И ещё: из промежутка с 1985 по 2020 возьми тысячу человек в Росии - самых обездоленных, убитых, умерших в нищете. И тысячу погибших и умерших от болезней детей
И ещё: Возьми у Шуры двадцать космолётов, посади в каждый по человекообразному роботу с высоким интеллектом и отправь на Землю в текущее время. Пусть поищут в России… Тьфу, Росси-то уж нет… В Китаре РКССКИХ добровольцев - мужчин и женщин любых возрастов, желающих навсегда покинуть планету. Китайцев КАТЕГОРИЧЕСКИ не брать! Хватит с них и одной Земли.
- Слушаюсь, Александр Иванович.
- Да, пошли здесь, вокруг Земли-2, несколько локационных зондов - пусть поищут полезные ископаемые. Особенно меня интересует телепортарий. Кстати, как он котируется на рынках в Метагалактике?
- Очень высоко! Потому что лишь немногие органические существа способны к собственной телепортации. А телепортарий даёт возможность этой опции для всех остальных.
- Всё. Выполняй. Да, и передай, кто там у нас главный по строительству, Вася, что ли: пусть приступают к дополнительной постройке пяти тысяч просторных одноэтажных коттеджей - с современной земной бытовой техникой. Пообвыкнутся новые жители - поставим им межгалактические штучки-дрючки. Купол над городом увеличить. Запасы нашей энергии для материализаторов пусть пополняют из местного сырья.
- Слушаюсь, Александр Иванович.
Истинно, истинно вам говорю: ЖИЗНЬ - ЭТО СПОСОБНОСТЬ СОЗДАВАТЬ БУДУЩЕЕ!
Впрочем, пришла пора прогуляться по планете. В конце концов у меня имеется шикарнейшая яхта! Не всё же абрамовичам иметь по десять яхт за украденные у России деньги!
Однако - почему… Я не заказывал…
- Лиза, кто это без моего приказа соорудил яхту!?
- Приказ Ваш был, Александр Иванович. Когда Вы выпили… Включить запись?
- Ну… включи.
В моём мозгу что-то Сначала наступила полная тишина, потом раздался голос Лизы: - Запись от ……., планета Земля-2, кают-кампания космолёта «Александра»:
- Ребя…бябя…та!!! Ё-пэ-рэ-сэ-тэ!!! Имею я право!? Иметь яхту!? Супер-пупер инопланетную!? Но что б как на Земле!? А-а!? Роботы! Ё-пэ-рэ-сэ… Создать! Изобресть!
- Выключай балаган лимитед!
Когда-то, в другом мире, на другой планете… Я, уничтоженный советской «скорой помощью», с искалеченной головой, не имея физической и материальной возможности получить высшее образование, пошёл после окончания школы на самое дно - устроился матросом второго класса на военный танкер «Дунай» в составе гражданской команды.
Мне семнадцать. 1966 год. Идёт война во Вьетнаме. Большая Америка бомбами, напалмом и всякой ядовитой гадостью месит маленький Вьетнам. Под предлогом уничтожения коммунистического режима. Разумеется, СССР не может остаться в стороне. Под видом вьетнамцев наши летчики летают на наших истребителях и сбивают американские бомбардировщики. Наши гражданские транспортные суда доставляют во Вьетнам оружие, топливо и продовольствие. Наши ракетные эсминцы и атомные подводные лодки патрулируют и контролируют моря и океаны планеты – наперегонки с американскими авианосцами. Новенький военный танкер "Дунай": девять тысяч водоизмещение, дизельэлектроход, в машинном отделении два "Русских дизеля" общей мощностью в девять тысяч "лошадей", сто двадцать семь метров длина корпуса и двадцать три ширина, средняя скорость – двадцать узлов. Рассчитан на пятьсот человек военной команды. Но в 1966-67 годах команда состояла из пятидесяти шести гражданских. Капитан, старпом, второй-третий штурмана, стармех, механики, мотористы, поварихи-буфетчицы и десять матросов. Пять первого класса и пять – второго. И там, в 1966 году, я, семнадцатилетний матрос второго класса на военном танкере "Дунай".
Ж и з н ь – к у к о л ь н ы й т е а т р, и л ю д и в н ё м - м а р и о н е т к и.
Как часто, даже не по прошествии всей жизни, а иногда нескольких лет, думаешь: и зачем в с ё это было, зачем был ТАМ я?!
Ж и з н ь – в е ч н а я и г р а: н е з а р а с т и ч т о б м о х о м? Ч т о б ы л о х о р о ш о в ч е р а, т о с е г о д н я – п л о х о!
Ещё вчера я имел дистрофию сердца и общую дистрофию. Ещё вчера в десятом классе я ходил в обязательной форме: белой рубашке, галстуке, черном пиджаке. И был комсоргом класса. Любил первой взрослой любовью одноклассницу, писал стихи... А сегодня – жуткая роба, кирзовые сапоги, тяжелейшая, грязнейшая унизительнейшая работа! И покраска: с утра до вечера, километрами – этой проклятой быстро ржавеющей железяки. Но самое страшное – туалеты! Два туалета и душ – моё заведование, один час с утра. По-морскому, туалеты – гальюны. В военном флоте даже с гражданской командой нет женщин уборщиц. Лишь буфетчицы и поварихи.
Только для господ комсостава нанимали специальную одну уборщицу для их кают. Гальюны, а их там было штук пятнадцать, частично закрыли, а остальные поделили между матросами второго класса. Уже тогда на новом танкере они были весьма современными – с зеркалами, кафелем, со сверкающим унитазом. И всё это великолепие должен поддерживать в таком же блистающем виде я. Как я драил гальюны – никто не видел, но бумажки использованные выносить в урне нужно на виду у всех... И при этом – расцветшая юная внешность до какой-то ненормальной степени. Три буфетчицы предложили мне свои сексуальные услуги, но я ещё не умел ими пользоваться. На улице женщины на всём скаку останавливались и глазели на меня. В школе два выпускных класса – женская половина – поспорили, из какого я выберу себе девчонку. И даже наша тридцатилетняя классная руководительница... Впрочем, она была холостой, ей простительно. А тут – гальюны с бумажками! Проработал я матросом на танкере меньше года. Потом у меня было тридцать или сорок так называемых "профессий". Около двухсот мест работ. В том числе, уже в зрелом возрасте, ища время для творчества, мне приходилось ещё дважды работать матросом – сутки через трое – на морском буксире и на плавмастерских. Тысячи людей прошли передо мной. Но я мало что и мало кого помню. А вот те юные несколько месяцев на "Дунае", тот ничтожный труд, те люди и те туалетные бумажки так и остались со мной до конца.
Ж и з н ь, в с у щ н о с т и, н а б о р с у в е н и р о в: м и л ы х и б л е с т я щ и х в н а ч а л е, п р о п ы л е н н ы х и н е л е п ы х – в к о н ц е.
За тот неполный год я вместе с танкером побывал в Северном Ледовитом океане, в Восточно-Сибирском море, в Беринговом море, дважды в Охотском, многократно в Японском, в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях и несколько месяцев дежурства в определенных точках Тихого океана в районе Гавайских островов и ниже, за экватором, в районе Филиппин. L’etat c’est moi – лета сэ муа – государство – это я. Эту фразу произнес Людовик Четырнадцатый, стоя в парламенте в охотничьем костюме и помахивая кнутом. Но в нашем дурном непонятном фильме, называемом "жизнью", который для своего удовольствия крутит наш Создатель, каждый из нас, даже самый ничтожный нищий раб – тоже государство. Поскольку, как известно, королей играют окружающие. Оглядываясь назад, поражаюсь не только жуткому обману времени, этим иллюзорным годам-секундам, но и одновариантности судьбы…
Из пятидесяти шести человек команды более половины – восемнадцати-двадцатилетние. Возраст, в котором нужно кушать и кушать! ЖРАТЬ!!! И вот мы получаем продукты, себе и тем кораблям, к которым отправляемся: гнилая картошка, гнилая капуста, перловка, горох... Мы идём получать мясо на склад. В 1966 году у военных нет морозильников. Есть длинные деревянные, дореволюционной постройки - пакгаузы со льдом, кишащие крысами. Они стояли на месте нынешней военной набережной. Нас подводят к висящей говяжьей туше – половине коровы. Мясо на всю команду на два месяца, килограммов сто двадцать... Туша жуткая – зелёная, гнилая. С нами, с матросами, несколько мотористов, взрослых мужиков, бывших зэков, с ними шутки плохи. Матерясь, они требуют н о р м а л ь н о г о мяса. Приходит ещё одна туша килограммов в двести, санврач, и объясняет: то, что туша зелёная – это ничего, есть можно, если хорошо проварить. А вот когда уже мясо будет отставать от кости – тогда уже нельзя. А здесь ещё не отстает... Эх, не везло мне с питанием ни в молодости в социалистическом СССР, ни в старости, в уголовной России! То мясо мы, конечно, не ели, но молодые и голодные, после тяжёлого физического труда, после адских многодневных двенадцатибальных штормов мы, преодолевая тошноту уже не от выматывающей качки, а от вонючего гнилого мяса, хлебали с этим "мясом" жидкое варево, находясь далеко-далеко в океане, где не пойдёшь в магазин или столовую.
Н и ч т о н е ц е н и т с я т а к д о р о г о и н е п р о д а ё т с я т а к д ё ш е в о, к а к м о л о д о с т ь!!!
Разумеется, не только отсутствие питания для армии и народа могло бы быть иллюстрацией фальшивой мощи СССР 1966-67 годов. Вот, например, эпизод. Первый рейс нашего танкера в район Гавайских островов. Здесь нас ждут два однотипных гидрографических судна с военными командами – "Чажма" и "Чумикан". Каждое из них имеет огромные круглые белые шары, громоздящиеся выше мачт – космические антенны. Задача этих кораблей – держать связь с нашими космонавтами на орбите и следить за полетами военных спутников. Мы заправляем их топливом, водой, перегружаем продукты. Причем, начинаем свою работу с того, что швартуемся посреди океана борт к борту к "Чажме". Погода – полный штиль, но в океане штиль совсем другой, чем в море. То есть, идёт мощное колебание поверхности, как будто незаметно, но судно уходит вниз, потом вверх. И мы наваливаемся на "Чажму", пробиваем своим острым выступом, на котором стоит катушка для шлангов, огромную дыру в борту "Чажмы". Наш капитан с оригинальной фамилией Баранник, человек сталинских времён, лет пятидесяти с лишним, маленький, в мятой неряшливой форме, с пиратской табачной трубкой в зубах, ни разу не удостоивший команду своим посещением ни на одно собрание. Зарплата – в с е м ь ! раз больше моей матросской, трёхкомнатная каюта с ванной, туалетом, бесплатным баром, забитым бесплатными /представительскими, но в чужие-то загранпорты нам вход был запрещён!?/ коньяками и водками. И консервированными крабами, икрами и так далее. Как было враньё коммунистическое о равенстве и братстве: где одни вкалывали на износ за гроши, а другие жрали и пили, так это наглое враньё со сказками о "демократии" переехало в нынешнюю супер гнилую супер уголовную вымирающую Россию.
Нам приходится уважать тех, кто обворовывает нас: ибо трудно признаться себе, что обворовывают нас убогие ничтожества.
Наши молодые штурмана нашли всё-таки способ заправки: мы на медленном ходу подавали шланги с кормы эсминцам, и они, следуя за нами метрах в ста, на синхронном ходу заправлялись водой и дизтопливом. В космосе летали наши космические корабли и спутники. Вокруг всей планеты во всех океанах их обеспечивали связью наши гидрографические суда под охраной военных ракетных эсминцев и атомных подводных лодок. Но не было среди этих спутников – спутников связи для граждан страны! Е с л и з а ч ё р н о й п о л о с о й н и к а к н е п р и х о д и т б е л а я, з н а ч и т, в а ш а з е б р а б е г а е т п о Р о с с и и...
Годы идут, но одно и то же, Есть правило, как ни крути: Рождённый ползать - летать не может, Но может высоко заползти!
Ж р е б и й б р о ш е н, Р у б и к о н п е р е й д е н, м о с т ы с о ж ж е н ы и р а к н а г о р е д а в н о с в и с т н у л. Н о п о г о д а с м о р я н е п р и ш л а п о ч е м у – т о д а ж е п о с л е д о ж д и ч к а в ч е т в е р г!
Глупая, из области детской игры в войнушку, "мощь" демонстрировалась нами и американцами друг другу тоже как-то по-детски глупо. Вот наш новенький танкер, а вот рядом американский, вот наши гидрографические суда с шарами, а вот рядом, почти близнецы, американские. Как будто в океане места мало и нужно крутиться рядом, чуть ли сталкиваясь...
Или, ещё один пример: заправляем на малом ходу наш патрульный, уже ультрасовременный в те времена эсминец – со всяческими пушками, глубоководными бомбами, радарами и, конечно же, с ядерными дальнего действия ракетами. И в это время на горизонте показывается чьё-то иностранное гражданское судно. Наш эсминец, отбрасывает без предупреждения шланги, из которых вовсю хлещет в океан дизтопливо, и на всех парах – тридцати шести узлах – к этому судну иностранному, наставляя на него пушки и ракеты. Обходит его несколько раз кругами и запрашивает курс следования. А чего ради?! Судно идёт в н е й т р а л ь н ы х водах! Вот на такое планетарное хулиганство тратились деньги нашего нищего народа. На показуху! На то, чтобы очередной кремлевский дебил ощущал себя властителем мира.
Т о л ь к о н а у ч и в ш и с ь в и д е т ь в е щ и т а к и м и, к а к о в ы о н и е с т ь, м ы н а ч и н а е м о с о з н а в а т ь, ч т о о н и с о в с е м н е т а к и е.
Истинно, истинно вам говорю: В НАСТОЯЩЕМ ОБЩЕСТВЕ ЛИЧНОСТЬ ОПРЕДЕЛЛЯЕТСЯ ТРУДОМ И ТАЛАНТОМ, В ФАЛЬШИВОМ - МАРКОЙ МАШИНЫ И ТОЛЩИНОЙ КОШЕЛЬКА.
У Баранника вряд ли была машина, хотя его зарплата в семь раз превышала мою матросскую. В те советские времена личный автомобиль - большая редкость в СССР, да и куда этому примитивному алкашу садиться за руль!
