Этико-правовые проблемы новых репродуктивных технологий

К уникальным особенностям последних десятилетий XX века относится то, что рождение человека, зачатие, бесплодие, материнство, отцовство стали не только объектом экспериментальных исследований биологии и медицины, но и целью технологических производств и даже предметом репродуктивного бизнеса. Вследствие этого в обществе появились новые понятия и виды практической деятельности: терапия бесплодия, технология зачатия, искусственное оплодотворение, суррогатное материнство, анонимное донорство половых клеток.

"Современная медицинская наука располагает новыми средствами технологического вмешательства в процесс зарождения человеческой жизни, получившими название "новых (вспомогательных) репродуктивных технологий"

К числу наиболее обсуждаемых тем современной биоэтики относится применение новых репродуктивных технологий. Среди таких технологий выделяют:

- искусственную инсеминацию спермой донора или мужа;

- экстракорпоральное оплодотворение (оплодотворение вне организма, In VItro) с последующей инплантацией эмбриона в матку женщины;

- «суррогатное материнство».

Метод искусственной инсеминации известен около 200 лет – в конце 18 века итальянский аббат Спаланцини провел искусственное оплодотворение собаки, а в 1799 г. англичанин У. Хантер применил искусственное оплодотворение у человека. В 1885 г. медицинскому факультету Парижского университета была представлена диссертация Ж. Жерара, обобщившего 600 случаев внутрисемейного искусственного оплодотворения. Факультет отверг эту диссертацию, приказав ее сжечь. Начиная с 60-х годов 20 века, этот метод постепенно становится одним из клинических методов лечения бесплодия.

Следует отметить, что при успешной инсеминации спермой мужа, биологические и социальные родители совпадают, поэтому такой метод сравнительно редко вызывает этические возражения, и не противоречит устоявшимся правовым нормам семейно-брачных взаимоотношений. Рождение же ребенка с помощью искусственной инсеминации донора (ИОД) сопряжено со многими противоречиями морального порядка.

Прежде всего, это проблемы, связанные с донорством половых клеток (яйцеклетки, сперматозоиды), что является одной из форм донации генетического материала. Если нравственный характер безвозмездного донорства крови ни у кого не вызывает сомнений, то относительно донорства гамет имеются противоречивые оценки. Позитивные: как любое донорство в медицине, это – проявление альтруизма, оно оправдывается счастьем семьи. Негативные:

1. в практике ИОД значимым оказывается принцип «не навреди» – в частности в заявлении донора говорится «обязуюсь не скрывать перенесенных мною известных мне заболеваний, а также правдиво сообщить о моей наследственности...». Как видим соблюдения принципа «не навреди» зависит не от врачей, а от честности, порядочности донора. Особенен риск, когда имеет место недостаточное обследование донора.

2. В инструкции МЗ РФ, регулирующей ИОД (1993 г.) говорится, что следует учитывать пожелания супружеской пары в отношении национальности донора и основных черт его внешности (антропометрические данные). В тоже время супруги заявители должны понимать, что рождение ребенка зависит от так называемой генетической лотереи. Поэтому в заявлении указывается «мы обязуемся не предъявлять претензии к врачу в случае рождения ребенка с аномалиями развития или с ярко выраженными отличиями от нашей национальности». Иными словами, принцип не навреди, в данной ситуации, ставится под сомнение, особенно если родится ребенок с аномалиями или внешними данными отличными от той национальности, которой принадлежат заявители. По этой причине супруги-заявители могут отказаться от ребенка.

3. Более сложным является вопрос о вознаграждении доноров. Сама по себе сумма может быть интерпретирована как компенсация за потраченное время и вызванное неудобство. Однако в заявлении донора записано: «я предупрежден, что оплата за образцы спермы не будет производиться, если показатели спермограммы не будут соответствовать норме», т.е. оплата, получаемая донором, оказывается ни чем иным, как ценой за качественную сперму человека. Что это, как не купля-продажа донорского материала? И еще один момент - донор обязуется сообщать правдивые сведения о наследственности, перенесенных заболеваниях, вышесказанные обстоятельства подвергают сомнению правдивость донора, т.к. донор заинтересован в вознаграждении за качественную сперму.

4. ИОД некоторыми консерваторами иной раз рассматривается как одно из проявлений «селекции» человека, ведь супруги заявители могут выбирать донора по расовым и антропометрическим и иным признакам.

5. Некоторые авторы усматривают косвенную поддержку гомосексуальных браков, особенно в тех странах, где эти браки разрешены законом, т.е. при определенных условиях эта «супружеская пара» может иметь ребенка, где один из заявителей будет генетическим «родителем».

6. Одна из острых проблем в настоящее время связана с созданием надежной методики консервации спермы. Сохраняющаяся в замороженном состоянии сперма может быть использована в ИОМ и после преждевременной смерти мужа. В нашей стране впервые зарегистрирован случай, когда был рожден ребенок после смерти биологического отца. В качестве генетической матери выступал донор яйцеклетки, в качестве родительницы – «суррогатная мать». После рождения такого ребенка у бабушки (матери умершего мужчины донора) возникли проблемы правового характера. Бабушка ребенка, по нашему законодательству, может стать только опекуном, а не бабушкой, с вытекающими отсюда определенными проблемами связанными, например, с наследованием имущества и т.д.

Другой современной репродуктивной технологией является оплодотворение «в пробирке» (IVF – In VItro fertIlIzatIon), иначе называемое «экстракорпоральным оплодотворением и переносом эмбриона» (ЭКО и ПЭ). Идея оплодотворения вне тела женщины возникла еще в прошлом веке, а практически к ее осуществлению приступили в40-х годах ХХ в., когда американские ученые осуществили «зачатие в пробирке». Однако сохранить зародившуюся жизнь удалось лишь в течении нескольких часов. Честь создания IVF метода принадлежит английским ученым – эмбриологу Р. Эдварсу и акушеру – гинекологу П. Стептоу (в июле 1978 г. в клинике Кембриджского университета родился первый «ребенок из пробирки» - Луиза Браун).

Отечественные ученые начали осваивать метод ЭКО и ПЭ с 70-х годов, особенно активно – в Лаборатории клинической эмбриологии РАМН. Именно здесь в 1986 г. и родился первый в нашей стране «ребенок из пробирки».

Показанием к применению ЭКО и ПЭ является, прежде всего, абсолютное бесплодие женщины (например, при отсутствии у нее труб или яичников). По расчетам отечественных специалистов, в России имеется примерно 3 миллиона женщин детородного возраста, страдающих абсолютным бесплодием.

В процессе проведения ЭКО и ПЭ приходится осуществлять целую серию манипуляций с яйцеклеткой и сперматозоидами до момента их слияния. Допустимо ли вообще подобное манипулирование с гаметами человека? Уже в «Положении» ВМА отмечается, что метод ЭКО и ПЭ в целом оправдан, так как «может быть полезен как для отдельных пациентов, так и для общества в целом, не только «регулируется» бесплодие, но и способствуя исчезновению генетических заболеваний и стимулированию фундаментальных исследований в области человеческой репродукции и контрацепции». В собственно этическом плане использование данной методики борьбы с бесплодием необходимо также интерпретировать как неотъемлемое право женщины (супругов) пользоваться благами научного прогресса (ст.27 «Всеобщей декларации прав человека» и ст.15 «Пакта об экономических, социальных и культурных правах»).

Через сутки с небольшим, после оплодотворения (образования зиготы) происходит первое в жизни нового биологического образования деление на 2 бластомера, а к концу третьих суток уже образуется 8 бластомеров (клеток). В соответствии с рекомендациями отечественной Инструкции по применению метода ЭКО и ПЭ, стадии 2,4,8 бластомеров считаются оптимальными для переноса в матку.

На этой стадии от манипуляций с гаметами медики переходят к манипуляциям с эмбрионами. Когда эмбрионы создаются искусственным путем и когда их приходится подвергать различным воздействиям, морально-этические и правовые проблемы статуса эмбрионов приобретают много специфических черт. Нам предоставляется обоснованной позиция, согласно которой зародыш (начиная с зиготы) обладает особым онтологическим и моральным статусом. Это означает, что эмбрион человека, в определенном смысле является носителем человеческого достоинства.

Во-первых, эмбрион не есть просто часть внутренностей женщины. Такой устаревший взгляд на его природу до сих пор исповедуют те медики, которые, например, оправдывают использование абортивных тканей в любых нужных им целях тем, что эти ткани «все равно пропадают» и что в медицине принято использовать для научных или учебных целей любой удаленный орган.

Во-вторых, особый онтологический статус эмбриона, заключается в том, что само его существование есть звено применения метода лечения бесплодия (клинического метода как синтеза научных знаний и технологии). Искусственный путь происхождения эмбриона становится органическим моментом его бытия (так же как состояние «смерть мозга» имеет ятрогенное происхождение, т.е. является следствием предпринимаемых врачом реанимационных действий). Тогда особый моральный статус эмбриона определен этическими и правовыми нормами применения данного терапевтического метода. Например, согласно современным этическим и правовым нормам, манипуляции с человеческим зародышем In Vitro допустимы лишь до момента прикрепления его к стенки матки, пока он в определенном смысле еще не представляет собой биологической ценности.

Это исключительно важное обстоятельство отражается и в современной терминологии – зародыш до 14-го дня развития многие специалисты называют «предэмбрионом» или «ранним эмбрионом». Изъятие у него одного – двух бластомеров, например для определения пола либо наличия хромосомной или генетической мутации, не оказывает повреждающего воздействия на последующее развитие.

Как известно, симулируя гиперовуляцию, врачам удается извлечь из организма женщины несколько (иногда до 10 и более) яйцеклеток. В целях повышения вероятности оплодотворения все яйцеклетки подвергаются инсеминации, и большинство из них становится зиготами. Примерно на 3-и сутки после оплодотворения предстоит следующий важнейший этап – перенос зародыша в матку. Чтобы повысить вероятность беременности, переносят в полость матки несколько эмбрионов. Несмотря на предусматриваемое ограничение, риск многоплодной беременности остается во много раз большим, чем при естественном зачатии. Требование биоэтики и здесь является неукоснительным: пациентка, супруги должны быть информированы о большой вероятности многоплодной беременности.

С целью избежать негативных последствий многоплодной беременности, которые могут быть особо опасными при применении процедур ЭКО, иногда осуществляют операцию, называемую «репродукцией эмбрионов». Иными словами, если после переноса в матку одновременно приживается более трех эмбрионов, часть из них абортируется. Такая практика, однако, в ряде стран считается юридически или этически неприемлемой.

Практика искусственного размножения человека ставит непростые вопросы и о социальном и правовом положении ребенка, появившегося на свет с помощью искусственной инсеминации или ЭКО и ПЭ. Наиболее простой ситуацией, конечно, является гомологическое оплодотворение, когда биологические и социальные родители ребенка совпадают, и вообще не возникает вопрос о законнорожденности ребенка. Однако и в таких случаях существует опасность дискриминации детей, которые появились на свет с помощью искусственного зачатия. В «Положении» ВМА в связи с этим подчеркивается: «Врач должен действовать, прежде всего, в интересах ребенка, который родится в результате процедуры». Здесь необходимо еще раз подчеркнуть важность правила конфиденциальности в отношении любых медицинских вмешательств в репродуктивные процессы, но в особенности – метода искусственного оплодотворения.

Согласие супругов на применение методов искусственного оплодотворения в некоторых странах оформляется их отдельными заявлениями. В России каждый из супругов ставит свою подпись под общим заявлением. В медицинской практике известны случаи, когда в Центр искусственного оплодотворения обращалась женщина с просьбой осуществить ей искусственное оплодотворение спермой донора, но тайно от мужа. В практике французских врачей был случай, когда к ним обратился мужчина африканского происхождения с просьбой осуществить искусственную инсеминацию двух его жен спермой донора, которые бы, однако, считали, что было произведено гомологическое искусственное оплодотворение. Как бы ни были убедительны моральные аргументы в пользу «святого обмана» в подобных случаях, и профессиональная этика, и буква закона (а для многих также требования религиозной морали) не допускают применения методов искусственного оплодотворения без согласия обеих сторон брачного союза.

Один из трудных вопросов, возникающих при донорстве яйцеклетки, связан с тем, кто именно должен считаться матерью родившегося ребенка. В литературе представлены три возможных ответа на этот вопрос: матерью всегда является женщина, которая родила ребенка; родительница признается матерью лишь в том случае, если использованная яйцеклетка принадлежит ей; женщина - донор яйцеклетки признается матерью наряду с женщиной, которая родила ребенка. Согласно имеющимся на этот счет законам в ряде стран (Болгария, некоторые штаты Австралии и др.) матерью признается женщина, родившая ребенка. По Российскому законодательству, напротив, матерью ребенка считается не женщина – донор яйцеклетки, а женщина, давшая письменное согласие на имплантацию ей эмбриона.

Суррогатное материнство

Чрезвычайно бурные споры ведутся вокруг так называемого «суррогатного материнства». В этом случае яйцеклетка одной женщины оплодотворяется In Vitro, а затем эмбрион переносится в матку другой женщины – «матери – носительницы», «женщины-донора», «временной матери» и т.п.; при этом социальной матерью – «арендатором», нанимателем – может быть либо та женщина, которая дала свою яйцеклетку, либо вообще третья женщина. Таким образом, у ребенка родившегося могут быть пять родителей: 3 биологических (мужчина-донор, женщина донор, женщина-суррогат) и 2 социальных – те, кто выступает в роли заказчиков. Очень велика опасность возникновения проблем, в случае если ребенок узнает, как он появился на свет. Особая проблема связана с последующей судьбой самой «суррогатной матери» – немало случаев когда «суррогатная мать» отказывается отдавать ребенка заказчикам. Одно время в некоторых странах возникали проблемы с социальным статусом, таким образом, рожденных детей, их попросту называли незаконнорожденными. Еще одна проблема заключается в следующем - данная манипуляция оформляется договором, согласно которому «суррогатная мать» получает после рождения ребенка материальные блага, то здесь мы опять сталкиваемся с проблемой купли-продажи – ребенок превращается в товар. В таком духе выступают противники такого материнства, считая, что женщина превращается в живой инкубатор, биопрепарат, новая форма торговли своим телом и т.д.

Таким образом, как очень часто указывают священники, таинство брака, деторождения, превратилось в нечто обыденное, иной раз превращающееся в обычную торговлю, что в свою очередь подрывает традиционное представление о семейно-брачных отношениях и обесценивает святость человеческой жизни.

Поэтому современное законодательство в отношении новых репродуктивных технологий нуждается в более детальной проработке с учетом мнений этических комитетов, общественности, медиков.

Моральные проблемы медицинской генетики.

Медико-генетическая информация: моральные проблемы

получения и использования

Медицинская генетика использует многочисленные методы, но в связи с обсуждаемыми проблемами наибольший интерес представляют генеалогический анализ, тестирование и скинирование на предмет выявления генетической патологии. Применение каждого из этих методов связано с определенными моральными проблемами. Одно из центральных мест при этом занимает проблема конфиденциальности генетической информации.

Классическим способом установления генетической природы того или иного заболевания человека является составление родословных. Такая практика генеалогического анализа изначально противоречива. Для того, чтобы помочь индивиду или паре, генетик должен получить информацию о соматических и психических признаках, касающихся целой группы людей – его (или их) родственников. Если, однако, родственники также становятся объектом исследования, то нужно ли спрашивать и их разрешения?

Согласно Конституции РФ и «Основам законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан», нельзя проводить исследования на людях и медицинские вмешательства без их добровольного информированного согласия. Должен ли пациент спрашивать согласие своих родителей на передачу врачу данных об их заболеваниях, вредных привычках, чертах характера и всем том, что медицинская генетика может считать относящимся к интересующим его наследственным признакам? Имеет ли право врач-генетик работать с медицинскими картами родственников пациента, не ставя их в известность об этом?

Корень проблем – в том, что этические стандарты медицинской практики традиционно строились, исходя из модели индивидуального взаимодействия «врач-пациент». Применимы ли в полной мере к генетике такие правила, как неприкосновенность частной жизни? Информация о заболеваниях, психических и соматических особенностях, привычках и образе жизни – все это информация, относящаяся к частной жизни пациента. Но в рамках родословной эта же информация может иметь медико-генетическое значение и для других родственников. Обладая ею, родственники пациента могут более ответственно подойти к вопросу о рождении потомства, вовремя проконсультироваться, провести необходимые обследования, принять профилактические меры при наличии предрасположенности к развитию определенного заболевания и т.д.

Соблюдение конфиденциальности, как и принципа уважения автономии пациента – важнейшие моральные начала врачевания. Но и долг помочь человеку, вытекающий из принципа «делай благо», является столь же обязательным моральным требованием в деятельности медицинского работника. Практически невозможно выработать универсальный подход к разрешению подобной моральной проблемы. Каждый случай требует индивидуального, ситуативного анализа, в ходе которого следует помнить и о том, что все принципы и правила биоэтики бывают, применимы не абсолютно, а лишь после тщательной оценки последствий принятия того или иного решения.

Принятие морального решения в сложных случаях, которые не могут быть отнесены к крайним, целесообразнее осуществлять в рамках так называемого «этического комитета» (этической комиссии), который может быть организован в медицинском учреждении, занимающимся медико-генетическим консультированием.

Совместное обсуждение сложной с моральной точки зрения ситуации позволяет найти более взвешенное решение. Проблемы возникают при генетическом тестировании пациентов, которое может проводиться как по запросу пациента, так и в обязательном порядке, например для определенных профессиональных групп. В последние годы возможности тестирования наследственных заболеваний быстро возрастают благодаря внедрению в практику методов ДНК- диагностики. Раньше выявление того или иного гена строилось на обнаружении определенных метаболитов, которые им контролируются. ДНК-диагностика позволяет проводить прямое обнаружение генов в любых ядросодержащих клетках.

Несанкционированное пациентом использование касающейся его генетической информации может представлять для него серьезную опасность. Например, полученная в результате обязательного медицинского обследования генетическая информация может быть использована администрацией предприятия как средство дискриминации, повод для увольнения, препятствует продвижению по службе.

Следует иметь в виду, что у работодателя есть вполне рациональные и понятные мотивы для использования генетической информации. Ведь не принимая на работу лиц с генетической предрасположенностью к развитию определенного заболевания, он снижает для себя риск финансовых потерь, связанных с болезнью или инвалидностью работника. Конечно, эта рациональность эгоистичного поведения администрации отнюдь не снимает вопросов о его моральности и соответствии трудовому законодательству. Тем не менее, коль скоро у обследуемого действительно обнаруживается генетическая предрасположенность к заболеванию, развитие которого может быть спровоцировано условиями труда на предприятии, проблема оказывается непростой в моральном отношении.

Генетическая информация, впрочем, может использоваться не только рационально, но и иррационально. Несколько лет назад в одном из сюжетов популярной телепрограммы «Если», которую вел В.Познер, обсуждалась ситуация, возникшая в результате нарушения конфиденциальности медико-генетической информации. Корреспондент районной газеты в статье, посвященной проблемам местной экологии, сообщил, что у жительницы одного из поселков родился ребенок – «мутант». Хотя имя родившей матери сообщено не было, но, поскольку в данном поселке за последнее время родился лишь один ребенок, то фактически произошло разглашение информации. Слово «мутант» стало клеймом для ребенка и всей семьи, вызвало по отношению к ним враждебное отношение, социальную изоляцию.

Генетическое скинирование популяции осуществляется с целью определения носителей генов тяжелых наследственных заболеваний. Классическим примером является программа скрининга, направленная на выявления новорожденных младенцев, страдающих фенилкетонурией (ФКУ) – тяжелейшим наследственным заболеванием, при котором, прежде всего поражаются головной и спинной мозг. Своевременная диагностика генетического дефекта и последующее применение специальной диеты, исключающей фенилаланин, в сочетании с психокоррекционной терапией и методами социальной адаптации, в ряде случаев приводит к хорошему общему результату. Простота и относительная надежность скинирующего метода выявления ФКУ способствовали его широкому применению.

Серьезные моральные проблемы возникают при разработке и внедрении в практику новых скинирующих программ. Ни один из существующих методов диагностики не является абсолютным. Всегда бывает определенный процент ошибочных диагнозов. Часть больных диагностируется как здоровые (ложно отрицательный результат), часть здоровых – как носители патологических генов (ложноположительный результат). Отношение между числом ложноположительных и ложноотрицательных диагнозов имеет динамический характер. Чем больше мы стремимся минимизировать число ложноотрицательных диагнозов, тем больше получим ложноположительных, и наоборот. Ложноотрицательная диагностика имеет вполне очевидные последствия – больной не получает необходимого лечения. Ложноположительная диагностика может нанести серьезный психический вред здоровому ребенку и его родителям, а неоправданное лечение – вред его здоровью.

Программа «Геном человека»

Молекулярную основу генома человека составляет молекула ДНК — знаменитая «нить жизни», двуспиральная модель, структура которой была гениально предсказана и обоснована в работе нобелевских лауреатов Джеймса Уотсона и Фрэнсиса Крика еще в 1953году. Спираль состоит из 4-х пар оснований (нуклеотидов): двух пуринов (аденин, гуанин) и двух пиримидинов (тимин и цитозин), соединенных между собой через дезоксирибозу и остатки фосфорной кислоты в длинную нить. Две нити соединяются между собой посредством водородных связей своих нуклеотидов, причем так, что аденин всегда соединен с тимином, а гуанин — с цитозином. В дальнейшем оказалось, что именно в чередовании пар оснований в ДНК и заложен генетический код для каждой из 20 аминокислот, причем этот код оказался трехбуквенным, то есть каждой аминокислоте соответствует свои три нуклеотида, свой триплет. Было так же установлено, что в каждой клетке человека длина молекулы ДНК около 1,5–2м, а число нуклеотидов, составляющих эту уникальную «нить жизни» достигает 3.3миллиарда. Фрагменты этой нити и составляют то, что называется генами, то есть кодирующими участками генома, определяющими структуру всех белков организма. Естественно, поэтому точные данные о структуре генома человеке, т.е. о первичной последовательности его нуклеотидов, равно как и данные обо всех генах человека давно привлекали и привлекают самое пристальное внимание ученых-биологов. Уже в 1988г. крупные средства на изучение генома в США были выделены Министерством энергетики. В 1990 активным инициатором и пропагандистом программы «Геном человека» стал знаменитый Джеймс Уотсон, а главным распорядителем финансов — Национальный Институт Здравоохранения США, в составе которого в 1995 году появился Национальный Институт Генома Человека, который возглавил Фрэнсис Коллинз. В этом же году он стал и руководителем Международной программы «Геном Человека», к которой присоединились ведущие молекулярные лаборатории Великобритании, Франции, Германии, Японии и России. Решающая роль в становлении и развитии одноименной отечественной подпрограммы принадлежит выдающемуся ученому академику А.А.Баеву.

Новые стратегические направления программы «Геном человека» - это исследования, которые уже привели к возникновению таких новых научных направлений, и, соответственно, программ как «Функциональная Геномика» («FunctIonal GenomIcs»-I); «Генетическое Разнообразие Человека» («Human Genome DIVersIty»-II); «Этические, Правовые и Социальные Аспекты Исследований Генома Человека» («EthIcal, Legal and SocIal ImplIcatIons — ELSI»-III). Эти направления, особенно II и III, активно проникают во все сферы жизни человека, и позволяют уже сейчас говорить о быстро нарастающей «генетизации» человечества. Ниже кратко рассмотрены основные научные направления, обязанные своему появлению исследованиям генома человека и, по сути, являющиеся логическим продолжением данной программы.

Функциональная геномика. По мере стремительного увеличения числа картированных генов, все более очевидным становится недостаток данных об их функциях и, прежде всего, о функциональной значимости тех белков, которые они кодируют. Из более 30 тысяч генов уже идентифицированных на физической карте генома человека, на сегодняшний день изучены в функциональном отношении не более 5–6тыс. Каковы функции остальных 25тысяч уже картированных и такого же числа еще некартированных генов, остается совершенно неизвестным и составляет основную стратегическую задачу исследований в программе «Функциональная Геномика». Нет сомнения в том, что именно изучение структуры, функции и взаимодействия белков станет основой функциональной геномики, которую уже сейчас нередко называют «протеономикой» (Киселев, 2000). Методы направленного мутагенеза эмбриональных стволовых клеток с целью получения лабораторных животных (мышей) — биологических моделей наследственных болезней (Горбунова, Баранов, 1997), создание банков ДНК различных тканей и органов на разных стадиях онтогенеза; разработка методов изучения функций участков ДНК, некодирующих белки; развитие новых технологий по сравнительному анализу экспрессии многих тысяч генов — вот уже существующие подходы в решении проблем функциональной геномики — протеономики. Предполагается, что когда будет создан генный портрет генома человека, станет возможной идентификация 200–300 000 белков. Выяснить их появление в онтогенезе, исследовать «экспрессионный профиль» сотен и тысяч генов на микропланшетах для мониторинга экспрессионного статуса клеток и тканей в норме и при различных заболеваниях — центральная задача Функциональной Геномики в так называемую постгеномную эру (Киселев, 2000). Решение ее непосредственно связано с проблемами молекулярной медицины.

Генетическое разнообразие человека. Геномы всех людей, за исключением однояйцовых близнецов, различны. Выраженные популяционные, этнические и, главное, индивидуальные различия геномов как в их смысловой части (экзоны структурных генов), так и в их некодирующих последовательностях (межгенные промежутки, интроны, пр.) обусловлены различными мутациями, приводящими к генетическому полиморфизму. Последние являются предметом пристального изучения быстро набирающей силы программы «Генетическое Разнообразие Человека». Решение многих проблем этногенеза, геногеографии, происхождения человека, эволюции генома в филогенезе и этногенезе — вот круг фундаментальных проблем, стоящих перед этим быстро развивающимся направлением. Близко примыкают к нему и исследования по «Сравнительной Геномике» (Comparative Genomics). Одновременно с человеком проводится секвенирование геномов других млекопитающих (мышь, крыса, кролик). Завершено секвенирование геномов микроорганизмов более 600видов бактерий, дрожжей (1996), дрозофилы (1999), червей (CaenorhabdItIs elegans) — 1998. В настоящее время полностью расшифрован геном излюбленного экспериментального объекта — лабораторной мыши. Есть основания предполагать, что компьютеризованный анализ геномов различных животных позволит создать Периодическую Систему Геномов (BaranoV,1996). Будет ли она по аналогии с известной Периодической Системой Химических Элементов Д.И.Менделеева двумерной или окажется многомерной покажет будущее. Важно отметить, что сама идея создания такой Биологической Периодической Системы Живого Мира сегодня уже не представляется фантастичной (Lander,1999). Геном Человека и Молекулярная Медицина. Одним из решающих итогов изучения генома человека является появление и быстрое развитие качественно нового этапа медицинской науки — Молекулярной Медицины. Идентификация многих тысяч структурных и регуляторных генов, выяснение генной природы и молекулярных механизмов многих наследственных и мультифакториальных болезней, роли генетических факторов в этиологии и патогенеза различных патологических состояний, в т.ч. многих инфекций, доказательство генетической неповторимости каждого индивидуума — вот достижения, составляющие научную основу Молекулярной Медицины. Нет сомнения в том, что именно ей принадлежит будущее, т.е. Молекулярная Медицина, включающая Генную Терапию — это и есть Медицина XXIвека (Баранов, 2000). Хорошо известны и многие общепризнанные достижения самой молекулярной медицины. Кратко напомним главные из них:

1.Разработаны точные, эффективные и, в значительной степени, универсальные методы диагностики наследственных болезней на любой стадии онтогенеза, в т.ч. и до рождения (пренатальная диагностика) (Горбунова, Баранов, 1997; Пызрев, Степанов, 1997; Бочков, 1997).

2.Разработаны молекулярные подходы для абсолютно точной идентификации личности («геномная дактилоскопия») (Янковский,1996).

3.Заложены экспериментальные и клинические основы генной терапии наследственных и ненаследственных болезней (Свердлов, 1996; Баранов, Баранов, 2000).

4.На основе данных об индивидуальном биохимическом (генетическом) фингерпринте начаты исследования по фармакогенетике и фармакогеномике.

5.Разработаны молекулярные основы профилактической медицины (Баранов и др. 2000). Таким образом, всеобщая «генетизация» привела к появлению молекулярной медицины. Последняя, в свою очередь, положила начало новым направлениям медицинской науки, одним из которых является профилактическая медицина. Именно молекулярная медицина и ее основные направления (профилактическая медицина, генная терапия, фармкогеномика и пр.), фундамент которых составляет геном человека, и будет определять все многообразие фундаментальных и прикладных наук о человеке в следующем столетии, а, возможно, и тысячелетии.

Функции "Информационной пустоты". Смысловыми участками ДНК принято считать области, которые копируются, так называемыми, молекулами м-РНК. Часть ДНК, которая не копируется молекулами РНК, считается информационно бессмысленной. Визуальное представление этих данных поражает воображение. Ведь получается, что 98,5% протяженности хромосом - это безжизненная территория вещества без информационной "начинки", информационная пустота.

Много миллионов лет назад хромосомы многоклеточных организмов выросли в длину и толщину на несколько порядков путем увеличения каркаса ядра задолго до появления самого человека на Земле. Это не сопровождалось ростом численности генов на хромосомах. Потоки генетической информации редко и случайно касались этой территории: подобно микрометеоритам, например, сюда залетали и "застывали" уже неживыми памятниками фрагменты ДНК вирусов. Специальные приемы позволяют определять даты этих далеких событий в эволюции ДНК. Возможно, что преобладание бессмысленных отрезков ДНК служит пассивной защитой от опасных вирусов, поскольку вероятность попадания разрушающей вирусной информации в смысловую область резко уменьшается. Огромные участки ДНК остаются "нераспаханной целиной" в течение всей жизни клеток. Хотя пустые концевые участки хромосом, как и область центромеров (первичные места спаривания родительских парных хромосом), важны для сохранения вида: они определяют строгое распознавание макрорельефа хромосомы как органеллы клетки (а не микрорельефа молекулы ДНК) одного вида по принципу "ключ-замок". Другими словами, спермии человека не оплодотворяют яйцеклетку обезьяны и наоборот, потому что хромосомы клеток двух видов не распознают друг друга. Поэтому "бессмысленные участки" ДНК осмысленно работают в хромосоме, защищая вид от вторжения чужеродной ДНК. Поскольку макроустройство хромосомы существенно зависит от "пустой" ДНК без генов, многие события при делении клеток, копировании ДНК в дочерние клетки и окончательное растаскивание хромосом между новыми клетками адресованы участкам, незаселенным информацией для кодирования белков. В "пустыне" это есть, прежде всего, транспозоны, то есть участки, которые меняют свою позицию в геноме. Меняют не беспорядочно, а в определенные участки. Один из таких участков был обнаружен довольно случайно в прошлом году, что позволяет надеяться на его использование для внедрения нужных "терапевтических" генов. Сообщается также об открытии нового транспозона, содержащего ген, который включается на непродолжительное время в мозгу развивающегося плода. В то же время функциональные гены сами объединяются в области повышенной генной активности, которая в 200 раз может превышать средний уровень. Эта активность способна пробуждать к жизни покоящиеся ретровирусы, сожительство которых с геномом протекает бессимптомно. Эти вирусы в качестве наследственного материала несут не ДНК, а рибонуклеиновую кислоту (РНК). К ним, прежде всего, относятся ВИЧ и раковые вирусы. Существует теория, что ВИЧ является своеобразным подавителем иммунного отторжения плода, который наполовину чужероден матери по определению (вторая половина генома, развивающегося в утробе матери ребенка, досталась ему от отца). Если экспериментально подавить в плаценте, образующейся из тканей плода, ретровирусы, то не происходит "приживления" зародыша к стенке матки. Ведь подобных ретровирусов очень много в нашем геноме, и их ДНК "внедряется" в геном чаще всего именно в "пустыне".

Генетический глобус. Сама карта топографии генов на хромосомах напоминает глобус или контуры Земли, видимые из самолета. Основная часть генов сбита в большие и малые "города", которые разделены огромными безжизненными пространствами. Мужская половая хромосома, обедненная генами, напоминает Византийскую империю, уже пережившую эпоху взлета. За истекший период истории многие гены покинули эту территорию и перебрались в другие "страны". Наоборот, девятнадцатая хромосома человека напоминает генетическую "столицу" - весь информационный хлам и старые отжившие постройки выкинуты с этой функционально продвинутой территории. С большим трудом на этой хромосоме удалось отыскать вакантные места, не застроенные генами, то есть не несущие в реальный мир проекты трехмерной жизни мира белков и белковых машин. Вот почему аномалии 19-й хромосомы заканчиваются смертью уже в утробе матери. На техногенном языке - любая функция клетки закодирована устройством белковых машин. На девятнадцатой и двадцать первой хромосоме хорошо виден порядок жизни в "городах": вдоль главной улицы кварталы застраиваются дупликацией генов, то есть все родственники селятся рядом. Хотя бывают исключения, когда новые отпрыски генов начинают осваивать далекие территории. Хромосомы человека отличаются от хромосом бактерий, дрозофилы и низших многоклеточных максимальными перепадами плотности генов по длине двойной спирали ДНК. У человека - максимальное число "мегаполисов" генов наряду с огромными пустыми пространствами бессмыслицы. Именно на границе "генных городов" и "пустырей" родятся новые проекты переустройства старых генов или правил использования старых генов для новой функции.

Количественный спор. Подсчеты общего числа генов в геноме человека проводились несколькими международными командами ученых. Однако общепризнанными лидерами гонки считалась частная компания "Селера" во главе с Грегом Вентером. Эта команда пришла первой к финишу, поскольку имела максимальное число секвенаторов для прочитывания генетических текстов и их классификации по признакам однородности, микро - и макрогетерогенности. Критерии, положенные в основу этой классификации, остаются пока дискуссионными. Возможно, что новые открытия в этой области повлияют на признаки, положенные в основу идентификации и периодизации таблицы генов. Сотрудники Вентера пришли к заключению, что к началу 2001 года в геноме человека со стопроцентной достоверностью идентифицировано 30-40 тыс. генов. И это оказалось в три раза меньше, чем они предсказывали еще два года назад. Вторая команда исследователей из Национального института геномных исследований США во главе с Френсисом Коллинсом независимым способом получила те же результаты - не более 40 тыс. генов в геноме одной клетки человека. Разнобой в окончательные оценки пока вносят две другие международные коллаборации ученых. Доктор Вильям Хезелтайн (руководитель фирмы "Хьюмэн Геном Сайенс") настаивает, что в их банке содержится приватизированная информация на 120 тыс. генов. Этой информацией он не собирается пока делиться с мировой общественностью. Фирма вложила деньги в патенты и собирается заработать на полученной информации, поскольку она относится к генам широко распространенных болезней человека. Фирма "Инсайт" имеет каталог 140 тыс. идентифицированных генов человека и также настаивает на этом количестве общего числа генов человека. Очевидно, что наспех приватизированная генетическая информация будет еще тщательно проверяться в ближайшие годы, пока точное число букв "алфавита генов" станет окончательно канонизировано. Хотя уже сейчас становится очевидным, что правило чисел и относительное положение генов на хромосоме, по-видимому, никак не предопределяют законов функционирования. Так, белковый состав многих специализированных клеток мыши, крысы и человека выглядит похожим, хотя сами гены разбросаны по-разному на хромосомах.

Этические, правовые и социальные аспекты проекта «Геном Человека»

По мере все более полной «генетизации» жизни человека, т.е. проникновения генетики не только во все разделы медицины, но и далеко за ее пределы, в том числе в социальные сферы, нарастает заинтересованность всех слоев мирового сообщества в достижениях генетики. Все более очевидным для ученых, чиновников, правительств и просто образованных людей становится необходимость решения многочисленных этических, юридических, правовых и социальных проблем, порождаемых успехами в изучении генома человека и понимании его функций. Серии этических, правовых и социальных программ, направленных на изучение проблем адаптации человека и общества в целом к восприятию достижений генетики, быстро развиваются при финансовой поддержке тех же комитетов, институтов и организаций, которые финансируют и программу «Геном Человека».

Программа "Геном человека" не прекращает существование, она меняет ориентацию: из структурной геномики превращается в функциональную, чтобы понять функции тех генов, которые ученые узнали. Например, американцы только что выделили 300 миллионов долларов на биоинформатику, потому что без нее ничего нельзя выяснить. Программа наконец-то начнет возвращать человечеству затраченные на нее миллиарды долларов. Начинается самое главное и самое интересное. Развитие науки идет таким образом, что мы все точнее и точнее знаем то, чего не знаем. Теперь стало совершенно ясно - мы не понимаем, для чего нужна основная часть генома. "Что" - известно, "как" - предстоит узнать…

Контрольные вопросы для проверки конечного уровня знаний студентов:

1. Что относиться к критериям прерывания беременности по социальным показаниям?

а) Изнасилование

б) Чрезмерная нужда

в) Безработные

2. Каков крайний срок, на котором можно прерывать беременность в РФ по желанию женщины?

а) 16 нед.

б) 28 нед.

в) 12 нед.

г) 26 нед.

3. Какие новые репродуктивные технологии существуют на сегодняшний день?

а) Инсеминация

б) Экстракорпоральное оплодотворение

в) Суррогатное материнство

г) Клонирование

4. Наиболее часто встречающееся осложнение при применении метода экстракорпорального оплодотворения.

а) Многоводие

б) Многоплодие

в) Аномалии родовых сил

г) Разрыв яичников

5. Каким ученым впервые было клонировано животное?

а) Вилмут

б) Стюарт

в) Жерар

г) Элерс

6. Этично ли создание эмбрионов человека с исследовательской целью?

а) Да

б) Нет

7. У детей зачатых в «пробирке» должно быть идеальное здоровье?

а) Да

б) Нет

8. Уменьшилось ли число абортов после их официального признания?

а) Количество абортов резко сократилось

б) Количество абортов увеличилось

в) Количество абортов осталось неизменным

г) Изменился качественный состав

9. Какой из отечественных ученых впервые применил на практике метод ИО и главным его аргументом были слова: «Материнское счастье неотъемлемое право всякой женщины»?

а) Шорохова

б) Иванов

в) Бахтиарова

г) Федоров

10. Чем является клон?

а) Точной копией отца

б) Точной копией матери

в) Точной копией донора

г) Точной копией реципиента

Эталоны ответов: 1-а, 2-в, 3-а, б, в, 4-б, г, 5-а, 6-б, 7-б. 8-г, 9-а, 10-в.

ГЛАВА 8

ЭТИКА В ПСИХИАТРИИ И ПСИХОТЕРАПИИ

I. Цель занятия:

1. Разобрать понятие «проблемной ситуации» в психиатрии.

2. История формирования правовой защиты душевнобольных.

3. Ознакомиться с основными правовыми аспектами оказания психиатрической помощи.

4. Усвоить основные критерии недобровольного помещения больного в психиатрический стационар.

5. Рассмотреть морально-этические аспекты Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» 1993 года.

II.Мотивационная характеристика темы:

Психиатрия, возникшая как наука в конце 18 века, заставила по новому посмотреть на душевнобольных. В это время врачи начали выступать против мер жестокости по отношению к беспокойным больным. Однако предрассудки в отношении душевных расстройств живы до сих пор. Значительное время сохранялось суждение о необходимости полной изоляции таких больных от общества, и даже физического уничтожения недееспособных. Нередко психиатрический стационар использовался с целью изолирования здоровых, людей неугодных власти, обществу и пр. все это привело к необходимости правовой регуляции оказания психиатрической помощи. Особенно остро стоит проблема недобровольного помещения в психиатрический стационар.

III. Оснащение занятий:

1. Настоящая рекомендация.

2. Задачи по теме занятия.

IV. Контрольные вопросы для проверки исходного уровня знаний студентов:

1. В древности психическое расстройство считали:

а) Проклятьем бога

б) Порождением дьявола

в) Результат заболевания мозга

2. В средние века душевнобольные содержались:

а) В монастырях

б) В специальных лечебницах

в) В тюрьмах

3. В чем заключается особенность оказания психиатрической помощи?

а) некомпетентность ряда пациентов

б) неадекватное поведение некоторых пациентов

в) возможность недобровольного обследования и лечения.

4. Специфика врачебной тайны в психиатрии зависит:

а) От невозможности некоторых пациентов ясно выразить свою волю

б) От использования при лечении групповой психотерапии

в) Возможность получения информации во внеслужебной обстановке

г) Риск дискриминации по факту заболевания

5. Вправе ли работодатель при приеме на работу требовать справку о психическом здоровье?

а) Да

б) Нет

в) Только при приема на отдельные виды работ

6. Насколько оправдано, с этической точки зрения, использование лечебных процедур, связанных с болью для наказания больных:

а) Оправдано

б) Не оправдано

в) Оправдано, если другие методы безрезультатны

7. Фиксация возбужденных больных используется:

а) Для облегчения обследования и проведения лечения

б) Для наказания

в) Для обеспечения безопасности самого больного и окружающих его людей

8. Какие цели недобровольного помещения в психиатрический стационар считаются обоснованными:

а) С целью лечения недееспособных больных

б) С целью обследования и лечения социально опасных людей

в) Обследование и лечение пациентов с тяжелыми психическими заболеваниями

9. В чем заключается явление «злоупотребление психиатрией»?

а) Использование в корыстных целях сведений, полученных от больных

б) Отсутствие правовой защиты профессиональной независимости психиатра

10. Какие этические проблемы стоят перед современной психиатрией?

а) Специфика врачебной тайны в психиатрии

б) Возможность оказания психиатрической помощи в недобровольном порядке

в) Специфика получения добровольного информированного согласия от душевнобольных

Эталоны ответов: 1-а, б; 2-а, в; 3-а, б, в; 4-в, г; 5-в; 6-б; 7-в; 8-а, б, в; 9-а; 10-а,б,в.

Этимология слова «психиатрия» (от греч. «psuche» - душа, «Iatros» - врач) адекватно отражает главную цель профессиональной деятельности психиатра – врачевание психических расстройств, компетентную и умелую помощь, прежде всего, душевнобольным людям, но и также человеку, нуждающемуся в такой помощи. Из всех медицинских дисциплин психиатрия в наибольшей степени имеет дело с человеком в целом, с учетом его биологической, психической, духовной и социальной составляющих.

Отношение к помешанным больным людям начинает устанавливаться почти одновременно во Франции и в Англии в самом конце ХVIII в. Главная заслуга в том, что «сумасшедшие были подняты до достоинства больных», принадлежит французскому врачу Филиппу Пинелю, который в 1793 г. буквально снял цепи с душевнобольных в парижской государственной больнице Бисетр. Его реформа психиатрии сразу же оказалась апофеозом врачебного патернализма. Пинель прямо сравнивает своих пациентов с детьми, а созданный им тип психиатрической больницы – с семьей. Патернализм Пинеля – это не только этическая позиция, но и суть его терапевтического метода, так называемого «нравственного лечения», в применении которого исключительная роль принадлежит врачу – его нравственному и физическому совершенству. Своих пациентов Пинель «учит свободе» и даже «принуждает к свободе». Идея «принуждения к свободе» сочетается у него с допустимостью в отношении некоторых больных (тех, кто «одержим слепой яростью») разумных мер стеснения при помощи «камзола» (смирительной рубашки) и временной изоляции.

Спустя 50 лет английский врач Джон Конолли углубляет собственно этический аспект врачебного метода Пинеля и предлагает исключить в отношении душевнобольных любые меры стеснения. Спор вокруг предложенной Конолли системы («Никакого стеснения») стал общеевропейским. Этот исторический спор оказался глубоко символичным, чреватым существенными последствиями, однако основы доктрины врачебного патернализма им никак не были затронуты.

Предвестником кризиса врачебного патернализма в психиатрии в западных странах стал кризис психиатрических больниц, начавшийся в 50-е годы ХХ В. В 1955 г. комитет экспертов ВОЗ высказался за необходимость расширения лечения психически больных без изоляции от общества. В 60-70 –е годы в психиатрии США активно проводится новая политика – политика «деинституционализации» психических больных, то есть отказа от принудительного содержания их в психиатрических больницах. Основная причина нововведений заключалась в широком применении к тому времени психотропных средств, в результате чего в психиатрических больницах стали скапливаться больные, которых в силу сложившихся традиций не выписывали из больницы, но которые, по сути дела, уже не нуждались в стационарном лечении. Старые психиатрические больницы критиковались за их огромные размеры, за удаленность от мест постоянного проживания большинства пациентов, но в особенности за общую направленность деятельности, ориентированной больше на призрение и опеку, чем на лечение и реабилитацию больных. Ярким эпизодом в достаточно широком движении за защиту прав психически больных стал знаменитый фильм М Формана «Пролетая над гнездом кукушки».

В 60-е годы в Европе, а затем и в Америке вокруг психиатрии развертывались, драматические события, тоже по-своему предвосхитившие некоторые сюжеты концепции биоэтики. Речь идет о движениях антипсихиатров, утверждавших, что «психических болезней» не существует, а имеют место «макросоциальные кризисные ситуации»; что психиатрический диагноз (в основном имелся в виду диагноз «шизофрения») – это «социальный ярлык»; что психически больных нет, а есть лишь «анормальные индивиды», которых общество с помощью психиатров изолирует; что психиатрия – не наука, что психиатры – не врачи, а «полицейские в белых халатах».

В практической программе антиписхиатров акцент ставится на устранения любых «иерархически-репрессивных» черт жизни больниц, обучение персонала «новым ролям», а больных – новому пониманию «своего кризиса». Реальные антипсихиатрические эксперименты (в Великобритании, ФРГ и других странах) прежде всего, разрушали институциональный порядок психиатрических больниц, отменяли использование психотропных, седативных средств. Некоторые антипсихиатры не считали необходимым препятствовать человеку даже в его стремлении к самоубийству.

Идеологи антипсихиатрии называли инициированное ими движение «третьей революцией в психиатрии», считая первой движение против «процессов ведьм», а второй – «реформу Пинеля». Антигоспитальное и антипсихиатрическое движения стали предтечей действительно радикальных изменений в психиатрии в 70-80 –е годы, когда социальный контекст оказания психиатрической помощи стал в основном определяться идеей защиты гражданских прав душевнобольных. В нашей стране эти изменения прежде своего нашли отражение, во-первых, в Федеральном Законе «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» и, во-вторых, в «Кодексе профессиональной этики психиатров» (принят Российским обществом психиатров в 1994 г.).

Недобровольная госпитализация психических больных

Наибольшим морально-этическим напряжением при оказании психиатрической помощи характеризуются ситуации, когда врач-психиатр принимает решение о применении мер медицинского характера в недобровольном порядке. Вплоть до середины ХХ в. недобровольная госпитализация подавляющей части душевнобольных считалась общепринятой социальной нормой.

Современный подход к недобровольному лечению психически больных был обозначен в 1954 г., когда комитет экспертов ВОЗ по психическому здоровью определил госпитализацию социально опасных лиц с психическими расстройствами через суд как унизительную для них и их родственников. Дело в том, что существовавшее тогда во многих странах законодательство, регламентировавшее недобровольное лечение, копировало модель уголовного судопроизводства. В 1959 г. в Англии был принят закон о психическом здоровье, в котором, по сути дела, в полном объеме вводился современный принцип добровольности оказания психиатрической помощи, в том числе отменялись юридические процедуры перед стационированием психических больных. Согласно этому закону, принцип госпитализации в психиатрии должен быть таким же, как и в других областях медицины. Недобровольная госпитализация – всего лишь «особый случай» в медицине.

Получение согласия компетентных больных в каждом случае назначаемого психиатрического лечения является краеугольным камнем всей современной системы оказания помощи душевнобольным. Уже юридическая сторона получения информированного согласия на психиатрическое лечение выделяет эту дисциплину из ряда других клинических дисциплин. Во-первых, в психиатрии согласие больного на лечение обязательно должно быть оформлено письменно. Во-вторых, основные требования этики к получению согласия на лечение больного в психиатрии нашли закрепление в законе: «Врач обязан предоставить лицу, страдающему психическим расстройством, в доступной для него форме и с учетом его психического состояния информацию о характере психического расстройства, целях, методах, включая альтернативные, и продолжительности рекомендуемого лечения, а также о болевых ощущениях, возможном риске, побочных эффектах и ожидаемых результатах». Далее в законе говориться, что согласие за некомпетентных больных (несовершеннолетие до 15 лет и лица, признанные в законном порядке недееспособными) дают их законные представители.

Если говорить только о компетентных пациентах, то необходимо подчеркнуть следующую, своего рода, этическую аксиому: наличие каких-то психических расстройств у больного совсем не противоречит его способности дать добровольное, осознанное согласие на лечение. Несмотря на то, что в практике врача-психиатра элемент патерналистского отношения к больным гораздо более выражен, чем у других врачей-клиницистов, получение добровольного согласия больного на лечение не должно никогда сопровождаться обманом, угрозой или тем более - насилием.

Чтобы полученное согласие больного на предполагаемое ему лечение отвечало также критерию осознанности, врач-психиатр должен разрешать подчас самые различные морально-этические коллизии. Учитывая некоторые из таких коллизий, специалисты рекомендуют при информировании больных о характере имеющихся у них психических расстройств непременно учитывать психотерапевтический момент. Они считают, что доказывать больному, что он «сошел с ума», безусловно, недопустимо. При получении согласия на лечение врачу предпочтительнее использовать нейтральную лексику: «нервное расстройство», «тяжелое нервное расстройство», «навязчивые идеи с тенденцией возникновения бреда».

Особый вопрос – сообщения больному информации о диагнозе. Закон не обязывает врача-психиатра при получении согласия на лечение непременно сообщать больному его диагноз. Если диагноз не вызывает у больного категорического неприятия или выраженных отрицательных эмоций, то врач вполне может обсудить с больным этот вопрос (причем не только такие диагнозы, как «невроз», «психопатия», «депрессия», но и «шизофрения» и т.д.). Обсуждая другой очень важный для больного вопрос – о продолжительности лечения, врач должен быть с ним правдивым, избегая излишней категоричности.

Принцип добровольности при оказании медицинской помощи включает в себя право больного на отказ от медицинского вмешательства. Это право пациента закрепляется ст. 12 Закона РФ «О психиатрической помощи». Ограничение права больного или его законных представителей на отказ от лечения допускаются лишь в строго и четко оговоренных случаях.

В ст. 29 Закона РФ «О психиатрической помощи» определяются необходимые и достаточные условия, допускающие госпитализацию определенных категорий душевнобольных без их добровольного согласия. Во-первых, речь идет о психопатологических состояниях, которые закон определяет как «тяжелые психические расстройства». Во-вторых, предусмотрены случаи, когда обследование и лечение больного возможно только в стационарных условиях (то есть амбулаторное лечение исключено). В-третьих, состояние больного должно иметь хотя бы одну из следующих трех характеристик:

- больной представляет непосредственную опасность для себя или (и) окружающих;

- больной беспомощен, то есть, неспособен самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности;

- психическое состояние больного таково, что оставление его без психиатрической помощи нанесет существенный вред его здоровью.

Принцип «не навреди» в психиатрии

Требование «наименее ограничительной альтернативы» в психиатрии является, как уже говорилось, конкретным выражением одного из принципов биоэтики – принципа « не навреди». Применение этого принципа при оказании психиатрической помощи имеет много специфических особенностей.

Схематически ущерб и вред, которым чревата психиатрическая практика, можно свести к следующим видам:

1. Принуждение. Диапазон мер принуждения в психиатрии очень широк – от безобидных ситуаций недобровольного освидетельствования психиатром (например, в некоторых случаях экспертизы трудоспособности) до принудительного введения лекарств или принудительного кормления.

2. Социальные ограничения и запреты, которые, прежде всего, касаются выполнения психически больным отдельных видов профессиональной деятельности и деятельности, не являющиеся профессиональной, но связанной с источником повышенной опасности.

3. Отчуждение, которое, как правило, присуще отношению современного общества к душевнобольным. Факты обращения к психиатру или пребывания в психиатрическом стационаре («на учете» в диспансере), психиатрические диагнозы, ставшие известными посторонним – все это становиться в оценках обывателей «ярлыками», стигматизирующими психических больных, унижающими их человеческое достоинство, создающими вокруг них эмоциональную изоляцию, способствующими их дискриминации и эксплуатации.

4. Собственно моральный вред, причиняемый душевнобольным врачами или медперсоналом, проистекает из нарушения медиками профессиональных этических норм – конфиденциальности, правдивости, невмешательства в личную жизнь и т.д. В частности, в своей психотерапевтической работе психиатр не должен забывать об опасности нанесения пациенту вреда через навязывание ему своих убеждений и ценностей.

5. Вред, который сопутствует применению инвазивных методов исследования и методов лечения с побочными действиями. Нанесением вреда больному чреваты не только такие небезопасные методы исследования, как спинномозговая пункция, контрастная ангиография и т.д., но и генетические, эпидемиологические методы исследования (например, генеалогический метод может привести к актуализации чувства вины у близких родственников больного).

Здесь уместно напомнить, что в истории терапии душевных болезней имеются самые разные страницы, в том числе и так называемая «механизированная психотерапия» немецких психиатров. Особо примечательные средства, причиняющие боль: жгучее втирание, нарывные пластыри, прижигание железом, а то и просто применение плетки.

Применение в целях лечения психических расстройств «механизированных методов», методов психохирургии, «шоковых» методов и последующий отказ от такой терапии или значительное сужение показаний к ней лишний раз подтвердили особую актуальность в психиатрии этического принципа «не навреди». Надо помнить, что современная практика применения психотропных лекарственных средств нередко сопровождается весьма серьезными побочными действиями – нарушениями двигательной активности, расстройством походки и т.д.

Область морали в собственном смысле есть область мотивизации поступков, область нравственного выбора. Очевидно, что использование ограничения свободы и социальных санкций, применение показанных больному небезопасных методов исследования и терапии в психиатрии так же необходимы, как скальпель в хирургии. В согласии с принципом «не навреди» больному, моральный выбор в таких условиях должен быть «выбором меньшего зла». Практическое действие данного принципа в работе врача – психиатра дифференцируется в зависимости от клинической картины заболевания и главное – от тяжести состояния больного.

О злоупотреблениях в психиатрии

С особой остротой при рассмотрении этического принципа «не навреди» в психиатрии встает вопрос о злоупотреблениях врачей и медперсонала. Основным нормативным актом медицинской этики по поводу злоупотребления психиатрией является «Гавайская декларация» ВПА. Злоупотребления психиатрией есть использование этой клинической дисциплины, положения, полномочий и особенностей врача-психиатра, а также персонала психиатрических учреждений, во зло, во вред больному или его близким – такова ее исходная позиция. Использование во зло психиатрии подразумевает неподобающее применение как знания, как специальных методов и средств, как особое системы социальных учреждений.

Злоупотребления психиатрией могут иметь самые разные аспекты. Наиболее серьезные из них связаны с постановкой психиатрического диагноза. Уже стало общепризнанным, что в 60-е – 80-е гг. ХХ в., в московской школе отечественной психиатрии получила распространение гипердиагностика шизофрении. С этической точки зрения необходимо четко разграничить две группы ошибочных врачебных диагнозов такого рода. Первая группа – это диагностические врачебные ошибки, понимаемые как «добросовестные заблуждения». Вторая группа – это случаи, когда ошибочные диагностические заключения психиатров не просто неверно отражают состояние психического здоровья пациентов, но и обязательно обусловлены немедицинскими факторами.

Начиная с принятия ВПА «гавайской декларации», как международные, так и национальные этико-правовые документы содержат конкретные положения и нормы, запрещающие под видом лечения применение психиатрических средств в немедицинских целях (в частности, для наказания лиц, страдающих психическими расстройствами, или в интересах других лиц). Тем не менее, в отечественной психиатрии вплоть до конца 80-х годов весьма нередко встречалось назначение сульфазина или нейролептиков не по клиническим показаниям (допустим, за нарушение режима), - особенно красноречив факт зависимости назначаемой дозы медикамента от тяжести проступка. Сюда же следует отнести факты назначения снотворных, седативных средств – опять же не по клиническим показаниям. В настоящее время такое использование психиатрических средств и методов прямо запрещается ст. Закона РФ «О психиатрической помощи» и, конечно, осуждается как несовместимое с врачебной этикой в отечественном «Кодексе профессиональной этики психиатра».

Рассмотрев злоупотребления психиатрией как знанием, перейдем к примерам злоупотребления психиатром своим профессиональным положением. Уже первый контакт психиатра с пациентами несет в себе возможность недобросовестного поведения врача. Далеко не случайно ст. 23 Закона РФ «О психиатрической помощи» гласит, что врач в такой ситуации обязан представиться пациенту в качестве психиатра. Это требование, разумеется, не распространяется на случаи недобровольной госпитализации.

С точки зрения этики психиатр не вправе, пользуясь своим положением врача, заключать имущественные сделки с пациентом, используя его труд. Допустим, лечащий врач хотел бы снять жилье, сдаваемое его пациентом, или нанять последнего для работы на своем дачном участке.

Важнейшим фактором, определяющим предупреждение злоупотреблений психиатрией, является профессиональная независимость врача-психиатра. Проблема профессиональной независимости врача имеет как морально-этическое, так и социальное (в том числе правовое) измерение. В 1986 г. ВМА принимает «Декларацию о независимости и профессиональной свободе врача», где прямо говорится: «Профессиональная свобода предполагает свободу от постороннего вмешательства в лечебный процесс. Всегда и везде следует охранять и защищать независимость профессиональных медицинских и этических решений врача». В «Гавайской декларации» ВПА этот вопрос тоже занимает важное место: «Если пациент или какая-то третья сторона требует от психиатра действий, противоречащих научным званиям или этическим принципам, то психиатр должен отказаться от сотрудничества».

Защита конфиденциальности психически больных

Применение нормы конфиде

Поиск по сайту: