Глава 5. Природа международной безопасности

Следует отметить, что большинство российских школ ТМО отошло от понимания международной безопасности как феномена, принадлежащего исключительно к военно-политической сфере. Вместо этого устаревшего, узкого подхода укоренилось многомерное, комплексное понимание международной безопасности, включающее не только «жесткие» (военные), но и «мягкие» (невоенные) факторы – экономические, социальные, демографические, экологические, культурные, информационные и прочие вызовы. Причем, такое широкое понимание категории «международная безопасность» свойственно не только для академической среды, но и зафиксировано в официальных документах. Подобный подход к проблеме безопасности содержится, например, в Законе о безопасности РФ 1992 г.,[139] а также обоих вариантах Концепции национальной безопасности (КНБ) РФ, принятых в 1997 и 2000 гг.[140]

Россия на официальном уровне заявила, что в настоящее время не существует угрозы полномасштабной войны, и вообще главным источником опасности для страны являются не внешние, а внутренние угрозы (прежде всего, финансово-экономический кризис, а также национализм и сепаратизм). Лишь с началом второй чеченской войны международный терроризм был упомянут в качестве серьезной внешней угрозы. События 11 сентября 2001 г. подтвердили эту оценку.

Научно-политические элиты России отмечают снижение роли военных и возрастание значимости невоенных факторов обеспечения международной безопасности. Так, при определении контуров формирующейся североевропейской системы безопасности российская дипломатия безусловно отдает приоритет «мягкой» безопасности. По словам российского министра иностранных дел И.С. Иванова, первостепенное внимание должно быть уделено экологии, социальным проблемам, правам человека и национальных меньшинств.[141] Российское восприятие международной безопасности в данном регионе разделяется и Евросоюзом. Принятый в июне 2000 г. План действий в рамках Северного измерения общей внешней и оборонной политики ЕС перечисляет следующие приоритеты:

· экология (особенно выбросы в водную и воздушную среды);

· ядерная безопасность;

· энергетическая безопасность;

· необходимость развития человеческих и научных ресурсов;

· здравоохранение и уровень жизни;

· препятствия на пути торговли и инвестиций;

· организованная преступность; и

· Калининград.[142]

В то же время различные школы по-разному оценивают роль военной силы в современных международных отношениях. Российские официальные документы, включая КНБ и военную доктрину 2000 г., подчеркивают, что при решении международных споров предпочтительны политические и правовые инструменты, военная же сила – этой крайнее средство, которое может применяться только в том случае, если другие методы исчерпаны.[143] Однако ряд российских реалистов и геополитиков считает, что военная сила или угроза ее применения остается важным средством обеспечения национальной и международной безопасности. Причем, как показали события последних лет, военная сила может быть использована и в тех случаях, когда нет непосредственной угрозы безопасности западных стран (Босния, Гаити, Косово, Панама, Сомали) или когда эта опасность искусственно преувеличена (Ирак).

В отличие от периода «холодной войны», когда отечественные ученые считали, что безопасность того ли иного субрегиона или региона можно обеспечить только в контексте более широкой системы безопасности – соответственно, региональной или глобальной, ныне все больше укореняется мнение о том, что в современных условиях возможно создание более или менее автономных систем безопасности и на субрегиональном, и региональном уровнях. Например, Северо-восточная Европа, где отсутствуют ярко выраженные военные угрозы, вполне может стать такой зоной безопасности. По словам министра иностранных дел РФ И.С. Иванова, «на севере континента был приобретен уникальный опыт в процессе широкомасштабного и равноправного сотрудничества между странами, которые объединены такими факторами, как география, история, взаимное стремление к укреплению этих отношений и необходимость совместного поиска ответов на вызовы времени. Пример нашего региона должен убедить всех европейцев в возможности укрепления безопасности и стабильности, а также процветания на основе серьезного и равноправного международного сотрудничества. В этом мы видим главную политическую цель концепции Северного измерения».[144]

Как видим, российские эксперты в области внешней политики, несмотря на отдельные разногласия, во многом сходятся в понимании характера и законов функционировании современной системы международной безопасности.

Поиск по сайту: