Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, конец весны 6241 солнечного цикла



 

Тунгдил раскачивался вперед и назад, и ему казалось, что голова его забита чем-то до отказа. Где-то подо лбом что-то стучало, пульсировало и, похоже, собиралось убежать через уши. В горле было сухо и как-то пыльно, словно на протяжении трех циклов гном питался одним только песком.

Златорукий со стоном поднял тяжелые веки и заморгал от яркого света. На расстоянии вытянутой руки гном увидел… кончики своих пальцев, покачивавшиеся из стороны в сторону, и проплывающую под ними гальку. Сильно пахло пони, и Тунгдил понял, что рядом находится по меньшей мере еще одна лошадка.

Если сложить все вместе, то напрашивался только один вывод: он едет верхом. Против своей воли.

– Где… – захрипел он, пытаясь выпрямиться. При этом он соскользнул со спины животного вниз головой и очутился в пыли. Его пони испуганно прыгнул в сторону, а вьючный ослик взволнованно всхрапнул.

– Спокойно, – проворчал Боиндил. – Он ничего тебе не сделает. Просто выпал из седла, – над Тунгдилом замаячило обеспокоенное лицо, черная борода защекотала нос. – Ты проснулся, книгочей?

Тунгдил сел, отряхнул грязь со штанов, огляделся по сторонам, увидел деревья, кусты и траву. Такого внутри горы не бывает.

– Где это я? – Златорукий поднялся, держась за седло пони, голова готова была вот-вот расколоться на мелкие части.

– Ты со мной, – ушел от прямого ответа Равнорукий.

– Это я вижу, – Тунгдил обернулся и в некотором отдалении увидел Серые горы. Крепость едва можно было различить, да и то – если знать, где она находится. Башня каменным маяком уходила в небо. – Что мы здесь делаем?

– Нас послали выполнять поручение. Верховный король направил делегацию в Аландур, – буркнул Бешеный.

– Зачем это? В наказание за мое поведение?

– В принципе… он послал только меня, – нерешительно промямлил Боиндил. – Но я подумал, что будет лучше, если со мной поедет книгочей, который поддержит меня у остро… у эльфов. – Гном сел в седло. – И я взял с собой тебя.

– Гандогар не знает, что я с тобой?

– Я оставил ему записку.

– Ты меня похитил?

– Нет, клянусь Враккасом! – возмущенно ответил Бешеный. – Я обнаружил тебя в твоей комнате, и, когда спросил, не хотел ли бы ты поехать со мной, ты сказал «да».

– Громко и отчетливо?

Боиндил рассмеялся.

– По крайней мере, я расценил это как согласие. – Боиндил сделал товарищу знак сесть в седло. – И, честно говоря, будет лучше, если ты немного развеешься, посмотришь на новые лица. Идея навестить эльфийского князя не так и плоха. И, кроме того, вы знакомы. Будет лучше, если князь эльфов увидит известного ему гнома. – Равнорукий быстро рассказал ему, зачем они отправились в Аландур. – Как только все соберутся, Гандогар нас отзовет. Так что мы ничего не теряем. Им нужны такие герои, как мы.

Тунгдил посмотрел сначала на Серые горы, затем на дорогу перед собой.

– Я согласен, – вздохнул он, неуклюже умащиваясь верхом.

Пони трусили рядом, Тунгдил дудлил воду из кожаной фляги и молчал – раскалывающаяся голова лишала какого бы то ни было желания общаться.

Ближе к вечеру гном почувствовал себя бодрее и лучше, задумался о разговоре с Верховным королем и о пережитом в Потусторонних Землях. Он не мог вспомнить, что сказали Гандогар и эльфы по поводу множества орочьих костей, поэтому спросил Бешеного.

Тот озадаченно посмотрел на него.

– Они ни слова по этому поводу не сказали. Эльдрур остановил меня и поинтересовался, сколько свинорожих стали жертвой голода незнакомого чудовища, – он скривился и отбросил назад черные волосы. – Думаешь, Третьи просто сожрали их?

Тунгдил заметил перекресток и трактир, что означало пиво и постель. По меньшей мере.

– Заночуем там, – решил Златорукий. – Третьи точно так же не притронулись бы к орочьему мясу, как и мы. Они не стали бы питаться этим отребьем даже в случае страшной нужды.

– А… что насчет… подземных?

– Боиндил, о чем ты вообще говоришь? – удивился Тунгдил. – Никто из гномов не сделал бы подобного. – Златорукий подумал о Джеруне, телохранителе волшебницы Андокай, который сам был творением зла и, тем не менее, питался созданиями Самузина и Тиона. И высказал свои мысли вслух. – Мы знаем, что таких, как Джерун, очевидно больше чем один. Вспомни тот экземпляр, который послали к нам аватары, чтобы убить Андокай.

– Это объясняет, почему другие твари не осмеливались соваться за Северный перешеек, – усмехнулся Бешеный. – Если в Потусторонних Землях у самого прохода через Каменные Врата угнездилась семья Джеруна, то нам больше не о чем волноваться.

Тунгдил кивнул.

– Лучших условий для Третьих, если за этим стоят действительно они, и быть не может: они забаррикадировали все коридоры и проложили тайный туннель в наши королевства, через который посылают машины, а сородичи Джеруна расчищают окрестности от назойливых орков и прочих чудовищ.

Его друг некоторое время молчал.

– Как думаешь, пошлют войско в Потусторонние Земли, чтобы разыскать Третьих?

– Полагаю, что у Верховного нет иного выхода, – заявил Тунгдил, останавливая своего пони у трактира рядом с огромным стойлом. Бесспорно, этот перекресток был излюбленным местом у купцов, путешественников и торговцев, и здесь можно было сменить лошадей.

К путникам подбежал мальчик, принял поводья.

– Добрый вечер, господа гномы. Да пребудет с вами Враккас, – почтительно приветствовал он путников. – Вашим пони нужна свежая трава и овес, а вам – хорошие комнаты на ночь?

Боиндил бросил ему серебряную монетку.

– Этого хватит, чтобы ты как следует присмотрел за животными и они получили самый лучший уход?

– Конечно, господин гном! – воскликнул довольный мальчишка. – Я почищу их так, что шерстка будет блестеть! – Он повел пони под большой навес и сразу же принялся за работу.

Тунгдил и Бешеный вошли в трактир и удивились, обнаружив, какими трофеями украсил помещение хозяин. Все стены были увешаны оружием орков и альвов, а между ними болтались зубы самых разных созданий. Чтобы закрепить черепа чудовищ на деревянных балках, понадобились длинные гвозди, вбитые через глазницы.

– Вы только гляньте, – пробормотал Боиндил, указывая в угол рядом со стойкой. Там возвышалось чучело орка в натуральную величину. Правая рука урода, сжимавшая зазубренный меч, была занесена для удара; в левой он держал щит, на котором было написано: «МЕНЯ УБИЛ ГИЛБСПАН». На доспехах красовались цены на напитки.

– Не всегда можно понять людей и их юмор, – заметил Тунгдил, проходя через заполненную посетителями комнату к столу у окна, сквозь которое падали красноватые отблески заходящего солнца.

Показался молодой жилистый мужчина в переднике. На лице его была улыбка, сделавшая бы честь даже Невероятному Родарио.

– Добро пожаловать, господа гномы, в охотничий домик Гильспана.

Бешеный крякнул в бороду.

– Ты, птенчик, и будешь Гильспан?

– Вот именно, господин гном, – с видом оскорбленной гордости ответил мужчина.

– И сколько ж тебе было, когда ты убивал свинорожих? Четыре цикла?.. Иль пять?.. – ухмыльнулся Бешеный и ущипнул Гильспана за плечо. – Хо! Твоих мускулов хватит на то, чтобы принести полный поднос, но точно не на то, чтобы выжить в сражении. Ты нашел орка мертвым на поле боя?

Гости на передних лавках обернулись, чтобы получше рассмотреть того, кто усомнился в храбрости трактирщика.

– Я убил его ударом в сердце, господин гном!

– Вот как, вот как… В сердце… – Бешеный посмотрел на чучело. – А где находится сердце у зеленокожих?

Гильспан покраснел.

– Оставь его в покое, Боиндил, – вмешался Тунгдил и, уже обращаясь к хозяину, попросил: – Принеси нам, пожалуйста, две кружки крепкого пива и супу побольше, а к нему половину краюхи хлеба. – Златорукий отдал монетку трактирщику, Гильспан, явно обиженный, спрятал ее и ушел прочь.

– Если бы он был тем, за кого себя выдает, то вызвал бы меня на поединок прямо не сходя с места, – проворчал Бешеный, поискал свою трубку, набил ее табаком и раскурил от свечи, стоявшей на столе. Жидкий воск закапал на стол, образуя небольшую лужицу. – Он никогда не убивал свинорожих, клянусь бородой.

Гномам принесли пиво, с грохотом поставив его на стол. Случайно или нет, но пиво из кружки Боиндила выплеснулось через край, намочив ему штаны. Гильспан улыбнулся фальшиво, но вежливо и удалился.

– Принесите мне графин самогона, – крикнул ему вдогонку Тунгдил, поднес свою кружку к губам и осушил ее одним глотком. Едва на столе появилась добавка, как он жадно присосался к ней; темное пиво потекло по его бороде, окрашивая ее.

– Как так вышло, книгочей?

Тунгдил отер рот и бороду.

– Я выпил слишком быстро.

– Я имею в виду, что ты пьешь так, словно старый Баврагор – твой младший брат, – неожиданно резко произнес Боиндил. – Объясни мне, почему ты изменился. И о ком горюет Балиндис?

Тунгдил рассердился, что не понял намека.

– О Балодиле.

– Балодил, – Равнорукий наклонился вперед так, что его черная борода едва не оказалась в кружке с пивом. – А кто такой Балодил?

– Наш сын, – Тунгдил отпил глоток самогона. – Был.

Боиндил удержался от замечания. Поведение Тунгдила и его высказывания – все начало складываться в картину с отвратительным сюжетом.

Гильспан принес ужин. Никто не притронулся к еде, несмотря на то что она была очень ароматной, а они проголодались после долгого путешествия. Сначала нужно было поговорить о прошлом.

– Он родился на свет четыре цикла тому назад, став венцом нашей любви, – задумчиво прошептал Тунгдил, глядя на горящую свечу. – Я взял его с собой, чтобы сделать покупки, и обещал Балиндис присматривать за ним. Но деревянный мост через реку, где я всегда ходил, расшатался из-за паводков, – он опрокинул в себя еще чарку самогона. Лицо его выражало презрение. – Я Тунгдил Златорукий, победитель Нод’онна и аватаров, зарубивший сотни орков, ученый. И я ступил на шаткий мост. – Гном издевался сам над собой, глядя в глаза другу. – Старый мост, Боиндил, показал мне, чего я стою. Он просто просел под повозкой, и мы рухнули в воду. Кольчуга тянула меня на дно. Если бы не пустой бочонок, который выплыл из-под меня, я утонул бы, – смех и разговоры в трактире заглушали его слова. – А теперь я сижу здесь и рассказываю тебе о Балодиле. Как ты думаешь, чем все для него закончилось? – На этот раз он не стал даже переливать самогон в кружку, просто глотнул из графина. Поставил сосуд на стол, вдохнул воздуха, отрыгнул. – Я не нашел его тело, как ни искал. Я ненавижу себя. Балиндис мне не простит никогда, а я… я напиваюсь. Буду пить, пока не умру, – он остановился. – Нет, чтобы умереть! Я должен был утонуть вместе с сыном, вместо того чтобы таким образом проживать остаток своей жалкой жизни. Теперь я тоже топлюсь, – он с отвращением отодвинул от себя суп.

– Это был несчастный случай, книгочей. Гнилое дерево, – вымолвил Боиндил, пытаясь помочь другу. – Гнилое дерево, проклятие богини Эльрии. Оно поразило тебя, повозку и утянуло твоего сына на дно. Ты ни при чем.

– Балиндис тоже так говорит, – он опустил голову. – Но в ее глазах я вижу немой укор, каждый раз, как смотрю на нее. Боюсь, наша любовь угасла в тот день. Она думает, что я не замечаю, что на самом деле она испытывает по отношению ко мне, – отвращение и ненависть, которые она скрывает. В нашей штольне холодно, как никогда прежде. В моем сердце поселилось несчастье, которое лишает меня желания жить, – он закрыл лицо обеими руками. – Теперь ты знаешь, почему я таким стал. Я пойду спать, Боиндил, – покачнувшись, гном встал, побрел по лестнице к комнатам и исчез.

Бешеный отер незаметно выступившие слезы. А затем принял решение помочь другу и вернуть ему желание жить. И сделать это можно было только одним способом.

– Враккас, ниспошли нам свою милость. И в первую очередь Тунгдилу, – он поглядел на Гильспана, кичливо приветствовавшего новых гостей и демонстрировавшего чучело орка. Гости хлопали трактирщика по плечам.

Боиндил вышел из-за стола и стал подниматься по лестнице. Нужно обязательно поговорить с Балиндис, Равнорукий при всем желании не мог представить, что гномка чувствует ненависть по отношению к Тунгдилу.

 

Стояла поздняя ночь.

Гильспан сидел за столом с последними гостями, в очередной раз рассказывая историю об убитом орке.

– И когда орды из Тоборибора прошли совсем рядом с моим двором, я взял оружие, чтобы защитить дом. Отец мой находился далеко отсюда, но оставил мне кинжал. На нем я поклялся защищать свою мать и всех, кто жил с нами, – в доказательство он положил оружие на стол.

– И больше у вас ничего не было? – прошептала шестнадцатилетняя девушка, путешествовавшая в сопровождении родителей и жениха.

– Нет. И орки не остановились при виде нас! Они пришли вечером, целый отряд этих тварей, в поисках припасов, – Гильспан вскочил. – Я подошел к их предводителю и вызвал его на поединок. Он взял меч, а я набросился на него со своим кинжалом…

– О, вы мужественный человек! – восхищенно захлопала в ладоши девушка, бросая на трактирщика влюбленный взгляд.

– Говорят, что кровь Потаенной Страны дает им бессмертие, – мрачно вставил ее жених.

– Это ему не помогло, – продолжал хвастать Гильспан, взмахнув кинжалом в воздухе. – Я был одновременно в нескольких местах, я вспорол его, мой клинок вонзился в его сердце по самую рукоятку, и он пал мертвым к моим ногам. – Трактирщик поставил ногу на пустой стул. – И тогда бежали остальные от меня, двор был спасен. Поскольку орк издох прежде, чем было произнесено заклинание искоренения скверны, его тело досталось мне.

Гости зааплодировали, женщины протянули ему по нескольку монет, а девушка подарила ему платочек со своей монограммой.

– Но как вы смогли отрезать ему кинжалом голову? – ревниво поинтересовался жених.

– Удара в сердце оказалось достаточно, мой господин.

Жених перевел взгляд на орка.

– Прошу прощения, Гильспан, однако солдаты, с которыми я разговаривал, повторяли, что нужно отрезать твари голову, чтобы уничтожить окончательно.

Стало удивительно тихо… Все таращились на набитое чучело оскалившейся твари, которая в полутьме комнаты выглядела невероятно живой.

– А разве когда мы вошли, он не стоял иначе? – испуганно прошептала девушка, подвигаясь ближе к Гильспану. Жених взял ее за руку и потянул к себе.

– Да, – согласился ее отец, побледнев. – Клянусь Паландиэль, его меч раньше смотрел в потолок, а теперь он держит его перед собой.

– Что это такое? Страшилка для маленьких детей? Я собственноручно вырвал внутренности из его брюха, – бормотал трактирщик, направляясь к твари.

Послышался громкий рык, и орк развернулся по направлению к Гильспану.

Женщины пронзительно закричали, мужчины выхватили оружие.

– Идиот-трактирщик! – вскричал жених. – Вы привели в свой дом зло!

Гильспан перестал что-либо понимать. Он хотел было ответить, но орк рывком двинулся к нему, поднял руку с мечом и метнул оружие в него.

Мужчина с криком исчез под чудовищем. Он выпустил кинжал, выполз из-под нападавшего, скатился под первый попавшийся стол и, словно старая дева, принялся звать на помощь.

На первом этаже захлопали двери, по лестнице застучали сапоги, многие несли фонари, чтобы лучше видеть в полутемном зале.

Орк неподвижно лежал на полу и смеялся. Смеялся, смеялся… И тут, в свете ламп, которых становилось все больше, гости увидели, что смеется вовсе не чудовище, а гном. Он стоял рядом с прилавком и громко хлопал себя по бедрам.

Смех его был заразителен, его подхватили не в последнюю очередь оттого, что все закончилось «пшиком». Публика потешалась над мнимым героем Гильспаном, который трясся от страха, замерев под столом.

Боиндил позволил себе пошутить. Он пробудил чудовище к жизни при помощи нескольких движений, рычания и пошатывания.

– Ну что, птенчик, – от души веселясь, сказал гном, наклоняясь, чтобы заглянуть под стол. – Что там насчет твоего мужества? Откуда у тебя орк?

– Я… – Очевидно, Гильспан пытался срочно выдумать новую ложь.

– Хо! Думай как следует о том, кого ты собираешься одурачить, – предупредил Бешеный, демонстрируя сжатый кулак.

– Купил. Купил много циклов тому назад, – покаянно признался трактирщик. – Как и все те вещи на стенах, – гости смеялись, пока трус выбирался из укрытия. – Злосчастный гном! – выругался он. – Ты все испортил!

– Я? Ты со своей трусостью сам все испортил. Если бы ты бросился на него, как герой, за которого ты себя выдаешь, тобой бы все восхищались. – Боиндил кивнул жениху. – А ты наблюдательный. Их действительно нужно обезглавить, чтобы зло не получило дополнительной силы. – Чернобородый гном поднял вороний клюв и с размаху обрушил его на голову чудовища, затем просто сломал сухие позвонки, так что череп оказался насажен на длинный шип. – Вот теперь бы он умер навсегда. – Бешеный одним ударом сломал кость о прилавок, осколки разлетелись в разные стороны. – Лучше быть уверенным, – усмехнулся он, закидывая вороний клюв на плечо.

 

На следующий день путешествие в Аландур продолжалось.

Ночного переполоха Тунгдил не заметил. Утром его разбудил Боиндил, и Златорукий молча стал собираться. Не позавтракав, они двинулись дальше на юго-запад.

Лошадки неутомимо бежали вперед по дороге. Вокруг простирались однообразные пейзажи. Местность была гористой, а по меркам гномов скорее холмистой; они то ехали вдоль оврагов, то по долинам, то снова взбирались на возвышенности, откуда открывался вид на дикие просторы Северного Гаурагара. Гномы напрасно высматривали густые леса, земля была голой, а в низинах болотистой.

Бешеный во главе их небольшого каравана что-то жевал прямо на ходу; Тунгдил же приобрел у трактирщика оплетенную бутыль самогона и продолжил с той же ноты, на которой остановился прошлым вечером.

Его друг обернулся через плечо и посмотрел на Златорукого, покачав головой.

– Думаешь, станет легче, если ты будешь пить? Судьба Баврагора могла бы послужить тебе уроком.

Тунгдил не обратил на слова Равнорукого внимания и снова приложился к бутылке.

– Довольно уже! Балодила ты этим не вернешь, книгочей! – Боиндил развернул своего пони. – Живи и чти память о нем, вместо того чтобы жалеть себя и быть посмешищем для окружающих.

– Нет, Балодил не оживет, – пробормотал Тунгдил. – Я же сказал, что пью для того, чтобы умереть, – гном отрыгнул, сплюнул и снова поднял бутылку.

– Умереть хочешь? – Бешеный выпрыгнул из седла, схватил удивленного гнома за шиворот кожаного камзола, торчащего из-под кольчуги, и стянул его на землю. Не обращая внимания на протесты, он подтащил друга к краю отвесного утеса. – Ты действительно хочешь умереть? – Бешеный в ярости вырвал из рук книгочея бутыль и швырнул ее вниз. После долгого падения сосуд разбился о дно ущелья, оставив на камнях темное пятно. – Тогда следуй за ней! – мрачно крикнул гном. – Покончи со своей жалкой жизнью. Сейчас же, немедленно, но перестань жалеть самого себя. У самого низшего создания больше достоинства, чем у тебя!

Тунгдил не сумел высвободиться из стальной хватки Боиндила. Равнорукий прижал его лицом к земле над склоном.

Теплый ветер дул снизу, лаская лицо, словно маня Тунгдила, приглашая прыгнуть.

– Что такое, книгочей? – продолжал бушевать чернобородый. – Ты хочешь умереть! Ты сам так сказал! Так вперед! – Он схватил друга за кольчугу и с невероятной силой рванул.

Где-то в глубине души Тунгдила шевельнулось сопротивление. Неопределенное сопротивление, без причины, без повода. Не существовало цели или души, ради которой он хотел жить, и, тем не менее, что-то внутри отказывалось перебираться в Вечную Кузницу. Если там вообще найдется для него место… Златорукий вцепился в редкую траву, царапал пальцы о камни. Боль развеяла дурманящее воздействие алкоголя.

– ОТПУСТИ! – изо всех сил закричал ему на ухо Боиндил. – Я сделаю это ради тебя, сэкономлю твои оставшиеся деньги, которые ты мог потратить на пиво и водку. – Равнорукий с силой ударил друга в бок.

Тунгдил согнулся и потерял опору. Его тело почти полностью перевесилось через склон.

– Нет, нет! – в отчаянии вскричал он. – Ты…

– Я скажу, что ты защищал мою жизнь от разбойников, превосходящих нас числом, – гнул свое Бешеный, не обращая внимания на вопль Тунгдила. – Они запомнят тебя героем. И ты умрешь как раз вовремя, чтобы не растерять остатки уважения к себе.

И вновь тяжелый гномий башмак угодил Тунгдилу по ребрам. Вскрикнув, Златорукий скользнул еще немного дальше. Вниз покатились камни, поднимая на склоне тучи пыли.

– НЕТ! – собрав последние силы, оттолкнулся от камней Тунгдил, перемещая вес тела назад. С громким криком он бросился от края, потянув за собой Боиндила, и оба гнома оказались в безопасном месте. – Я… передумал, – прошептал он.

– Ах, вот как? – Бешеный выпрямился. – И откуда же столь внезапная перемена?

Тунгдил глубоко вздохнул.

– Не могу сказать. Внутренний голос противится.

– Внутренний голос по имени страх?

Тунгдил пожал плечами.

– Нет. Нет, что-то другое, – он прислушался к себе, словно ожидая ответа. – Думаю, это была… жизнь.

– Голос Враккаса, – заявил Боиндил, встал и протянул ему руку. – Ты и Огненный Клинок ему еще понадобятся. Против гномов выступил новый враг. Быть может, твое предназначение в том, чтобы победить его.

Тунгдил позволил помочь себе подняться, затем подошел к краю ущелья и посмотрел вниз. Нужен был всего один маленький шаг, и все проблемы были бы решены. Златорукий поднял ногу… и снова ощутил внутренний барьер.

– Еще осталась тяга к смерти, – проворчал его друг.

– Нет, – задумчиво ответил Тунгдил. – Я просто хотел удостовериться, что действительно хочу жить, – гном отвернулся от склона.

Бешеный протянул другу поводья пони, Тунгдил принял их.

– Хочешь. Я бы столкнул тебя, если бы ты не сопротивлялся изо всех сил, – серьезно проговорил он. – Это единственный способ выяснить, хочешь ты жить или нет, – на лице чернобородого мелькнула кривая усмешка. – Поверь, меня лечили точно так же, как я сейчас попользовал тебя.

– Ты был в отчаянии из-за смерти Боендала, – понял Тунгдил, наблюдая за тем, как воин садится в седло.

– Половина меня ушла вместе с его смертью. Может статься, что то была лучшая половина. Другая погрязала в глухих размышлениях и печали, пока я не начал думать, что хочу умереть. Кое-кто вылечил меня так же, как я тебя, и я понял, что хочу еще побыть среди живых. Враккас знает, зачем это нужно, – он с улыбкой кивнул на дорогу. – Но я в обиде на него за то, что он послал меня к эльфам, – и Равнорукий пустил своего пони рысью.

Тунгдил негромко рассмеялся.

– Ты прав. Враккас знает, зачем это нужно.

Целительный шок даровал Тунгдилу ясность мышления, которая оставила его после смерти сына. И теперь Златорукий видел – он все сделал не так! На протяжении всех последних циклов он все делал не так!

Существовал только один путь. Гном решил как можно скорее вернуться к Балиндис и попросить у нее прощения за все то горе, которое ей причинил. Ужасные слова, постоянное пьянство, отчужденность, когда она хотела прикоснуться к нему. Сам себе он этого простить не мог. Он задумчиво погладил пони по носу.

Бешеный уже сделал несколько шагов.

– Хо, книгочей! Ты идешь? – крикнул он. – Или лошадка поверяет тебе свою мудрость?

– Да, – ответил тот. – Она говорит, что я слишком толстый.

– Мог бы и меня спросить, я бы тебе то же самое сказал.

Тунгдил подхватил поводья и побежал.

– Хорошо, когда есть такие друзья, как ты. – Фраза была двусмысленная. Двигаться Златорукому ничего не мешало, а до Аландура было еще много миль. Миль, достаточных для того, чтобы похудеть на пару фунтов.

 

 

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.