…И сказал Бог: да воспроизведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так. И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду их. И увидел Бог, что хорошо…
Совершенно случайно я обратил внимание на небольшой уютный домик. Его окружали чудесные деревья, обильно усыпанные спелыми плодами, а в глубине садика, на крыльце, сидел хозяин дома. Никогда в своей жизни я не видел более умиротворенного человека. Кроны деревьев защищали его от зноя, и казалось, что эта примитивная прохлада, обдающая его тело, доставляла ему наивысшее, подлинно райское, наслаждение.
Он сидел, уткнувшись локтями в колени и запустив левую руку в длинные волнистые волосы. В его ногах игралась кошка необычно пестрой раскраски, и он, взирая на то, как она с ласковым оскалом пытается своей окогтившейся лапой оцарапать его пальцы, смеялся и радовался как ребенок.
Я смотрел на него, и мне самому становилось необычайно легко на душе. Однако мое незаметное присутствие при данном интиме не доставляло мне большого удовольствия, и я двинулся дальше. Пройдя полторы сотни метров, я внезапно понял, что так может продолжаться до бесконечности, и решил вернуться к дому с садиком, дабы расспросить хозяина дома о положении дел.
Когда я обернулся, то увидел, что на том месте, где совсем недавно располагался мой силуэт, теперь красовалось облако пыли. Навстречу мне спешила группа лиц, вооруженных мечами. По наличию сегментированной лорики, которую я когда-то видел в учебнике по истории Древнего Мира, мне удалось признать в них легионеров. Впереди них шли трое других, которые несли на своей спине нечто похожее на крест.
…И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над зверями и над птицами небесными, и над всяким скотом, и над всею землею, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле. И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; - вам будет в пищу; а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому гаду, пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, Я всю зелень травную в пищу. И стало так. И увидел Бог все, что он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой…
Античных конвоиров мало интересовала исполняемая ими миссия, в связи, с чем они плелись далеко позади арестантов и даже не задумывались о том, чтобы ускорить шаг. Поэтому осужденные совсем не стремились проявлять спешки, которая впрочем в их сегодняшнем положении была просто неуместна.
Прошло минут пять прежде, чем первый из этого каравана смерти позволил себе достичь места, где стоял я, погруженный в неадекватное состояние ожесточенного интереса. Он прошел мимо меня с полным отсутствием каких-либо чувств, и даже не взглянув в мою сторону.
…Так совершены небо и земля и все воинство их. И совершил Бог дела к седьмому дню дела Свои, которые он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал. И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал…
Вот уже и второй участник конференции покойников проследовал без остановок к своему эшафоту. Оба шли медленной, но твердой походкой, словно им было все равно, куда и зачем идти. Я пытался всмотреться в их лица, но это были не лица, а всего лишь каменные маски, которые не содержали ничего живого и, казалось, что все, чего хотели эти существа находилось там впереди. Они шли туда, медленно растворяясь в солнечном свете, не оборачиваясь, не сворачивая, не пытаясь убежать от своей участи, будто бы само их рождение было многолетней подготовкой к тому, что должно произойти несколькими часами позже.
- Остался последний, - подумал я и обернулся с надеждой увидеть еще один безжизненный силуэт, но вместо этого увидел седовласого старика, который остановился возле дома с садиком и тихонько освободил свою спину от креста.
Его одряхлевшие руки уже с трудом удерживали эту деревянную вечность в вертикальном положении, и он прислонил его к ограде.
Старику на вид было лет шестьдесят. Его длинные седые волосы доходили до плеч. Он провел рукой по волосам, и они растрепались. Дунул ветерок, и волосы превратились в сумбурную беспорядочную сеть. Его взгляд порхнул в направлении солнца и, столкнувшись с солнечной чистотой, превратился в мелодичную улыбку.
Я смотрел на старика и не видел в нем той безысходности и обреченности, которая насквозь пропитала двух других арестантов. Между нами было полторы сотни метров, но счастливого человека можно разглядеть и с такого расстояния.