Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Для справки: «крыша поехала» – это профессиональный психояз и универсальный диагноз н а ш и х психиатров



– Крыша поехала-а-а!!! – громко зарокотала тетенька-врач, выскочила из кабинета и понеслась по коридорам, сбив с ног сотню-другую пациентов. После чего с большим трудом была поймана дюжими санитарами на крыше соседнего дома, связана, принесена в собственный кабинет и допрошена зав. отделением. И поскольку крылатая фраза продолжала светиться и изумрудиться на стене /кстати, она до сих пор там же, пытались соскоблить хоть граммульку – для анализа, но не соскабливается/, то в историю с зелеными человечками отчасти поверили, тетеньку развязали, и с этого-то момента и началась массовая сенсация: радио, телевидение, газеты…

Правда, в некоторых кругах ходят слухи, что наши доблестные специальные ОРГАНЫ имели ярко выраженное желание полностью и навсегда засекретить зеленых как таковых. Там же, на той же психиатрической стене выбили эдакий монументальный, якобы, гриф: «Совершенно засекречено навечно».

Но, говорят, что у наших доблестных специальных органов почему-то на сей раз ничего не получилось. Чем больше они секретили, тем явственнее и быстрее факт контакта с инопланетянами выходил наружу. И даже сверхсекретный гриф на стене кто-то замазал цементом. Возможно, это проделки зелененьких.

Мы же на эту тему более распространяться не будем, поскольку сами понимаете – зеленые человечки прилетают и улетают, а наш журнал /вместе с редакторами/ желательно чтобы остался. Не засекреченным навечно…

Поэтому продолжим наш почти документальный рассказ с того момента, когда журналист А. Иванчук сидел во встроенном в стену шкафу для верхней одежды в прихожей квартиры семьи Константиновых, тех самых, которых посетили пришельцы с планеты Зонс, сидел и страстно /слезно, пламенно, восторженно, призывно, вдохновенно и как-нибудь еще/ мысленно умолял зеленых человечков:

Первое. Вступить с ним в контакт и визуально показаться ему /а уж он дает слово, что совсем не испугается!/.

Второе. Если это, конечно, возможно, хотя бы чуть-чуть, если это, разумеется, не слишком большая запретная тайна, ну самую хотя бы малость – приоткрыть плотную непроницаемую занавеску: как? что? откуда? куда? и для чего все и всё?

И третье. Конечно, он просит извинения. Нет, ему, конечно, неудобно… Но лично для себя… Если возможно… Чуть-чуть таланта, хотя бы немного. Ведь популярным известным журналистом не стал. Местная газетенка… А хотел писателем. Чувства гениальности не дождался. А уже тридцать. Но он знает! Ощущает! Сидит о н о в нем где-то. Талантливое. А потянет, зацепит – вытаскивает лишь дешевенький популизмик…

Иванчук изо всех творческих сил напрягает свои нейроны и мышцы шеи, рассылая призывные биотоки по квартире, а носом /носишкой, носячником, носачом, носарем, носярником, носюгальником, нюхалом, нюхальником, сопельником, рубильником, шнобелем и как-нибудь еще/ втягивает крепкий шифоньерный коктейль из нафталина, духов и пыли, нечаянно, по журналисткой привычке подбирая заодно синонимы к «носу» и одновременно подумывая: как бы вылезти из шкафа незаметно и не напугать девочку Олю – она опять одна дома.

«А мне нравятся его синонимы «носа». Интересно, как бы звучал мой нос? Я хочу показать его Иванчуку. Все равно пришло время вступать с ним в контакт…» – услышал, вернее, уловил в своем мозгу Иванчук чужой странный голос и тут же в темноте шкафа появилось нечто… Зеленое, фосфорицирующее… «Отдаленно напоминающее нос, а точнее – носопырку», – подумал Иванчук, от страха приготовившись упасть в легкий обморок. Но в шкафу было тесно, да и нос исчез.

«О, носопырка! Как красиво звучит мой нос!»

«Е, хватит со своим носом. Человек нас попросил о некоторых вещах. Мы по закону не вправе вступать в контакт с неконтактором…»

«Да, и создавать местных гениев!»

«И посвящать в тайны Местного Бытия».

«Да, но мы просматривали здешнюю проекцию Будущего и знаем, что все-таки кое-что сделаем для Иванчука.»

«И кое-что покажем…»

«Разумеется, случай особый. Ему каким-то образом удалось пройти через пленку Непредсказуемостей».

«И через диафрагму Неопределенностей».

«Одно удивительно – буквально каждый индивид здесь считает себя если и не гением, то по крайней мере умнее всех остальных, а этот признает недостаток собственного таланта…»

«Перед собой люди иногда бывают искренни. Особенно, когда это им выгодно».

«Не будем их строго судить».

«Не будем»

«Ведь они всего лишь трехмерные био».

«Да, они лишь талантливое временное химическое изображение на

Э к р а н е».

«Такую информацию о себе ч е л о в е к знать не должен. Психика слаба».

«Сотрем».

«Кстати, он просит таланта».

«Это сколько угодно».

«Сколько угодно нельзя. Посадят в этот… дурдом».

«Талант – это умение взять то, что дала природа».

«У них еще существует Большой талант: умение взять себе то, что природа дала другим».

«А мы усилим его честность. Вот здесь – будем пользоваться их лексиконом, – в его процессоре…!

«Да не путайте их примитивные игрушки-компьютеры с tele-encephalon – конечным мозгом».

«Так, где там зона честности? А, вот, в медиальной затылочно-височной извилине. Все, готово. Увеличил ее размеры».

«Да, но для многих из них честность и глупость – синонимы».

«Ах, эти их мелкие ничтожные материальные делишки. Но лет через двести они…»

«Но они живут слишком мало».

«Хорошо. Продлим ему жизнь. Вот сюда, в его ч а с ы, в центральную борозду, чуть-чуть э н е р г и и их Галактики. Ах, многовато, на триста лет, ладно, пусть живет».

«Теперь – за гениальность. Внутритеменную борозду слегка выпрямим. А polus brontalis чуть левее. И больше связей для нейронов, больше, еще больше. Все. Есть местный гений».

«Что вы наделали! Его будут с трудом понимать лишь через двести лет!»

«Гениальность – это когда доходишь до такой силы таланта, что осознаешь свое бессилие».

«Друзья, а ведь мы прибыли сюда, чтобы насладиться запахом Ландыша!»

«Да, но мы просматривали местное будущее. По сценарию сейчас Иванчук летит вместе с нами на поиски ландышей. Мы осматриваем все окрестные и дальние помойки, пардон, леса, но встречаем лишь свалки мусора и захоронения радиоактивных и химических отходов».

«Но по этикету мы не можем нарушать ход локальных событий».

«Мы не будем его нарушать. Сейчас мы отправляемся по просьбе только что рожденного местного гения Андрея Александровича Иванчука в местные запредельные подпространства. Заодно сделаем круг почета над окрестными помойка…, excuses me, лесами. А ландыши, как вы все знаете, мы найдем, когда будем гулять с Олей. Возражений или альтернативных предложений ни у кого нет? Полный консенсус. Тогда, поехали».

Дверь шкафа отворилась, и оттуда, отягощенный гениальностью и зарождающимися сверхзнаниями, вывалился пронафталиненный Андрей Иванчук. Он встал, отряхнулся. Глаза его сверкали огромными рубинами и излучали самую большую честность на Земле на ближайшие триста лет. И кто бы, глядя сейчас в эти суперчестнейшие глаза, мог бы позволить себе вспомнить, что совсем еще недавно, да не далее, как буквально сегодня, даже видавшие виды братья-журналисты называли между собой вот этого славного малого не иначе, как Профурой Сквознячковой. /Кстати, зонсянин Ю, который потратил на расшифровку этой идиомы целых пять секунд Нейтрального времени, так до конца и не осознал – что же она обозначает?/

– Зравствуйте товарищи. Рад приветствовать вас на планете Земля, – сверхчестно глядя в глаза /или в фотоэлементы? или прямо в мозг? или?... , но это и не важно/, сказал проникновенно Иванчук, пожимая поочередно каждому инопланетянину руку /или шупальце? или ногу? или?..., но это и неважно/.

– Спасибо вам огромное за дар местной гениальности! Готов к познанию Непознаваемого.

– Андрей Александрович, разрешите вас проинтервьюировать. Всего лишь один вопрос, – улыбаясь самой, очевидно, юмористической улыбкой всей видимой части Вселенной, обратился к Иванчуку Мягкий знак. – Что вы чувствуете сейчас, обладая вашим новым даром – гениальностью?

– Я чувствую, что чувствую, что очень сильно чувствую. И чем больше я это чувствую, тем больше это чувствую, – достойно ответил Андрей, понимая, что выдержал тест на чувство юмора, поскольку все зеленые человечки рассмеялись.

– Что ж, друзья, пора выполнять о б я з а т е л ь н о е. Андрей, обратите свою энтвокранную руку ладонью к импульсу местной Центральной машины, – попросил А.

– Но у меня нет этой… такой руки.

– Есть-есть, вот же она, – А коснулся Андрея вжикаматериализатором. – Вот она, пожалуйста.

И Андрей действительно увидел у себя нечто… Рука? Да, как будто он всегда знал, что у него есть подобный орган…

– Вот так, поворачивайте ее, поворачивайте, вот! Толчок. Это импульс – штекер, подключающий ко всеобщей Сети дейстительного Времени и Паутине Гравитации. А теперь откройте свое Внутреннее Око, ну, смелее, смелее! Смотрите в четвертое измерение.

И Андрей вдруг обнаружил у себя в мозгу еще один орган, глаз, и поднял тяжелое веко, и тело его тут же стало легким, прозрачным и невесомым, и пространство квартиры съежилось, съехало в один угол, а рядом оказалось еще множество пространств, составляющих, очевидно, земную поверхность. Впрочем, это была, пожалуй, некая псевдоповерхность, отражение, или, может быть, надповерхность Земли. И перемещаться здесь можно, наверное, быстро и легко. И везде… везде плывут и летят… прозрачные люди!

– Здесь живет пси-энергия тех граждан, которые достигли определенного умственно-интеллектуального уровня, – промыслял кто-то из зеленых.

– А… моя энергия здесь? – с надеждой и одновременно с сомнением промыслял Андрей.

И тут же к нему приблизился прозрачный мальчик, лет пяти. Они смотрели друг на друга, обменивались энергетичискими вспышками-флюидами. Этот мальчик, пси-энергия Иванчука, появился здесь, в четвертом измерении, только сегодня! Но пока они обменивались энергией, мальчик рос, мужал и превратился в зрелого юношу.

– Это твоя так называемая душа, – сказал И.

– Но что здесь все делают? – спросил Андрей.

− Они хранят здесь ваше в ы с ш е е и в необходимые вам моменты жизни подпитывают высшим человечество, – ответили ему зеленые.

Андрей обменивался интеллект-флюидами с собственной душой, постигая принципы жизни в Сфере четвертого измерения, а прозрачные люди вокруг прибывали и прибывали, перемигиваясь энергетическими вспышками с зелеными. Заполыхали светящиеся дуги и разбежались цветными радугами по всей Сфере – пошла информация о контакте с инопланетным разумом.

Андрей видел, как многие прозрачные люди быстро меняли свою внешность и возраст. Одни из детей превращались в юношей и девушек, и даже в зрелых мужчин и женщин, другие же, наоборот, резко молодели, а некоторые… некоторые исчезали совсем, превращаясь в черные точки. Целые рои черных точек жутко проносились по Сфере, проваливаясь в никуда, вернее, на п е р е п л а в к у. Это те, кто сгубил свою душу.

Информация влилась через энергетические флюиды собственной души и Андрей знал здесь уже почти все. Вот Сияющие. Умершие. Где-то здесь его родители, родственники, знакомые. Они еще не ушли в Центральную машину и не… Он слышит, чувствует их! Хочет видеть!

«Не сейчас, – говорят ему. – Ты еще не готов. Потом…»

– Может быть, на сегодня хватит? – спрашивают его зеленые.

– Нет-нет, дальше, дальше, дальше! Хочу знать все!

– Все знать нельзя, но о многом можно догадываться. В пятое! Открой пошире Внутреннее Око, – и Д коснулся Андрея вжикматериализатором.

И вновь пространства третьего и четвертого измерений сжались, расщемились, впуская в себя еще один объем…

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.