Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Отто Аммон и Ваше де Ляпуж



Отто Аммон и Жорж Ваше де Ляпуж первыми выдвинули положение о зависимости психических качеств и вообще характера людей, а также и их социального положения от величины головного указателя. Чем ниже головной указатель, т. е. чем «длинноголовее» человек, тем он, как правило, одареннее, энергичнее, жизнеспособнее, а потому и социальное положение его выше. Аммон сделал такой вывод, обследовав 30 тыс. новобранцев в Бадене, Ляпуж — измерив 20 тыс. французов.

Оба автора обобщили свой материал таким образом, что получилась прямая корреляция — по их мнению — между антропометрическими данными (головной индекс) и социальным положением человека. По Аммону, брахикефалы — это потомки древнего местного населения Европы, занимающие ныне в целом более низкое общественное положение, в большинстве своем крестьяне; долихокефалы — это потомки германских завоевателей; последние селились в городах; туда же тянулись позже более активные (длинноголовые) элементы из деревни. Господствующие группы замыкались в привилегированные сословия, и сословный строй становился орудием естественного отбора. Обратного потока из города в деревню никогда не было, не было и фактов социального понижения людей высшего сословия; но вследствие феодальных войн и из-за слабого прироста населения среди длинноголовой элиты относительное количество короткоголовых в стране все возрастает. (Amman О. Die naturliche Auslese beim Menschen. Jena, 1893)

По Ляпужу, головной указатель тоже служит и показателем, и фактором, определяющим социальное положение людей. Головной указатель у горожан в среднем ниже, чем у крестьян; в равнинных местностях ниже, чем в горных; среди богатых ниже, чем среди бедных. Иными словами, длинноголовость — признак и даже причина более высокого социального, материального и культурного положения. «Длинноголовые» люди принадлежат к «европейской» расе (Homo europaeus, иначе — к «арийской»), а «короткоголовые» — к «альпийской» (Homo alpinus); последняя имеет к тому же менее выгодные психические свойства (Vacheude Laponge. Race et milieu social. Paris, 1909)

В несколько ироническом стиле Пенниман так резюмировал взгляды Ляпужа на состав населения Европы. Оно делится на три группы: «Самая лучшя — нордический длинноголовый протестант, который смел, белокур и стремителен, любит постоять за себя. Менее хорош альпийский короткоголовый католик, смуглый и спокойный, он любит сидеть на своей земле и подчиняться правительству, ненавидит прогресс. За ним следует средиземноморец, низкорослый, темнокожий, мезокефал; он хуже альпийца»

В отличие от Гобино (и отчасти от Аммона) Ляпуж объяснял господствующее положение людей «европейской» («арийской») белокурой и длинноголовой расы не древними завоеваниями, а «социальным отбором», который действует всегда в пользу более одаренных, энергичных, сильных, отбрасывая назад менее приспособленных. Бедные классы в современных государствах — это не потомки покоренного местного населения, а люди с наследственными неполноценными физическими и психическими свойствами (связанными, как правило, с брахикефалией); неполноценные личности из высших классов беднеют, опускаются и смешиваются с этой массой неимущего люда. Наоборот, более энергичные личности из бедноты могут пробиться в верхи. Иначе говоря, главный фактор истории Ляпуж и Аммон видели в отборе, называя его то естественным, то социальным.

Если расистская концепция Гобино представляла собой грустно-романтическое воздыхание о безвозвратно ушедших героических временах господства «арийской» расы, то расистская концепция антропосоциологов была проникнута более бодрым духом прогресса. Только какого прогресса? Они верили в улучшение человеческой породы через естественный (или социальный) отбор, через выталкивание «неприспособленных», а «неприспособленными» оказывались все малоимущие слои населения.

У Гобино элита человечества — это благородное дворянство старого времени, потомки белокурых и длинноголовых германских завоевателей, но, к сожалению, ныне все более и более вырождающиеся; у антропосоциологов элита — это преуспевающие богачи, современная буржуазия, зажиточная и образованная верхушка городского общества. Но у всех расистов, прежних и новых, налицо одинаково пренебрежительный и высокомерный взгляд на малоимущие слои европейского населения, а еще более — на «цветное» население внеевропейских стран. У всех расистов — последовательная и убежденная защита и оправдание социального и национально-колониального угнетения.

Людвиг Вольтман

Наиболее последовательная концепция «политической антропологии» изложена у немецкого антрополога Людвига Вольтмана. В этом сочинении красной нитью проходит мысль о зависимости социально-политического строя и культуры людей от их биологических особенностей, точнее — от расовых различий.

Как заправский расист, Вольтман убежден в духовном превосходстве европеоидной («кавказской») расы над остальными. Из «кавказской» же расы он отдает всяческое предпочтение североевропейской («германской») ее разновидности. Подобно Гобино, он считает гибельным смешение этой расы с другими, менее полноценными. По его мнению, вполне законен и полезен для человечества институт рабства, ибо рабство содействовало выработке «понятия социального труда», аристократия же была необходима для выработки «понятия о социальной свободе». Вольтман Л. Политическая антропология. СПб., 1905

Вольтман убежден даже, что даровитость расы обратно пропорциональна ее пигментации: чем светлее кожа, тем даровитее народ. Вершину же человечества составляет, конечно, одареннейшая германская раса, именно она создала всю европейскую цивилизацию. Впрочем, никаких фактов Вольтман, естественно, не приводит.

В целом, несмотря на наукообразную форму, несмотря на размещенные там и сям цифровые таблицы, придающие книге видимость объективности, в трудах Ляпужа, Вольтмана и других «антропосоциологов» и «политических антропологов» налицо тот же самый расизм, что и у Гобино, только без его романтики и без пессимистической концовки. В смысле же общественно-политической направленности нетрудно заметить, что концепция Гобино представляла собой попытку идейно оправдать господство европейцев над внеевропейскими народами, а концепция антропосоциологов, наряду с этим, — также и господство правящих классов над народными массами в европейских странах.

В годы гитлеровской диктатуры расизм в Германии сделался официальной и единственно разрешенной в антропологии и этнографии доктриной. Антропология и этнография вместе были сведены к единой «науке» — «расоведению» (Rassenkunde). Все ученые, не согласные с расистской точкой зрения, отстранялись от работы, подвергались преследованиям, многие эмигрировали. Из «официальных» антропологов-расистов наиболее выдвинулся Ганс Гюнтер, который в своих многочисленных книгах доказывал превосходство «нордической» высокорослой белокурой и длинноголовой расы над всеми другими. Несмотря на наукообразную видимость, книги эти представляют собой самую дикую расистскую фантазию.

С точки зрения современной антропологической методики приемы работы антропологов-расистов крайне примитивны. Те соматические признаки, которым расисты придают такое большое значение, особенно головной указатель, оказываются на поверку, во-первых, очень изменчивыми, а во-вторых, они не стоят ни в каком соотношении с социальными явлениями, классовыми отношениями, психическими свойствами людей. «Психотехнические» опыты, которыми расисты пытались не раз подкрепить свои тезисы о неодинаковой умственной одаренности людей разных рас, ставились обычно совершенно неправильно, тенденциозно, с заранее подготовленными выводами.

Что касается неодинакового уровня культурного развития народов разных стран и разных частей света, то такая неодинаковость, конечно, существует, но она зависит не от расовых особенностей населения, з от меняющихся исторических условий. Например, культурная отсталость народов Африки сравнительно с современными народами Европы создалась в сущности лишь за последние 3—4 века и была следствием, с одной стороны, массового вывоза рабов из Африки, а с другой, — ускоренного развития капитализма в Европе; в раннее средневековье Африка в целом вовсе не была отсталой по сравнению с Европой.

Народы монголоидной расы, особенно китайцы, задолго до европейцев достигли высокого уровня культуры; отсталость Китая от Европы — это дело последних 3—5 веков и объясняется политическими причинами. Принадлежащие к той же расе японцы в течение нескольких десятилетий догнали и обогнали самых передовых жителей Запада. Великие цивилизации Древнего Востока — египетская, шумеро-вавилонская и др. — были созданы людьми отнюдь не «северной», а средиземноморской и балкано-кавказской рас в ту эпоху, когда люди «благородной» белокурой северной расы были еще настоящими дикарями. Таких примеров можно привести множество.

Хотя упрощенные и по большей части грубо тенденциозные выводы расистов оказались ошибочными, собранный ими фактический материал (Аммон, Ляпуж, Вольтман) возбуждал научный интерес. Сама же критика расистских концепций настоящими учеными — антропологами, этнографами, историками — привела к положительным результатам, позволила уточнить наши представления об исторических связях: раса — язык, раса — культура, раса — этнос.

Фрейд и этнография

С именем Зигмунда Фрейда связано научное направление, которое, зародившись вначале в далекой от этнографии области психиатрии, оказало в дальнейшем очень сильное влияние на этнографическую науку, как и на некоторые другие. Это направление получило название «пси.хоаналитической» теории.

Зигмунд Фрейд (1856—1939), медик по образованию, психиатр по основной профессии, работал сначала (1876—1882) в области физиологии человека, затем (с 1885 г.) в области неврологии и психиатрии.

Он учился у знаменитого французского невролога Шарко, потом у нескольких психиатров и перепробовал различные методы лечения неврозов и психозов, особенно удачно применяя гипноз и внушение. В дальнейшем, в 1895 г., Фрейд пришел к выводу, что и без гипноза можно обнаруживать скрытую «динамическую травму» — причину нервного или психического заболевания — и доводить ее до сознания больного. Средства для этого — толкование сновидений, «свободная ассоциация» и «перенесение». Особое значение придавал Фрейд толкованию сновидений; об этом методе он выпустил в 1900 г. толстую книгу. «Толкование сновидений» послужило краеугольным камнем теории психоанализа. Так как сны видят все без исключения люди, здоровые и больные, взрослые и дети, то Фрейд считал сновидение наиболее плодотворным источником для познания закономерностей психической жизни человека — общих закономерностей для нормальной и патологической психики. В книге Фрейда о сновидениях содержится в сжатом виде суть его концепции.

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.