Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Комментарий психогенетика. Художественное изложение – лишь легкий мазок в истории поведения Бэлы

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 6Следующая ⇒

Художественное изложение – лишь легкий мазок в истории поведения Бэлы. Его можно понять и проанализировать на основании документа, который содержит неопровержимые факты. Таким документом является генограмма.

Очевидны в этой истории следующие факты:

1. По материнской линии:

Здесь ключевая фигура – бабушка Лия, ушедшая из жизни в 54 года в результате гипертонического криза. Для матери тоже характерно стремление к уходу из дома, от семьи.

Бабушка Полина кочевала по жизни со своей семьей за мужем или во время войны к брату в Свердловск. Вначале она после окончания гимназии в 1923 г. в 17 лет пыталась уехать в Америку, у нее были украдены чемодан и билет – потеря и прерывание, у нее крадут, отнимают возможность.

С мужем она уезжает в Ашхабад и все время живет со своей семьей в напряжениии страхе за жизнь мужа и детей. Муж – секретарь обкома партии – воюет с басмачами. Она теряетдвух своих первенцев и в 1941г. от желтухи умирает младший сын. Муж уходит на фронт и пропадает без вести – потеря мужа.Во время переезда из Ашхабада в Свердловск у нее крадут документы.

Муж возвращается с войны после контузии и слепнет – опять потеря, этоокончательно подкосило бабушку.

Интерпретируя перечисленные факты можно предположить, что по материнской линии формируются следующие страхи и бессознательные психологические установки:

- страх за свою жизнь;

- страх за жизнь детей;

- страх за жизнь мужа.

- «Я не могу уехать туда, куда я хочу» или « Я не могу уехать в другую страну», т.к. у меня крадут эту возможность;

- постоянное прерывание привычного образа жизни, смена дома и его обустройство в связи с внешними событиями и катаклизмами, формируется бессознательная тенденция к уходу из своего дома, привычного образа жизни, переходу с места на место и т.п.;

- «Я теряю отца», т.к. мать в раннем возрасте потеряла своего отца;

- «Я теряю мужа»;

- «Мой муж инвалид»;

- беспомощность;

- «Жизнь – это напряжение»;

- безнадежность и желание уйти.

2. По отцовской линии:

Ключевая фигура – бабушка Мария.Семья ее родителей была уничтожена фашистами во время войны на Украине в Рогачеве в «Черной балке». Сама она осталась в живых, т.к. уехала в Киев. Таким образом, она теряет своих родителей и родных. Во время войны она скитается в эвакуации, голодает, попадает в Казахстан, после демобилизации ее разыскал дед и они переехали в Свердловск, т.е. тоже постоянное прерываниетого или иного образа жизни в результате социальных катаклизм, потери, смена места жительства, дома. Формируется тенденция к уходуиз привычного образа жизни. Потеря мужа в 46 лет.

Стремление покинуть эту страну реализуется в 1996 году – эмиграция в Израиль с семьей сына и внучки.

Интерпретируя перечисленные факты можно предположить, что по отцовской линии формируются следующие страхи и бессознательные психологические установки:

- страх агрессии;

- страх насильственной смерти;

- несправедливости и жестокости жизни;

- обиды;

- беспомощности;

- все это перекрывает эмоциональную сферу и с целью выживания формирует жестко логическую схему реакций.

Все вышеперечисленное было актуализировано:

- бабушкой Марией, которая называет свою внучку именем племянницы Бэлы, которая была заживо закопана в яму фашистами, и когда внучке Бэле исполнилось 6 лет она везет ее в Рогачев и показывает место – “Черную балку”, где фашистами были уничтожены еврейские семьи. В дальнейшем у Бэлы формируется очень сильная реакция на подобные места – «Я здесь стою и я там лежу»;

- мамой, ее отношением к дочери: нежеланный ребенок, несправедливые обвинения, поступала в отношении дочери нечестно, возложила на нее ответственность за развод;

- разводом родителей (отец уходит, привычный мир рухнул, она теряет отца).

В комментарии к истории 6 перечислено уже несколько закономерностей. Но мы видим, что закон рода “Уход” имеет прочные основания для формирования в последующих поколениях целого набора деструктивных моделей поведения, которые в полной мере объясняют поведение Бэлы.

Следует особо отметить, что на микроуровне – на уровне молекул ДНК, человек использует способ передачи информации под условным названием “конварьянтная редупликация“. На макроуровне – на уровне человека этот принцип тоже частично срабатывает в виде “склеивания“ человека, сегодня существующего, с неким образом другого реального человека – кумира, героя, любимого… И особенно родственника, который горячо любим сегодняшней семьей, но ушел из жизни давно в силу разных обстоятельств. Мы в память этого родственника называем своих детей и тем самым подталкиваем их к повторению определенных моделей поведения.

История 7

Кто Я?

В Берлине на холодной сцене

Пел немец, раненный в Испании.

По обвинению в измене

Казненный «за глаза» заранее…

Витьку по кличке Данке шён провожали всей “кодлой” бездомных военных пацанов. Он сидел в телеге, поджав под себя грязный ноги в рваных галошах, мокрый, холодный, с огромной рваной царапиной на левой щеке и смотрел на нас глазами, полными слез. Слезы в его глазах что–то делали с нами. Мы никогда не видели такого. Мы били. Нас били. Мы плакали – злились, мстили. Но слезы без боли, без драки да еще у Витьки на глазах. Для нас это было впервые и запомнилось на всю жизнь.

Мы встретились много лет спустя. Случайно, как это часто бывает. Совершенно случайно. Я летел на конференцию в Москву самолетом авиакомпании “Люфтганзе”. В средине полета со стороны кабины летчиков появился и пошел по моему проходу между креслами сухой высокий человек. Его странно молодое лицо было окаймлено длинными седыми волосами. Живые голубые глаза и летная форма делали его чертовски привлекательным.

Один из пилотов, подумал я и отвел глаза. Но сердце в груди моей так резко ёкнуло, что я снова внимательно посмотрел ему в лицо. Он был уже метрах в двух от меня. И тут я ясно увидел белую полоску на лице пилота поперек левой щеки. Прежде чем подумать, что чувство всегда опережает логику нашего восприятия, я уже вскочил и встал перед ним с распахнутыми руками. Он только успел выдохнуть: “Бориска!”. И мы на долгие минуты замерли, стиснув друг друга в объятьях.

Обстоятельно мы уже встретились у него дома в Саратове. Вспоминали время, ребят. Многих помянули, к сожалению, тостом без слов. Через столько лет я впервые услышал историю Витьки, искореженную грохотом репрессий – тылового боя государственной машины с беззащитным населением своей страны.

Он сбежал с эшелона, в котором мать и его многочисленные братья, сестры в товарняке ехали в далекий Карабутаг из родного Саратова. Он вышел за водой и сбежал. Он бежал и падал. Он знал, куда бежит. Он знал, что расскажет главному начальнику, он покажет ему орденскую книжку своего отца, которую носил на груди. Он докажет, что его отец герой, а не предатель…

От голода и обиды мысли его путались. Он не видел, куда бежит, но твердо знал, что ему надо к главному начальнику над всеми военными….. Он очнулся в непривычно теплом, мягком месте. Губы так запеклись, что пришлось помочь руками, чтобы разлепить их. Темно. Рядом чье-то тяжелое дыхание. Он тихонечко ощупал себя. Оказалось, он лежит совершенно голым. Он испуганно зашарил вокруг руками – где моя книжка, которая спасет отца, где она, кто ее взял ? Он выполз из-под фуфайки, которая его закрывала и окончательно проснулся. Оказалось, он лежал на полу на ватном одеяле. На ощупь рядом с ним какая-то доска. Поднимаясь по ней рукой, он обнаружил перекладину у доски и понял - скамейка. На скамейке лежала стопка теплой одежды. Он потянул к себе одежду и что-то темной тенью шлепнуло его по лицу. Он испуганно отпрянул, но быстро успокоился. На ошупь узнал свою-отцову книжку, прижал ее к груди и погладил. Одежда оказалась его. Она была теплой мягкой, приятной. Он начал тихонько одеваться. Вся одежда была поглажена, как когда-то давно делала это мама. Он оделся и тихонечко сел на скамейку. Слабый свет проходил сквозь стекло окна, которое было от него в двух шагах. Глаза начали привыкать. На полу еще кто-то лежал и даже не один. Что-то заныло внутри. Захотелось домой на Волгу. Нет теперь дома. Мама куда-то едет в поезде. Папа – и тут его захлестнуло - ему же надо к главному начальнику. Надо скорее выбраться отсюда. Пока он здесь разлеживает папе нужна помощь. Он подобрался к окну. За окном ничего не было видно, тогда вдоль стены он стал тихонечко пробираться и натолкнулся на кольцо, вбитое в стену. Он потянул его на себя. Стена шевельнулась - дверь….

Его задержал патруль на окраине степного городка. Доставили в комендатуру. Он производил впечатление мальчика, у которого в голове есть какой-то план. Но он твердил только одно, что ему надо к самому главному военному начальнику. Его напоили чаем с хлебом с сахаром. Утром пришел начальник комендатуры в военной форме – самый главный начальник. Погладил его по голове. Посадил к себе на колени и сказал: “Ну, давай рассказывай”.

Он все еще недоверчиво спросил:

- Вы самый главный начальник над военными?

- Да, я.

Тогда он достал из-под веревочки, которой были привязаны штаны к телу, книжку и с доверием протянул начальнику. Тот взял орденскую книжку, внимательно ее посмотрел. Потом еще и еще раз.

- Чья это книжка?

Спросил он мальчика.

- Моего папы!

Последовал гордый ответ.

- А почему ты с этой книжкой бегаешь один ночью по городу? Откуда ты?

Я искал вас, чтобы вы спасли моего папу. Его забрали военные. Увезли. Мы все плакали, а потом я сказал маме, что найду папу. Но тут опять приехали военные, посадили нас в вагон и повезли куда-то. Тогда я убежал и стал искать вас, чтобы спасти папу…

Комендант обнял его за плечи прижал к себе и долго смотрел на мальчишку, который явно был истощен и, судя по коростам на лице, нуждался в лечении… Он явно взвалил на себя непосильную ношу. И верил, что нашел спасителя и защитника…

Он снова сбежал, когда увидел в окно из больницы, что самый главный начальник идет по улице с завязанными за спиной руками, а по обе стороны от него два человека в обыкновенной одежде.

Мы встретились с ним поздно вечером на вокзале, когда за ним гналась здоровенная тетка. В руке у него был сверток, завязанный платочком. Наша “кодла“ как раз вышла в поисках еды. Мы с разных сторон вбежали между ним и теткой с воплями: “Грабят!”. Она растерялась и остановилась. Тогда мы рассыпались в разные стороны.

Нашли его сразу. Он сидел в углу между столбом и бревенчатым домом, в руке у него был здоровенный гвоздь. Мы сошлись с ним сразу. Он нам всем понравился. Наша “кодла” ему тоже понравилась. У нас были свои правила. Теперь можно сказать неписаный кодекс поведения. Мы не обижали девчонок, нищих, не лазали по квартирам, а добывали только еду…

За год мы объехали несколько уральских городов, постепенно пробираясь в сторону Волги. В каждом городе нам приходилось отстаивать свои права перед такими же, как мы. Но мы так были сплочены и верили друг в друга, что очень быстро нас признавали…

Видимо мать у него была отчаянная. Она подняла на ноги даже тех, кто не в ладах с законом. Нас нашли. Ему передали письмо от матери. Что там было написано, мы не знали, да и знать не могли, даже если бы увидели письмо. Читать умел только он, а остальные делали первые шаги, так как он настоятельно вталкивал в нас грамоту почти на ощупь, лежа ночью в каком-нибудь очередном подвале.

Только стало всем нам ясно, что Витька нас оставляет и едет к матери, как он сказал: поднимать семью.

Прошло много лет. Воронова Виктора Алексеевича знали уже многие. Он поднялся и, обладая хорошей грамотой, сумел стать военным летчиком. Создал семью. Восстановил квартиру в Саратове. Теперь у него трое детей. После выхода с военной службы стал гражданским летчиком. Казалось, испытания детства в прошлом. Но порой всколыхнет его – отец, где мой отец ? Спросить уже не у кого…

И беспокоит его младшая дочь, которая справная женщина. Учитель немецкого языка. Но что-то с ней не так. С семьей не ладится у нее. Нет- нет да и задаст она вопрос: ”Кто я ?” . То вдруг услышит музыку и заплачет. А на днях ее пригласили переводчиком к делегации из Германии. Она ходила счастливая, а при расставании сняла с груди самое ценное, что у нее было – подарок отца - аметистовые бусы и подарила-отдала немке из состава делегации…

Я жил у них целую неделю. Мне показали все достопримечательности Саратова. Мы много провели времени в беседах. Будто прорвало его и меня. Мы не могли наговориться. А были ведь мы знакомы почти год в десятилетнем возрасте, казалось бы какие у нас разговоры…

С Анной, его дочерью, я говорил особо. Она отнеслась ко мне с большим доверием. Сказала, что никогда не видела отца таким раскрепощенным, каким-то свободным в общении, а ведь обо мне никто в семье ничего не знал. Я говорил с Анной - я с ней работал. Я не говорил, что я с ней работаю – ни Виктору, ни ей самой. Но я очень серьезно с ней работал.

Потихоньку передо мной из лоскутков складывалась вся величественная панорама трагедии целого народа, которая, как в зеркале истории, отразилась в семье моего друга. Мне было радостно, что наша взрослая встреча с Виктором не разочаровала нас, а только укрепила. И в таком возрасте повеяло чем-то надежным, крепким, настоящим в человеческих отношениях.

В средину 18 столетия уходят корни этой старинной семьи. Некогда, помогая Петру в повышении технической культуры государства Российского, приехали они на Волгу и занялись делом. Строили красивые дома, железные дороги….

В 1936 году дед Анны (рис. 6) уехал добровольцем в Испанию. Его совершенное знание немецкого языка оказало неоценимую помощь молодой республике. За что и получил он две правительственные награды от Советского командования.

Безжалостна “надстройка” к своему народу. Выполняя план по “зачистке территории от врагов народа“, прихлебатели и тыловые подхалимы перевыполняли безнравственный античеловеческий план. Сгинул в 1939 году боевой офицер - отец Виктора в застенках .

Осталась огромная семья без кормильца. Мало этого показалось “надстройке”. Всю эту семью с ручным скарбом в товарняке отправили в степи Казахстана на верную погибель. Добились своего. Надломилась и мать рода – шизофрения и маниакальный депрессивный синдром были ей наградой за то , что в тяжелейщие годы подарила государству 11 детей. Но культура есть культура. Не сгинула семья в степях. И там малолетние дети возмужали, выстроили себе дом. Обустроили хозяйство на зависть многим…

Да вот только мальчишка Виктор всю свою жизнь служит Родине сердцем под именем чужим, отчеством и фамилией не своей. И дочь его взвалила на плечи свои непосильную ношу памяти предков. И психика её не выдерживает такой нагрузки и прорисовываются контуры вымирания рода. Что делать? Вопрос, который от Виктора и его детей, из уст многих наших соплеменников горячо стоит перед народом, с каждым мгновением все больше и больше теряющим и теряющим своих соплеменников в бездне времени.

Помнишь, Витька, как говорил Уленшпигель Тиль: “Пепел Кларка стучит в моем сердце!“ Я, от имени моего народа, говорю тебе: “Ты теперь глава рода. И никакой ты не Воронов Виктор Алексеевич. Ты - глава древнего рода и имя тебе Бергер Вальтер Яковлевич. Назови своих детей истинными их именами и сила рода проявится через них…

Мы расставались со слезами на глазах. Генриетта Вальтер Бергер (бывшая Анна) никак не хотела отпускать меня и только клятвенное заверение мое и отца ее

Вальтера Яковлевича, что скоро приедут они ко мне в гости успокоили ее.

Я уезжал с твердой верой в сердце – никому и никогда не будет дано силы уничтожить, лишить будущего целый народ. Какой бы диктатор над ним не измывался. Народ всегда выживет и будет жить счастливо.

Поволжье Поволжье