Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Жыровіцкі манастыр. Жыровіцкая ікона Маці Божай 7 страница



Канцлер Сапега, падзяляючы заклапочанасць Кунцэвіча напружанасцю ў міжцаркоўных дачыненнях і таксама абураючыся маскоўскім умяшаннем у царкоўнае жыццё княства, адзначае І.Саверчанка, разам з тым выступаў за больш мяккае і памяркоўнае стаўленне да праваслаўных, бо дапускаў, што пераслед праваслаўных не дасць карысці княству і абавязкова будзе скарыстаныя ўсходнім суседам як зачэпка для агрэсіі .

Аналізуючы антрапалагічную і этычную праблематыку ў творчасці хрысціянскіх мысляроў ВКЛ, Саверчанка адзначае, што яны вылучалі 7 міласэрных учынкаў (7 духоўных і 7 цялесных), якія дазвалялі дасягнуць нябеснага царства. Іх поўны пералік падаў І.Кунцэвіч у сваім рукапісным “Катэхізісе”, працытаваны І.Саверчанкам: “Вопрос. Которые суть учинки милосердные телесные? Ответ. Алчущаго накормити. Второе, жаждущаго напоити. Третье, нагого приодети. Четвертое, вязня откупити. Пятое, недужнаго наведити. Шостое, странънаго в дом приняти. Седмое, умерлого погрести. Вопрос. Которые суть учинки милосердные ведлуг духа? Ответ. Первая, грешнаго от греха отводити. Второе, неутешнаго научити. Третье, вонтпливому добре порадити. Четвертое, за ближнего Богу молитися. Пятое, смутнаго потешити. Шостое, кривду скромне зносити. Седмое, образу отпустити” .

Кунцэвіч, як сцвярджае І.Саверчанка, не толькі папулярызаваў традыцыйную царкоўную дактрыну, але і ўносіў ў яе шэраг новых элементаў, чым спрыяў уздыму трынітарскага вучэння на якасна новы ўзровень. У дадатку да манаграфіі І.Саверчанкі ўпершыню ў беларускай гістарыяграфіі друкуецца Кунцэвічаў “Катэхізіс” .

Артыкул Ігара Войніча “Сільвестр Косаў і Язафат Кунцэвіч – повязь царкоўных іерархаў” закранае адно з нявысветленых да гэтага часу пытанняў судовай справы 1623 г., якое датычыць самага пачатку супрацьстаяння паміж Кунцэвічам і жыхарамі Віцебска. Аўтар праводзіць думку, што набіраючы з 1620 г. моц іерархічны канфлікт, ахвярай якога стаў полацкі архіепіскап, стаў магчымым з-за няўзгодненасці двух прававых сістэм, якія суіснавалі ў Вялікім княстве Літоўскім.

У грамадскім жыцці княства ў другой палове ХV–XVI ст. пачынае дзейнічаць пісанае права. Ім патрабавалі карыстацца статуты 1566 і 1588 г. Царкоўнае жыццё дзяржавы па-ранейшаму рэгулявалася звычаёвым правам, аднак паступова ў праваслаўных землях уводзіцца практыка прызначэння вышэйшых царкоўных іерархаў са згоды свецкай улады. У канцы ХVI – пачатку XVII ст. кароль Жыгімонт ІІІ і сейм паспрабавалі і царкоўным парадкам надаць цывілізавана-законныя рамкі. Згодна з канстытуцыямі сеймаў 1607, 1609 і 1618 г., без згоды караля нельга было высвячаць новага царкоўнага іерарха.

Паводле звычаёвага права або старадаўніх традыцый, высвячэнні на найбольш старадаўнія рускія епархіі – Кіеўскую мітраполію, Полацкую архіепархію і іншыя царкоўныя пасады – павінна было адбывацца са згоды ці па даручэнні канстанцінопальскага патрыярха. Ерусалімскі патрыярх Тэафан якраз меў на гэта паўнамоцтвы. Кунцэвічу яшчэ раней было прапанавана прыняць бласлаўленне на Полацкае архіепіскапства ад Тэафана, але ён пасля некаторых ваганняў адмовіўся, чым выклікаў гнеў палачан. Пасля гэтага архіепіскапства і было прапанавана віленскаму манаху Сматрыцкаму. Новае высвячэнне адбылося без дазволу караля – значыць з парушэннем законаў, што, паводле сцвярджэння І.Войніча, вяло да грамадскай няўстойлівасці ў шматнацыянальнай дзяржаве .

Палітычным фактарам нестабільнасці ў Рэчы Паспалітай былі таксама прэтэнзіі Маскоўскай дзяржавы на духоўнае кіраўніцтва Кіеўскай мітраполіяй. Акрамя таго, як адзначае аўтар, патрыярх Тэафан, які да таго 9 месяцаў гасціў у Маскве, па сутнасці праводзіў у Рэчы Паспалітай антыдзяржаўную палітыку, заклікаючы казакоў пакарыцца маскоўскаму самадзержцу .

Мялецій Сматрыцкі, вярнуўшыся пасля сваёй хіратанізацыі з Кіева ў Вільню, пачаў рассылаць па Полацкай епархіі лісты, у якіх даводзіў сваё законнае, згодна з “старадаўнімі традыцыямі” прызначэнне ад імя канстанцінопальскага патрыярха. Адначасова заклікаў насельніцтва не падпарадкавацца “вераадступніку” Кунцэвічу – несапраўднаму патрыярху, які такога пасвячэння не мае.

Адзін з такіх лістоў быў накіраваны ў Віцебск. Аналізуючы інфармацыю тагачасных крыніц, І.Войніч робіць выснову, што тым згаданым у судовай справе таямнічым манахам Сільвестрам, які даставіў у Віцебск лісты Сматрыцкага, быў жыхар Віцебшчыны будучы кіеўскі мітрапаліт Сільвестр Косаў. Гэта ён – тады яшчэ свецкі чалавек, які дзеля бяспекі прыкрыўся манаскай вопраткай, – прынёс віцеблянам лісты, якія падбівалі іх на бунт супраць законнага ўладыкі, ад такой значнай і папулярнай у тыя часы ў Беларусі грамадскай і царкоўнай асобы, якой быў Мялецій . Гэтыя лісты, “прынесеныя нейкім Сільвестрам у чарнечай вопратцы”, выклікалі ў Віцебску першыя антыунійныя хваляванні, што ўрэшце прывяло да трагедыі .

Вядомы беларускі даследчык філосаф Сямён Падокшын перакананы, што ёсць падставы трактаваць адстаўку Льва Сапегі ў 1623 г. з пасады канцлера ВКЛ не толькі ўзростам, але і душэўнай драмай, якую ён зведаў у сувязі з “віцебскай справай”.

Сапега, які падтрымаў заключэнне Берасцейскай царкоўнай уніі, расчараваўся, паводле С.Падокшына, лініяй на фарсіраваную і прымусовую унізацыю беларускага і ўкраінскага насельніцтва, якая перамагла ў пануючых колах дзяржавы. Заклік Сапегі Кунцэвічу да стрыманасці, памяркоўнасці, талерантнасці не быў пачуты. Здарылася тое, што прадбачыў канцлер і аб чым папярэджваў.

Прызначаны на чале камісіі па расследаванню “віцебскай справы”, ён дзейнічаў як прадстаўнік улады, суровы суддзя, абаронца існуючага правапарадку. Паўстанне 1623 г. і расправа над яго ўдзельнікамі, на думку даследчыка, “нанесла ўдар па гуманістычных ідэалах мысліцеля, пахіснула яго веру ў магчымасць ператварэння існуючага грамадства на падставе правапарадку, законнасці, сацыяльнай згоды, агульнай цярпімасці, хрысціянскай любові. Не без душэўнага болю ён быў вымушаны прымірыцца з сацыяльна-палітычнай рэальнасцю” .

Такім чынам, на працягу апошніх паўтара стагоддзяў беларускія гісторыкі неаднаразова звярталіся да даследавання жыцця і дзейнасці Іасафата Кунцэвіча. Філолагі вывучалі яго літаратурную рукапісную спадчыну, пісьменніцкае майстэрства, мову твораў. Філосафы аналізавалі светапогляд святога. Усіх тых з даследчыкаў і публіцыстаў, хто пісаў пра І.Кунцэвіча, незалежна ад іх сімпатый і антыпатый да яго, аб’ядноўвае разуменне яго асаблівага месца ў гісторыі хрысціянскай царквы на беларускіх і ўкраінскіх землях.

Свецкая і царкоўная літаратура Расійскай імперыі ў імкненні ачарніць усю уніяцкую царкву стварыла з Кунцэвіча сімвал гвалту і “душахвацтва” – пужала для вернікаў. На поваду ў яе пайшла беларуская савецкая гістарыяграфія. Разам з тым на працягу ХХ ст. набірала сілу гістарыяграфічная плынь (ад П.Жуковіча да І.Саверчанкі), якая трактавала Іасафата як беларускага інтэлектуала ХVII ст. – майстра красамоўства і неардынарнага пісьменніка.

З сярэдзіны 90-х г. ХХ ст. і па меры набліжэння да нашага часу навуковая і грамадская цікавасць да асобы уніяцкага святога нязменна ўзмацняецца. Найноўшая гістарыяграфія імкнецца адысці ад імперскіх і камуністычных штампаў мінулага і разглядзець яго дзейнасць і гібель больш шматбакова і аб’ектыўна, у кантэксце складанай гістарычнай абстаноўкі памежжа 10–20-х г. ХVII ст. Побач з традыцыйнымі пытаннямі (перапіска з Львом Сапегам, роля ў падзеях 1621–1623 г. Мялеція Сматрыцкага, феномен распаўсюджання уніі пасля расправы з архіепіскапам і інш.) сучасныя даследчыкі акцэнтуюць увагу на новых нюансах праблемы (І.Кунцэвіч як дзеяч хрысціянскага яднання, духоўны свет святога, іерархічны канфлікт 1620–1623 г. як вынік няўзгодненасці двух прававых сістэм Вялікага княства Літоўскага, наяўнасць двух рэдакцый знакамітага ліста Л.Сапегі, сувязь яго дамовы ад пасады канцлера з віцебскай трагедыяй 1623 г. і г.д.). Спроба новага асэнсавання крыніц і падзей амаль 400-гадовай даўнасці выклікала контратаку прадстаўнікоў ахоўнай плыні гістарыяграфіі, якія намагаюцца закансерваваць у навуцы і грамадскай свядомасці адыёзны вобраз уніяцкага святога, сфарміраваны гістарыяграфіяй заходнерускага толку.

Слабым месцам прац большасці беларускіх гісторыкаў з’яўляецца невалоданне багацейшай замежнай гістарыяграфіяй (найперш польскай і заходнееўрапейскай), прысвечанай Іасафату Кунцэвічу, і карыстанне абмежаваным колам крыніц. Працяг даследаванняў на аснове толькі даступных, шматразова друкаваных у розных зборніках, адпрацаваных крыніц бачыцца малаперспектыўным.

Пры наяўнасці пэўнай літаратуры, прысвечанай І.Кунцэвічу, гэта постаць яшчэ застаецца ў Беларусі малавядомай. З’явай гістарыяграфіі стала кніга Вацлава Пануцэвіча “Сьвяты Язафат, архіяпіскап полацкі”. Яе перавыданне ў 2000 г. у пэўнай меры запоўніла прагал ведаў. Але яна далёка не вычарпала тэмы. Падрыхтоўка грунтоўнага даследавання, якое б на аснове вывучэння еўрапейскай гістарыяграфічнай традыцыі і новых крыніц з айчынных і замежных архіваў усебакова прааналізавала духоўны свет і светапогляд, інтэлектуальныя пошукі і рэлігійнае рэфарматарства, літаратурную спадчыну і майстэрства слова Іасафата Кунцэвіча, яго месца і ролі ў беларускай культуры – задача часу.

 

Пытанне 18

Афанасій Філіповіч

 

Филиппович Афанасий (Афанасий Брестский, около 1595–5(15).IX.1648) – святой белорусской православной церкви, видный представитель полемической литературы первой половины XVII в., игумен брестского Симеоновского монастыря, борец против Брестской церковной унии, защитник православия, который в своем творчестве и общественной деятельности ориентировался на Москву. Один из первых в ВКЛ высказал протест против полонизации и окатоличивания литвинов. Непринятие АФилипповичем католического костела было вызвано прежде всего тем обстоятельством, что именно через него происходило ополячивание шляхты. Поскольку в сознании А.Филипповича понятия веры и родины отождествлялись, то, естественно, борьба за независимость Родины проявилась в его творчестве в виде обороны священническая должность А.Филипповича в православной церкви.

Достоверные биографические данные об А.Филипповиче до 1622 г. отсутствуют. Установить точное место его рождения не представляется возможным. Одни ученые предполагают, что он родился на Брестчине, другие – на Гродненщине. Не вызывает сомнения только то, что А.Филиппович был белорусом. Выходец из семьи городского ремесленника или небогатого шляхтича.

Был высокообразованным человеком своего времени. Очевидно, окончил братскую школу в Вильно при Святодуховском монастыре. Превосходно владел польским, латинским, греческим, церковнославянским и своим народным – «руским» языком. До пострижения в монахи служил при дворах разных магнатов и там снискал себе авторитет опытного домашнего наставника. Когда и где начал свою придворную службу, неизвестно. В 1622 оказался на службе при дворе гетмана ВКЛ Льва Сапеги учителем Яна Фаустина Лубы, которого, с согласия короля Сигизмунда III, готовили самозванца на российский престол. Для него и был подыскан хорошо образованный и опытный учитель, каким был А.Филиппович. Между учителем и воспитанником сложились дружеские отношения.

В 1627 уходит от «мирской суеты» в виленский братский монастырь св.Духа, который был центром борьбы против унии и католицизма в ВКЛ, где постригся в монахи. Жил в Кутеинском монастыре (под Оршей), Межигорском монастеь (под Киевом). В 1633 назначен наместником игумена Дубойского монастыря под Пинском. В 1636 Альбрехт Радивил изгнал монахов из этого монастыря и передал его иезуитам. А.Филиппович нашел приют в Купятичском монастыре около Пинска, где стал наместником игумена. В ноябре 1637, по поручению митрополита Петра Могилы, вместе со своим послушником отправился на сбор ямлужны – пожертвований на ремонт Купятичской церкви. Под предлогом сбора подаяния для своей церкви он через Слуцк-Оршу отправился в Москву искать защиты для православной церкви у русского царя. В пути пришлось преодолеть много трудностей. Прибыл в Москву в 1638. Чтобы заинтересовать царя своей миссией и добиться аудиенции начал там писать «Историю путешествия в Москву» - подробный рассказ о поездке со всеми ее злоключениями. Дал в своем произведении картину бедственного положения православной церкви в Речи Посполитой. Призывал российского царя вмешаться во внутреннюю политику Речи Посполитой и начать против нее военные действия во имя освобождения белорусского и украинского народов от польско-католического угнетения. Сведениями о подготовке в Речи Посполитой самозванца на московский трон А.Филиппович заинтересовал русское правительство и был принят царем Алексеем Михайловичем. За эту информацию был одарен щедрой ямлужной для Купятичской церкви.

По возвращении на родину был назначен игуменом Симеоновского монастыря в Бресте (1640–1641) и включился в активную борьбу против униатской церкви, в защиту интересов брестского православного братства. На варшавском сейме 1641 выхлопотал у короля привилей для братства, но канцлер и подканцлер ВКЛ отказались заверять его печатью. И тогда он решил выступить на очередном вальном сейме с суппликой – жалобой. В начале 1643 прибыл в Варшаву и в присутствии всех депутатов сейма обратился лично к королю с протестом против притеснения православной церкви и с требованием уничтожить унию. Православные владыки, шокированные смелой Речью А.Филипповича и тем, что без благословения и совета с руководством церкви дерзнул явиться на сейм с ультимативной суппликой от имени всей православной церкви, обвинили его в самозванстве и заключили под арест. В припадке гнева и возмущения поступком своего духовного начальства он 25.III.1643 бежал из-под стражи на улицу, где бил себя посохом в грудь и проклинал унию. За непристойное, неподобающее духовному лицу поведение на варшавских улицах был подвергнут духовному суду, который лишил его звания священника и сана игумена. Затем под конвоем отправлен в Киев на суд духовной консистории. Изолированный от внешнего мира, занялся литературной деятельностью и начал писать свой «Диариуш». Суд консистории, учитывая, что долговременным заключением в Варшаве и в Киеве А.Филиппович искупил вою вину, возвратил ему свободу.

По возвращении в Брест он продолжил борьбу против церковной унии ходатайства о заверении королевского привилея брестскому братству. Не находя защиты и справедливости, он обратился за ней к московскому послу Львову в Кракове, которого заинтересовал рассказом о своем путешествии в Москву в 1638 и подготовке самозванца. Львов потребовал от властей Речи Посполитой выдачи самозванца русскому правительству. Так возникло нашумевшее в свое время «дело Дмитровича».

А.Филиппович готовился к выступлению на варшавском сейме 1645, но в ноябре 1644 был арестован в Бресте как «государственный преступник» по делу Я.Ф.Лубы и отправлен под конвоем в Варшаву. Фактически А.Филиппович был взят заложником за Я.Ф.Лубу, который был задержан в Москве. Но и после освобождения Лубы его продолжали держать в заключении. В варшавской тюрьме он продолжил написание «Диариуша». Из его тюремной публицистики наибольший интерес представляют «Новины», в центре внимания которых два основных вопроса: о Лубе и о тяжелом положении православной церкви и православного населения Беларуси и Украины в Речи Посполитой. А.Филиппович предлагал в произведении королю Владиславу IV коренным образом изменить внутреннюю и внешнюю политику государства: изгнать из государства иезуитов, уничтожить унию, нормализовать отношение с Русским государством и др.; ратовал за установление абсолютизма.

В ноябре 1645 переправлен из Варшавы в Киев под надзор митрополита П.Могилы с королевским указанием о пожизненном заключении. П.могила заключил его в келью Киево-печерского монастыря. Здесь он доработал свой «Диариуш», из которого вышла не автобиографическая повесть, а выдающийся памятник общественной мысли первой половины XVII в., который обличал унию и неприглядную социально-политическую действительность Речи Посполитой. Лучшим текстологическим и историко-литературным исследованием «Диариуша» является монография А.Ф.Коршунова «Афанасий Филиппович: Жизнь и творчество» (Мн., 1965).

После кончины в 1647 П.Могилы луцкий епископ забрал А.Филипповича к себе в Луцк и, уступая настойчивым просьбам брестких братчиков, отправил игумена в Брест. Летом 1648, обвиненный в пересылке казакам Богдана Хмельницкого пороха и каких-то писем, А.Филиппович был заключен в тюрьму в Бресте, где подвергался пыткам. Осужден судом на смерть. Казнен 5 (15).IX.1648 в лесу возле Бреста. По свидетельству очевидца казни, раненый двумя пулями и еще живой, был столкнут в могилу, которую его же и заставили вырыть. 7.V.1649 брестские братчики перенесли останки А.Филипповича и похоронили в Симеоновском монастыре. Канонизирован церковью между 1658 и 1666 г. Мощи находятся в Бресте.

Литература

1. Коршунов А. Афанасий Филиппович: Жизнь и творчество. – Мн., 1965.

2. Прашковіч М. Слова пра Афанасія Філіповіча // Полымя. – 1965. – № 12. – С.174–177.

3. Cаверчанка І. Aurea medioсritas. Кніжна–пісьмовая культура Беларусі: Адраджэнне і ранняе барока. – Мн., 1998. – С. 170–173.

4. Філіповіч Афанасій // Мысліцелі і асветнікі Беларуси. Х – ХІХ стагаддзі: Энцыклапедычны даведнік. – Мн., 1995. – С. 325–326 .

 

С. В. Морозова

 

 

Пытанне 19

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.