Памяти незабвенного Государя-миротворца

Давно ли Москва, трепеща от радости, встречала бесконечно любимого Государя, давно ли она красовалась и ликовала в своем убранстве, как невеста? Всего ведь только полтора года тому назад мы все видели его среди нас, и при виде его сердце каждого разгоралось огнем радости, восторга, и любви, — любви беззаветной, полной до самопожертвования! Боже, да давно ли были эти незабвенные июльские дни 1881 года, — дни неожиданной, светлой всенародной радости, когда православный народ в первый раз увидал, точно яркое солнце, своего Царя в его древней столице, в Кремле с его святынями, с его преданиями и заветами! А чудные, во веки незабвенные дни священного коронования! Как живые вновь воскресают они в памяти... С какой ужасающей ясностью поднимаются в душе, потрясенной ужасным ударом, светлые образы минувшего! Но не слезы умиления и восторга, — другие, горькие слезы теперь душат грудь, и вновь ожившие воспоминания еще более надрывают сердце... В немногие годы точно чудо совершилось на наших глазах: весь наносный хлам чужеземных понятий, как мрачная туча, начал быстро исчезать; свободнее начинала дышать грудь каждого истинно русского человека, напитываясь животворящим веянием истинно русских исконных заветов; все государство стало приходить в достоинство... Стоило только ярко засиять солнцу Русской земли, как она, родная, вся точно ожила, ободрилась, успокоилась.

Но довольно! Зачем растравлять рану и без того глубокую, зачем говорить более об этих немногих годах, увы! — теперь уже минувшего царствования? Лучезарный образ почившего Государя все еще носится в душе каждого... Думы неотступной вереницей проходят в душе, застилая глаза слезами и затрагивая самые сокровенные струны сердца... И вот проносится в душе картина давно-давно минувшего. Такая же глубокая осень... Так же томительно ждут русские люди известий с далекой окраины... Великий князь Александр Ярославич Невский возвращается из Орды, куда ходил искупительной жертвой за дорогую родину, но возвращается больной, разбитый жестоким недугом... С каким нетерпением, с какой радостью увидали бы русские люди его светлый лик! Но Провидение судило иначе. Не пришлось неутомимому труженику и страдальцу за землю Русскую явиться среди своего народа... Божественная служба совершалась в соборном храме в стольном Владимире. Митрополит Кирилл вместе со своей паствой возносил теплые молитвы Богу, молился о здравии и благополучном возвращении Великого князя, которого все так долго и с нетерпением ждали. Устремляя свои взоры горе, как бы к самому престолу Всевышнего, святитель внезапно был поражен необычайным видением: пред ним, как живой, но озаренный неземным сиянием, великий князь Александр... Тихо, как бы возносясь на крылах ангельских, удаляясь вверх, скрылось от очей святителя "подобие образа блаженного великого князя Александра". Митрополит понял, что доблестного защитника Отечества не стало, и слезы закапали из глаз старца... "Чада моя милая, знайте, что зашло солнце Русской земли, ныне благоверный князь великий Александр преставился! И бысть плач велий, и кричание, и туга, яко же несть такова бывала, токмо и земли трястися...". (Петербург, 20 октября, 11 часов вечера. В церквах, по обыкновению, шло Всенощное служение, и собравшийся здесь народ еще ничего не знал о страшном горе, постигшем Россию. Ужасная весть пришла во время богослужения; духовенство тотчас же переоделось в черное облачение и, выйдя к молящимся, объявило о кончине державного страдальца. Все пали на колена и зарыдали. Перо не может передать этой потрясающей сцены; я был в это время во Владимирской церкви, и после объявления роковой вести ничего не слышал, кроме общего рыдания, заглушавшего и слова священнослужителей, и пение певчих. Священник, продолжая богослужение, все время не отнимал от глаз платка, заливаясь слезами и еле выговаривая слова сквозь сдерживаемые рыдания ("Московские Ведомости", № 291).)

О, как мы живо понимаем в настоящую скорбную минуту чувства наших предков! Одна и та же "туга" роднит нас теперь с ними. Подобно тому, как они в то страшное время испытали нашествие с Востока ужасных азиатских полчищ, истерзавших Русскую землю, мы так же подвергались не менее страшному нашествию с Запада чуждых нам понятий, заполонивших, было, Россию, и злодейскими руками отуманенных ими безумцев растерзано было сердце каждого русского... Так же, как и среди нас, к великому утешению наших предков явился среди них властелин, подобного которому не было "ни в царех царя, ни в князех князя, якоже... Александр". Так же, как и у нас, родитель блаженного Александpa скончался от вражеской руки "нуждною", то есть насильственной смертью. Так же было растерзано сердце его благородного сына, принимавшего на себя бремя правления среди тяжелых обстоятельств... Там же, как и наш, в Бозе почивший возлюбленный Государь, святой Александр не готовил быть главой своего народа, но внезапная кончина старшего брата, поразив сердце блаженного князя невыразимой грустью, сделала неизбежным для него тяжкое бремя правления. Провидение знало, кто нужен был Русской земле в те ужасные времена. Так же, как и нашему в Бозе почившему Государю Александру Александровичу, святому предку и Ангелу хранителю его и земли Русской, удалось отвратить ужасную тучу бедствий и указать русскому народу, в чем должен заключаться на все грядущие века залог его величия и благоденствия. Так же, как и наш незабвенный Государь, святой князь достиг великих успехов не громкими делами славы мирской, но спокойным разумом, глубоким смирением, самоотверженными трудами, великой правдой души и непоколебимой верой в Провидение и в силы своего народа... Так же, как святой Александр, великий Государь наш на высоте своего величия не соблазнился славой мира сего: живое, искреннее благочестие и всецелая преданность вере Православной проникали в душу его. Только среди чистых семейных радостей находит он отдых от неутомимых трудов: его чистая семейная жизнь служила для всех нас ярко сияющим примером! И не озарилась ли жизнь нашего возлюбленного Государя дивными проявлениями Божия благословения и покрова, подобно тому, как перст провидения охранял, среди ужасных опасностей, блаженного князя — хранителя земли Русской? И чем более всматриваешься в сияющие черты святого древнерусского князя, тем более поражаешься живому сходству с возлюбленным, в Бозе почившим, Государем нашим... Не питал ли он,! милосердный и сострадательный, своего народа в годину голода, подобно своему великому прообразу? Так же, как недавно и у нас, во дни святого Александра Россия испытала в небывалых прежде размерах бедствие голода и "бяше туга и печаль, на уличи скорбь друг с другом, дома тоска...". И тогда-то, как и наш возлюбленный Государь, Александр явился "сиротам и вдовицам заступником и беспомощным помощником", и "не изыде из дому его никтоже тощ...". Не прошло и тринадцати лет, после того как святой Александр Невский получил великое княжение (сперва в Киеве в 1250-1263 годах), как Русской земле пришлось уже проститься со своим красным солнышком, — во цвете лет, при избытке, как казалось, сил душевных и телесных... Не тот же ли краткий срок пришлось и нам лицезреть и радоваться на закатившееся теперь наше красное солнце, не так же ли во цвете лет и богатырских сил пришлось оплакивать благороднейшего и лучшего из царей? Вечная славная память осталась на Руси о блаженном Александре Невском, "иже много тружшеся, за землю Русскую живот свой полагая". Веруем мы, что так же никогда не забудет Русская земля своего дорогого Государя Александра Александровича, любившего родную землю "всей силой своей русской души" и служившего ей, "не щадя здоровья своего, ни жизни своей", — что она, Святая Русь, оплачет его слезами столь же неподдельной, искреннейшей скорби, как оплакала некогда кончину святого Александра, что каждый из верноподданных готов повторить слова, вылившиеся некогда из горячо любящего сердца: "Горе тебе, бедный человече! Как опишешь ты кончину господина своего? Как от тоски не разорвется сердце? Человек может оставить отца, а доброго господина нельзя оставить, с ним бы и в гроб лег, если бы можно было!" Ведомы ли духу твоему, отец Отечества, возлюбленный Государь наш, ведомы ли теперь тебе те слезы, скорбь и туга сердечная, с какими народ твой принял известие о твоей кончине? И в короткое время твоего правления ты немало огорчений испытал, немало тяжких трудов подъял, как ценили тебя, как любили тебя! Кончилось видимое общение твое с горячо любимой тобой Россией, но началась вместе с тем бессмертная жизнь твоего имени в благодарной памяти народа, в душе которого глубоко запечатлелся твой светлый образ; кончилось предназначенное тебе время подвигов, но вместе с тем началось нескончаемое время вечных радостей для чистой души твоей... И верится нам, что ты, кого Всевышний некогда столь чудесно спас среди сени смертной, ныне взят от нас для того, чтобы увенчать главу твою венцом вечной, неувядаемой славы... Мы же здесь вознесем за тебя искреннейшие, нелицемерные молитвы ко Всевышнему, да наградит Он тебя за все благодеяния, какие оказал ты безгранично преданному тебе народу твоему! Слышится нам, возлюбленный Государь наш, из гроба твоего священный завет, с которым некогда обратился к русским людям святой Александр Невский: "Служите сынови моему, аки мне, всем животом своим...". И мы ничем не можем доказать всей своей любви к тебе, отец Отечества, как искреннейшими о тебе молитвами и обетом несокрушимой верности, который с сердечной готовностью каждый из нас принесет пред лицем Всевышнего — служить возлюбленному наследнику твоему, ныне благочестивейшему Государю нашему, служить "ему, аки тебе самому, всем животом своим!"

Поиск по сайту: