ВСЕОБЩАЯ ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ СОЛНЦА ВООБЩЕ

Остается еще один важный вопрос, который необходимо решить в естественной теории неба и в разработанной космогонии, а именно: почему в центре всякой системы находится пылающее тело? Для нашего планетного мира центральным телом служит Солнце, а видимые нами неподвижные звезды, судя по всему, суть центры подобных же систем.

Дабы понять, почему при образовании мироздания тело, служащее центром притяжения, должно было стать огненным, в то время как остальные тела в сфере притяжения этого тела остались темными и холодными

небесными телами, следует лишь вспомнить, как возникают мироздания, о чем мы подробно говорили выше. В обширном пространстве, в котором рассеянное основное первичное вещество становится готовым к образованиям и к свойственным системе движениям, планеты и кометы формируются только из тех частиц, которые, падая к центру притяжения и воздействуя друг на друга, приобретают как раз то направление и ту скорость, какие необходимы для кругового обращения. Как было показано выше, эта часть – наименьшая из всей массы падающей вниз материи, а именно более плотные ее виды, которые, несмотря на сопротивление других, в состоянии были приобрести надлежащую степень точности [движения]. В этой общей массе имеются чрезвычайно легкие частицы, которые вследствие встречаемого ими в пространстве сопротивления не могут достигнуть скорости, необходимой для периодических обращений, и поэтому при недостаточности своего движения все падают на центральное тело. А так как именно эти более легкие и летучие части больше всех других способны поддерживать горение, то ясно, что благодаря их притоку центральное тело системы становится огненным шаром, т.е. солнцем. И наоборот, более тяжелое и недеятельное вещество при отсутствии указанных питающих пламя частиц превращает планеты в холодные и мертвые тела, лишенные подобного свойства.

Этим притоком более легкой материи объясняется также и то, почему плотность Солнца столь мала – она в четыре раза меньше плотности даже нашей Земли, занимающей среди планет третье место по своему расстоянию от Солнца. А ведь естественно было бы предполагать, что в этом центре мироздания как в самом низком его месте должны были бы находиться самые тяжелые и плотные виды материи, и тогда Солнце превосходило бы своей плотностью все планеты, если бы не было притока столь большого количества наилегчайшего вещества.

Смесь более плотных и тяжелых видов элементов с указанными выше легчайшими и наиболее летучими служит также для приспособления центрального тела к тому сильнейшему жару, который должен поддержи-

ваться на его поверхности. Ибо мы знаем, что огонь, питаемый смесью плотных и летучих веществ, гораздо сильнее пламени, которое поддерживается только легкими веществами. Однако то, что некоторые плотные виды примешиваются к более легким, необходимо следует из нашего учения об образовании небесных тел; примесь эта полезна также тем, что не дает горючему веществу при таком сильном жаре быстро рассеяться с поверхности Солнца и что это вещество постоянно поддерживается притоком питания изнутри.

Выяснив, почему центральное тело большой звездной системы представляет собой огненный шар, т.е. солнце, мы считаем не лишним еще несколько остановиться на этом вопросе и тщательно исследовать состояние подобного небесного тела, тем более что здесь можно высказать более обоснованные предположения, чем обычно высказывают при изучении свойств отдаленных небесных тел.

Прежде всего я утверждаю: не подлежит сомнению, что Солнце действительно пылающее тело, а не раскаленная до высшей степени масса расплавленной материи, как полагали некоторые ввиду известных трудностей, возникающих при первом взгляде на дело. Действительно, если принять во внимание, что пылающий огонь имеет перед любым другим видом жара то существенное преимущество, что он, так сказать, деятелен сам по себе; что, распространяясь, он не только не ослабевает, а, наоборот, становится лишь сильнее и, стало быть, чтобы сохраниться, нуждается только в веществе и питании; что жар всякой раскаленной до высшей степени массы представляет собой лишь пассивное состояние: при соприкосновении с другим веществом он непрестанно убывает и не имеет собственных сил, чтобы разрастись из малого или возродиться после затухания, – если, говорю я, взвесить все это, то, не касаясь других соображений, уже отсюда достаточно ясно, что солнце, этот источник света и тепла во всяком мироздании, должно, по всей вероятности, обладать указанным выше свойством.

Но если Солнце или солнца вообще – огненные шары, то первое вытекающее отсюда свойство их поверх-

ности заключается в том, что на ней должен быть воздух, потому что без воздуха никакой огонь не горит. Отсюда можно сделать важные выводы. Прежде всего, если сравнить атмосферу Солнца и ее вес с солнечной массой, то какой степени сжатия должна достигать и насколько значительна должна она быть, чтобы силой своей упругости поддерживать такой исключительно сильный жар? В этой атмосфере, надо полагать, поднимаются и облака дыма от разложенной пламенем материи, содержащей в себе, без сомнения, смесь грубых и более легких частиц; поднявшись на некоторую высоту в более холодные слои воздуха, они падают затем вниз тяжелым дождем смолы и серы и дают новую пищу огню. По тем же причинам, что и на нашей Земле, эта атмосфера не свободна от движений ветров, которые, однако, по своей силе, по-видимому, значительно превосходят все, что только может себе представить наше воображение. Когда в каком-нибудь месте на поверхности Солнца из-за охлаждающей ли силы поднявшихся паров или из-за недостаточного притока горючего вещества пламя начинает ослабевать, находящийся над этим местом воздух несколько охлаждается и, сжимаясь, дает возможность соседним слоям воздуха, обладающим большей силой расширения, ворваться сюда, дабы снова раздуть потухшее было пламя.

Между тем всякое пламя всегда поглощает много воздуха, и не подлежит сомнению, что упругость жидкой воздушной стихии, окружающей Солнце, должна поэтому в течение какого-то времени значительно уменьшиться. Если применить здесь в большом масштабе то, что господин Хейлс своими тщательными опытами доказал в отношении действия огня в нашей атмосфере, то наиболее трудно объяснимым можно считать то обстоятельство, что частицы дыма, выходящие из пламени, постоянно стремятся уничтожить упругость солнечной атмосферы. Действительно, так как пламя, горящее над всей поверхностью Солнца, само отнимает у себя воздух, необходимый ему для горения, Солнцу грозит опасность совершенно потухнуть, когда будет поглощена большая часть его атмосферы. Верно, что огонь, разлагая некоторые вещества, порождает воздух; однако

опыты показывают, что поглощается его всегда больше, чем производится. Правда, когда под уничтожающими пламя парами часть солнечного огня лишается воздуха, необходимого для его поддержания, сильные бури, как уже было отмечено, стремятся рассеять и удалить эти пары. В целом, однако, понять, как происходит возмещение этого необходимого [для горения] элемента, можно, если принять во внимание следующее: жар пылающего огня действует почти исключительно вверху и лишь очень мало внизу; поэтому, когда огонь этот затухает по указанной выше причине, он направляет свою силу внутрь солнечного тела и заставляет глубокие его недра выпустить вверх запертый в их пустотах воздух и снова раздуть пламя. Если предположить,– а мы имеем на это полное право, когда предмет столь не изучен, – что в недрах Солнца содержатся преимущественно такие вещества, которые подобно селитре неисчерпаемо богаты упругим воздухом, то солнечный огонь еще очень долгое время не будет ощущать недостатка в притоке все нового и нового воздуха.

Тем не менее явственные признаки бренности видны и в этом неиссякаемом огне, который природа зажгла как факел всему миру. Наступит время, когда он потухнет. Удаление наиболее летучих и тонких веществ, которые, будучи рассеяны действием жара, никогда более не возвращаются и увеличивают вещество зодиакального света, накопление несгораемых или сгоревших веществ, например пепла, на поверхности [Солнца] и, наконец, недостаток воздуха – все это положит предел Солнцу, так как когда-нибудь его пламя погаснет и на его месте, являющемся ныне источником света и жизни всего мироздания, будет царить вечный мрак. То, что его огонь постоянно стремится возобновляться за счет новых скрытых источников воздуха – таким путем он не раз, быть может, избавлялся от гибели, – могло бы объяснить тот факт, что некоторые неподвижные звезды исчезают и затем снова появляются. Эти звезды можно рассматривать как солнца, близкие к своему потуханию и не раз пытавшиеся возродиться из пепла. Удовлетворительно ли такое объяснение или нет, но оно помогает нам понять следующее: так как совершенству

всех миров так или иначе грозит неминуемая гибель, приведенный выше закон их уничтожения вполне объясним характером их механического устройства, тем более что даже в смешении с хаосом это устройство заключает в себе семя возрождения.

Попытаемся наконец силой воображения представить себе такой удивительный предмет, как пылающее Солнце, вблизи от нас. Мы увидим обширные огненные моря, возносящие свое пламя к небу; неистовые бури, своей яростью удваивающие силу пламени, заставляя его то выходить из своих берегов и затоплять возвышенные местности, то вновь возвращаться в свои границы; выжженные скалы, которые вздымают свои страшные вершины из пылающих бездн и то затопляются волнами огненной стихии, то избавляются от них, благодаря чему солнечные пятна то появляются, то исчезают; густые пары, гасящие огонь, и пары, которые, будучи подняты силой ветров вверх, образуют зловещие тучи, низвергающиеся огненными ливнями и изливающиеся горящими потоками с высот солнечного материка* в пылающие долины; грохот стихий; пепел сгоревших веществ и борющуюся с разрушением природу, которая даже в самом отвратительном состоянии своего распада содействует красоте мира и пользе творения.

И если центры всех великих систем миров составляют пылающие тела, то больше всего следует ожидать этого от центрального тела той необъятной системы, которую образуют неподвижные звезды. Однако если это тело,

____________________

*Я не без основания приписываю Солнцу все неровности материка: горы и долины, встречающиеся на нашей Земле и на других небесных телах. Образование небесного тела, переходящего из жидкого состояния в твердое, с необходимостью вызывает на его поверхности подобные неровности. Когда поверхность твердеет, а в жидкой внутренней части такой массы вещество еще продолжает падать к центру в соответствии со своей тяжестью, тогда частицы упругой – воздушной или огненной – стихии, примешанной к этому веществу, выталкиваются и скопляются под застывшей тем временем корой, под которой они образуют большие, а на Солнце огромные пустоты. Опускаясь в эти пустоты, упомянутая верхняя часть коры в конце концов образует возвышенности и горы, долины и русла обширных огненных рек.

масса которого должна быть пропорциональна величине его системы, представляет собой светящееся тело или солнце, то не бросалось ли бы оно в глаза своим исключительно ярким блеском и выдающейся величиной? Между тем в сонме небесных светил мы не видим подобной резко выделяющейся неподвижной звезды. Не следует, однако, удивляться этому. Если бы эта звезда превосходила величиной наше Солнце даже в 10 тысяч раз, то при расстоянии в 100 раз большем, чем расстояние до Сириуса, она все же не казалась бы более круп­ной и светлой, чем Сириус.

Но может быть, будущим поколениям удастся когда-нибудь открыть по крайней мере то место, где находится центр* системы неподвижных звезд, к которой принадлежит наше Солнце, или, быть может, даже определить,

__________________

* Мне представляется весьма вероятным, что Сириус – центральное тело в системе звезд, образующих Млечный путь, с которым они все связаны. Если в соответствии с теорией, изложенной в первой части настоящей работы, эту систему рассматривать как скопление солнц около одной общей плоскости, простирающейся во все стороны от своего центра и охватывающей некоторое, так сказать кругообразное, пространство, которое благодаря незначительным отклонениям их от общей плоскости распространяется и на некоторое расстояние по обе стороны плоскости, то с Солнца, также находящегося близко от этой плоскости, кругообразный пояс, мерцающий белесым светом, будет казаться шире всего с той стороны, где он ближе к внешней границе системы, ибо нетрудно предположить, что Солнце не находится точно в центре ее. Полоса Млечного пути всего шире между созвездиями Лебедя и Стрельца, следовательно, здесь наше Солнце всего ближе к внешней периферии кругообразной системы; здесь же мы находимся близко от того места, где расположены созвездия Орла и Лисицы с Лебедем; промежуточное пространство между частями, на которые делится здесь Млечный путь, показывает наибольшее кажущееся рассеяние звезд. Поэтому если примерно от места хвоста Орла провести линию прямо через плоскость Млечного пути до противоположной точки, то эта линия должна пройти через центр системы, и она действительно проходит точно возле Сириуса – самой яркой звезды на всем небе, блестящий вид которой вполне согласуется с тем, чтобы признать ее центральным телом. При таком объяснении мы должны были бы видеть Сириус как раз в полосе Млечного пути, если бы положение нашего Солнца в хвосте Орла, при котором оно несколько отклоняется от этой плоскости, не обусловливало кажущегося отклонения центра к другой стороне этой зоны.

где должно помещаться центральное тело всей Вселенной, к которому направлены все ее части без исключения. Каково свойство этой основной части всего творения и что на ней находится, мы предоставим решать г-ну Райту Дэрхему, который с фанатическим воодушевлением воображает, что в этом блаженном месте восседает, как на троне всей природы, некое могучее богоподобное существо, одаренное духовными силами притяжения и отталкивания и действующее на бесконечном расстоянии вокруг себя, привлекая к себе всякую добродетель и отгоняя прочь пороки. Но как бы далеко мы ни зашли в своих предположениях, мы не хотим давать волю своей фантазии. Божество присутствует повсюду одинаково во всей бесконечности мирового пространства; повсюду, где есть существа, способные возвыситься над зависимостью сотворенного до единства с высшим существом, оно находится одинаково близко. Все творение проникнуто его силами, но только тот, кто умеет освободиться от всего земного (von dem Geschopfe), кто настолько благороден, чтобы единственно лишь в наслаждении этим источником всякого совершенства усмотреть высшую степень блаженства, только тот способен ближе, чем кто-либо иной во всей природе, по­дойти к этому истинному средоточию всего прекрасного. Впрочем, если бы я, не разделяя восторженности представлений вышеназванного англичанина, захотел строить предположения о различных ступенях мира разумных существ (Geisterwelt) на основании физического отношения их местопребывания к центру творения, то я с большей вероятностью искал бы самые совершенные классы разумных существ не вблизи от этого центра, а подальше от него. Совершенство существ, одаренных разумом, поскольку оно зависит от свойств материи, с которой они связаны, в очень значительной степени обусловлено тонкостью вещества, влиянием которого определяется их представление о мире и их воздействие на него. Косность и сопротивление материи чрезвычайно ограничивают свободу действий разумного существа и отчетливость его внешних восприятий; они притупляют его способности, так как сковывают его движения. Поэтому если предположить, что вполне вероятно, что

вблизи центра природы находятся наиболее плотные и тяжелые виды материи, а по мере удаления от него – все более тонкие и легкие, как это имеет место в нашем мироздании, то вывод напрашивается сам собой. Разумные существа, место рождения и пребывания которых ближе к центру творения, погружены в застывшую и неподвижную материю, которая держит их силы в неодолимой косности и точно так же не способна с необходимой отчетливостью и легкостью передавать и сообщать им впечатления Вселенной. Эти мыслящие сущест­ва придется, следовательно, отнести к низшему классу; по мере же удаления от общего центра это совершенство мира разумных существ, основанное на той или иной степени зависимости его от материи, будет постоянно возрастать. Вот почему в местах, ближе всего расположенных к центру падения, находятся самые плохие и наименее совершенные виды мыслящих существ; там совершенство существ постепенно уменьшается, пока наконец не превращается в полное отсутствие соображения и мысли. Действительно, если принять во внимание, что центр природы есть в то же время и место, откуда началось ее образование из первичной материи и где она граничит с хаосом; если прибавить к этому, что совершенство разумных существ хотя и начинается там, где их способности граничат с неразумием, но не имеет никакого непреодолимого предела для своего развития и в этом отношении перед ним настоящая бесконечность, то, если только существует закон, по которому местопребывание разумных существ распределяется в соответствии с их отношением к общему центру, следует признать, что низший и наименее совершенный вид их, составляющий как бы начало рода разумных существ, находится в том месте, которое можно назвать началом всей Вселенной,откуда они вместе с ней наполняют всю бесконечность времени и пространства в одинаковом движении вперед через бесконечно возрастающие ступени совершенства мыслительной способности, все более приближаясь как бы к пределу высшей красоты – к Божеству, которого, однако, они никогда достичь не смогут.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Поиск по сайту: