Плюралистическая сравнительная политология

Плюралистическое направление в политологии предлагает определение политики как согласования интересов. В этом случае политика - это сфера сотрудничества, переговоров и борьбы вокруг использования производства и воспроизводства общества.

С конца 60-х гг. сравнительная политология испытывает все большее воздействие новых методологических ориентаций, связанных с возрождением интереса к политической философии и критикой рациональных оснований науки. Примерно в это время развертывается критика бихевиорализма. Для этой критики было несколько оснований:

Ø Во-первых, политическая наука в целом и сравнительная политология в частности оказались невосприимчивыми к новым социальным и политическим переменам, которые так бурно выявились в конце 60 - начале 70-х годов в виде контркультурных движений молодежи.

Ø Во-вторых, попытка создать на основе бихевиорализма и структурного функционализма политическую науку, лишенную ценностной нагрузки, фактически привела к господству лишь одной теоретической парадигмы, связанной с идеологией «буржуазного либерализма».

Ø В-третьих, оказалось, что бихевиоральная и структурно-функциональная методология сравнительного анализа, ориентирующаяся на поиск закономерных связей и подобий, фактически вели к созданию такой картины политического мира, который лишался значительной доли уникальности и многообразия.

Ø В-четвертых, преобладание количественных методов анализа.

Ø В-пятых, хотя сравнительная политология и включала в свое поле зрения страны Азии, Африки и Латинской Америки, но сформированная концепция зависимого развития вызывала протест, как у западных компаративистов, так и у исследователей незападных стран.

В 70-е годы сравнительная политология вновь встала перед проблемой обновления. Хотя Г.Алмонд и говорил о том, что кризис в сравнительной политологии был скорее политическим, чем интеллектуальным, дисциплина стала изменяться и методологически, и содержательно. Тематика сравнительных исследований характеризуется переходом от изучения традиционных институтов и факторов политической деятельности (государство, партии, выборы, средства массовой информации) к осмыслению новых явлений (окружающая среда политики, групповые интересы и новые массовые движения, этнические; языковые, возрастные и гендерные факторы). Особое значение придается исследованиям того, как формируется политический курс, как влияют на него старые и новые институты и факторы. В это время формируется самостоятельная суботрасль - сравнительная публичная политика в которую включены такие разделы, как:транзитологии, сравнительной публичной политики и т.п.

Особенности плюралистического этапа заключаются в следующем:

Ø отсутствие единой методологической парадигмы;

Ø качественные методы сравнения;

Ø развитие «case-study» исследований;

Ø культурологическая направленность.

Основнымитенденциямив развитии современной сравнительной политологии являются:

Ø радикальная;

Ø историко-сравнительная;

Ø обновленческая.

Первую тенденцию можно обозначить как радикальную. Она представлена в постмодернистской и феминистской политико-теоретических ориентациях. Постмодерн и феминизм по-разному подходят к критике современного научного познания и понимания политики. Но суть критики одна: радикальный разрыв с доминированием одного стиля – «рационально-научного», или «маскулинного». Эти радикальные ориентации нашли отражение в первую очередь в политической теории и философии, их влияние становится все более заметным в методологии политических исследований. Политологический постмодерн проблематизировал сравнительную политологию, т.к. поставил под сомнение возможность получения истинного результата познания, базирующегося на консенсусе относительно подобия структур и функций реального политического мира. Феминистская волна нашла отражение в исследованиях положения женщин в различных скандинавских демократиях, проблемы гражданства и политического участия, особенностей публичной политики и государства всеобщего благосостояния.

Вторая тенденция связана с восстановлением значения историко-сравнительной методологии. Она наиболее отчетливо проявилась в современном прочтении К.Маркса и М.Вебера. Хотя Маркс и Вебер являются антагонистами по вопросу социальных закономерностей, но обращение к их работам, с одной стороны, позволяло противостоять узости эмпирико-количественной методологии сравнения, с другой, повысить в исследовании роль социальных и социально-культурных факторов объяснения (экономические и социальные структуры, религия, этничность, культура).

Третья тенденция связана с появлением и развитием таких моделей, как «китайская», «европейская», «исламская» и другие модели развития.

Еще в 60-е гг. ряд исследователей активно начинают использовать методологию политического сравнения Вебера и Маркса. С.Эйзенштадт использовал веберовскую концепцию «господства» и бюрократии для сравнительного анализа имперских форм правления, клиентелистских отношений в политике. Р.Бендикс, исследуя развитие национальных государств в Западной Европе, России, Японии и Индии, опирался на веберовские понятия рациональности и традиционности, патримониализма, бюрократизации, плебисцитарной демократии. Г.Рот придавал особое значение концепции патримониализма в сравнительном анализе политического развития в третьем мире.

Вплоть до настоящего времени происходят перемены в области методологии.

Хотелось бы остановиться подробнее на основных идеях ученых данного периода.

Шмуэль Ной Эйзенштадт (1923 - 2010) - израильский социолог.С 1959 по 1990гг. - профессор социологии Еврейского университета. Преподавал в городах, таких как Чикаго, Цюрих, Вена, Берн, Гейдельберг и знаменитых университетах как Гарвард и Стэнфорд.

Эйзенштадт как социолог сложился под воздействием структурного функционализма, одним из его преподавателей являлся Эдвард Шилз. Он развивал идеи Макса Вебера о харизме и ее роли в становлении социальных институтов, представления Карла Ясперса об «осевом времени».

Ученый считается одним из основателей сравнительного анализа цивилизаций. Своими работами он внес крупный вклад в сравнительную культурную социологию. Его исследования в области теории и методологии сравнительной культурологии получили широкое международное признание, он был удостоен целого ряда престижных академических наград. Среди его книг стоит отметить: «Политические системы империй» (1963), «Традиция, изменение и современность» (1973), «Революция и трансформация обществ: сравнительное изучение цивилизаций» (1978), а также «Паттерны современности» (1987).

Теоретические работы Эйзенштадта характеризуются редкой способностью сочетать теоретические разработки с эмпирическим подходом.

Он тщательно изучал культуры Египта, Рима, Византии, России и Европы,благодаря чему пришел к выводу о значимости культурного измерения при изучении социальных акторов, о значимости той культурной перспективы, которой эти акторы руководствуются. Культурное измерение, по мнению Эйзенштадта, следует воспринимать как автономный социальный фактор. Здесь Эйзенштадт отходит от структурного функционализма и сосредотачивается на анализе тех констелляций, которые сообщают структуре общества различные культурные перспективы и их носители.

Эйзенштадту принадлежит авторство концепции «цивилизаций осевого времени». «Осевое время» – понятие, изобретенное немецким философом Карлом Ясперсом – характеризующееся революционным прорывом, произошедшим практически во всех важных культурах в первом тысячелетии до нашей эры. Согласно Эйзенштадту, эта борьба привела к возникновению цивилизационной динамики нового типа.

В 80-е годы ученый переключается на проблематику модернизации. Вопреки классической теории модернизации, подразумевавшей однонаправленное имманентное движение по направлению к дифференциации и прогрессу, Эйзенштадт отстаивал тезис о современности как особом типе цивилизации, возникшей в Европе и распространившейся по всему миру. В своей работе «Модернизация: протест и изменение»(1966)Эйзенштадт определил модернизацию как «процесс изменения в направлении тех типов социальных, экономических и политических систем, которые развивались в Западной Европе и Северной Америке с XVII по XIX века и затем распространились на другие европейские страны, а в XIX и XX веках - на южноамериканский, азиатский и африканский континенты»[67]. Схожееопределение даетВ. Мур: «Модернизация является всеохватывающей трансформацией традиционного домодернистского общества в социальную организацию, которая характерна для передовых, экономически процветающих западных наций, характеризующихся относительной политической стабильностью[68]».

Благодаря этим особенностям теория имела большую прикладную значимость: ее положения с успехом применялись для обслуживания внешней политики США.

Ричард Бендикс (1916 - 1991) - американский социолог немецкого происхождения, представитель неовеберианского направления. В 1938 году он эмигрировал в Соединенные Штаты, где получил степени магистра гуманитарных наук и доктора Университета Чикаго и преподавал в университете с 1943 по 1946.Затем он преподавал в течение года на социологическом факультете Университета Колорадо до переезда на кафедру социологии в Калифорнийском университете в Беркли в 1947 году, где он оставался до конца своей карьеры. В 1969 году был избран президентом Американской социологической ассоциации. Являетсяавторомработы«Kings or people: Power and the mandate to rule. Berkeley: University of California Press, 1980».

Свою теоретическую позицию ученый сформулировал в процессе критики эволюционистских теорий и системного подхода в социологии. Основным объектом критики выступал структурный функционализм. С точки зрения Бендикса, теория Парсонса является слишком общей и абстрактной и потому не может дать адекватного объяснения исторических процессов. Процесс модернизации никогда не был прямолинейным и равномерным, как это представлялось сторонникам функционализма. Бендикс отвергал идею, что все общества в ходе модернизации должны пройти через одни и те же стадии развития. В каждой стране процесс модернизации обладает специфическими чертами, обусловленными историко-культурными особенностями региона[69].

Как резюмирует позицию Бендикса шведский исследователь Тернквист: «Цель развития для многих стран была общей, но средства ее достижения, а с тем и историко-эмпирические пути действия, менялись. Не только экономические процессы шли разным путем и образовывали разные структурные образцы. Политические, социальные и культурные порядки тоже отличались один от другого. Бендикс хочет, чтобы социология вплотную занялась этими различными путями развития и не упустила нюансов и различий при одностороннем подчеркивании схожих черт»[70].

Одной из основных причин неравномерного развития обществ Бендикс считал сохранение исторически сложившихся социальных структур, которые даже в кризисных ситуациях оказываются чрезвычайно устойчивыми. Ученый отмечал и то обстоятельство, что масштабные социальные изменения в одной стране оказывают воздействие на другие страны. Причем, каждая страна, вставшая на путь модернизации даже в новой исторической ситуации, если не копировала, то испытывала сильное влияние существующих образцов экономических и политических изменений[71].

Так, РейнхардБендикс понимал под модернизацией «тип социальных перемен, имеющий корни в английской индустриальной и политической французской революциях. Он заключается в экономическом и политическом прогрессе отдельных обществ-первопроходцев и последующих переменах у отстающих»[72].

В 60 - 80-е годы возрождается интерес к марксистской концепции классов, классовой борьбы, собственности, типа производства как объяснительным факторам политического развития, революций и становления государств. Б.Мур одним из первых использовал концепции буржуазных и сельскохозяйственных социальных структур для объяснения возникновения капиталистической демократии, фашизма и коммунизма.

для объяснения революций во Франции, России и Китае использовала концепции социальной структуры и конфликта.

Институционалистский подход анализирует природу и механизм детерминации политических изменений переводит акценты с их «внешней» среды на «внутреннюю» структуру политической жизни и государственных институтов. Данными вопросами занимались С. Хантингтон, Т. Скокпол, Д. Марч и другие.

Теда Скокпол родилась 4 мая 1947 года в Детройте,штат Мичиган. Американский социолог и политический исследователь Гарвардского Университета.Написала более 20 работ. В 1979году опубликовала книгу "Государства и общественные революции: сравнительный анализ Франции, России и Китая". Авторявляется в настоящее время профессором социологии в Гарвардском университете.

Имя Т. Скокпол известно в российской социологии скорее как одно из тех, что принято упоминать, говоря о степени разработанности тем, относящихся к политической и исторической социологии, а также к социологии социальных изменений. Несмотря на большой интерес к работам этого автора в англоязычной социологической литературе, на русском языке нет переводов ее работ, а небольшие критические обзоры можно найти только в книге Н.С. Розова «Философия и теория истории»[73] и в реферате З. Кагановой «Скокпол Т. Историческое воображение в социологии»[74].

Важным этапом в развитии неомарксистской исторической социологии стала публикация её научного труда «Государства и социальные революции». Эта работа была посвящена сравнительному анализу трех революций: французской 1789 г., российской 1917 г. и китайской 1949 г. В целом оставаясь в рамках марксистского подхода, Скокпол уделила значительное внимание политическим факторам, определяющим крупномасштабные изменения в общественной жизни[75].

Т. Скокпол отказалась от взгляда на социальные революции как, прежде всего, результат сознательных действий определенных политических сил, как, например, революционных партий и их лидеров. По ее мнению, революции в конечном итоге происходят самопроизвольно, под влиянием целого ряда факторов, среди которых цели и намерения исторических деятелей занимают далеко не первое место. В связи с этим Скокпол довольно скептически воспринимает традиционный для марксистов повышенный интерес к деятельности революционных партий, а также роли идеологий и классового сознания в революционном процессе.

Причинами революции, согласно Скокпол, являются, с одной стороны, внутренние противоречия (ослабление и раскол элит, крестьянские бунты в условиях снижения государственного контроля), а с другой стороны, – внешние (невыгодное положение на международной арене).Говоря о социальных и политических изменениях во время революций, Скокпол указывает на то, что они происходят параллельно, укрепляя друг друга, и сопровождаются классовой борьбой. В своей работе Скокпол использует метод сравнительной истории, который стремится быть эмпирически и теоретически обоснованным.Достаточно подробно автор останавливается на анализе теорий революций, оказавших влияние на формирование ее исследовательской позиции, классифицируя их и давая им экспертную оценку. В своей работе Скокпол придерживается индуктивного метода рассуждения, однако подчеркивает, что ее работа посвящена анализу общей логики протекания революционных процессов, а не рассмотрению каждого отдельного случая. В качестве теоретического фундамента автор использовала большинство эвристических моментов, заключавшихся в работах ее предшественников, однако наибольшее влияние на нее оказало марксистское направление и теории политического конфликта. В качестве базового социального противоречия Скокпол называет классовые отношения, при которых непроизводящие группы осуществляют контроль над произведенным продуктом и присваивают излишки (марксизм). А понимание представителями разных классов того, что они способны отстаивать свои интересы, формируется в условиях групповой солидарности и доступа к ресурсам (теории политического конфликта).

При изучении революций, их причин и развития Скокпол выделяет три основных принципа анализа:

Ø исследователь должен придерживаться «неволюнтаристического» структуралистского подхода;

Ø при анализе должен учитываться международный контекст, характер

включенности революционного общества в международную структуру и мировой исторический процесс;

Ø следует признавать государство бюрократической и репрессивной

организацией, склонной отделяться от социально-экономических интересов и социальных структур.

Кроме того, Скокпол настаивала на значительной автономной роли институтов государственной власти. С ее точки зрения, государство представляет собой не просто отражение экономической структуры, способа производства данного общества. В определенных случаях государство может действовать вопреки интересам господствующего класса. В государствах «старого режима», проанализированных в работе Скокпол, правящий класс землевладельческой аристократии обладал лишь ограниченными возможностями воздействия на институты государственной власти.

Особое внимание Скокпол уделяет международной ситуации, в которой происходили революции. Согласно Скокпол, революции возникали, как правило, в странах, находившихся в крайне неблагоприятном положении на международной арене. Рассматривая примеры Франции, России и Китая, она подчеркивает, что во всех трех случаях революционной ситуации предшествовали столкновения с более мощными в экономическом и военном отношении странами. Неспособность государства «старого режима» адекватно ответить на вызов извне дает толчок революционному кризису внутри страны.

Концепция Скокпол получила широкий отклик в западной социологии. Исследователи, не принадлежавшие к марксистскому направлению, как правило, положительно оценивали ее акцент на автономной роли государственной власти и внимание к международному контексту, в котором происходили революции. Вместе с тем эту концепцию критиковали за недооценку влияния революционных идеологий и активной деятельности политических организаций в ходе революционного процесса.

Работы сравнительных политических историков (Мура, Скокпол) внесли важный вклад в теорию государства, политических институтов и публичной политики.

В начале 70-х гг. появляются исследования, посвященные методологическим проблемам сравнения у Вебера и Маркса. Особое значение имеет фундаментальная работа, изданная под редакцией И.Валиэра в 1971 г., «Сравнительные методы в социологии», в которой большие главы были посвящены Марксу и Веберу. Попытки вписать марксистскую традицию в политическую компаративистику были предприняты так же П.Калвертом и Р.Чилкоутом.

Подход к сравнению М.Вебера характеризуется сегодня как сравнительно-историческая методология, совмещающая позитивизм и неокантианство. Калберг видит специфику веберовской методологии, в следующем:

Ø в интерпретативном понимании социального действия, включающем в себя как объективные, так и субъективные компоненты;

Ø концепции идеальных типов, которые снимают оппозицию теории интерпретации и позитивизма;

Ø в концепции мультикаузальности объяснения политико-социальных явлений.

Третья тенденция может быть определена как обновленческая. Она связана с расширением методологических инструментов путем обращения к новым концептуальным подходам, которые позволяют использовать и развивать наработанный комплекс средств статистического анализа и одновременно разрешать проблему единства количественного и качественного исследования. Сборники под редакцией Г.Виарды «Новые направления в сравнительной политике», работы Ж.-Э.Лэйна и С.Эрссона «Сравнительная политика: Введение и новые подходы» и т.д.

Однако с целью большей строгости здесь будет обращено внимание на собственную значимость обновленческой тенденции.

Во-первых, критике стал подвергаться структурный функционализм за формальность и отсутствие возможности при его использовании ответить на вопрос, почему те или иные государства и политические системы различаются при осуществлении функциональных необходимостей.

Во-вторых, во многом новое понимание в теории определяется спором вокруг проблемы национального государства как основной единицы сравнительного анализа. Хотя сравнительный метод во многом отличается от статистического, но отличия эти зачастую трактовались как количественные, типа «мало случаев, много переменных». Конечно, говорилось о необходимости сопровождать количественные данные качественной интерпретацией, но это уже рассматривалось как дополнительное условие исследования. Данные, приведенные в 60-е и 70-е гг. с использованием математической техники, в конце концов, поставили вопрос: можно ли рассматривать отдельную страну или национальное государство как независимые единицы анализа? В качестве решения этой проблемы стал формироваться так называемый «холистский подход», получивший различное толкование в исследованиях таких ученых, как Л.Сильверман, А.Пшеворски, Г.Тьюни, С.Анттила. «Холлистский подход» предполагает рассмотрение различных пространственных образований (т.е. национальные государства) как некоторых взаимосвязанных частей целого, описанного теорией.

В-третьих, критическое отношение к сравнительным исследованиям макроуровня выявило две тенденции в поиске решения методологических проблем. С одной стороны, утверждалось, что макротеория чрезмерно упрощает социальную реальность и может даже основываться на ложных предпосылках. Решение виделось в акценте на качестве данных, на сложности и уникальности макрополитических событий, на возврате к истории (т.е. к «реальному» времени, месту, народу). С другой стороны, критика сравнительно-исторической тенденции за отрицание в ней общей теории и стремление к уникальности приводила к попыткам создания новых теоретических моделей, которые бы позволяли сочетать эмпирический (в том числе, количественный) анализ с широкими обобщениями каузальных отношений. Результатом второй ориентации явились заимствованные из экономических и социологических учений модели рационального выбора, теории игр, концепции неоинституционализма, теории политических сетей.

Обсуждение проблем сравнительной политологии не сводится только к перечисленным тенденциям. Так, совершенствуется и расширяется сфера использования методов математической логики (например, новое для сравнительной политологии использование булевой алгебры и проявившийся интерес к логике нечетких множеств).

Ганс Моргентау (1904-1980) - профессор Чикагского университета, является основателем теории политического реализма в международных отношениях. Здесь в течение 20 лет он возглавлял Центр по изучению внешней и военной политики. "Школа Моргентау" стала общепризнанным носителем, воплощением синтеза теории и практики в области внешней политики США.

Он является один из основателей классической теории реализма. Сторонниками школы являются Дж. Кеннан, К. Томпcон, Р. Страус-Хюпе, Ч. Йост, Дж. Болл, С.Браун, З. Бжезинский, С. Хантингтон и другие. Теоретическими предшественниками политического реализма были политические учения Н. Макиавелли и Т. Гоббса. Своими учителями "реалисты" считают теоретика протестантизма Р. Нибура, который предложил разъединить мораль и политику; историка Ч. Бирда, рассматривавшего историю международных отношений сквозь призму "национальных интересов"; геополитика Н. Спайкмена, считавшего международные отношения "полем битвы за власть". Основной посылкой "реалистов" является тезис, согласно которому "международная политика как политика вообще есть борьба за власть". Г. Моргентау считал, что независимо от конечных целей ближайшей целью международной политики является власть. Когда политики приступают к реализации своей цели средствами международной политики, они делают это путем борьбы за власть.

Основная задача дипломатической деятельности по Г. Моргентау - правильно оценить возможности урегулирования через понимание жизненных интересов противостоящих государств и определения их взаимоотношений. В рамках этой задачи тщательно разрабатывалась теория "альянсов". Альянс рассматривался как форма выявления и закрепления общности интересов между двумя и более государствами существует несколько типов альянсов: идентичные, дополняющие, идеологические, взаимные, односторонние, общие, ограниченные, временные, постоянные, действующие и недействующие.

Следующей основополагающей категорией политического реализма является "государственное (национальное) могущество". Оно включает в себя ряд разнородных элементов: географию, национальные ресурсы (продовольствие и сырье), состояние промышленности, численность населения, военный потенциал, национальный характер, моральный дух общества, качество дипломатии и правительства. Последние два относятся к изменчивым факторам могущества.

Высшим критерием национального интереса любой крупной державы, считал Моргентау, является достижение региональной или мировой гегемонии. Егокнига «Politics Among Nations. The Struggle for Power and Peace» ("Политическиеотношениямеждунациями. Борьба за власть и мир") впервые была опубликована в 1948 г. и по праву стала классической в теории международных отношений. Моргентау в своей книге писал, что международные отношения далеки от идеальных, а международная политика может быть определена как "непрерывное усилие, направленное на сохранение и увеличение мощи своей собственной нации и ослабление мощи других наций".

Подчеркивая главенствующую роль национальных интересов во внешней политике, Моргентау давал им соответствующую классификацию. С одной стороны, он выделял постоянные, основополагающие интересы: защита территорий, населения и государственных институтов от внешней опасности; развитие внешней торговли и рост инвестиций, защита интересов частного капитала за границей; взаимоотношения с союзниками и выбор внешнеполитического курса. С другой стороны, он различал преходящие, промежуточные интересы: интересы выживания (угроза самому существованию государства); жизненные интересы (возможность нанесения серьезного ущерба безопасности и благосостоянию нации); важные интересы (потенциально серьезный ущерб для страны); периферийные, или мелкие, интересы (интересы локального характера).

История политических идей, по мнению Моргентау — это борьба двух точек зрения на природу человека, общества и политики. Представители одной верят в возможность рационального и одновременно основанного на моральных принципах политического порядка. Они верят в изначальную добродетель человеческой природы и возможность усовершенствования общества путем образования и реформ. Сторонники другой точки зрения — концепции политического реализма — считают, что мир несовершенен. Чтобы создать рационально обоснованный политический порядок, необходимо учитывать несовершенную природу человека. Для современного мира характерны конфликты интересов. Значит, принцип существования всех плюралистических обществ основан на балансе интересов, на системе сдержек и противовесов.

Он выделил шесть фундаментальных принципов политического реализма:

Ø Политика, как и общество в целом, управляется объективными законами, укорененными в неизменной и далеко не совершенной природе человека, попытки изменения которых всегда обречены на неудачу; можно создать теорию, более или менее отражающую эти законы.

Ø «Политический реализм учитывает значимость политического действия с моральной точки зрения. Он также учитывает неизбежное противоречие между моральным предписанием и требованиями политического действия».

Ø Основной признак политического реализма – концепция интереса, определяемого в терминах власти/силы, которая рационально упорядочивает предмет политики, тем самым делая возможным ее теоретическое понимание.

Ø Интерес, определяемый как власть/сила, - объективная, универсально обоснованная категория, но не потому, что она якобы установлена раз и навсегда; содержание и способ властвования обусловлены политическим и культурным контекстом.

Ø Отказ от отождествления моральных устремлений конкретного государства с универсальными моральными законами, т.е. ни одно государство не обладает монопольным правом на добродетель, на установление того, «что хорошо, а что плохо» с моральной точки зрения; именно концепция интереса предотвращает злоупотребления такого рода.

Ø Политическая сфера является автономной; для политика определение интереса в качестве власти/силы – то же самое, что для экономиста определение интереса в качестве богатства.

Вопросы, на которые пытались дать ответы представители школы "политического реализма", можно сформулировать так: “Как привести государственные цели в соответствие с имеющимися ресурсами, какие цели считать главными, как добиться их реализации?”

70-90-е гг. ХХ в. начинает функционировать постбихевиоралистскийпериод в развитии сравнительной политологии .

Еще одним представителем американской школы политологии является Збигнев Бжезинский (родился в 1928 г. в Варшаве), автор глобальной стратегии антикоммунизма, теории конвергенции, теории технотронной эры и концепции американской гегемонии нового типа. В 1977-1981 годах занимал должность помощника президента по национальной безопасности в правительстве президента Джимми Картера, апологет политики «ястребов». Главными политическими событиями во время его службы были нормализация отношений с Китаем, подписание договора ОСВ II, «потеря» Ирана, начало демократических реформ в Восточной Европе, акцентирование прав человека во внешней политике США и военная поддержка афганских моджахедов. Сегодня Бжезинский - профессор ряда университетов, консультант Центра стратегических и международных исследований. Наиболее известные работы: «Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы» (1999) и «Выбор: мировое господство или глобальное лидерство» (2004). В первой утверждается, что геостратегический успех Америки в течение ближайших десятилетий узаконит её роль «первой, единственной и последней истинно мировой сверхдержавы»[76]. Во второй, написанной после террористических актов 11 сентября 2001 г., отмечается убеждённость автора в том, что «именно Америка определяет сейчас направление движения человечества и соперника ей не предвидится»[77]. Здесь автор разводит два понятия, «мировое господство», основанное на силе, и «мировое лидерство», основанное на согласии ведомых, т.е. подвластных. Но Бжезинский рассматривает оба понятия в системе «американской гегемонии», поскольку США превратили Вашингтон в центр мировой власти, замкнув управление «мировыми делами» в пределы городских границ Вашингтона. Фактически он выстраивает модель мирового политического господства США.

В начале 1970-х годов Бжезинский выступил с принципиально новой идеей о появлении на мировой сцене новых акторов - Европы и Японии, экономика которых быстро росла после второй мировой войны.

В тоже время Бжезинский разрабатывал план дипломатической, экономической, идеологической и политической войны против Советского Союза. Он видел бессмысленность военных столкновений двух сверхдержав, обладающих огромным ядерным ресурсом. Бжезинский стал идеологом закулисной политической борьбы против СССР. При этом гонка вооружений между двумя сверхдержавами была для политолога скорее экономическим и политическим рычагом давления на Советский союз. Бжезинский, считал необходимым навязывать Советам гонку вооружения, чтобы до крайности истощить их ресурсы и не дать развернуться в странах третьего мира, как они успели сделать в Анголе, на Ближнем Востоке, в Индокитае.

Бжезинский является одним из создателей политики «Наведения мостов», со странами Восточной Европы, заключавшейся в поиске подхода к каждой отдельно взятой восточноевропейской стране.

Бжезинский активным образом, в том числе и через президентские послания, оказывал моральную поддержку советским диссидентам, нарушая тем самым, негласные договоренности, достигнутые при Никсоне и Киссинджере о невмешательстве во внутренние дела друг друга. С его «предложения» Радио «Свободная Европа» расширила своё вещание и усилила критику СССР. Бжезинский развивал отношения с диссидентами Восточной Германии. Именно по его наставлению первый заокеанский визит президент Картер совершил в Польшу. Президент встретился с кардиналом Стефаном Вышинским, который говорил о Польской Католической церкви как о центре легитимной оппозиции коммунистам.

90-е годы ознаменовали собой необходимость создания новой политической модели, новой стратегии действия. Политическая карта мира изменилась. США выиграли «холодную войну». Возникла потребность в разработке концепции «мирового лидерства» одной супердержавы. Это время особенного оживления теоретиков постиндустриализма: делаются первые шаги к объединению Европы, мир становится всё более мобильным и взаимосвязанным. Бжезинский активно включается в данный процесс. Он продолжает, часто необоснованно, вести борьбу против воссоздания сильной России. Политолог осуждал американское руководство, которое, по его мнению, дало возможность преемнице Советского Союза встать с колен и вновь заявить о своих «имперских» амбициях. Любые успехи молодой России были чрезвычайно болезненны для Бжезинского. «Если русские будут настолько глупы, что попробуют восстановить свою империю, они нарвутся на такие конфликты, что Чечня и Афганистан покажутся им пикником»[78].

Россия может быть или империей, или демократией, но она не может быть и тем, и другим. Бжезинский любит пугать Европу тем, что если Россия объединится со странами бывшего СССР в конфедерацию, то Центральная Европа будет рассматриваться Западом как сфера влияния России. Он говорит, что при появлении настоящего партнерства России и Америки, страны Европы отнесутся к Америке, как к предателю и Евро-Атлантический союз даст трещину. Конечным результатом была бы утрата, в долгосрочном плане, плодов победы Запада в Холодной войне. В конце 90-ых годов политолог выдвигает стратегию «геополитического плюрализма», которой, по мнению Бжезинского, должны придерживаться США. Основной целью стратегии должен быть, по мнению Бжезинского, геополитический плюрализм в рамках бывшего Советского Союза. Достижение такой цели - необходимое условие появления в будущем стабильной демократической России. Благодаря чему, сложатся условия, чтобы Россия могла определять себя просто как Россия, а не империя.Только тогда будет основа для устойчивого и искреннего российско-американского партнерства. Это обусловило бы американскую помощь России прекращением усилий последней по превращению независимых государств бывшего Советского союза в полностью подчиненных сателлитов. «Поскольку новые государства обладают гораздо меньшей мощью, это окружение само по себе не способно серьезно угрожать России. Однако их пример неизбежно усилит давление внутри России за аналогично решительный разрыв с авторитарной и шовинистской традицией, которая все еще господствует в умах политической элиты Москвы. И этот разрыв наступит очень скоро, когда кумулятивный эффект от усилившихся контактов с миром демократии в соседних государствах, когда-то находившихся под российским господством, а также и свойственная Европе притягательность вызовут решительную переориентацию умов более молодых россиян и их видения того, чем должна быть Россия»[79].

Бжезинский полагает, что российская государственность и россияне как нация могут, спасены лишь путем разделения РФ на Русь европейскую, сибирскую и дальневосточную. Напомним, что впервые советник нескольких американских специалистов и госсекретарей заявил об этом в своем бестселлере «Большая шахматная доска».

Этих же взглядов он придерживается и поныне. Причем для их обоснования он приводит актуальную и понятную каждому россиянину аргументацию. «Россия не сможет развиваться из-за исключительной централизации - все решения принимаются в Москве. В результате этого остальные части страны развиваются медленно. Я говорил о том, что если бы в России сложилось содружество российских же республик с центрами на Дальнем Востоке, в Сибири и Москве, все регионы оказались бы в куда более выгодных позициях и смогли активно сотрудничать со своими соседями. Например, Дальний Восток в новой децентрализованной России смог бы наладить более серьезные связи с богатыми Китаем и Японией. Западная Россия могла бы скооперироваться со Скандинавскими странами. Если бы США были централизованной страной, как Россия, у нас никогда бы не было Калифорнии и Нью-Йорка»[80], - объяснил политолог.

Бжезинский является ярким представителем американской политической школы и продолжает в своих исследованиях стратегию развала и разрушения как России, так и постсоветского пространства.

Развёрнутое изложение мысли Бжезинского о молодёжи в своей работе «Смерть Запада» (2004) и последовавшей за ней «Правые и не-правые» (2006) дает Патрик Бьюкенен (род. в 1938г., Вашингтон). Бьюкенен, советник президентов Никсона и Рейгана, кандидат в президенты США на выборах 1992 и 1996 гг., в условиях современности повторяет исследование темы «смерти Запада», поднятой еще Освальдом Шпенглером в работе «Закат Европы» (1918) и продолженной в конце XX в. такими авторами, как Ф. Фукуяма, И. Валлерстайн и С. Хантингтон. Бьюкенен отмечает два аспекта данной проблемы. Во-первых, начиная с середины 1960-х гг., западные нации перестали воспроизводиться, их численность неуклонно сокращается. В то же время в Азии, Африке и Латинской Америке численность населения неуклонно растёт, и избыток его хлынул в Европу и Америку. Не отказываясь от своей веры (и культурно-исторических ценностей) иммигранты не просто деформируют, но уничтожают западную цивилизацию. Во-вторых, идеи «западного, критического марксизма», прежде всего отраженные в работах Д. Лукаша и А. Грамши, а также представителей «франкфуртской школы» оказали тлетворное влияние на развитие западной цивилизации. Отвергнув положения классического марксизма о том, что «классовая борьба необходимо ведёт к диктатуре пролетариата» (К. Маркс) и большевизма, провозглашающего «первенство политики над экономикой» (В.И. Ленин), критические марксисты выдвинули два положения. Первое – пролетариат обуржуазился и врос в капитализм, поэтому он не может быть движущей силой революции. Эта функция перешла к городским низам: люмпенам, бомжам, безработным, национальным и сексуальным меньшинствам, студентам-радикалам и гуманитарной интеллигенции; а в международном плане – к «нищим» странам, противостоящим «богатым» странам. Второе положение заключается в том, что сегодня слабое звено буржуазного общества – это не власть, не государство (напротив, это сильные звенья), а система духовных ценностей – культурных, моральных, религиозных и определяемых ими семейно-брачных отношений. В результате уничтожается институт семьи, идет процесс дехристианизации, возвращения к язычеству.

П. Бьюкенен предрекает, что к 2050 году США превратятся в третьеразрядную страну, а численность белого населения Европы и японцев - важной части так называемого «первого мира» - значительно сократится и они в конце концов исчезнут с лица земли под натиском выходцев из исламских стран Азии и Африки.В главе под названием «LaReconquista» Бьюкене доказывает, что иноземцы в Америке уже сейчас представляют собой «государство в государстве». Сегодня в США проживает 30 миллионов иностранцев, а нелегально живут в стране еще 9-11 миллионов, то есть столько же, сколько людей населяет штаты Род-Айленд, Массачусетс и Коннектикут вместе взятые. Выводы автора строятся на основании статистико-социологических исследований, проводимых в США в последние годы. По подсчетам Бьюкенена, через пятьдесят лет европейцы составят не более 10% населения планеты, причем треть из них будет старше 60 лет, а каждый десятый достигнет возраста 80 лет. За тот же срок население Азии, Африки и Латинской Америки увеличится на три-четыре миллиарда человек, что в 30-40 раз превышает, например, население нынешней Мексики. В то же время Европа потеряет столько жителей, сколько сегодня населяют Германию, Польшу, Данию, Норвегию, Швецию и Финляндию вместе взятых. К 2050 году с лица земли исчезнут 23 миллиона немцев, 16 миллиона итальянцев и 30 миллиона русских.

Россия уступит Сибирь и Дальний Восток Китаю, а место русских на Кавказе и в Центральной Азии займет растущее население исламских народов.

Наступление ислама на Испанию и Францию, имевшее место в VIII веке, а также на Балканы и страны Центральной Европы в период с XIV по XVIII века возобновится уже при жизни большинства нынешних европейцев. Сторонники ислама сегодня более многочисленны, чем сторонники католицизма. Как раз христиане - католики, протестанты, православные - начнут постепенно уменьшаться в числе.

Ярким представителем современной политической мысли США является Генри Киссинджер( р. 1923) –известный американский политический деятель и политолог. В 1968 году он занял должность советника по национальной безопасности в администрации Ричарда Никсона. Киссинджер стал одним из разработчиков политики разрядки, заключавшейся в установлении постоянного диалога США с СССР и Китаем, смягчении международного климата и прекращении локальных конфликтов, в сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ) и предотвращении мировой ядерной войны. В 1957г. Киссинджер опубликовал книгу «Ядерное оружие и внешняя политика», в которой он предложил отказаться от военно-политической доктрины «массированного возмездия» и перейти к более гибкой стратегии ограниченного применения ядерного оружия – тому, что получило название стратегии «гибкого реагирования» и стало официальной доктриной НАТО в 1960-х гг.

В следующей работе «Нужна ли Америке внешняя политика?», вышедшей накануне событий 11 сентября 2001г., Киссинджер характеризует США как страну, находящуюся на пике своей мощи, и как непременного и решающего участника урегулирования современного мира.

Автор высказывается за включение России в международную торговую систему и отмечает, что США и Западная Европа напрямую заинтересованы в экономическом подъеме России. Автор призывает не сбрасывать со счетов Россию, при этом заявляет, что представление России о себе как историческом игроке на мировой арене должно восприниматься всерьез.

Также Киссинджер в данной работе затрагивает иракскую проблему, но высказывается о ней довольно неопределённо: с одной стороны, он решительно отвергает любой компромисс с Саддамом Хусейном, с другой – опасается авантюристических попыток его свержения с опорой на иракскую оппозицию.

В своей книге «Дипломатия» Г. Киссинджер анализирует геополитическую обстановку после Холодной войны. В ходе исследования им был выдвинут тезис о моральной победе либеральной демократии над коммунизмом. Дальнейшее развитие мирового сообщества он видит в расширении зоны демократии и приращении числа стран, опирающихся на рыночную экономику. Киссинджер видит будущий мир не «однополюсным» во главе с США (хотя Америка, по его мнению, останется «первой среди равных»), а пяти-шести - «полярным».

Г. Киссинджер довольно много внимания уделяет изучению ближневосточной проблемы. В частности, он рекомендует Израилю смириться с созданием палестинского государства и выработать условия мирного сосуществования с ним.

Также данный автор касается проблемы глобализации – актуального вопроса XXI века. Он поддерживает противников этого процесса, выступающих за повышение жизненного уровня в странах, вовлечённых в разные союзы и блоки, Но механизмы, приведшие к благосостоянию одних народов, не должны превратиться в инструмент экономических и общественных кризисов на планете.

Генри Киссинджер является создателем «челночной дипломатии» как метода урегулирования политических конфликтов в современном мировом сообществе.

В последнее время в США вышел ряд работ, рассматривающих новую реальность с учётом развала СССР, Югославии, войны в Афганистане и Ираке, образовании американо-английского альянса и других реалий однополярного мира, где рассматриваются все положительные и отрицательные стороны возможности превращения США во всемирную империю. Среди таких работ, по нашему мнению, следует отметить коллективную монографию «Логика политического долгожительства» (2004) Брюса Буэно де Мескита, Алестара Смита, Рандольфа М. Сильверсона и Джеймса Д. Морроу. Авторы рассматривают вопросы долгожительства режимов, основанных на коррупции, военных действиях и бедности. Работа получила приз Американской ассоциации политической науки. Другой автор, Ричард А. Фальк в своей книге «Спад мирового порядка. Имперская геополитика Америки» (2004) даёт проницательный анализ имперской внешней политики США, проводимой администрацией Дж. Буша-младшего. Большое внимание привлекли также совместные работы Майкла Хардта и Антонио Нири «Империя» (2000) и «Множество: война и демократия в эпоху империи» (2006).

«Контуры мирового будущего: Доклад по «Проекту–2020» Национального разведывательного совета (НРС) США также представляет интерес с точки зрения современного уровня развития политической мысли в США. Это третий за последние годы рассекреченный доклад НРС по долгосрочному прогнозу будущего (первый – «Глобальные тенденции – 2010»; второй – «Глобальные тенденции – 2015»).

Доклад рассматривает такие важные аспекты, как: 1) противоречия глобализации; 2) подъём новых держав (Индия, Китай, Бразилия, Индонезия); 3) перемены в геополитическом пейзаже; 4) новые проблемы управления; 5) всеобщее ощущение ненадёжности. Указанные аспекты охватывают целый ряд взаимосвязанных тенденций, среди них: расширение мировой экономики, ускоренные темпы научного прогресса и распространение технологий двойного назначения, сохранение социального неравенства, появление новых держав, феномен глобального старения, замедление процесса демократизации, распространение радикальной исламской идеологии, потенциальная возможность катастрофического терроризма, распространение оружия массового поражения (ОМП) и усиление давления на международные институты. Авторы Доклада считают, что «роль США станет важной переменной в процессе преобразования мира, оказывая влияние на то, какой путь изберут государства и независимые силы»[81]

Изучающие сравнительную политологию на современном этапе уделяют внимание разнообразному множеству предметов и вопросов исследований, непосредственно связанных с политикой (см. таблица 1). Большая часть статей повествует о демократических и государственных институтах, обращаясь к таким их аспектам, как процесс принятия решений внутри них. Так как мы живем в эпоху демократии, важность изучения этих вопросов очевидна и является ключевой задачей сравнительной политологии. Сравнительные исследования также обращаются ко многим другим основополагающим вопросам. Существенная часть исследований сосредотачивается на понятиях политического порядка и режимов, обращаясь к вопросам о государствах, войнах, революциях, этнической принадлежности, режимах и демократизации, таким образом, изучая процессы, которые делают институализированное принятие решений в демократиях возможным или, что важнее, невозможным. Другие исследования имеют дело с акторами, такими как общественные движения, группы интересов, а так же с такими вопросами, как экономическое развитие, государство всеобщего благоденствия, государство развития, капитализм и неолиберализм, которые тесно связаны с благополучием большей части населения мира; и с процессами, такими как глобализация и наднациональная интеграция, оказывающими растущее влияние на политику и даже бросающими вызов убеждению о том, что национальное государство – это доминирующая составляющая политической власти.

Таблица 1. Субстанциональнаякомпетенциясравнительнойполитологии

Источник: Munck G. L., Snyder R. Debating the Direction of Comparative Politics: An Analysis of Leading Journals // Comparative Political Studies. January 2007. Volume 40. No. 1. P. 9.

[1] Ильин В.В. Политология. Издание второе, исправленное. / В.В. Ильин. – М.: Университет, 1999. – с. 12-13.

[2] Докучаева И.Г., Малетин С.С. и др. Политология: Учебник. / Под ред. И.Г. Докучаевой. – Н-ск, 1999. – с.9

[3] Ильин В.В. Политология. Издание второе, исправленное. / В.В. Ильин. – М.: Университет, 1999. – с. 13

[4] Докучаева И.Г., Малетин С.С. и др. Политология: Учебник. / Под ред. И.Г. Докучаевой. – Н-ск, 1999. – с.10

[5] Демидов А.И., Федосеев А.А.. Основы политологии: Уч. пособ./ А.И. Демидов.- М.: ЮНИТИ, 2003. – с.16

[6] Политология: Учебное пособие. / Под редакцией Д.С. Клементьева. – М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2003. –с.20

[7]Кохановский В. П. Философия и методология науки: учебник для ВУЗов, Ростов н/Д: «Феникс».

[8]Бинарные оппозиции использовал древнегреческий историк Полибий во «Всеобщей истории»,где рассматриваются шесть форм государственного устройства, циклически сменяющие друг друга в истории: монархия-тирания, аристократия –олигархия ,демократия –охлократия (власть толпы).

[9]

[10]

[11]Мангейм, Дж. Б. Политология. Методы исследования /Дж. Б. Мангейм , К. Рич. — М., 1997. — С. 332—346

[12]

[13]Доган М. Указ. соч.- С.185-186.

[14] См.: Доган, М. Указ. соч. – С.159-220

[15]

[16]Алмонд, Г. Сравнительная политология сегодня. - С.11-12

[17] См.: Алмонд. Г. Указ. соч. - С..74-83

[18] См.: Мэр. П. Указ. соч. - С.323.

[19]См.: Уайтхед, Л. Указ. соч. - С. 359.

3 См.: Россия и мир в 2020 году. Доклад Национального разведывательного совета США «Контуры мирового будущего». Александр Шубин. «Россия —2020: будущее страны в условиях глобальных перемен». — М., 2005

[21] См.: Хелд.Д.Указ.соч.

[22]См.: Аптер, Д. И. Указ. Соч.- С. 379.

[23]См:Алмонд Г. Указ. Соч.– С.75

[24] Merriam Ch. New Aspects of Politics. Third Ed. With a Foreword by B. D. Karl. ChicagoandLondon, 1970. P. 132—139.

[25]См. New Aspects of Politics. Chicago: University of Chicago Press, 1925 – С. 48.

[26]См. там же.

[27]См. New Aspects of Politics. Chicago: University of Chicago Press, 1925 – С. 74.

[28]

[29] М.М.Ковалевского «Историко-сравнительный метод в юриспруденции и приемы изучения истории права», с.8.

[30] М.М.Ковалевского «Историко-сравнительный метод в юриспруденции и приемы изучения истории права», с. 38.

[31] См.там же, с. 28

[32] М.М.Ковалевского «Историко-сравнительный метод в юриспруденции и приемы изучения истории права», с. 23.

[33]

[34]

[35]

[36]

[37]

[38]

[39]

[40]

[41]

[42]

[43]

[44]БрайсДж. «Сравнительнаяполитология» 1921, с. 45

[45] «Democracy, the Threshold of Freedom», 1948, P. 14.

[46]

[47]Macridis R. The Study of Comparative Government. N.Y., 1955. P. 37.

[48]Цит. по: ГаджиевК. Политическаянаука. М., 1995. С. 5.

[49]MacridisR. The Study of Comparative Government. N.Y., 1955. P. 40.

[50]Венделин А.Г. Процесс принятия решений. Таллинн, 1973; Голиков В.И. Теория принятия управленческих решений. Киев, 1976.; Евланов Л.Г. Теория и практика принятия решений. М., 1984; Емельянов С.В., Ларичев О.И. Многокри­териальные методы принятия решений. М., 1985; Ларичев О.И. Наука и искусст­во принятия решений. М., 1979; Ларичев О.И. Новые направления в системе поддержки принятия решений. М.: ВНИИСИ, 1988; Принятиерешений как процесс управленческого труда М., 1977; Проблемы принятия решений / Под ред. С.В. Емельянова. М., 1974; Тихомиров Ю.А. Управленческое решение. М, 1972.

[51] См., например: Технологии политической власти / В.И. Иванов, В.Я. Матвиенко, В.И. Патрушев, И.В. Молодых. Киев, 1994. С. 228-230.

[52]Comparative Politics: Notes and Readings / Ed. by B.Brown, R. Macridis, Belmont, 1996, P. 353-354.

[53]

[54]

[55]Macridis R.C. Modern Political Regimes. Patterns and Institutions. Boston, Toronto, 1986. P. 5–6.

[56]Салмин А. М. Современная демократия: история, структура, культурные конфликты. М., 1992, С.45

[57]

[58]

[59]

[60]The Civic culture. Political attitudes and democracy in five nations. Princeton (N.Y.), 1963

[61]Sartori, G. 'From the Sociology of Politics to Political Sociology' (1969)

[62]Sartori G The Theory of Democracy Revised. Chatham House Publishers, Inc., Chatham House, N J., 1987. Part One The Contemporary Debate)

[63] Sartori, G. 'From the Sociology of Politics to Political Sociology' 1969

[64] Политология в вопросах и ответах для экзаменов и зачетов. Учебное пособие для Вузов / Научн. редактор А.А. Радугин.– М., Центр, 2001. – с.15-16

[65]Almond G.A., Powell G.B., Jr. Comparative Politics: A Developmental Approach. Boston: Little, Brown, 1966.

[66]Almond G.A., Flanagan S.C., Mundt R.J. (Eds.) Crisis, Choice, and Change; Historical Studies of Political Development. Boston: Little, Brown, 1973.

[67]Eisenstadt S.N. Modernization: Protest and Change. Englewood Cliffs: Prentice-Hall, 1966. P. 1.

[68] Moore W. Social Change. Englewood Cliffs, 1963. P. 89.

[69] 1. Масловский М.В. Современный теории модерна и модернизации. // Социологический журнал. 2008. №2. С..31-44.

[70]Тернквист Р. Историко-эмпирическая социология // Монсон П. Современная западная социология: теории, традиции, перспективы. СПб.: Нотабене, 1992. с.260-303.

[71]Масловский М.В. Современный теории модерна и модернизации. // Социологический журнал. 2008. №2. С..31-44

[72] Цит. по: Цапф В. Теория модернизации и различие путей общественного развития // Социс. 1998. № 8. С. 15

[73]Розов Н.С. Философия и теория истории. Кн. 1. Пролегомены. М.: Логос, 2002. С. 230-251.

[74]Каганова З. Реф.: Скокпол Т. Историческое воображение в социологии (SkocpolТh. Sociology’s Historical

Imagination. – The Classical Tradition in Sociology: The American Tradition / Ed. by J. Alexander, etc. L.: Sage, 1997.Vol. IV.) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 11 -

Социология. Реферативныйжурнал. 2001. № 1. С. 22-28.

[75]Skocpol T. States and social revolutions: A comparative analysis of France, Russia and China. Cambridge: Cambridge University Press, 1979.

[76]Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. – М.: Междунар. отношения, 1999. С. 254.

[77] Выбор: мировое господство или глобальное лидерство. – М.: Междунар. отношения, 2004. С. 7.

[78]З.Бжезинский в интервью OpenMediaResearchInstitute, 15 ноября 1996

[79]З.Бжезинский в интервью TheWallStreetJournal, 29 марта 2005.

[80]

[81] Россия и мир в 2020 году. – М.: Изд. «Европа», 2005. С. 8.

Поиск по сайту: