Субъекты массово-коммуникативной деятельности

Проблема субъектов является одной из важнейших в процессе анализа любого вида деятельности, в том числе и массово -коммуникативной.

Действительно, деятельность — это, с необходимостью, чья-то деятельность. Этот «кто-то» и является субъектом данной деятельности. Поэтому важнейшим фактором понимания той или иной деятельности выступает умение правильно определять субъекта этой деятельности.

При этом важно иметь в виду, что процедуру выявления субъекта деятельности необходимо осуществлять в каждом вновь предпринимаемом исследовании заново, ибо одна и та же социальная инстанция (индивид, группа) в одних видах деятельности может выступать как субъект, в других — в иной роли, причем эти деятельностные ряды могут быть осуществляемы как синхронно, так и разновременно.

Социология определяет субъект как источник целенаправленной активности или, в более строгой формулировке, как индивида или группу их, которая реализует самостоятельно выработанные программы (действий), способствующие достижению самостоятельно выработанных и поставленных целей. В этом положении заключен критерий отличения субъектов деятельности от иных ее участников (средств или объектов). Иными словами, только субъект осуществляет целеполагающую деятельность и определяет условия и средства ее достижения. При этом для достижения цели субъектом могут привлекаться другие индивиды или группы их, которые, способствуя реализации целей субъекта могут иметь свои, отличные от заданной субъектом, цели.

Иначе говоря, субъект — это та социальная инстанция, чью потребность удовлетворяет продукт данной деятельности. Поэтому, чтобы определить субъекта той или иной деятельности или, соответственно, того или иного деятельностного акта, необходимо» дать одно-

[62]

значный ответ на вопрос: «Чью потребность удовлетворяет продукт данной деятельности (данного деятельностного акта)?» Иными сло­вами, отвечая на этот вопрос, мы должны определить, кому выгодны результаты данной деятельности, то есть кто более всего заинтересо­ван в данном социальном действии.

Кто же является субъектом массовой коммуникации как деятель­ности? Определив сущность массовой коммуникации как внедрение в массовое сознание определенной системы ценностей, мы должны от­ветить на следующий вопрос: чья система ценностей внедряется в мас­совое сознание в процессе массово-коммуникативной деятельности? Если субъект — это та инстанция, чью потребность удовлетворяет про­дукт данной деятельности, то, исходя из положений современной тео­рии журналистики, мы должны были бы предположить, что таковым является так называемая массовая аудитория, ведь, согласно этой тео­рии, продукты журналистики (совокупность текстов) удовлетворяют потребности именно этой аудитории.

«Невооруженным» глазом видно, что подобный вывод — неверен. Попытки найти причину ошибки в выводе приведут нас к пониманию того, что речь идет не об эвристической некорректности предложен­ного понятия «субъект» и не о неправильной фиксации массовой ауди­тории в качестве потребителя продуктов журналистской деятельно­сти, а в методологической неоднозначности, связанной с пониманием текстов как продукта журналистики.

Поясним на примере из других сфер социальной жизни, где эта трудность усматривается яснее и четче.

Рассмотрим такую сферу общественной жизни, как материальное производство, например, производство автомобилей и прохладитель­ных напитков. Автомобильная фирма, скажем «А» производит авто­мобили, фирма по производству прохладительных напитков, скажем «Б», производит, соответственно, некий напиток.

Если предположить, что субъектами производства этих продуктов являются владельцы этих фирм — предприниматели, и если, как сле­дует из определения, субъект — это та инстанция, потребности кото­рой удовлетворяются продуктами данной деятельности, то снова по­лучается, на первый взгляд, странная ситуация: зачем владельцам фирмы «А» столько автомобилей, а владельцам фирмы «Б» столько напитка? Такое количество продуктов превышает все мыслимые и не­мыслимые потребности владельцев фирм (субъектов данной деятель­ности) в них.

[63]

Напрашивающийся вывод: либо владельцы фирм не являются субъектами данных видов деятельности и, соответственно, определение по­нятия «субъект» сформулировано неправильно, либо автомобили и на­питки не являются продуктами данных видов деятельности.

Дело, разумеется, не в определении понятия. Оно сформулировано социологией достаточно адекватно действительности. Дело в том, что и автомобили, и напитки являются продуктами данных видов деятель­ности в рассматриваемом аспекте лишь в видимости, кажимости, то есть, так или иначе, на поверхности явлений и в превращенной форме. В другом аспекте, точнее, в этих видах производства, рассматривае­мых в другом деятельностном ряду, они таковыми (то есть продукта­ми) выступают. Но это — уже другая деятельность, другой деятельностный ряд, требующий, в свою очередь, специального исследования на предмет выявления ее (деятельности) субъектной структуры.

Суть дела в том, что настоящим продуктом рассматриваемых видов деятельности (предпринимательской, уточним, деятельности) являет­ся, как хорошо известно из политэкономии, прибыль.

Если мы примем этот факт во внимание, многое становится на свои места. Безусловно, субъектами этих видов деятельности являются вла­дельцы названных фирм, ибо главной потребностью предпринимате­ля как предпринимателя является именно получение прибыли, а вовсе не производство автомобилей и напитков. И производство напитка — по сути — вовсе не производство напитка, а производство прибавоч­ной стоимости (в данном случае, посредством производства напитка).

И тем не менее названные предприниматели заинтересованы в том, чтобы заниматься производством автомобилей и напитков, в этом про­изводстве заключается их интерес.

Интерес, так же как и потребность, есть отношение. Но, в отличие от потребности, которая есть отношение субъекта к необходимым ус­ловиям собственного существования, выражающееся как полагание отсутствующего необходимым, интерес есть отношение субъекта к спо­собам удовлетворения собственных потребностей.

Говоря языком системного подхода, потребность — это нужда субъе­кта в системе, то есть нужда в определенных условиях для существо­вания и развития субъекта, а интерес — это нужда системы в субъекте, то есть необходимость определенного способа деятельности, который система задает субъекту для собственного воспроизводства и разви­тия. Иными словами, система предоставляет субъекту возможность удовлетворить его потребность посредством деятельности по удовлет-

[64]

ворению ее потребности в самосохранении, воспроизводстве и разви­тии. «Для субъекта, таким образом, наиболее важны его потребности. Однако для того, чтобы их удовлетворять, он должен реализовать ин­терес, то есть осуществлять тип деятельности, который необходим си­стеме как целому... Таким образом, для субъекта интересы — средство удовлетворения его потребностей, а для системы удовлетворение потреб­ностей субъекта — средство реализации его интересов»[69].

Иными словами, производя прибыль, и тем самым удовлетворяя свои потребности как предприниматель, он заинтересован получать эту прибыль, производя напитки или автомобили, тем самым удовлет­воряя нужду социальной системы в этих продуктах[70].

Но если производство прибыли посредством производства напитка перестанет удовлетворять субъекта этой деятельности (например, понизившейся нормой прибыли), он переключится на производство чего-нибудь другого, где эта норма прибыли выше, не переставая быть субъектом именно этого вида деятельности, то есть производства при­были. И тот факт, что теперь производство прибавочной стоимости будет происходить посредством производства, например, деревообра­батывающих станков или кожаной обуви, даже отдаленно не похожих на напиток, сути дела отнюдь не меняет. Не изменится суть дела и в слу­чае, если, вместо производства напитка, наш субъект начнет выпускать газету, выкупив ее у прежнего издателя, или станет хозяином одного из каналов телевидения, производя массовую информацию. Он будет заинтересован производить именно этот продукт. И этот новый инте­рес, в свою очередь, тоже будет задан субъекту системой (в частности, той же повышенной нормой прибыли).

С другой стороны, если субъект — это инстанция, которая реализует самостоятельно выработанные программы деятельности, то кто именно является субъектами вышеназванных деятельностей по этому крите­рию? Чьи программы деятельности реализуют компании «А» и «Б»?

[65]

Ответ вряд ли вызовет затруднения не только ученого-исследователя, но и просто здравомыслящего человека, знающего жизнь. Субъектами этих деятельностей (деятельностных актов) и с точки зрения данного критерия являются владельцы фирм, т. е. те же предприниматели.

Какие методологические выводы следуют из вышеизложенного для социологии массовой коммуникации?

Подобно тому, как напитки являются продуктами деятельности компании по их производству только в видимости, в превращенной форме, точно так же, в видимости, тексты являются продуктами массово-коммуникативной деятельности. И точно так же, в видимости, журналисты, производящие эти тексты, являются субъектами журналистики.

Необходимо отметить в этой связи, что в последнее время некоторые теоретики журналистики предпочитают вообще отказаться от понятия «субъект массовой коммуникации», от фиксации субъектов как важнейших элементов системы массовой коммуникации, растворяя эту проблему в перечислении «действующих сил» данной системы, акцентируя при этом внимание на сугубо юридической стороне дела, так как важнейшими «действующими силами» признаются учредители — «государственные или общественные организации, профессиональные и творческие союзы, ассоциации и общества, группы граждан и отдельные лица, создающие издания и программы, организующие и направляющие их деятельность в той форме и мере, как зафиксировано в редакционном уставе»[71].

На самом деле субъектами массовой коммуникации как таковой являются социальные группы, реализующие свои потребности, связанные с обеспечением условий собственного существования, в данном случае условий, связанных с необходимостью внесения в массовое сознание, то есть в систему сознания, функционирующего непосредственно на практике, социальных установок на основе собственных мировоззренческих парадигм, выраженных в форме их групповых идеологий.

Исходя из этих потребностей, социальные группы заинтересованы производить массовую информацию (в том числе в виде текстов) как способ существования собственных мировоззренческих парадигм, способ, который как раз и соответствует социальной психике и реализуется посредством творческой деятельности журналистов, и продвигать ее в массовое сознание с помощью механизмов, то есть средств

[66]

массовой коммуникации, опять же соответствующих этому последнему.

Здесь, как и в случае, приведенном выше, интерес этот задан самой социальной системой, например, в виде необходимости для практического сознания получить оперативную ориентацию в важных вопросах внутренней и внешней политики. Таким образом, удовлетворяя информационные потребности массовой аудитории, субъекты массовой коммуникации удовлетворяют свои собственные потребности во влиянии на последнюю. Является ли массовая аудитория субъектом? Возможно, но только субъектом, заинтересованным в получении информации, ибо она способствует ориентации в среде существования. Именно этот факт положен некоторыми исследователями массовой коммуникации в основу утверждения о том, что удовлетворение потребностей массовой аудитории — суть, основная цель массово-коммуникативной деятельности. И именно ошибочность такого утверждения является причиной недовольства деятельностью массовой коммуникации, которая, с точки зрения некоторых теоретиков, недостаточно полно, правильно и т. д. информирует свою аудиторию. Все разрешается довольно просто — субъекты массово-коммуникативной деятельности не имеют цели всестороннего и полного информирования аудитории. Информирование — это средство, которое используется субъектами для достижения собственных целей и удовлетворения собственных потребностей в прибыли, либо в определенным образом сформулированном отношении массовой аудитории к тем или иным моментам социальной действительности.

Интерес, осознаваемый субъектом как цель, продиктованная неудовлетворенной потребностью, лежащей в основе деятельности и являющейся ее побудительной силой, реализуется с помощью наличных средств, имеющихся в распоряжении субъекта. В прошлом, в отсутствие современных технических средств, в качестве такового механизма могло выступать, например, оглашение манифестов («во всю Ивановскую»), нынешние же «оглашения манифестов» реализуются посредством механизмов, связанных с гигантскими возможностями, предоставляемыми современными техническими средствами, возможностями, доходящими до планетарного масштаба (типа спутникового телевидения и «всемирного радио»).

Таким образом, субъектов массовой коммуникации как вида социальной деятельности, как определенного социального процесса надо искать не среди журналистов, а в другом месте, во всяком случае, вне редакционных кабинетов, на каких бы высоких редакцион-

[67]

ных этажах эти кабинеты ни находились и какие бы таблички на них ни висели.

Из приведенных теоретических доводов и примеров следует еще один вывод, который на языке теоретической социологии выражается следующим образом: один и тот же технологический процесс, одна и та же инструментальная деятельность (то есть деятельность, взятая с ее инструментальной стороны, со стороны средств деятельности) имеет различное значение для различных участников деятельности. Иначе говоря, то, что для одного участника деятельности является средством заработка, для другого — производством, скажем, духовной ценности, для третьего может выступать как производство прибыли, а для чет­вертого, пятого и т. д. еще как-нибудь иначе.

В силу каких причин одни и те же (в инструментальном плане) дей­ствия оцениваются их участниками (субъектами и несубъектами) столь различным образом?

Во-первых, частично один из ответов содержится уже в самом воп­росе. Этот ответ — в понятии оценка.

Во-вторых, один и тот же (в инструментальном опять же плане) деятельностный акт включен в целый ряд (цепочку) деятельностей и поэтому является «точкой пересечения» нескольких деятельностных рядов, вызванных к жизни различными потребностями раз­личных же субъектов.

Вспомним еще раз известную притчу о строительстве собора в сред­невековом городе Шартре. Спросили трех человек, каждый из кото­рых катил тачку с камнями, что они делают. Первый пробормотал: «Тачку тяжелую качу, пропади она пропадом». Второй сказал: «Зара­батываю хлеб семье». А третий ответил с гордостью: «Я строю Шартрский собор!»

Здесь нам важно отметить следующее. У каждого из опрошенных мы наблюдаем один и тот же набор действий. Иными словами, с точки зрения физики или физиологии они делают одно и то же. Однако де­ятельности их существенно различны, ибо различны цели и лежащие в их основе ценностные ориентации[72].

В этом примере мы совершенно четко видим, что одни и те же инст­рументальные действия различных участников данных актов деятель­ности вызваны различными причинами, выраженными в виде различ­ных ценностей и лежащих в их основании различных потребностей

[68]

различных же субъектов. В данных действиях реализуются несколько видов деятельности, в зависимости от которых эти действия квалифицируются в соответствии с целями тех деятельностей, реализациями которых они выступают.

Для одного участника это может быть выполнение трудовой повинности как наказания за некое преступление, для другого — способ добывания средств существования для своей семьи, для третьего — производство духовной ценности (собора как храма) и, соответственно, творческая самореализация, для четвертого, пятого и т. д. — что-либо еще.

Таким образом, качество субъектов в процессе осуществления массово-коммуникативной деятельности обретают:

♦ носители социальных интересов, реализующие посредством массовой коммуникации свои цели, заключающиеся во влиянии на массовое сознание;

♦ владельцы отдельных СМК как субъекты реализации экономических интересов;

♦ журналисты (коммуникаторы) как субъекты реализации творческих и профессиональных интересов;

♦ массовая аудитория как совокупность субъектов, имеющих общую и единую цель, которой является получение информации для ориентации в среде существования.

Выявление структуры субъектов массово-коммуникативной деятельности способствует пониманию механизмов, движущих массово-коммуникативный процесс. Однако следует уточнить, что названные субъекты не являются субъектами массовой коммуникации как вида социальной деятельности, а являются субъектами неких других деятельностных рядов, других видов деятельности, осуществление которых так или иначе включено в массово-коммуникативный процесс. Собственно субъектами массовой коммуникации как вида социальной деятельности, как социального процесса, являются субъекты, достигающие собственных целей посредством реализации сущностных характеристик массовой коммуникации, в то время как все остальные группы субъектов, участвующие в массово-коммуникативном процессе, стремятся посредством нее достичь таких целей, для достижения которых массовая коммуникация является лишь одним из возможных путей целереализации и используется не в своей сущностной характеристике.

Рассмотрим это более подробно. Как мы уже определили, массовая коммуникация, относящаяся к сфере регулятивной деятельности обще-

[69]

ства, находится на пересечении разных деятельностных рядов, в которых ее участники выступают либо субъектами, либо объектами, либо средствами той или иной деятельности. Существуют утверждения о том, что человек — это всегда субъект и никогда — объект или средство. С точки зрения философии данное утверждение абсолютно истинно, ибо субъектом может быть только тот, кто обладает сознанием, то есть человек или люди, более того, каждый человек является субъектом той или иной деятельности. Однако с точки зрения социологического анализа социальных процессов в различных деятельностных рядах индивид, группа индивидов или любая социальная общность может выступать в роли не только субъекта, но и объекта, и средства.

Субъектами массовой коммуникации как вида социальной деятельности выступают, как правило, социальные группы, занимающиеся трансляцией духовных значений (в том числе и специализированного знания) в массовое (практическое) сознание. В этом отношении средства массовой коммуникации (во всем объеме их содержания, то есть коллективы редакций, технические средства оборудования редакций и типографий, радио- и телестудий и т. д.) — выступают как составные элементы средств данной деятельности. Каждый из участников данной деятельности также является субъектом, но субъектом другого деятелъностного ряда. Репортеры и публицисты («пишущие» журналисты), участвуя в журналистской деятельности, но не имея статуса ее субъектов, являются в то же время субъектами деятельностных рядов иного плана — субъектами своей профессиональной творческой деятельности по производству текстов, в которых реализуются их личности как публицистов; субъектами деятельности по обеспечению своей семьи средствами существования и т. д. Владельцы отдельных каналов и изданий — субъектами деятельности по производству прибыли и т. д. В том случае, если канал или издание являются государственными, субъектом, соответственно, выступает государство, оно определяет финансовую стратегию и информационную направленность того или иного средства массовой коммуникации, информирующего граждан соответственно тем целям, которые государство в лице доминирующего субъекта власти считает необходимым обозначить. Следовательно, упреки в том, что государство неправильно или неадекватно информирует граждан, являются, как минимум, некорректными, ибо любой субъект сам определяет свои цели и способы их реализации. Гражданам может нравиться или не нравиться их государство, являющееся субъектом массово-коммуникативной деятельности при-

[70]

надлежащих ему СМК, однако решение вопроса о власти и о способах коррекции последней находится вне компетенции социологии массовой коммуникации. Граждане могут (если могут) изменить государство в его решении вести ту или иную массово-коммуникативную деятельность, но если они этого не делают (или не могут сделать), то государство, в лице доминирующего субъекта политической деятельности (власти), по своему усмотрению может учитывать или не учитывать мнение граждан в силу опять же права субъекта на реализацию собственной программы.

Поэтому, когда предполагается, что «вступить на стезю журналистики можно, например, из желания вложить свой капитал и получить прибыль, из стремления к повседневному заработку или реализации творческих потенций, из намерения приобрести престижную работу или стать влиятельным человеком... Подобных целей может быть множество, и ни одна из них не несет в себе ничего предосудительного. Но все это как бы побочные цели, имеющие смысл только в том случае, если реализуются глубинные, сущностные цели»[73], то в данном случае речь может идти как раз о том, что массовая коммуникация, взятая со стороны своей инструментальной составляющей, находится на пересечении целого ряда деятельностей, имеющих свои собственные цели, и что речь не может идти о глубинных или неглубинных (кстати, какими единицами измерять их глубину?) целях массовой коммуникации, а о разных видах деятельности, инструментально (то есть, по сути, в видимости) идентичных и, стало быть, о разных субъектах, добивающихся своих целей (вероятно, не менее «глубинных», чем все иные), посредством участия в массовой коммуникации. И если исследователь видит перед собой, как в данном случае, «множество целей», то это с необходимостью означает, что налицо и множество деятельностей, и, соответственно, множество субъектов различных деятельностей.

С другой стороны, то, что называется «как бы побочными целями», в действительности представляет собой те или иные последствия данной деятельности, не являющиеся ее целями (даже и побочными), но целями иных видов деятельности, реализуемых посредством массовой коммуникации (например, бизнеса).

«Это значит, что общими для них являются не только действия, которые мы непосредственно наблюдаем, но и отдаленные последствия этих действий. Специфично для каждого только рефлексивное осо-

[71]

знание того, что делается. Рефлексия как бы окрашивает последствия действий в разные цвета так, что один выделяется, а другие теряются на общем фоне. "Окраска" в данном случае — это оценка»[74].

Наглядную картину изложенному представляет собой ситуация с субъектами массово-коммуникативной деятельности современной России. То, что негосударственные каналы и издания реализуют цели субъектов коммерческих интересов, уже ни для кого не является откровением. Государственные СМК реализуют, соответственно, интересы власти, выражая ее оценки и влияя тем или иным образом на массовое сознание. В советский период в СССР существовал один субъект политической деятельности, он же олицетворял собой государственную власть. Нынешние упреки в адрес массовой коммуникации того времени в том, что она являлась ангажированной, мягко говоря, необоснованны, ибо наделяют массовую коммуникацию некой самостоятельной сущностью, не зависящей от социальных процессов, происходящих в обществе. Массовая коммуникация советского периода полностью выполняла свою роль — вела массово-информационную деятельность в рамках целей, обозначенных субъектом политической деятельности.

К настоящему времени в политическом пространстве России существует несколько субъектов, стремящихся реализовать свои потребности в государственной власти. По сравнению с советским периодом, в настоящее время существует намного больше различных СМК, в их создание и функционирование вкладываются огромные средства, которые далеко не всегда окупаются тиражами и даже рекламой, ибо граждане, по причине обнищания, не в состоянии тратить финансовые средства на приобретение продукции СМК[75]. Если предположить, что главная цель массовой коммуникации — удовлетворение информационной потребности граждан, то тогда кажется весьма странным тот факт, что на фоне неудовлетворенных первичных потребностей граждан в пище, лечении, жилье (на сегодняшний день в России 25 % граждан живет за чертой бедности) и т. д. проявляется такая своеобразная забота, заключающаяся не в том, чтобы спасти своих граждан от реальной угрозы вымирания, а в том, чтобы дать им возможность почитать газету или послушать радио. В определенные моменты жизни общества возникают ситуации, когда информация кажется важнее

[72]

хлеба, но такая ситуация не может длиться десятилетиями, что и подтверждает наличие недоверия граждан к информации СМК, падение тиражей и заинтересованности продуктами деятельности СМК.

Однако это никак не сказывается на процветании и разрастании империи средств массовой коммуникации, что говорит о других целях, лежащих в основе такого рода прогресса, а именно о коммерческих и, в большинстве своем, политических целях (а иногда и тех, и других вместе), которые преследуют субъекты социальных интересов, реализующих их посредством массово-коммуникативной деятельности. Цель данных субъектов — власть, в достижении которой они не останавливаются ни перед чем, в том числе и перед расходами на обеспечение массово-коммуникативной деятельности того или иного СМК, способного помочь субъектам реализовать свои цели. В выступлении по телевидению Ирина Хакамада сказала, что в ее деятельности как политика ей интересен только результат. Если благодаря различным методам и действиям «моя идея принята власть предержащими, то мне все равно, узнают они и народ, что это моя идея или нет. Главное, что есть результат, и я радуюсь»[76]. Эта фраза выражает суть любого субъекта деятельности: главное — результат, то есть главное — достижение поставленной субъектом цели. При этом, как уже упоминалось, декларируемые и истинные цели субъекта далеко не всегда совпадают, в сфере же политической деятельности не совпадают практически никогда. Иначе чем можно объяснить тот факт, что все многочисленные субъекты политической деятельности современной России обещают перманентные улучшения жизни граждан, на практике реализующиеся как стабильные ухудшения? Все политики дадут одинаковый ответ на этот вопрос: нужно было выбирать нас, тогда и были бы улучшения. Иными словами, в своих бедах виноваты сами граждане. Но это ошибка. Субъект, если он субъект, может не только ставить цели, но и обеспечить их реализацию, в противном случае он может быть не субъектом политических интересов, а лишь субъектом собственных мечтаний.

В передаче «Основной инстинкт», в которой участвовали представители большинства российских политических партий, прозвучало мнение, что у нас нет партии, способной позаботиться о народе, что Дума — представитель народа — бесправна, что у нас есть власть, но у нее нет стратегии, ибо она не знает куда идти[77]. Невольно напраши-

[73]

вается мысль о том, что реальный субъект современной российской политики находится вне интересов России и целью его является не улучшение состояния всех сфер жизни российского общества, но прямо наоборот, так как сложно иначе объяснить столь устойчивое обнищание столь богатого государства и ответить на вопрос, выявляющий субъекта деятельности: какую инстанцию удовлетворяют результаты данной деятельности и кому выгодна такая ситуация?

Однако следует заметить, что результаты по реализации поставленных целей не могут быть полностью предсказуемы, тем более относительно общества, где одновременно пересекаются множество объективных и субъективных факторов. Массово-коммуникативная деятельность служит реализации целей многих субъектов одновременно, что, соответственно, влияет на конечный результат в виде поддержки или неподдержки массовой аудиторией того или иного субъекта политической деятельности, по крайней мере, в демократическом обществе. Однако возможность беспрепятственно влиять на массовое сознание оглаской различных политических убеждений еще не есть демократия, которую недостаточно просто провозгласить. Демократия как власть народа предполагает способность последнего выступать в качестве субъекта этой самой власти, и если это представительская демократия, то способность не просто выдвинуть своего представителя, но и иметь возможность реально контролировать его функционирование вплоть до возможности лишения полномочий. Много ли мы знаем в современной истории России ситуаций с отзывами депутатов, которые не реализовали своих обещаний по улучшению жизни граждан? Это говорит только о том, что сознание современного российского общества еще не ориентировано на демократию, которая является не только политической парадигмой, но и определенным качеством, характеризующим сознание общества. Подобная ситуация весьма удобна для различного рода манипуляций общественным мнением, тем более при помощи мощной индустрии средств массовых коммуникаций.

Обеспокоенность отсутствием субъекта политической деятельности, способного вывести Россию из затянувшегося и углубляющегося кризиса, вызывает недовольство деятельностью массовой коммуникации, ибо предполагается, что именно она должна открыть народу всю правду, и тогда народ сам решит все проблемы. Однако для этого должен существовать такой субъект массово-коммуникативной деятельности, для которого граждане с их проблемами были бы целью, а не средством добиться власти. Для формирования такого субъекта граждане должны сплотиться, осознать свое право быть субъектом фор-

[74]

мирования представляющего их интересы субъекта политической деятельности. В современных условиях отсутствия демократического сознания такая задача под силу только средствам массовой коммуникации. Но, в таком случае, у ныне действующих СМК должен быть субъект, заинтересованный в появлении нового субъекта, что представляется маловероятным. Получается замкнутый круг. В процессе анализа деятельности современных российских массовых коммуникаций невольно напрашивается вывод о том, что у нынешних субъектов массовой коммуникации отсутствуют цели по сплочению и объединению народа, по формированию его национального самосознания. По этому поводу А. Караулов в телевизионной передаче «Момент истины» сказал: «Мы не знаем ни о героях, ни о подвигах, хотя гласность — пиши что хочешь»[78]. Однако, видимо, не «что хочешь», а что хочет субъект того или иного деятельностного ряда, реализующегося в рамках массово-коммуникативной деятельности. Ощущение гласности создает иллюзию того, что журналисты не хотят освещать тех или иных тем, хотя они в данном случае являются лишь средством, необходимым для творческой реализации вполне практических целей субъектов массовой коммуникации.

Сказать, что идея сплочения России не интересует никого из субъектов современной политической деятельности — значит сказать неправду. Возможно, такие субъекты есть, однако, как мы уже упоминали, от целеполагания до целереализации — «дистанция огромного размера». История России знает периоды, когда народ мог сплотиться не под влиянием деятельности тех или иных субъектов, а под влиянием объективных обстоятельств. «Время от 1812 до 1815 года было великою эпохою для России. Мы разумеем здесь не только внешнее величие и блеск, какими покрыла себя Россия в эту великую для нее эпоху, но и внутреннее преуспеяние в гражданственности и образовании, бывшее результатом этой эпохи... 12-й год, потрясший всю Россию из конца в конец, пробудил ее спящие силы и открыл в ней новые, дотоле неизвестные источники сил, чувством общей опасности сплотил в одну огромную массу косневшие в чувстве разъединенных интересов частные воли, возбудил народное сознание и народную гордость и всем этим способствовал зарождению публичности, как началу общественного мнения»[79]. Сплоченное под воздействием фактов действительности общество оказалось способным к выработке новых оце-

[75]

нок событий, что породило новое общественное мнение, которое, в свою очередь, определило последующее поведение граждан. Прошлое вряд ли объясняет современное настоящее, однако вселяет некоторый оптимизм относительно будущего.

Затронув проблему «оценки» и, соответственно, соотносительных с ней категорий, мы попадаем в область аксиологии, то есть теории ценностей.

[76]

Тема 5

Поиск по сайту: