Выделение фигуры из фона

Почему, как образно выразился Коффка, мы видим вещи, но не дыры между ними? Когда я про­тягиваю руку с распростертыми пальцами и смотрю на нее, рука, конечно, выглядит фигурой, вещью, а различные другие объекты в поле зрения становятся бессмысленными, слитными в невыразительную аморфную массу, которую мы и называем фоном. В исключительных обстоятельствах мы способны ви­деть "дыры" так, как если бы они вдруг стали фигу­рой, например, когда через темную массу скал ви­дится пронзительно яркий кусок голубого неба; од­нако мы подозреваем, что в таких случаях многие факторы, нормально связанные с фигурами, пере­носятся на то, что обычно выступает как фон. В обыч­ном видении нашего трехмерного мира имеется це­лый ряд чисто физиологических факторов, содей­ствующих выделению того, что фиксируется. "Вещь", на которую мы смотрим, видится как единичная, тогда как объекты, расположенные ближе и дальше в поле зрения, выглядят как неясно двоящиеся; ак­комодационный механизм настраивается на поверх­ность веши, на которую мы смотрим, и это делает зрительно ясным один объект за счет других. Но су­ществует много других сил, обеспечивающих разли­чие фигуры и фона, и большинство их наилучшим образом может быть проиллюстрировано на двухмер­ных формах (возможно из-за этого передача научных идей в нашей культуре осуществляется большей ча­стью через посредство плоских поверхностей книж­ных страниц).

В процессе образования фигуры прежде всего на­ходят общее выражение уже изученные нами феноме­нальные законы группировки. Чем ближе друг к другу эле­менты, образующие фигуру, тем легче она может быть изолирована. Фактическим доказательством этого мо­жет быть то обстоятельство» что системы звезд, полу­чившие наименования, содержат звезды, расположен­ные близко друг к другу, и не содержат тех, которые не составляют часть общей конфигурации.

Аналогично, чем больше сходство между элемен­тами, образующими фигуру, тем легче она воспри­нимается как таковая. Другой параметр стимуляции, еще не обсуждавшийся нами как образующий целост­ность, - контраст: при прочих равных условиях, чем сильнее контраст между элементами фигуры и фона (либо по яркости, либо по цвету или форме), тем легче образуется фигура. То же справедливо в отно­шении непрерывности и замкнутости: чем более лег­ко элементы, образующие фигуру, следуют законо­мерным и зрительно предсказуемым направлениям, чем более они образуют замкнутые пространства, тем с большей легкостью возникают фигуры. Осмыслен­ность является еще одним определяющим фактором. Если просвечивающие сквозь скалы куски неба име­ют характер знакомой формы: профиля, животно­го, привычной геометрической формы, - они с боль­шей готовностью приобретают качество фигуры.

Как правило, большинство "хороших" фигур, подобно черному кругу на белом фоне, сочетает в себе все эти качества организации: части фигуры плотно скомпонованы (близки), в высокой степе­ни сходны и отделены резким контрастом от частей фона; их контуры непрерывны и правильны по фор­ме; кроме всего, они представляют привычные фор­мы как целые.

Рис. 6. Иллюстрация двойственного изображе­ния меняющихся фигуры и фона

Каковы феноменальные характеристики, разли­чающие фигуру и фон? Рубин (1915, 1921), исполь­зуя перевертывающиеся изображения фигуры и фона, подобные тем, которые приведены рис. 6 и рис. 7, выделил следующие различия.

1. Части фигуры имеют характер объекта или "вещи", фон же относительно аморфен и имеет ха­рактер материала или субстрата.

2. Части фигуры кажутся лежащими феноменаль­но ближе к наблюдателю, чем фон; хотя этот про­странственный эффект не первый по значению, он вполне отчетлив, так что фигура кажется лежащей поверх фона. В самом деле, когда обратимые фигуры перевертываются, нередко возникает впечатление движения назад и вперед в третьем измерении.

3. В соответствии с этим пространственным эф­фектом фон кажется непрерывно простирающимся за фигуру, приводя к тому, что Коффка называл "двой­ственной репрезентацией". Так, часть географичес­кого поля, представляющаяся нам как фигура, в пси­хологическом поле выступает дважды: один раз как поверхность фигуры и второй - как (подразумевае­мая) поверхность фона.

4. Контуры воспринимаются принадлежащими фи­гуре, а не фону. Это еще одно отчетливое впечатле­ние, которое возникает при восприятии переверты­вающихся фигур (см. рис. 6). Хотя каждый контур яв­ляется общим для обеих возможных фигур, он как бы "прилипает" к той части поля, которая выступа­ет в данный момент как фигура.

Коффка (1935) приводит множество примеров этого эффекта, высказывая мнение о том, что эта "односторонность" контуров является важным аспек­том формообразующих процессов в восприятии.

Выводы Рубина получили подтверждение и раз­витие в работах Уивера (1927). Используя черные фигуры на белом фоне и ограниченное время экс­позиции (при помощи тахистоскопа Доджа), он до­полнительно обнаружил, что:

5. В то время как фигура имеет вполне определен­ную локализацию в пространстве и структуру поверх­ности, фон плохо локализован и обладает поверхно­стью "пленки". Уивер нашел также, что при посте­пенном увеличении длительности экспозиции раз­личные характеристики фигуры (контур, форма, вы­ступы и т. д.) обнаруживаются с различным успехом. Становление контура является необходимым усло­вием любого феноменологического опыта в отно­шении фигуры. Кроме того, как уже отмечалось, восприятие фигуры облегчается наличием "хорошей" формы, а также фактором осмысленности (Эренштейн, 1930). Особенно интересным в наблюдениях Рубина (1921) было то, что испытуемые с трудом узнавали конфигурации стимулов, если отношения фигуры и фона были перевернуты. Обычной иллюс­трацией этого факта может служить вид знакомой карты, на которой массы воды и земли закрашены противоположным образом, а также рассматривание негативов.

Поиск по сайту: