Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

И в результате воровское умение вознесло Сеньку-вора выше царя



Подобные сюжеты достаточно распространены. Эту спе­цифику русских народных сказок подметил и использует в своих вы­ступлениях об особенностях нашего характера и Михаил Задорнов.

«Сравните, — говорит он, — два начала практически одинаковых ска­зок — русской и немецкой. У немцев: "Повелел царь посадить в сво­ем саду яблоню с молодильными яблоками...".

У нашей сказки не­сколько иное начало: "Прослышал царь, что у какого-то царя есть дерево с молодильными яблоками, и повелел найти и украсть их..."»

Подобный аспект наших сказок замечен не только юмористами.

Например, русский философ Евгений Николаевич Трубецкой одну из глав в своей работе «"Иное царство" и его искатели в русской народ­ной сказке» назвал «Воровской идеал. Сказка в роли социальной уто­пии».

В ней он отмечает, что «воровской идеал находится в самом тес­ном соприкосновении со специальной мечтою простого народа».

Трубецкой также рассматривает два типа сказок о воре.

Вот один из типичных сюжетов первого типа:

старик и старуха ведут сына в город «в науку отдавать»; и попадает он на обучение к мастеру-вору, кото­рый дает своему мастерству характерное определение: «Я ночной пор­тной: туда-сюда стегну, шубу с кафтаном за одну ночь сошью».

В ре­зультате обучения получается такой художник воровского искусства, который знает, как у сороки яйца украсть, как с живого человека не­заметно штаны снять и даже как на глазах у барина украсть барыню.

Такого типа сказки Е. Н. Трубецкой определяет как сказки «низшего сорта».

Однако более пагубно для молодого слушателя, по его мне­нию, описание воровства в другого типа сказках.

По этому поводу он пишет: «Сочувствие воровству и вору замечается не в одних только сказках низшего сорта: воровством промышляют и сказочные герои более высокой категории, богатыри и царевичи. Юная аудитория, которая восхищается, например, сказкою о Иване Царевиче, не от­дает себе отчета в том, что любимые подвиги этого и многих других героев — добывание жар-птицы, гуслей-самогудов и прекрасной ца­ревны — большей частью основаны на воровстве. Здесь вор не заме­чается слушателями сказки потому, что воровство заслоняется общим подъемом над житейским и вор принимает облик рыцаря, соверша­ющего чудесные подвиги».

Кроме того, в этот же пласт сказок с ро­мантизацией (если можно так выразиться) воровства можно включить и следующие сюжеты.

В них главный герой действует если не воров­ством, то обманом, хитростью.

Причем герой настолько сведущ в де­лах такого рода, что может обмануть самого нечистого.

Таким обра­зом, порок (воровство, обман) приобретает в глазах слушателя вид добродетели.

Например, о плуте-батраке, который самого нечистого перехитрил, об Иване Медведко, который обманом добыл у беса золото, об отставном солдате, который за деньги нанялся на служ­бу к черту и обманул его, о содате, которы2й из топора кашу варил и пр.).

Говоря о способах показа воровства и обмана, Трубецкой отмечает, что «есть сказки, где хищения облека­ются таинственным волшебным покрывалом, но есть и другие..., где воровство, ничем не прикрытое и не приукрашенное, нравится само по себе как "художество" и как наука устроения лучшей жизни»".

Исследуя русские сказки, философ сделал также вывод, что «вообще счастье в сказке неизменно сопутствует лентяю и вору» (сказка про Емелю, Курочка-ряба).

Причем таким специфическим отношением к чужому грешил не только «простой люд» — царское офицерство, представители которо­го сейчас, при некоторой идеализации «исконно русского», предста­ют благородными рыцарями и людьми чести, на самом деле точно так же было в плену этой русской специфики.

Э. Радзинский, рассуждая о причинах поражения Белого движения, наряду с другими выдвигает в качестве немаловажной причины и указанную нами особенность рус­ского ментатитета:

«К тому же белых подвела древняя российская беда: воровство. Деникин в своих воспоминаниях жаловался, что "после славных побед под Курском и Харьковом... тылы Белой армии были забиты составами поездов, которые полки нагрузили всяким скарбом".

Следует добавить: скарбом, отобранным у населения.

"Насилие и гра­бежи, — печально пишет Деникин, — пронеслись по всему театру граж­данской войны, не раз стирая черту, отделяющую спасителя от врага".

Монархист Шульгин, один из инициаторов Белого движения, насмеш­ливо предлагал переиначить знаменитую воинскую песню царской армии "Взвейтесь, соколы, орлами" на "Взвейтесь, соколы, ворами"».

Безусловно, в советское время эта «традиция» не была прервана, что нашло свое отражение в полушутливом «наказе»: «Тащи с завода каж­дый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость!».

Таким образом, мы можем наблюдать целостность культурного поля:

- недостаточная логическая продуманность при воп­лощении планов в жизнь. Нежесткая структура предложения не способствует формированию мышления, умеющего видеть структуру реаль­ности и в соответствии с этим рационально планировать деятельность, что приводит, в свою очередь, к плохой организации труда);

- отсутствие завершенности при построении плана дея­тельности.

Эти факторы находят свое отражение в различных аспектах нашей производ­ственной деятельности, в специфике труда.

Например, в практике авралов, штурмовщины, столь распространенной у нас), в осо­бенностях организации производства.

Что касается особенностей организации производства, то, скажем, на Западе, чтобы открыть производство, компания должна пройти сертификацию по стандарту ISO 9001.

Первое, что подлежит в этом случае проверке, — это штатное расписание, описание должностных обязанностей и сферы ответственнос­ти каждого сотрудника.

Без этих документов открытие фирмы невоз­можно.

Кроме того, процесс создания штатного рас­писания с должностными инструкциями предельно оптимизирован — в помощь новым компаниям разработаны шаблоны.

У нас такой ра­боты не проводится в принципе — ничего подобного при открытии фирмы не требуется.

Изначальная неструктурированность потом практически не восполняется.

Если штатное расписание в более или ме­нее приемлемом виде еще может существовать, то вот с должностны­ми инструкциями, с четким закреплением обязанностей и сферы от­ветственности большие проблемы.

Хотя они в принципе и могут быть написаны (проверки их все же требуют), однако реальности они не со­ответствуют.

В отличие от западной практики, где наблюдается пол­ное соответствие.

Такая нелогичная организация, недостаточно четкое представление о своих должностных обязанностях плюс русская лень рождают специ­фический стиль работы, хорошее описание которого я нашла в книге Б. Сарнова («Наш советский новояз. Маленькая энциклопедия реального социализма». М., 2002).

Вначале он приводит прочитанную в «Известиях» статью,

автор которой, много лет проживший в Америке, сравнивает стиль аме­риканской деловой жизни с нашим.

Звонит, например, «какой-нибудь американец в какое-нибудь американское учреждение и спрашивает:

Могу я поговорить с мистером Бейкером? Отлично вышколенная секретарша отвечает:

— Мистер Бейкер сейчас в отпуске. Его замещает мистер Так-кер. Его телефон — такой-то. Если вам угодно поговорить с мистером Таккером сейчас, я могу вас соединить.

В наших широтах, сокрушался автор статьи, в аналогичном слу­чае все происходит совсем иначе. Вы задаете тот же вопрос:

Могу я поговорить с товарищем Петькиным?

— Его нет! — отвечает секретарша и швыряет трубку. Вы вторично набираете тот же номер:

— Простите, это я вам только что звонил. Мне нужен товарищ Петькин Вы сказали, что его нет. Что это значит? Может быть, он будет через час? Или, может быть, он здесь уже не работает!

Секретарша так же отрывисто отвечает:

— Он в отпуске.

И снова швыряет трубку. Вы звоните снова:

Простите, пожалуйста, это опять я. Вы не скажете, когда то­варищ Петькин вернется из отпуска?

В конце месяца.

И трубка снова швыряется.

Поразмыслив, вы снова набираете тот же номер:

— Ради бога, извините, что я вам надоедаю. Может быть, выска­жете мне, кто замещает товарища Петькина?

— Товарищ Васькин. И снова — отбой. Вы звоните еще раз:

— Мне очень неловко, что я вас так беспокою, — подобостраст­но начинаете вы. — Будьте так любезны, если вам не трудно, дайте мне, пожалуйста, телефон товарища Васькина!

И только тут (и это еще хорошо!) вы наконец получаете то, что вам было нужно: номер телефона товарища Васькина, заме­щающего ушедшего в отпуск товарища Петькина.

Сколько времени убито понапрасну! — сокрушался автор ста­тьи. — Какая нелепая трата сил и человеческих нервов! А все потому, что наша, советская, секретарша не прошла соответствующей шко­лы. Она просто не знает, в чем состоят ее секретарские обязаннос­ти»".

И действитель­но, плохое представление о своих должностных обязанностях — дос­таточно распространенная характеристика нашей деятельности.

Сарнов приводит еще одно объяснение такого поведения секретарши.

Итак, он продолжает свой рассказ:

«В то время, когда в "Известиях" появилась эта замечатель­ная статья, я как раз замещал... редактора отдела "Литературной га­зеты". Сидел в большом редакторском кабинете с этаким предбан­ником, в котором помещалась моя личная секретарша — не моло­денькая какая-нибудь щебетунья, а весьма почтенная матрона. Очень милая, надо сказать, была женщина. Но вела она себя с посетителя­ми и отвечала на телефонные звонки примерно так же, как та "сред­нестатистическая", которую так убийственно изобразил в своей ста­тье автор "Известий". Ну, может быть, не так грубо, чуть более веж­ливо. Но схема была совершенно та же.

Причина, однако, была совсем не в том, что моя Инна Ивановна, в отличие от американской секретарши, не прошла должной выучки. И уж совсем не в том, что она была неопытна.

Когда я — не слишком рано, а так, что-нибудь после полудня — по­являлся на своем рабочем месте, она входила ко мне и докладывала:

— Вам звонил Икс. Я сказала ему, что у вас сегодня творческий день. Потом звонил Игрек. Я сказала, что вы с утра поехали в ЦК. Позже захо­дил Зет. Ну, этому я дала понять, что вас не будет до конца недели. Началь­ство тоже интересовалось, почему вы не на месте: я сказала, что с утра вы собирались поехать к Маршаку...

Нет, неопытной моя Инна Ивановна не была. Как раз наоборот: она была очень опытна. Строго говоря, она была не просто опытна, а прямо-таки идеальная, идеально вышколенная секретарша. Но вся ее вышколенность была нацелена совсем не в ту сторону, в какую на­правляла свою деловитость ее американская коллега. Ее цель состояла в том, чтобы любым способом оградить шефа, грудью заслонить его от любого покушения на его драгоценный покой, от кого бы это покуше­ние ни исходило — от какого-нибудь докучливого посетителя или от высокого начальства.

Разница между моей Инной Ивановной и ее американской колле­гой, конечно, была. Но, строго говоря, разница эта была не между ними — секретаршами двух разных школ, — а между учреждениями, в которых они служили.

Американское учреждение, если судить по опи­санному выше четкому поведению американской секретарши, было запрограммировано на то, чтобы делать дело.

Главная же цель любого нашего советского учреждения состояла в том, чтобы не делать дела. Непроницаемой стеной отгородиться от необходимости делать какое бы то ни было дело...».

И хотя стиль работы современных учреждений и предприятий не­сколько отличается от «советского», перечисленные мной особеннос­ти по-прежнему остаются достаточно характерными (в силу, в том чис­ле, укорененности в языке, структура которого за это время ничуть не изменилась).

Разумеется, ленью, воровством и склонностью плохо структуриро­вать свою деятельность особенности рабочего процесса в России не исчерпываются. Но они отражают специфику нонкон­формистской позиции.

В случае с леньюнонконформизм направлен на любую деятельность вообще,

в случае с воровством нонконформизм проявляется по отношению к закону,

в последнем случае бессоз­нательное перенесение отсутствия жесткой структурированности пред­ложения на деятельность (которая в результате тоже не структуриру­ется должным образом) дополняется, как мы видели в только что при­веденном отрывке о секретаршах, нонконформистской позицией по отношению к деятельности в целом.

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.