Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

О ЧЕТЫРЕХ БЛАГОРОДНЫХ ИСТИНАХ



Гете Доржий Дамдул

Четыре благородные истины являются краеугольным камнем всех учений Будды. Они основываются на идее о том, что все чело­веческие существа обладают врожденным желанием быть счаст­ливыми и не страдать; следовательно, мы имеем право стремить­ся к счастью и избегать страдания.

Как мы можем реализовать это устремление? Поиск ответа на этот вопрос приводит нас к учению о четырех благородных ис­тинах: истины о страдании, истины о причине страдания, истины об устранении страдания и его причин и истины о пути, ведущем к прекращению страдания. Первые две истины имеют отношение к причине и следствию страдания, а третья и четвертая — к при­чине и следствию счастья. Учение также описывает два состояния бытия: сансара — болезненное состояние и нирвана — состояние предельного покоя. Люди, находящиеся во власти неупорядочен­ных, беспокойных психических состояний, вовлекаются в состоя­ние сансары, а те, кто очистился от своих беспокойных эмоций, на­ходятся в состоянии нирваны. Существует три типа страдания (или состояний неудовлетворенности): очевидное страдание, страда­ние от изменения, имеющее отношение ко всем земным удоволь­ствиям, способным привести к страданиям, и условное страдание, имеющее отношение к нашему состоянию нахождения под вла­стью беспокойных эмоций и соответствующих им действий.

В чем значение последовательности этих четырех истин? Если вы не знаете, что вы страдаете, то ваше желание освободиться от страдания не возникнет с самого начала. Таким образом, первое, что надо сделать, — это получить представление о состоянии, в котором мы находимся, преисполненном неудовлетворенности и разочарования. Чем глубже наше понимание природы нашего страдания, тем сильнее наше желание избавиться от него.

После выяснения природы страдания будет разумно, как утверж­дает Будда, найти и устранить главную причину страдания. Будда указывает на основополагающее неведение как на триггер всех проблем. Оно затуманивает нам ясное видение действительно­сти, все наши действия, мотивируемые неведением, оказываются нереальными, а усилия, предпринимаемые на основе этого нереа­листичного видения, немедленно вызывают страдание. Все бес­покоящие нас эмоции—такие, как аффликтивная приверженность и враждебность, — возникают вследствие неведения и сами, в свою очередь, мотивируют наши соответствующие действия. Таким об­разом, это фундаментальное неведение наряду с аффликтивными эмоциями и соответствующими им действиями составляют суть этой второй истины.

Что такое фундаментальное неведение? Это неправильное вос­приятие вас самих и всего остального. Именно за счет устране­ния фундаментального неведения, утверждает третья истина, мы можем избавиться от всех форм страдания. Это состояние осво­бождения от фундаментального неведения называется нирваной, конечным покоем. Существует ли на самом деле такое состояние, как нирвана? А если да, то достижимо ли оно?

Это подводит нас к исследованию четвертой истины: о пути, ве­дущем к нирване. Подобно тому как мрак может быть полностью устранен за счет воздействия противоположной силы, которой является свет, так и достижение состояния, противоположного те­кущему нежелательному состоянию — в нашем случае неведению, — дает нам возможность полностью устранить это состояние. В отли­чие от физических сил два разума считаются противоположными, если они имеют противоположные представления об одном и том же объекте, например белый и небелый. В случае неведения, рассма­тривающего объекты существующими независимо друг от друга как противоположность реальности, существует и другой разум, ко­торый видит пустоту лишенной зависимости природы. Такой разум, понимающий реальность, называется мудрым: он понимает конеч­ную истину — пустоту независимого существования, фундамен­тальную природу взаимозависимости.

Мудрость, постигающая конечную истину наиболее утонченным способом — называемым прямым недуалистическим восприятием конечной реальности, — является настоящим средством против неведения, позволяющим нам достичь нирваны. Мудрость, разви­вающаяся до такой степени, создает четвертую истину.

Далай-лама: Что касается практического метода в буддистской традиции, то первый этап заключается в том, чтобы каким-то обра­зом избежать обстоятельств, которые обычно приводят в действие эти аффликтивные эмоции. У буддистов это называется «охра­нением ворот ощущений».

Экман: Замечательное выражение.

Далай-лама (через переводчика): Речь здесь идет главным обра­зом о том, чтобы вы не оказались в ситуации, в которой вам при­дется иметь дело с триггерами, приводящими в действие эмоции.

Второй этап в буддистских текстах описывается как этап нереа­гирования, даже когда во внешней среде возникают сигналы. Вы не избегаете триггеров — вы противостоите ситуации, но вы не ре­агируете эмоционально, даже несмотря на то, что вы распознаете эти триггеры, которые часто имеют вид неприятных для вас эмо­ций, выражаемых другим человеком. Буддисты используют для этого выражение «некто, неохотно приглашающий огорчения». Кроме того, вам нужно избегать возникновения воспоминаний о прошлых эмоциональных переживаниях. Здесь благодаря медитации, сосредоточенной на памятовании, благодаря регулируемо­му и осознаваемому дыханию может возникать осознание возник­новения эмоции, о которой мы говорим. Все это может оказаться полезным на втором этапе, но на первом этапе необходимо избе­гать воздействия триггера, то есть быть «неохотно приглашаю­щим огорчения».

Экман: Когда вы говорите, что дыхание может оказаться полез­ным, то что вы имеете в виду: что оно может быть полезным для того, чтобы подготовить вас заранее, полезным именно в момент, когда вы переживаете эмоцию, или полезным до этого момента, когда вы ощущаете возникающую эмоцию?

Далай-лама: Именно в этот момент, чтобы избежать эмоции, сознание сосредоточивается на дыхании. Когда эмоция уже воз­никла, лучший способ состоит в том, чтобы попытаться вырабо­тать в себе противоположное психическое состояние для ее пре­одоления. Но начальный этап, разумеется, очень трудный. К тому же многое зависит от силы аффликтивных эмоций. На начальном этапе у человека, практикующего этот подход, аффликтивные эмоции сильны. А затем становится возможным немедленно переключиться на положительные эмоции — это трудно. (Смеется.) (Через переводчика.) Полного изменения, стопроцентного измене­ния добиться очень непросто. Следовательно, чтобы ослабить силу отрицательных эмоций в данный момент, вы забываете обо всем и думаете только о дыхании, ваш разум понемногу успокаивается, а затем происходит переключение в позитивное состояние.

Экман: Если кто-то совершает какой-то нехороший или оскорбительный поступок и вы испытываете гнев, то будете вы концен­трироваться в данный момент на вашем дыхании, чтобы успокоить себя прежде, чем что-то сказать вслух?

Далай-лама: Да, конечно.

Экман: Когда я это слышу, я думаю, что ваши слова применимы к несчастьям. Определенное ощущение страданий другого челове­ка не является несчастьем, если оно не захлестывает вас и позво­ляет сохраниться в вас хотя бы слабой надежде. Есть немало эмо­ций, испытывать которые достаточно неприятно, но при этом они не являются аффликтивными.

Джинпа:Да.

Экман: Я привел пример с медсестрой также и потому, что сам перенес за последние пять лет шесть операций, и у меня сложи­лось самое благоприятное впечатление о медсестрах. Я никогда не видел, чтобы они были угнетены моими страданиями, хотя они и знали о них. Они их понимали. Но я не думаю, что, занимаясь мной, они ощущали какой-то эмоциональный резонанс, который я не заметил. Я нуждался в помощи, а не в том, чтобы кто-то раз­делил со мной мое горе.

Пассивность как таковая создает проблемы в тех случаях, когда вы испытываете определенные эмоции. Медсестры сообщают, что если они просто наблюдают за операцией, а не помогают хирургу, то это дается им намного труднее. Это хорошо согласуется с мои­ми воспоминаниями о страхе, который мне пришлось пережить. В 1967 году, во время моей первой поездки в Новую Гвинею, я нанял одномоторный самолет, чтобы добраться до того места, куда меня пригласил работавший там Дэниэл Карлтоп Гайдусек[24]. В то вре­мя я очень боялся любых перелетов, к тому же мне впервые пред­стояло лететь на одномоторном самолете, пилотом которого был восемнадцатилетний юноша. Вскоре после взлета мы получили по радио сообщение от наземных служб аэродрома о том, что у на­шего самолета отвалилось шасси. Мы должны были возвращаться на аэродром, где нас уже поджидала пожарная команда. Пилот велел мне попрактиковаться в быстром открывании и закрывании двери, находившейся рядом с моим креслом, чтобы, когда мы ударимся о землю, я мог бы быстро покинуть охваченный огнем самолет. Слушая этот рассказ, вы могли бы подумать, что я был охвачен ужасом, но в действительности я не испытывал никакого страха, потому что у меня было чем заняться. Но как только мы приземлились, я сразу же почувствовал сильный страх. (Далай-лама смеется.) Меня страшила необходимость пересаживаться на другой самолет, но я сумел себя превозмочь.

Когда человек имеет возможность заниматься каким-то делом то это изменяет природу его ощущений. В таких случаях психо­логи говорят, что он «справляется», но здесь есть нечто большее. Здесь возникает новая, конструктивная связь с эмоцией, и это по­могает человеку не оказаться полностью захваченным этой эмо­цией.

Далай-лама (через переводчика): Когда вы что-то делаете, ваш разум не концентрируется исключительно на страдании.

Экман: Очень важно действовать в случае страха, когда мы ча­сто чувствуем себя особенно беспомощными. Мы больше всего боимся опасности, когда мы беспомощны и не можем защитить самих себя. Но если у нас есть что делать, то мы не чувствуем бояз­ни, так как мы заняты источником нашего страха.

Но теперь, после того полета, вопреки самому себе я испытываю наибольшее расслабление именно тогда, когда лечу на самолете, потому что в это время моя судьба находится не в моих руках. Я наслаждаюсь тем, что во время полета я не несу никакой от­ветственности ни за что. Это совершенно отличается от ситуации, когда вы активно «справляетесь» с обстоятельствами, но именно так теперь я веду себя на борту самолета.

ОБ ЭМОЦИИ И ПАМЯТИ

Пол Экман

Возможно, именно самой природой эмоционального опыта обу­словлено то, что немедленное воспоминание о недавно произо­шедшем эпизоде искажается таким образом, что оправдывает эмоцию, которую мы только что испытали. В той степени, в которой это происходит, мы с меньшей вероятностью можем учиться посредством размышления над эмоциональным эпизодом, если мы не обсуждаем этот эпизод с кем-то, кто был его участником.

Исследование, выполненное мною вместе с моей бывшей сту­денткой Эрикой Розенберг, выявило еще одну проблему, связан­ную с памятью об эмоциональном опыте. Наиболее эмоциональ­ные эпизоды вызывают последовательность эмоций, а не только одну эмоцию, но память имеет свойство фокусироваться на по­следней испытанной эмоции или на той эмоции, которая пережи­валась наиболее интенсивно.

Экман: Последнюю испытанную эмоцию, разумеется, вспом­нить легче всего, но совсем не обязательно вам будет легче всего ее понять. Например, если вы можете вспомнить только послед­нее, что произошло, когда вы разговаривали с кем-то, а не все то, что вынудило этого человека сказать то, что он сказал, то вам бу­дет труднее извлечь правильные выводы из этого эмоционального опыта. Чем менее эгоцентричными будете вы, тем с большей веро­ятностью ваши воспоминания будут более полными и в меньшей степени направленным на самооправдание.

Многие люди, вспоминая действие, о котором они сожалеют, по-видимому, не извлекают из этого воспоминания урок о том, что ими было сделано неправильно. Это происходит по разным при­чинам, но одна из них состоит в том, что люди не могут вспомнить всю картину произошедшего. Было бы очень полезно, если бы вы имели партнера, с которым могли бы без всякой злобы обсудить эпизод целиком и заполнить пропуски в ваших воспоминаниях.

Ранее мы говорили о том, что вы могли бы делать для повыше­ния вашей осведомленности во время возникновения импульса. Затем, что бы вы могли сделать, оказавшись в эмоциональном со­стоянии, для применения вашей осведомленности в данной ситуа­ции, чтобы вы могли выбрать, следует ли продолжать оставаться в эмоциональном возбуждении и как выразить эмоцию в наибо­лее конструктивном виде. И наконец, после того как эмоция уле­глась, что бы вы могли сделать для умелого использования ваших знаний при анализе того, что произошло.

Меня по-прежнему удивляет, как плохо люди понимают свои эмоции, несмотря на то что эмоции занимают центральное место в их жизни. Но извлечь урок из вызывающего сожаление эмоционального эпизода постфактум легче, чем осознать вступление в эмоциональное состояние, когда этот эпизод разворачивается а это, в свою очередь, не так трудно, как осознать импульсы к эмо­циональному возбуждению до возникновения самой эмоции.

Далай-лама (через переводчика): Это отчасти является след­ствием культуры, в которой люди испытывают различные психи­ческие состояния, но мало размышляют о своем эмоциональном опыте. Люди, подобные вам, делают полезное дело, привлекая внимание других людей к необходимости быть более осведомлен­ными и уделять внимание эмоциям.

Экман: Нужна книга для родителей о том, как воспитывать де­тей, чтобы они обладали навыками регуляции эмоций, потому что большая часть того, что мы узнаем об эмоциях, действительно про­исходит, а большая часть того, что мы знаем плохо, происходит дома. Следует подчеркнуть, что сначала должны обрести эмоцио­нальные навыки вы сами, если вы собираетесь воспитать ребенка, способного вести сбалансированную эмоциональную жизнь.

Я надеюсь, что те, кто проводят исследования о влиянии меди­тации, будут обследовать не только медитирующего, но и, если он является родителем, будут изучать возможные благоприятные последствия его занятий медитацией на его детей, которые, как предполагается, будут иметь дело с менее нетерпеливым и более понимающим родителем.

Благодарность и ответная радость

Экман: Я хотел бы упомянуть о двух других эмоциях, которые, как я полагаю, имеют отношение к выработке сострадания.

Часто, хотя и не всегда, когда кому-то выражают благодарность, особенно если это делается публично, этот человек может почув­ствовать себя смущенным и лишиться дара речи, а на его глазах могут появиться слезы. Человек, который выражает благодар­ность, чувствует «признательность», но должны ли мы использо­вать то же самое слово применительно к человеку, которого благо­дарят? Разумеется, этот человек испытывает признательность за то, что его благодарят, за то, что признают его заслуги.

Недавно моя жена оставила высокий административный пост в университете, чтобы вернуться к преподавательской деятельности. На торжественной церемонии в ее честь многие люди благо­дарили ее. некоторые даже со слезами на глазах. Прослезилась и мол жена. Прежде я никогда не видел ее плачущей. К концу це­ремония она выглядела совершенно измученной, но на ее глазах блестели слезы переполнявшей ее радости.

Далай-лама (через переводчика): Предположим, я хочу побла­годарить вас и говорю: «Огромное вам спасибо. Вы были так до­бры ко мне», и эта благодарность действительно исходит из мое­го сердца. Тогда вы, кому адресована моя благодарность, в свою очередь можете ответить с радостью, испытывая признательность за то, что вас поблагодарили. Здесь происходит своего рода обмен любезностями. При этом происходят две вещи. С одной стороны, возникает чувство благодарности, а с другой стороны — ощущение ответной реакции на это чувство и понимание испытываемой благодарности. В этих двух случаях объект оказывается разным.

Экман: Человек, которого благодарят, гораздо чаще оказывает­ся переполненным чувствами и теряет дар речи, чем человек, вы­ражающий благодарность. Если человека благодарят перед широ­кой аудиторией, то вероятность того, что он лишится дара речи, становится еще выше.

Когда я выходил на пенсию, многие мои студенты произноси­ли речи. Я помню, как один из них сказал: «Я всегда держу Пола Экмана в своей голове. И всякий раз, когда мне надо принять реше­ние, я беседую с ним, чтобы узнать его мнение об этом решении». Было замечательно услышать такое — видите, слезы потекли снова. (Вытирает слезы.) Ведь я смог оказать такое положительное влияние на кого-то другого, что это заставило меня прослезиться. Что это за слезы? Мы по-прежнему этого не понимаем. Они возни­кают потому, что человек испытывает потрясение?

Далай-лама: Снова и снова.

Экман: От радости?

Далай-лама: Здесь действует много других факторов. Присутствует также указание на то, что, по сути, вы очень добрый человек. Я думаю, что Мао Цзедун или Сталин были не способны на такую реакцию. (Экман смеется.)

Базовый образ мышления человека создает огромные различия.

Экман: В этом есть нечто сродни смущению, особенно когда это случается на людях.

Далай-лама (через переводчика): Здесь и смущение, и социаль­ные привычки. Смущение возникает из-за социальных условий.

Экман: Дарвин утверждал, что смущение возникает чаще все­го тогда, когда вы хвалите человека, особенно если вы хвалите его или ее внешний вид и особенно его или ее лицо. Если вы скаже­те: «Какое у вас красивое лицо — оно излучает мудрость, доброту и рассудительность...» (Далай-лама посмеивается.)

Вы не воспринимаете меня серьезно. Но Дарвин сказал бы, что в те моменты, когда вы испытываете смущение, вы должны крас­неть. Я покраснею для вас. (Экман смеется.)

Далай-лама: Это, я полагаю, применимо к человеку, который не является высокомерным. (Через переводчика.) Высокомерный человек сказал бы: «Разумеется!»

Экман: «Разумеется. Почему вы не сказали этого раньше?» (Оба смеются.) «Еще бы!» или «Без сомнений!»

Позвольте мне предположить, что обмен благодарностями мо­жет помочь сделать людей более сострадательными. Оказание по­мощи — это акт сострадания, а получение благодарности и осозна­ние, что вас ценят, должны усиливать склонность к проявлению ответной реакции в той же манере.

Помимо благодарности есть другая эмоция, которая, по-види­мому, имеет отношение к выработке сострадания. Антрополог Джон Хайдт писал о том, что он назвал «подъемом», — чувстве, которое вы испытываете, когда видите, как кто-то проявляет со­страдание. Это заставляет вас испытывать приятное чувство. Оно отлично от других позитивных чувств. У вас есть для него какое-то название?

Джинна: Мы называем его ответной радостью.

Экман: Вызванной состраданием другого человека или действи­ем, достойным подражания.

Джинна: Хорошим поступком другого человека.

Экман: Замечательно! Этот термин лучше, чем «подъем». Подъем ограничен по высоте в отличие от вашей радости. (Смеется.)

Далай-лама (через переводчика): Когда я смотрю по телевизор) передачи о природе или вижу мать, проявляющую нежную заботу о своих детях, я испытываю ответную радость, потому что все это является подтверждением ценности сострадания.

Экман: Когда мы с женой присутствовали на проводимых Диком Грейсом церемониях вручения почетной награды «Герой сострада­ния» и слышали рассказы Дика о том, что сделал каждый из этих героев, у нас на глазах снова и снова появлялись слезы. Как вам известно, эту награду получили уже тридцать или сорок человек, но представление каждого из них проходило очень трогательно, потому что каждый из них сделал что-то особенное. Мы не страда­ли, но тем не менее плакали. Мне было приятно узнать, что в ми­ре есть такие сострадательные люди: мы испытывали ответную ра­дость.

Далай-лама: И вы это видите! (Через переводчика.) Если вы смо­трите на плачущее лицо, то оно вызывает слезы, если вы смотри­те на смеющееся лицо, то оно вызывает смех. Если вы видите, как кто-то зевает, вы тоже начинаете зевать.

Экман: Сильно зевать.

Доржий: Когда Его Святейшество работает над текстами своих публичных выступлений, он часто зевает.

Экман: Да?

Доржий: Люди, сидящие перед ним, также зевают. (Общий взрыв смеха.)

Экман: Они зевают в ответ. (Общий хохот.) Моя жена называет меня олимпийским чемпионом по зеванию. Я делаю продолжи­тельные зевки. Вы не видели меня за этим занятием. (Далай-лама сочувственно смеется.)

На церемонии, проводимой Диком Грейсом[25], когда лауреаты премии выходят на сцену и Дик зачитывает, что сделал каждый из них, сами эти люди не плачут — но плачут все присутствующие в зале, под влиянием примеров проявления высокого сострадания. Герои церемонии — самые обычные люди. Они не имеют какого-то особого образования и не отличаются от других людей каким-то особым образом, за исключением лишь того, что их жизнь посвя­щена состраданию. Характерным для посещения этого мероприятия является то что впоследствии, в течение нескольких часов, вы смотрите на мир с большей надеждой. Вот почему я предлагаю включать такие мероприятия в программу по воспитанию сострадания.

Далай-лама (через переводчика): И какова суть всего этого?

Экман: Суть состоит в том, что мы радуемся и воодушевляемся сострадательными поступками других.

Далай-лама: Да, разумеется.

(Через переводчика.) Когда вы имеете очень сильное и прочное доброе чувство, оно немедленно вызывает физиологические изме­нения, в результате которых у вас на глазах появляются слезы. Но слезы могут вызываться самыми разными причинами. Есть ге­нералы, плачущие из-за того, что им не удалось уничтожить про­тивника.

Но то, что обсуждаем мы, — это слезы и физиологические из­менения, вызванные добрыми или позитивными эмоциями. Здесь также можно выделить людей двух типов. Люди первого типа гото­вы лить слезы по самым незначительным причинам. Иногда про такого человека говорят, что он подобен малому ребенку. Люди второго типа очень сдержанны, они глубоко скрывают свои мысли и чувства и очень редко плачут. Но если у них на глазах появились слезы, то значит, произошло что-то действительно серьезное.

Экман: Вы всегда привлекаете наше внимание к тому, насколь­ко разными являются люди и как трудно узнавать по внешним признакам, что происходит у них внутри. И вы всегда думаете о способах проведения дальнейших различий в том, что на первый взгляд может показаться однородным. Мне это нравится. Раньше я думал, что имею чрезмерную потребность в проведении все но­вых и новых различий. Но в этом вы меня превосходите, и выяв­ляемые вами различия всегда оказываются полезными. (Далай-лама смеется.)

Затем по каждому пункту вы проводите еще более подробную классификацию. Я думаю, что нам нужно делать это для того, что­бы лучше понимать мир. Однако в науке есть и противоположная тенденция — сводить все к простейшим объяснениям, — но я счи­таю, что это делается за счет потери очень важных индивидуаль­ных особенностей.

Доржи: Должно ли ваше выражение благодарности заставить Его Святейшество заплакать сейчас? (Взрыв смеха.) Его Святейшество утверждает, что он никогда не плачет.

Далай-лама: Когда дело касается альтруизма или каких-то кон­кретных вещей. Но после чтения молитв я почти всегда плачу. Я действительно испытываю душевное волнение и плачу.

Экман: Вы плачете потому, что хороший поступок совершил кто-то другой. Когда люди благодарят вас за то, что сделали вы, вы не плачете. Но одна из причин, по которой вы можете не пла­кать, когда люди выражают вам свою благодарность, заключает­ся в том, что это происходит очень часто. (Далай-лама удовлетво­ренно посмеивается.)

Возможно, что всякий раз, когда эмоция достигает высокого уровня интенсивности, у человека появляются слезы — от горя или от радости. Гнев также может вызвать слезы. Я чаще наблю­дал их у женщин и детей, чем у мужчин; причины этого довольно сложны, и я не хотел бы говорить о них в данный момент.

Психотренинг

Далай-лама (через переводчика): Если вы посмотрите на идею, лежащую в основе современных систем обучения, то увидите, что она предполагает универсальное признание того факта, что быть неинформированным — плохо, что это может стать причиной буду­щих страданий в вашей жизни, а обладать знанием — это хорошо. Знание даст вам инструменты для построения более счастливой и успешной жизни. Можно сказать, что одной из фундаменталь­ных основ человеческой цивилизации является признание того факта, что знание полезно для вас и ведет к счастью, а незнание ведет к страданию и обнищанию. На таком фундаменте разраба­тываются образовательные системы, используемые для обучения детей.

В основе буддистских учений также лежит представление о том, что отсутствие информированности или неверная информиро­ванность ведет к страданию и что такое состояние оказывается болезненным. Недавно во время моей встречи с группой мусуль­манских ученых один из них сказал, что ислам придерживается той же точки зрения, и из наших дискуссий стало понятно, что многие эмоции основываются на искажении реальности, которое возможно, возникает из-за недостаточного понимания ситуации. Именно этот фактор отсутствия точной или достаточной инфор­мации, фактор недостаточного понимания действительности ста­новится причиной многих наших неумеренных поступков, а наши эмоции заставляют нас испытывать страдания. Напротив, те пси­хические состояния, которые основываются на понимании, знании и мудрости, способствуют достижению счастья, успеха и благопо­лучия. Если мы сможем донести эту мысль до людей и внедрить ее в систему обучения детей, то это принесет большую пользу.

Экман: Я уверен, что мы не можем избавиться от эмоций; они встроены в нас. Но мы можем стать более проницательными в на­шем понимании эмоций — это то знание, которое нам необходимо. Мы можем выработать в себе нужные навыки, чтобы наши эмо­ции не проявлялись деструктивно. Это первый шаг, но он имеет фундаментальное значение.

Я думаю, что теперь мы близки к получению доказательств способности людей изменять то, как они испытывают каждую из своих эмоций. Это оказывается труднее для людей с эмоциональ­ными профилями, характеризующимися очень коротким запа­лом и очень интенсивной реакцией, но эти люди все равно могут приобрести знание о том, что им необходимо делать, и выработать навыки управления эмоциями. Им нужно и то и другое.

Мне нравится иллюстрировать эту мысль на примере человека, желающего научиться играть в теннис. Сначала он должен про­читать правила игры, но их знание не позволит ему научиться на­правлять мяч над сеткой на половину противника, он будет лишь знать, по каким правилам должна вестись игра. Чтобы перебра­сывать мяч над сеткой на поле противника, он должен практи­коваться и вырабатывать соответствующие навыки. А также ему необходим тренер — человек, который поможет научиться пра­вильно наносить удары по мячу.

Эмоциональные навыки имеют сходный смысл. С моей точки зрения, лучше всего тренировать психику человека в отрочестве, потому что подростки часто чувствуют себя несчастными — все из­менения, происходящие в них в этот период, создают благодатную почву для развития у них эмоциональных навыков. Подростки хотят узнать, что такое жизнь и каково их место в ней. Повторно к этим вопросам человек обычно обращается только в зрелом воз­расте, когда начинает чувствовать приближение старости.

Для развития у людей сострадательности необходимо изучать многие области. Одной из них является достижение понимания универсальной природы нашего существования, а другой — спо­собов освобождения разума от обид, порожденных прошлым опы­том. Ведь если вы охвачены эмоцией, но не сознаете этого, то вы не сможете использовать ни одно из этих знаний.

Далай-лама (через переводчика): Это действительно сводится к мудрости и к осторожному использованию этих знаний. Напри­мер, иногда размышления о прошлом могут вызывать благопри­ятный эффект с точки зрения извлечения полезных уроков, и тог­да нам действительно нужно обращаться к прошлому и изучать его. Но если обращение к прошлому приводит к деструктивным последствиям, то нам нужно отказаться от такой практики. Но в любом случае, если дело доходит до крайности, то это всегда по­рождает проблемы. К тому же оценка того, что является избы­точным, зависит от мудрости и проницательности каждого чело­века.

Экман: На чем должны быть сконцентрированы усилия по вы­работке глобального сострадания: на противоядии узости мышле­ния или же на вмешательстве с целью вызвать более сильное со­страдание? Выбрав одно, вы исключаете другое.

Далай-лама (через переводчика): Мой подход заключается в том, чтобы пролить свет на недостатки узости мышления, в результа­те чего появляются логические предпосылки для выработки более широкого, глобального взгляда на мир и для появления заботы о других людях. Потому что здесь все взаимосвязано, такова об­щая предпосылка.

В практике буддистской медитации есть нечто похожее, когда для выработки сострадания вы сначала глубоко задумываетесь о недостатках узкого эгоцентризма. Затем вы размышляете о по­зитивных последствиях и потенциале большей сосредоточенности на других людях. На основе этих размышлений вы развиваете свое сострадание.

В противном случае, если вы просто указываете другим на необ­ходимость выработки сострадания, если вы не предоставляете им необходимых ресурсов — в частности, логических обоснований необходимости заниматься этим, — то тогда это лишь попытка выдать желаемое за действительное. Но если вы даете объяснение с точки зрения личной заинтересованности - показываете, что это полезно для вас и для вашего благополучия, — то тогда это со­всем другое дело.

Есть два типа личной заинтересованности. (Переходит на анг­лийский.) В общем случае без личной заинтересованности нет основы для выработки решимости. Но продельный эгоцентризм -это глупый, эгоистичный интерес.

Экман: Если мы поместим два рекламных объявления в газе­те, одно о бесплатном семинаре по выработке сострадания, а второе — о бесплатном семинаре по устранению узости мышления, то я полагаю, что первое объявление привлечет больше людей, чем второе. Ведь прийти на семинар, посвященный устранению узости мышления, — это значит признать в себе наличие такого неблагоприятного качества, на что большинство людей никогда не согласится.

Далай-лама (через переводчика): Сострадание это то, к че­му мы стремимся. Само представление об узости мышления, недо­статках ограниченности кругозора является одним на аргументов в пользу необходимости сострадания.

Если а рекламном объявлении вы говорите о «преодолении узо­сти мышления», то люди могут подумать: а что это такое? Но если вы говорите о «выработке сострадания», то люди могут почувствовать, что это их непосредственно затрагивает. Однако проблема состоит в том, что хотя большинство людей могут разделить идею о ценности сострадания, иногда они имеют очень наивные представления о том, что ото такое на самом деле. Тем не менее лю­ди могут почувствовать, что идея сострадания - это благородная идея и что сострадание имеет непреходящую ценность. Нам следует дать людям более глубокое понимание сострадания, основании! на реальном осознании его необходимости и ценности.

Экман: Я полностью согласен с вами. Но я предпочел бы сказать «устранение препятствий к состраданию», потому что если им должны думать о себе как об ограниченном человеке, то это может показаться оскорбительным.

Джинпа: Да.

ЭкМан: А устранение препятствий, понимание того, что они со­бой представляют, может быть более приемлемым.

 

Доржи: Пол, возможно, но втором объявлении вместо: «Мы собираемся избавить вас от узости мышления» следовало бы написать: «Мы собираемся повысить вашу открытость»?

Экман: Да. Это было бы замечательно.

Далай-лама: Такое предложение позволило бы человеку почув­ствовать себя более счастливым, а затем, возможно, и более вни­мательным. Тот же смысл, но другой способ представления.

Экман: Позитивного представления.

Далай-лама: Один из способов честного обмана.

Экман: Помните, была такая песня: «Обращайте внимание на позитивное»? А какой была в ней вторая строчка? «Не обращайте внимания на негативное».

Но здесь есть и серьезная проблема, обусловленная масштабом: как осуществить это на глобальном уровне? Например, мы долж­ны обратить внимание на непропорциональное использование мировых ресурсов. Американцы не составляют большинство ми­рового населения, но с точки зрения потребления нефти их доля непропорционально высока.

Далай-лама (через переводчика): Отчасти это объясняется тем, что США имеют довольно большую территорию и американцам приходится преодолевать большие расстояния, (Экман смеется.) Если бы ваша страна имела меньшие размеры, то она имела бы бо­лее ограниченное потребление.

Экман: Мы едим много мяса, и на его производство у нас ухо­дит слишком много энергии по сравнению с теми странами, где население питается более скромно. Если бы мы захотели сделать мир более справедливым, чтобы беднейшие не были такими бед­ными, то самые богатые, вероятно, не смогли бы больше вести ту роскошную жизнь, которую они ведут сейчас. Одни экономисты утверждают, что это возможно. Но другие утверждают, что это не­возможно, что люди не захотят отказываться ни от индивидуали­стических устремлений, ни от возможности иметь большие ма­шины, ездить куда им хочется и каждый вечер есть бифштексы. «И вы говорите мне, что я должен буду съедать по одному биф­штексу в неделю? Или пересесть в маленькую машину? И это то, чего требует сострадание?»

Я говорю об этом с легкой усмешкой, но я думаю, что это очень серьезная проблема — как нам справедливо распределять миро­вые ресурсы? Ведь мы изначально имеем несправедливую ситуацию, и наиболее сильные страны выигрывают от такой несправед­ливости — это может оказаться очень серьезным препятствием К достижению глобального сострадания.

Далай-Лама (через переводчика): Один из вопросов, который люди могут рассмотреть или на который они могут обратить вни­мание, — это вопрос об устойчивости их сегодняшнего положения. Если мы и дальше будем идти но пути потребления, потребления ни прежнем уровне, то как долго это сможет продолжаться?

Экман: Кто-то может решить: до тех пор, пока такое потребление возможно для меня и для моей семьи, с какой стати я должен о чем-то беспокоиться? Вот проблема, какой она видится мне.

Далай-лама: О-хо-хо.

Экман: Ситуация обостряется, и все больше людей начинают проявлять беспокойство: «Возможно, мои дети получат тяжелый груз проблем, если мы не изменим положение дел прямо сейчас». Например, Америка имеет государственный долг, который ля­жет тяжким бременем на наших детей. Я уверен: нам следует при­знать, что это проявление нездорового эгоизма.

Далай-лама: Гм-гм.

Экман: Это извращение индивидуалистической культуры: «Это мое личное дело, а не чье-то еще, даже в моей собственной стране. С какой стати я должен заботиться о бездомных? Если бы они хотели обзавестись жильем, они могли бы это сделать!» Подобное от­ношение необходимо преодолеть.

Как отец двоих детей я понимаю, что если я соглашусь немного снизить свой сегодняшний уровень жизни, то это пойдет на пользу моим детям и внукам. Это не принесет выгод мне, но если я пойду на какие-то жертвы, то это будет лучше для них. С буддистской точки зрения, когда мы отказываемся от привязанности — к ма­териальному комфорту, привычному образу жизни или к чему-то еще — и делаем это добровольно, без обиды, то в результате такого сострадательного акта происходят психологические улучшения в состоянии нашего разума.

Далай-лама: Да.

Экман: Итак, именно наше врожденное сострадание к нашему потомству способно помочь спасти мир. Может оказаться труд­ным проявить заботу о детях в Дарфуре, но позаботиться о своих собственных детях и внуках намного легче. Мне следует позабо­титься об устранении несправедливости ради моих собственных детей. Итак, это строится на том, что уже существует.

Далай-лама: Да. Так мы начинаем: на уровне семьи. (Через пе­реводчика.) Отчасти напряжение здесь может возникнуть из-за не­которой степени стандартного западного отношения к пробле­мам, которые вы хотите решить.

В мире имеется много проблем, и представление о том, что все они могут быть решены, по-видимому, является нереалистичным. В прошлом жили великие мудрецы. Каждый из них учил людей правильному образу жизни; но если вы посмотрите внимательно, то заметите, что ни один из этих мудрецов не строил свое учение на предположении о том, что каждый человек будет его слушать и согласится измениться и последовать за ним.

Подобным образом и Дарвин выразил очень важные пожелания [о необходимости благополучия всех чувствующих существ]. Но вероятно, он не надеялся, что они когда-нибудь будут выполнены. (Экман смеется.) Скорее всего, он составлял свои пожелания, не рассчитывая, что каждый согласится его выслушать.

То же самое применимо и к нам. Наша обязанность состоит в том, чтобы попытаться сделать все, что в наших силах. Тогда это станет частью того, чего мы можем достигнуть. Десять чело­век воспользуются этой практикой — неплохо. Сто — хорошо. Тысяча — еще лучше. Но, разумеется, не все шесть миллиардов.

Экман: Может быть, со временем.

Далай-лама: Благодаря современному образованию.

Джинпа: Мы не занимаемся здесь ни вопросами религии, ни во­просами распространения религии; по сути, мы рассматриваем проблемы в светском контексте. У нас есть основания для надежды.

Один из способов, которыми, как говорил Его Святейшество, этого можно было бы достичь, заключается в том, чтобы реально сделать все это неотъемлемой частью образования. Например, по­нимание значения гигиены стало теперь всеобщим. Никто не со­мневается в ее важности, в необходимости следовать ее правилам. Гигиена имеет дело с физическим здоровьем. Подобным образом необходима умственная и эмоциональная гигиена. Поэтому он хо­тел бы видеть, чтобы обучение состраданию было интегрировано в систему образования.

Экман: Государственные школы изменить не просто, но этот процесс может начаться изнутри. Все учителя, которых мы обучили практике медитации и у которых мы развили эмоциональные на­выки, намерены продолжать совершенствоваться в этой области и делиться плодами своего обучения с детьми. Но я совершенно со­гласен с вами в том, что в долгосрочной перспективе необходимо переходить к обучению людей на более ранних этапах жизни, на которых закладываются основы будущего поведения, — до того. как люди смогут оказаться на неверном пути. Также важно, если эта практика будет принята в государственных школах, не исполь­зовать религиозные термины. Вот почему я говорю об упражнени­ях для ума, а не о памятовании.

Далай-лама (через переводчика): Что нам нужно, так это но­ваторы, подобные вам, которые бы реализовали проект, осуще­ствили эксперимент и продемонстрировали реальность и эффек­тивность этих методов обучения, чтобы они постепенно могли включаться в учебную программу школ.

Экман: Шесть лет назад вы говорили то же самое: нам нужно работать с детьми. А я сказал: «А как же мы, взрослые? Ведь именно мы принимаем решения, создающие угрозы для детей». Алан Уоллес ответил мне: «Ну хорошо, мы можем открыть для нас "спортивные залы для гимнастики души"». Алан намекал на то, что все мы принимаем идею спортивных залов, в которых мы накачиваем наши мышцы и укрепляем физическое здоровье. Почему же мы не можем создать нечто подобное для развития эмо­циональной уравновешенности?

Когда вы приходите в спортивный зал, то обычно вы сначала встаете на весы. Что касается спортивных залов для психической гимнастики[26], то нам требуется придумать способ измерения уров­ней нашего сострадания и эмоциональной уравновешенности, чтобы определять, какого прогресса мы достигли после первого занятия. Ученые любят делать измерения.

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.