Оценка модели мира клиента

Чтобы достигнуть целей консультирования, психолог должен изучить психологическую реальность клиента, его взаимодействие с окружением, его "теорию мира".

Каждый человек в процессе роста и развития создает свою модель мира. Он выдвигает и проверяет гипотезы в ходе игры, работы и общения. Выявленные закономерности включаются в концепцию мира. Иногда эти построения меняются в течение жизни, иногда остаются неизменными.

Люди обычно описывают мир при помощи системы конструктов – биполярных признаков, параметров, шкал. Перед консультантом встает проблема понимания, выявления того, как данный конкретный клиент познает и воспринимает сложный мир социальных отношений, других людей и самого себя, с помощью каких конструктов он систематизирует события.

Большинство клиентов, обратившихся к психологу, обладают неэффективной системой конструктов, описывающих себя и мир. Важно помочь осознать человеку, как он конструирует свой мир и как он взаимодействует с ним. Для этого психолог на время должен "влезть в шкуру" клиента, посмотреть на мир через его "очки". Для этого психологу необходимо отбросить собственные теории и построения, отвлечься от собственных стереотипов восприятия людей.

Согласно позиции Дж.Келли, для эффективной оценки потребностей клиента нужно решить несколько задач:

· выявление проблемы, с которой пришел клиент;

· выявление картины мира клиента;

· выявление того, как эта проблема выглядит в системе его картины мира, какие конструкты привели к ее появлению;

· выявление соотношения между картиной мира клиента, с одной стороны, и теориями, которые использует психолог, с другой.

Обычно психолог выявляет систему конструктов клиента во время первой встречи (интервью), в ходе которого клиенту предлагается рассказать о причинах и мотивах обращения к консультанту, об ожиданиях от консультирования, о главных проблемах и трудностях.

2. Модель "картины мира" и ее значение в консультативно-психотерапевтической практике

Модель картины мира — репрезентация нашего опыта мира. Являясь личной моделью "реальности", она своя, отличная от других у каждого человека в зависимости от неврологической конституции, а также от социального и индивидуального опыта (Пуселик, Люис, 1995).

Можно говорить о том, что мы постоянно отделены от мира вне нас. Сенсорные входы преобразуются в электрохимические импульсы по мере их передачи в центральную нервную систему. Следовательно, мы воспринимаем не реальность, а скорее неврологическую модель реальности. Из-за сходства в неврологических механизмах каждого из нас мы можем иметь и сходный опыт. Этот факт в сочетании с совместным социальным и культурным опытом дает возможность создать совместные модели, образующие основу наших социальных структур.

Язык — это основной пример такой модели. Однако нет универсальной репрезентации опыта, а также никакой единой модели мира, точно подходящей для каждого

Сказанное имеет самое прямое отношение к консультативно-психотерапевтической практике.

Оказывается, то, что может казаться "серым" консультанту, является "коричневым" в восприятии клиента. И это было бы небольшой проблемой, если бы не существовало социальных и индивидуальных фильтров, которые являются вторым и третьим уровнями в построении "картины мира". Основным примером социальных ограничений является язык. Язык кодирует воспринимаемые феномены в слова, которыми манипулирует ум, пытаясь выделить смысл из опыта. Например, эскимосы имеют семьдесят различных слов для выражения понятия "снег", потому что это в значительной мере способствует выживанию культуры эскимосов. Все развитие личности отражает широкое общество, в котором живет человек, — общественные институты, традиции, ценности, идеи и т.д.

Можно сказать, что картина мира в этом смысле складывается из ряда "мифологических систем". Конечно, "миф" здесь понимается не как ложь и выдумка, но как некий способ структурирования и осмысления действительности.

Каким бы ни был концептуальный подход, консультант-психотерапевт неминуемо сталкивается с проблемой представления клиенту собственной концепции психотерапии, с введением некой единой системы понятий, однозначной "мифологии", известной и терапевту и клиенту. Термин "психотерапевтический миф" уже давно употребляется в западной психологии. Под мифом понимают специально сформулированные для клиента психологические знания, объясняющие суть проблемы и процесс лечения. И хотя в литературе подвергается критике так называемая индоктринация, то есть навязывание терапевтом клиенту тех или иных концептуальных идей в результате жесткой установки, вызывающей сопротивление клиента и мешающей психотерапевтическому процессу, ненамеренная индоктринация обязательно присутствует в любой психотерапии. Более того, практически всегда клиент, окончив лечение, усваивает теорию психотерапии, предъявляемую ему терапевтом (Огинская, Разин, 1991. С. 10).

Тем не менее все было бы достаточно просто и ясно, если бы клиент представлял собой некую "tabula rasa". На деле же клиент, как правило, приходит к консультанту-психотерапевту со своей "мифологией". У него есть не только свой "самодиагноз", но и нередко цельная интраконцепция его страдания и соответствующая ей форма избавления от него.

Точнее будет сказать, что в психотерапевтическом процессе скрещиваются пути как минимум трех мифологических систем: профессиональной мифологии психотерапевта и личностных мифологий пациента (клиента) и психотерапевта (Цапкин, 1992. С. 28). Причем современная российская действительность такова, что ин-траконцепции клиентов, как и массовое сознание в целом, содержат большую, разнородную, во многом противоречивую массу идей, взглядов, представлений и иллюзий. В этом мутном потоке совершенно неудивительно всплывание на поверхность различных концепций представителей "оккультной" психотерапии и других "целителей" человеческой души.

Изучение рынка психотерапевтических услуг, проведенное московским врачом-психотерапевтом Н.Н.Нарицыным (1994), показало, что примерно 60% представителей "оккультной" психотерапии — это люди, прослышавшие о будто бы больших заработках психотерапевтов и в целях личной наживы объявившие себя биоэнерготерапевтами, магами, колдунами, экстрасенсами, целителями, а также "психологами" и "врачами". Как правило, это вполне здоровые психически, предприимчивые граждане, умело жонглирующие наукообразными фразами...

Еще примерно 30% таких "психотерапевтов" сами находятся за гранью психопатологии. К сожалению, есть и группа врачей и психологов, потерявших, видимо, веру в возможность выжить в условиях "смутного времени". Отчаявшись, они пытаются на свои профессиональные знания напустить туман оккультизма. И плодятся сочетания типа: "врач-энерготерапевт", "врач-экстрасенс, магистр оккультных наук", "маг-психолог" и т.п. (Нарицын,1994. С. 177).

В последнее время заметна еще одна тенденция — появление (а точнее возрождение) христианской психотерапии, в том числе и уход отдельных врачей в христианство, пересечение религии и психотерапии {Каган,1993. С. 31).

Крайне распространенными стали и различные восточные философско-религиозные концепции (йогизм, дзен-буддизм и т.п.), широко предлагающие исцеление души и тела.

Гораздо ближе к мистицизму, чем к науке, несмотря на проникновение в серьезные психологические журналы, по-прежнему стоит парапсихология, но и она берется за лечение страждущих. Предложение же и спрос всегда были сторонами одной медали. Личностно-профессиональная мифология "помогающих" — лишь оборотная сторона личностной мифологии ищущих помощи. Тем более, что наше время дало возможность вчерашнему клиенту сегодня назвать себя "терапевтом" или "консультантом". Не умножая далее количество примеров, допытаемся классифицировать концепции, формирующие, составляющие мифологию клиента нашего времени. В современной России выделяется по меньшей мере семь основных "мифов о помощи" (интраконцепций, мифологий клиента):

— житейский;

— философский;

— религиозный;

— оккультный;

— медицинский;

— психологический;

— псевдонаучный.

Естественно, что каждый из них может быть разбит еще на ряд "подмифов".

Каждую интраконцепцию (миф) можно описать с помощью ряда постоянных характеристик. В наиболее общем виде таких характеристик только две: во-первых, это ответ клиента на вопрос: "Что со мной происходит?", его представление о природе страдания, другими словами, формулировка вторичной потребности, часто следующей за блокировкой первичной потребности (в безопасности, любви и т.д.); во-вторых, это имя субъекта, избавляющего от страдания, указывающего путь к избавлению, по сути — имя субъекта, удовлетворяющего потребность.

Используя данные константы, кратко опишем каждый из семи вышеназванных мифов.

Итак, житейский миф. Формулировка потребности в данном мифе часто заключается в такой фразе: "Мне нужен совет..." или "Мне нужно выговориться...". Субъектом же, удовлетворяющим эту потребность, может быть в зависимости от ориентации клиента или обстоятельств друг, мудрый сосед (внесемейный подмиф), либо родители, супруг (супруга) (семейный подмиф), а иногда и случайный вагонный попутчик.

В философском мифе формулировка потребности может звучать так: "Я не понимаю чего-то в жизни...

нуждаюсь в объяснении...". При более материалистической, рациональной ориентации клиента субъектом мифа становится ученый (западный подмиф) или объект, приобретающий значение субъекта — книга, журнал, то есть по сути то же философское знание, фиксированное в языке, слове (письменном, печатном). При более идеалистической, эмоциональной ориентации клиента субъектом скорее становится некий гуру-учитель (восточный подмиф).

Религиозный миф представляется клиентом в таких конструкциях: "Я нуждаюсь в вере... меня наказал Бог... спасение в Боге". Субъект же мифа здесь может быть как индивидуальным (священнослужитель), так и коллективным (община, религиозное общество). Кстати, здесь чаще, чем в других мифах, возможно существование ирреального субъекта мифа, "прямой" контакт с субъектом, избавляющим от страдания, но не представленным в реальности.

В оккультном (мистическом) мифе языковая конструкция может быть следующей: "Меня сглазили... наслали порчу...". Субъектом же, избавляющим от "сглаза", естественно становится колдун, знахарь, ясновидящий и

т.п.

Во многом медицинский подход, особенно касающийся не органических, а так называемых функциональных нарушений, также мифологизирован. Клиент заявляет себе: "Я болен..." и требует врача (врачебный подмиф) или целителя (подмиф народного целительства).

В психологическом мифе формулировка потребности звучит примерно следующим образом: "У меня психологическая проблема...", соответственно нужен психолог, который может в ней разобраться.

Псевдонаучный миф сам по себе крайне неоднороден, однако наиболее мощными его ветвями являются, пожалуй, парапсихология и астрология. Соответственно страдание объясняется в биоэнергетических, сенсорных и иных псевдонаучных терминах, либо "проще": "Сегодня неблагоприятное расположение звезд... Марс вошел в Луну" и т.п.

Конечно, все интраконцепции клиентов нашего времени не могут быть строго изолированными и зачастую пересекаются и объединяются. К тому же к ним неминуемо начинают примыкать и более материальные вещи — социальная, правовая и иные виды помощи.

Следует добавить, что индивидуальные ограничения также сказываются на построении определенной картины мира человека, на формировании его системы веры и ценностей (Пуселик, Люис, 1995. С. 34). В частности, на представлении (мифе) о помощи. Индивидуальные ограничения являются непосредственным результатом личного опыта, частью личностной истории.

Так, некто, оказавшийся в минуту личной драмы рядом со священнослужителем (колдуном и т.д.), оказавшим ему непосредственную помощь, вряд ли в следующую минуту душевного разлада примется искать психолога-консультанта. Часть его картины мира, касающаяся представления об избавлении от душевного страдания, уже построена. И это не хорошо и не плохо. Это всего лишь означает, что психологическое консультирование, если оно хочет быть востребовано, должно быть представлено как в социальной жизни, так и в индивидуальном опыте.

Поиск по сайту: