О прообразах; прообразный характер древнего закона

I.

Существуют прообразы ясные и доказательные, и есть менее натуральные, имеющие значение только в глазах уже и без того убежденных людей, как напр., символы апокалипсические.

Но между теми и другими та разница, что апокалипсические лишены всякой несомненности. Поэтому весьма несправедливо утверждать, что объяснение их так же основательно, как и символов явных, так как в апокалипсисе нет символов, столь доказательных, как некоторые из первых. Стало быть, партии не равны; и смешивать те и другие не следует, ибо, имея сходство с одной стороны, они вполне различны с другой.

II.

Одна из главных причин, почему пророки облекали обещаемые ими духовные блага в символы благ земных, была та, что они имели дело с пародом чувственным, которого нужно было сделать носителем завета духовного.

Иисусу Христу служил прообразом Иосиф: любимец своего отца, посланный им навестить своих братьев и т. д.; невинный, он был продан братьями за двадцать динариев и чрез то сделался их господином, спасителем их, спасителем чужих и спасителем всего мира; этого бы не случилось, когда бы у братьев не было намерения погубить его, и не будь он продан и осужден ими.

В темнице невинный Иосиф между двумя преступниками: Иисус Христос на кресте между двумя разбойниками. Иосиф предсказывает избавление одному и смерть другому на основании одних и тех же признаков. Иисус Христос спасает избранных и осуждает отверженных, виновных в одних и тех же преступлениях. Иосиф только предсказывает, Иисус Христос совершает. Иосиф просит того, который будет спасен, вспомнить о нем, когда достигнет славы; спасаемый Иисусом Христом просит Его помянуть его, когда Он будет в царствии Своем.

III.

Благодать есть лишь предображение славы, ибо не составляет конечной цели. Закон был прообразом благодати, а благодать служит прообразом славы, но в то же время представляет собою и средство к ее достижению.

IV.

Синагога не погибала совсем, потому что предображала собою (Церковь); но, будучи только прообразом, она подверглась порабощению. Прообраз существовал до момента осуществления прообразуемого с тою целью, чтобы церковь всегда пребывала видимою то как прообраз, то как действительность.

V.

Чтобы сразу доказать истинность обоих Заветов, нужно лишь убедиться сбылись ли в Новом Завете пророчества Завета Ветхого. Чтобы исследовать пророчества, нужно понимать их, потому что, если видеть в них один лишь, (буквальный) смысл, то никакого предсказания о Мессии мы не найдем в них; напротив, если в них заключается два смысла (буквальный и внутренний), то пришествие Его в лице Иисуса Христа несомненно.

Значит весь вопрос в том, имеют ли пророчества этот двоякий смысл, или нет (представляют ли они прообразы или реальность, т. е. следует ли искать в них чего-либо помимо того, что представляется на первый взгляд, или ограничиться прямым смыслом).

Если закон и жертвоприношения суть истины (сами по себе), то они должны быть приятны Богу, а не наоборот. Если же это не более как предображение, то они должны быть в одно и то же время и угодны, и неугодны. А так как во всем Писании они вызывают такое двоякое отношения к себе, (то остается признать в них прообразы).

VI.

Доказательством исключительно прообразовательного значения Ветхого Завета и что под временными благами пророки подразумевали блага иные - служит, во-первых, то соображение, что было бы недостойно Бога призывать людей к наслаждению лишь одними земными благами. Во-вторых, если пророки и говорят весьма ясно о ниспослании со временем благ земных, однако возвещают в то же время, что их речь темна, что смысл ее совсем не будет понятен; из этого можно заключить, что этот смысл не тот, который она непосредственно собою представляет, и что, следовательно, они предсказывают иные жертвы, иного Искупителя и т. д.; они говорят, что их поймут только в конце времен (Иер. 23:20; 30:24).

В-третьих, слова пророков будут противоречить и опровергать друг друга, если признать, что они под словами закон и жертва разумеют только закон и жертву в Моисеевом смысле; тогда противоречие их было бы очевидно и резко. Но, стало быть, они разумели иное, если противоречили сами себе в одной и той же главе.

VII.

Сказано, что закон будет изменен, что будет изменена жертва, что у них (иудеев) не будет ни царя, ни князя, ни жертвоприношений; что будет заключен новый союз; что закон будет обновлен; правила, которые им даны были, не будут более годны; что жертвы их будут противны Богу, который совсем не требовал их.

Вопреки этому сказано (в другом месте), что закон и союз этот пребудут вечно, как и жертвы; что в Иудее не искоренится царствующий род, пока не придет Царь Вечный. Выражается ли во всех этих изречениях действительность? - Нет. Или в них выражены только прообразы? тоже нет. Но то или другое они выражают. Однако, первые, исключая реальность, этим самым указывают на свой прообразный характер.

Всеми этими местами из пророчеств не могло говориться о действительности: всеми могло говориться о прообразе. Стало быть, ими высказана не действительность, а прообраз.

VIII.

Чтобы знать, имеют ли закон и жертвоприношение значение действительности или прообраза, нужно посмотреть, видели ли и разумели ли пророки, говоря об этих предметах, только этот древний союз, или они видели в нем нечто иное, ими предообразуемое, так как чрез изображение познается изображаемое. Для того нужно лишь исследовать то, что они говорят.

Возвещая, что союз будет вечным, разумеют ли они тот самый союз, о котором они говорят, что он будет изменен? Так и по отношению к жертвам и т. п.

IX.

Пророки ясно говорят, что Израиль всегда будет любим Богом, и закон Его будет вечно; в то же время они сказали, что смысл их слов скрытый и понят не будет.

Тайное письмо имеет два смысла. Когда перехватывают важное письмо, в котором находят ясный смысл, и в то же время в письме сказано, что смысл его скрытый, или затемненный на столько, что будут видеть его, не видя, и понимать, не понимая, тогда, несомненно, остается предположить, что это шифр с двояким смыслом, тем более что в его буквальном смысле встречаются резкие противоречия. Какого же уважения от нас заслуживают открывающие нам этот шифр и объясняющие скрытый смысл его, когда при этом извлеченные таким путем начала оказываются столь естественными и ясными? Сделано это Иисусом Христом и апостолами. Они научили нас, что враги наши суть наши страсти; что Искупитель духовен и царство Его будет духовное; что в пришествии Его будут две стороны, одна - унижения, чтобы смирить человека надменного, другая - славы, чтобы возвысить человека смиренного; что Иисус Христос будет Богом и человеком.

X.

Иисус Христос только указал людям, что они любят самих себя, что они рабы, слепы, страждущи, несчастны и грешники; что Ему надлежит избавить, просветить, исцелить их и сделать блаженными; что этого можно достигнуть, когда люди будут презирать самих себя и последуют испытанному Им унижению и крестной смерти.

Вот что говорит нам св. Павел: буква мертвит; все совершалось прообразами; надлежало Христу пострадать: Богу испытать унижение. Обрезание сердца, истинный пост, истинная жертва, истинный храм. Пророки указали, что все это должно быть духовно.

Итак, он, наконец, разъяснил нам, что все эти вещи только предображения, и что такое истинно свободный, истинный израильтянин, истинное обрезание, истинный хлеб небесный и т. д.

XI.

В этих обещаниях всякий находит то, что таится в глубине его сердца: блага земные или блага духовные; Бога или тварь; но с тою, однако, разницей, что ищущие в них тварь находят ее, но с некоторыми противоречиями, с запрещением любить ее, с повелением поклоняться только Богу и, что одно и тоже, только Его любить; и, наконец, находят, что для них Мессия не приходил. Тогда как ищущие Бога обретут Его, но без всякого противоречия, лишь с заветом любить Его одного.

XII.

Источники противоречий в Писании таковы: Бог, униженный даже до смерти на кресте, Мессия, торжествующий над смертью чрез Свою смерть, два естества в Иисусе Христе, двукратное пришествие, два состояния в природе человека.

Чтобы хорошо обрисовать человека, нужно лишь согласить все заключающиеся в нем противоположные черты, и недостаточно выставить ряд качеств, согласных между собою, не сообразив их с качествами противоположными; чтобы понять смысл автора, необходимо согласить все места, которые противоречат друг другу.

Таким образом, чтобы понять Библию, нужно открыть в ней такой смысл, в котором бы согласовались все взаимно противоречащие места. Недостаточно подыскать смысл, подходящий к нескольким согласным между собою местам; нужно найти такой, который бы примирял места, даже противоречащие.

Каждый автор имеет смысл, к которому подходят все противоречащие места, иначе в нем нет никакого смысла, чего нельзя сказать о священном Писании и пророках. Несомненно, однако, что они имели слишком много здравого смысла. Поэтому приходится отыскать в них такой смысл, который согласовал бы все противоречия.

Истинный смысл не тот, который извлекали из своих книг иудеи; но в Иисусе Христе все противоречия сгладились.

Иудеи не сумели согласовать прекращение царства и княжества, возвещенное Осией, с пророчеством Иакова.

Если принимать закон, жертвоприношения и царство за реальности, то всех мест в Писания согласовать нельзя. Необходимо, стало быть, признать, что разумеются эти вещи не как действительность, а только как прообразы. Иначе нельзя было бы согласовать мест одного и того же автора, одной и той же книги, иногда даже, одной и той же главы. Это достаточно указывает, каков был смысл автора.

XIII.

Не было разрешено приносить жертвы вне Иерусалима, бывшего местом, избранным Богом, не дозволено даже есть десятину в другом месте (Втор. 12:5 и сл.; 14:23 и сл.; 15:20; 16:2, 7, 11, 15).

Осия предсказал, что у них не будет ни царей, ни князей, ни жертв, ни кумиров, что и исполнилось теперь, так как иудеи не могут приносить законной жертвы вне Иерусалима.

XIV.

Когда слово Бога, Бога истинного, представляется неверным буквально, то оно верно в смысле духовном. Сиди одесную Меня. Буквально - это неверно, но верно по духу. В этих выражениях говорится о Боге применительно к понятиям человеческим; это имеет лишь тот смысл, в каком люди приглашают занять место по правую свою руку, - в этом смысле говорит и Бог. Так что этим объясняется только намерение Божие, а не способ, каким Он его исполнит.

Так, когда сказано: Бог принял благоухание фимиамов ваших и в награду дает вам землю обильную, то этим словам можно уподобить такое положение в наших земных отношениях, когда человек, угожденный вашими воскурениями, захотел бы дать вам в награду хорошую, тучную землю; такое же намерение Бог имеет по отношению к вам.

XV.

Единственная конечная цель книг Ветхого Завета есть любовь к Богу. Все, что в них не клонится к этой единственной задаче, есть ее проображение, ибо, ввиду единственности цели, все, что не выражает ее непосредственно, есть прообраз.

Бог таким путем разнообразит эту единственную заповедь любви, чтобы удовлетворить наше ищущее разнообразия любопытство, и этим разнообразием ведет нас всегда к тому, что нам единственно нужно. Ибо потребно только одно (Лк. 10:42), а мы любим разнообразие, и Бог удовлетворяет обе эти наши потребности путем разнообразий, ведущих к единственной нашей потребе.

XVI.

Раввины объясняют сосцы жены символически, как и все, что не выражает их единственной цели, т.е. земных благ.

XVII.

Некоторые из них вполне сознают, что у человека нет других врагов, кроме его чувственности, которая и отвлекает его от Бога, но не Сам Бог; что не тучная земля, а один Бог есть действительное благо. Полагающие благо человека во плоти, а зло в том, что их отвлекает от чувственных удовольствий, пусть их пресыщаются ими и в них умрут. Но кто ищет Бога всем своим сердцем, у кого нет иного горя, кроме невозможности созерцать Его, у которых одно желание - иметь Его, и одни враги - препятствия к этому; которые скорбят, видя себя окруженными и обуреваемыми такими врагами, - пусть они утешатся, я возвещу им счастливое событие: у них есть Избавитель, и я им покажу Его; я им покажу, что для них есть Бог; другим я Его не открою. Я укажу им, что обещан Мессия, который избавит их от врагов, и что Он, действительно, пришел избавить от неправды, но не от врагов.

XVIII.

Когда Давид предсказывает, что Мессия избавит Свой народ от врагов его, то этому предсказанию можно придать чувственный смысл, т. е. что Он избавит от египтян. В таком случае я бы не сумел доказать, что пророчество это сбылось. Но можно также додумать, что избавление будет от, беззаконий, ибо, действительно, враги не египтяне, а беззакония, Стало быть, слово враги имеет здесь двоякий смысл.

Но если в другом месте Давид (Пс. 129), вместе с Исаией и другими пророками (Ис. 43:25 и сл.), говорит, что Мессия избавит Свой народ от беззаконий, то двусмысленность устраняется и слово врагиозначает просто неправды, потому что если бы он разумел этим словом грехи, то свободно мог бы назвать их врагами; если же он думал о врагах, то не мог означить их словом "неправды".

А Моисей, Давид и Исаия употребляли одни и те же выражения. Кто же скажет, что они разумели не одно и тоже, и что смысл Давида, который, очевидно, разумел неправды, говоря о врагах, не был и смыслом Моисее, когда этот последний говорит о врагах.

Даниил, в IX главе, молится об избавлении народа из вражеского плена; но он разумеет плен греха и, в доказательство этого, говорит, что Гавриил пришел сказать ему, что молитва его услышана и остается ждать еще только семьдесят седмин; тогда народ будет избавлен от неправды, греху придет конец, и Освободитель, Святой из святых, принесет правду вечную - незаконную, а вечную.

Коль скоро эта тайна открыта, невозможно не видеть ее. Пускай прочтут Ветхий Завет при этом свете, и увидят, были ли завещаны жертвоприношения в прямом смысле, был ли рад Авраам конечным предметам попечения Божия о нем, и была ли обетованная земля действительным местом упокоения? - Нет. Стало быть, это были прообразы. Пусть исследуют также все предписанные церемонии и все заветы, не клонящиеся непосредственно к обнаружению заповеди любви - и окажется, что все это прообразы (Ос. 6:6).

Статья XV.

Об Иисусе Христе

I.

Бесконечное расстояние между телом и умом дает понятие о еще неизмеримо бесконечнейшем расстоянии между умом и любовью, ибо она сверхъестественна.

Весь блеск почестей и величия не имеет цены в глазах людей, посвятивших себя исследованиям в умственной области. Величие людей ума недостижимо взору богатых, царей, полководцев и других мира сего. Величие Мудрости, которая может быть только в Боге, невидимо ни людям плоти, ни людям ума. Это три порядка, вполне отличные друг от друга.

Великие гении имеют свою сферу власти, свой блеск, свое величие, свои победы и не нуждаются в величии материальном, не имеющем никакого значения для их духовной цели. Они видимы не телесными, а умственными очами - этого достаточно. Святые также имеют свою власть, свой блеск, свои победы и совсем не нуждаются в величии материальном или умственном; оно не имеет никакого к ним отношения, ничего им не прибавляет и ничего не убавляет. Они видимы Богом и ангелами, а не телами и душами любопытных; они довольствуются Богом.

Архимед, и не будучи знатного происхождения, пользовался бы таким же высоким уважением. Он не давал битв, по оставил миру свои открытия. О, как он велик и блестящ в глазах ума! Иисус Христос, без богатств и без обнаружения какой либо учености, имеет Свое значение - святости. Он не дал нам никаких изобретений, он не царствовал, но был кроток, терпелив, свят пред Богом, страшен демонам, чист от всякого греха. О, как славно, как чудно и величественно было Его пришествие пред очами сердца, способными разуметь Премудрость.

Архимеду не было цели выставлять в своих сочинениях о геометрии свое княжеское достоинство, хотя он имел его. Для Господа нашего Иисуса Христа, чтобы блистать в Своем царстве святости, было бесполезно являться в царском величии; зато Он пришел во всем блеске Своего святого достоинства.

Смешно смущаться уничиженным положением Иисуса Христа; как будто это уничижение имело что-нибудь общее с тем величием, которое Он имел обнаружить. Пусть этого величия ищут в Его жизни, в Его страданиях, скромном происхождении, смерти, в выборе учеников, в Его отношении к ним, когда те Его покинули, в Его таинственном воскресении и в остальном; тогда оно представится им столь великим, что не будет повода смущаться этим лишь кажущимся уничижением. Но есть люди, могущие восхищаться только чувственным величием, как будто духовного не существует; другие же доступны впечатлению только умственного величия, как будто в Премудрости не заключается величия еще бесконечно высочайшего.

Все тела, небо, звезды, земля и ее царства ничто в сравнении с самым обыкновенным умом, потому что он постигает, как все эти предметы, так и себя; тело же ничего сознавать не в состоянии. Все тела, все умы, взятые вместе, и все их произведения - ничтожество пред малейшим движением любви, как принадлежащей к бесконечно высшему порядку.

Все тела вместе не могли бы произвести ни малейшей мысли, так как мысль относится к высшему порядку. Из всех тел и умов нельзя было бы извлечь движения истинной любви, потому что высшая любовь принадлежит совсем к иному порядку - сверхъестественному.

II.

Иисус Христос жил в такой неизвестности (в мирском смысле), что историки, описавшие только важные государственные события, едва Его заметили. Что ни Иосиф Флавий, ни Тацит, ни другие летописцы совсем не упоминают об Иисусе Христе, то это обстоятельство скорее говорит за, нежели против Него; ибо несомненно, что Иисус Христос был, и Его религия произвела большой шум, и что эти люди имели о том сведения. Они, очевидно, скрыли это событие с намерением, а если и говорили о нем, то другие уничтожили или изменили написанное.

III.

Какой человек имел когда-либо больше блеска? Весь еврейский народ задолго предсказывает Его пришествие. Язычники поклоняются Ему, когда это пришествие совершилось. Те и другие считают Его своим средоточием. Но кто из людей в то же время так мало пользовался всем этим блеском? Из тридцати трех лет жизни Он тридцать провел в неизвестности. В течение трех остальных Он слывет за обманщика; священники и старейшины Его отвергают; друзья и близкие презирают Его. Наконец, Он умирает, преданный одним из Своих учеников, непризнанный другим и покинутый всеми. Какую долю имеет Он в этом блеске? Никогда человек не имел такого величия; никогда человек не был более унижен. Весь этот блеск послужил только нам, чтобы мы могли вразумиться им; Ему же Самому в нем доли не было.

IV.

Иисус Христос высказывает величайшие истины так просто, что кажется, как будто он предварительно не размышлял о них, но вместе с тем, выражает их настолько ясно, что не остается сомнения относительно того, что Он о них думает. Эта ясность в соединении с такой простотой изумительна.

Кто указал евангелистам качества, отличающие вполне героическую душу, что они с таким совершенством изобразили ее в Иисусе Христе? Зачем они представляют Его слабым в предсмертные минуты? Разве они не могли изобразить Его более стойким в смерти? Конечно могли, ибо тот же св. Лука, описывая смерть св. Стефана, изображает его более крепким в эти минуты, чем был Иисус Христос. Они представляют Его подверженным страху смерти до наступления необходимости умереть, а затем изображают Его вполне стойким. Но если они описывают Его смущенным, то лишь пока Он Сам смущает Себя; когда же Его смущают люди, Он становится совершенно твердым.

Церкви стоило такого же труда доказать, что Иисус Христос был человеком, в опровержение отрицавших эго, как и доказать, что Он был Богом; видимые же данные противоречили одинаково сильно тому и другому.

V.

Обращение язычников было предоставлено только благодати Мессии. Иудеям долго пришлось бороться с ними, но без успеха: все, что говорили Соломон и пророки, оказалось напрасным. Мудрецы, как Платон и Сократ, не могли убедить язычников признать единого Бога.

Оба Завета взирают на Иисуса Христа: Ветхий - как на свою надежду, Новый - как на свой образец, оба - как на свое средоточие.

Пророки предсказывали, но сами не были предсказаны. Затем, святые были предсказаны, но сами не пророчествовали. Иисус Христос возвещен пророками и пророчествует Сам.

Иисус Христос для всех, Моисей для одного народа.

Иудеи были благословлены в лице Авраама: Благословлю благословляющих тебя (Быт. 12:3). Но все народы благословятся о семени его (Быт. 18:18).

Свет во откровение языкам (Лк. 2:32).

Не сделал Он того никакому народу (Пс. 147:9), сказал Давид, говоря о законе; говоря же о Иисусе Христе, должно сказать: "То сделал Он для всех народов".

Итак, Иисус Христос для всего мира. Сама Церковь приносит жертву только за верных; Иисус Христос принес крестную жертву за всех.

Статья XVI.

Поиск по сайту: