Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

ОТРАЖАТЕЛЬНО-ОЦЕНОЧНАЯ ФУНКЦИЯ ЭМОЦИЯ 13 страница



Таким образом, поскольку эмоция оказывают то же фундамен­тальное влияние, что и мотивы физиологического происхождения, мы можем их назвать мотивами. Это наиболее фундаменталь­ный из характеризующих эмоции фактов. Он служит нам как основное средство различения эмоций и немотивационных психи­ческих процессов. (...)

^. Перейдем к третьему положению. Для того чтобы составить более четкое представление об эмоциональных мотивах, необходимо рассмотреть отношение эмоциональных мотивов к мотивам вообще. а полагаю, что среди мотивов могут быть выделены два типа, представляющие собой два полюса некоторого континуума, который охватывает , все мотивы. На одном его конце находятся такие сугубо физиологические мотивы, как голод или жажда. Некоторые из них зависят от гомеостатического состояния организма. Другие, подобно зубной боли, либо боли от механического удара или электрошока, зависят от внешней стимуляции. Но в этих случаях внешняя стимуляция должна быть относительно сильной, а прекращение афферентных импульсов, идущих от точки стимуля­ции, например от зуба, прекращает и действие физиологического мотива. Эмоциональные же мотивы зависят от более сложных психологических процессов. Рассмотрим, например, гусят, изучав­шихся Тинбергеном. Когда над гусятами перемещали силуэт ястре­ба, они обнаруживали реакцию страха и делали попытки спря­таться; когда эта же картонная модель перемещалась над ними другим концом вперед, становясь похожей на силуэт гуся с вытяну­той шеей,—они оставались спокойными. В этом-случае реакция на зрительный стимул безусловно является врожденной, или инстинктивной, и тем не менее мы могли бы назвать этот процесс эмоциональным.

Однако в большинстве случаев такого рода процессы пред­полагают вовлечение приобретенного опыта. Представим, напри­мер, что человек консультируется у врача по поводу некоторого симптома. Ему говорят, что существует некоторая вероятность заболевания раком, и предлагают на следующей неделе провести диагностическую операцию. Врач может посоветовать человеку пока не беспокоиться и жить привычной жизнью. Однако воз­действия всех обычных стимулов теперь будут изменены благо­даря сложным процессам осмысления человеком своей ситуации. (...)

Два типа мотивов различаются следующим образом. Эмо­циональные мотивы — это процессы, которые зависят от сигналов, во многих отношениях напоминающих раздражители, вызывающие перцептивные или когнитивные процессы; это процессы, которые могут возбуждаться даже очень легкими и слабыми внешними раздражителями или которые вызываются даже отсутствием какой-либо необходимой стимуляции. С другой стороны, физиологи­ческие мотивы в основном зависят или от специфических хими­ческих условий в организме, или от особенно сильного перифери­ческого раздражения. (...)

В-четвертых, мне бы хотелось выдвинуть положение о том, . что у высших животных, в том числе и у человека, наиболее важны­ми мотивами являются мотивы эмоциональные. Во всяком случае именно эти мотивы у высших животных наиболее развиты. В случае эмоциональных мотивов используются специфические преимущества высших животных — как их превосходные дистантные рецепторы, так и возросшие возможности научения и восприятия. Возьмем,


например, оленя. Он может обнаруживать очень слабый запах иди звук, указывающий на врага. Но, что биологически особенно важно оленю недостаточно просто чувствовать присутствие пумы. Очень важно также, чтобы он был этим сильно мотивирован, несмотря , на то, что пока еще нет тех реальных повреждений, которые могут быть нанесены позже, если враг будет игнорироваться.

Я не хочу сказать, что физиологические мотивы не являются важными в нашей жизни. Но основными нашими мотивами являют­ся эмоциональные мотивы, особенно в настоящее время, когда как говорит Маслоу, достигнут достаточный уровень удовлетворе^ ния потребностей в пище, воде и физическом комфорте. В условиях современного общества человек является сильно мотивированным существом, причем этот факт обусловлен именно эмоциональными процессами. Именно эмоциональные мотивы способны в значи­тельной степени изменяться в результате научения. Они действуют с учетом как отдаленных, так и ближайших целей и тончайших условий складывающихся ситуаций. Таким образом, именно они наиболее соответствуют требованиям человеческого существования.

В качестве пятого положения мы должны дать более подроб­ную характеристику природе эмоциональных процессов. До сих пор мы говорили о том, что эмоциональные процессы являются мотивами. Но что им свойственно еще? Что представляют собой процессы, являющиеся эмоциональными мотивами? (...)

Новое положение, которое я хочу выдвинуть..., состоит в том, что эмоциональные процессы могут рассматриваться как один из видов перцептивных процессов. Причем я хочу сказать не то, что эмоциональные процессы зависят от перцептивных процессов или ими порождаются, хотя это верно тоже. Я имею в виду более сильное утверждение — а именно, что эмоциональные процессы в своей основе и существенных чертах являются перцептивными процессами, подобно тому как перцептивным процессом является кажущееся движение.

Конечно, не все перцептивные процессы суть процессы эмо­циональные. Большинство процессов, изучаемых в рамках проблемы восприятия (например, при исследовании феномена обратимых фигур, влияния зрительного контура или психофизических зависи­мостей), полностью лишены какого бы то ни было эмоционального или мотивационного содержания. Сосредоточение исследований на процессах беспристрастного восприятия возникло по соображениям удобства. Ведь гораздо легче найти испытуемых для экспери­ментов по сравнению длины линий, чем найти (и потом удержать) их для исследований по различению силы электрораздражений. (...)

Но принцип удобства, влиявший на ранние исследования, не должен определять наше представление о восприятии. Ведь из­вестно множество примеров, когда перцептивные процессы постепен­но приобретают все более и более отчетливое мотивационное значение как эмоционального, так и более простого физиологи­ческого характера. Предположим, например, что ребенок, которого купают, откусывает кусок мыла. Разве теряется перцептивный

характер процесса из-за того, что он не является нейтральным а мотивационном отношении? Или предположим, что человек по­лучает удар электротоком. Разве болезненность этого процесса и сильное побуждение перейти от восприятия к активному действию лишают этот процесс перцептивного характера? Вспомните о гусятах Тинбергена, видевших силуэт ястреба. Разве переставал этот процесс быть перцептивным вследствие того, что он определял их поведение типичным для мотивационного процесса образом? (...)

Для пояснения этого положения перцептивные процессы можно сравнить с черно-белыми и цветными кинофильмами. Восприятие, которое обычно изучается в экспериментах, подобно черно-белым кинофильмам. Представим, что некоторые из этих фильмов все больше и больше насыщаются цветом. Факт добавления цвета вовсе не означает, что в этих фильмах уменьшается точность дета­лей, что они в каком-то смысле становятся в меньшей степени «фильмами». Точно так же восприятие, приобретая мотивацион-ный или, конкретнее, эмоциональный характер, не перестает быть динамически организованным нервным процессом, связанным со сложной корковой активностью. Короче говоря, оно не пере­стает быть перцептивным процессом.

К каким выводам нас может привести принятие подобной моти-вационной, — по-видимому, мне следует сказать перцептивно-мотивационной — теории эмоций? Два таких вывода здесь будут рассмотрены в качестве шестого и седьмого положений.

Прежде всего, если эмоциональные процессы суть процессы перцептивные, то уже в сравнительно ранние периоды жизни они должны становиться все более разнообразными и индивидуализи­рованными. Это вытекает из того, что второй (после динамиче­ской организации) отличительной чертой перцептивных процессов является их чрезвычайная подверженность модификациям под влиянием опыта и научения. Я думаю, мы можем с уверенностью утверждать, как это делал Коффка и особенно подчеркивал Хебб, что младенец способен воспринимать лишь самые простые формы перцептивной организации. Лицо матери для него, по-видимому, неотличимо от лиц других людей. Но по мере развития ребенка его перцептивные механизмы, столь неопределенные вначале, стано­вятся все более точными и тонкими. (...)

Наконец, еще одно следствие перцептивно-мотивационной теории эмоций касается вопроса об изменении эмоциональных процессов и эмоциональных привычек. (...)

Для объяснения этого я воспользуюсь небольшим примером из непсихологической работы — из маленькой книжки К. Форбс «Ma­ma's Bank Account». Девочка, от лица которой ведется повество­вание, вначале вместе со своими тетушками весьма негативно и пренебрежительно относится к одному из своих дядюшек. Им кажет­ся, что он занят исключительно собой. Несмотря на то, что его работа, состоящая в покупке захудалых ферм, их отстройке и пере­продаже, должна, казалось бы, приносить неплохой доход, он живет чрезвычайно бедно. Неприязнь он вызвал, продав какие-то фамиль-


ные ценности, вывезенные из Норвегии, и, очевидно, прикарманив деньги. Родственники понимают, что у него есть свои трудности. Им известно, что он в детстве получил какое-то увечье и сильно хро­мает, но их возмущает его крайний эгоцентризм.

Когда он умер, семья собралась на похороны, не без интереса относясь к вопросу об оставленном им состоянии. Однако оказа­лось, что никаких денег он не оставил, — нашли лишь маленькую записную книжку с множеством записей типа:

Джозеф Спенелли, четыре года. Туберкулез левой ноги. 237 долл. Ходит.'

Джеми Келли. 9 лет. 435 долл. Ходит.

Эста Дженсен. 11 лет. Растяжка, 121 долл.

Сэм Бернштейн. Пять лет. Косолапость. 452,16 долл. Ходит.

В результате этой дополнительной информации происходит рез­кий и стойкий сдвиг эмоционального отношения. Почему? Вовсе не потому, что прежнему эмоциональному отношению к этому чело­веку не доставало силы или устойчивости, но потому, что возникла новая, более сильная перцептивная структура, не отрицающая, а включающая в себя предшествующие фактические знания. (...)

Мне представляется, что развитию предложенного здесь понима­ния эмоций сильно мешала наша приверженность к определен­ным привычкам мышления, сформировавшимся еще на заре психо­логии. Речь идет о традиции мыслить психологические процессы лишь в контексте проблемы сознания, а также о неспособности видеть сходные свойства там, где бросаются в глаза существующие одновременно с ними различия. Я мог бы даже сказать, что иногда мы напоминаем ребенка, который на вепрос о том, похожи лимяч и апельсин, утверждает, и даже не без оснований: «Непохожи. Апель­син можно есть, а с мячом можно играть». Я согласен, что существуют различия между эмоциями и остальными перцептивными процессами. Но я смею утверждать, что, усматривая между ними также и существенное сходство, можно прийти к некоторым весьма полезным представлениям.

ЛИТЕРАТУРА

At kin son J. W, An introduction to motivation. Princeton, 1964. В а г г о n F. Creativity and Psychological health. Princeton, 1963. Hartley S. H, Emotion and the evaluative feature of all behavior.—Psychol.

Rec., 1958, v. 8.

Berlyne D. E. Conflict, arousal and curiosity. N. Y., I960. Cartwright D. Lewinian theory as a contemporary systematic framework.—In:

Koch S. (ed.). Psychology: a study of a science, v. 2. N. Y., 1959. Festinger L. The psychological effects of insufficient rewards.—Amer. Psycho­logist, 1961, v. 16.

Fiske P. W., Maddi S. (eds.). Functions of varied experience. Homewood, 1961. Harlow H. F. The heterosexual affectional system in monkeys.—Amer. Psycholo­gist, 1962, v. 17.

•Miller N. E. Liberalization of basic S—R concepts; extensions to conflict behavior, motivation and social learning.—In: Koch S. (ed.). Psychology: a study of a science, v. 2. N. Y., 1959.

Munsinger H., Kessen W. Uncertainty, structure and preference.—Psychol. Monogr., 1964, v. 78.

ISO

ч ц r ray E. J. Motivation and emotion. N. Y., 1964.

cart re J P. Sketch for a theory of the emotions. London, 1962.

i,o I о m о n R. a. o. Traumatic avoidance learning: the outcomes of several extmction

procedures with dogs, — J abnorm soc. Psychol., 1953, v. 48. ivhite R. W. Motivation reconcidered: the concept of competence. — Psychol. Rew.,

1959, v. 66. young P. T. Motivation and emotion. N. Y, 1961.


Рубинштейн Сергей Леонидович (6 (18) июня 1889 — 11 января 1960) — совет­ский психолог и философ, профессор, член-корреспондент АН СССР (с 1943), действительный член АПК СССР. Окон­чил Одесский (Новороссийский) уни­верситет (1913'). С 1919 г. — доцент ка­федры философии и психологии Одес­ского университета. В 1932—1942 гг. — зав. кафедрой психологии Ленинград­ского государственного педагогического ин-та им. А. И. Герцена, в 1942— 1950 гг. — зав. кафедрой психологии Московского университета, в 1942— 1945 гг.—директор Института психо­логии АПН РСФСР. С 1945 г. — зав. сектором психологии Института психо­логии АПН РСФСР. С 1945 г. — зав. сектором психологии Института фило­софии АН СССР.

Основные работы С. Л. Рубинштейна посвящены философским и методологи­ческим проблемам психологии, и прежде всего проблемам сознания, деятель­ности и личности. С. Л. Рубинштейном "выполнен ряд экспериментальных ис­следований в области психологии вос­приятия, мышления и др. С. Л. Рубин­штейн был непревзойденным системати­затором. Его фундаментальные «Осно­вы общей психологии», удостоенные Го­сударственной премии, до сих пор оста­ются одним из лучших отечественных руководств по-психологии с глубоким марксистским анализом основных ее - проблем.

Сочинения: Основы психологии. М., 1935; Основы общей психологии. М., 1946; Бытие и сознание. М., 1957; О мышлении и путях его исследования. М., 1958; Принципы и пути развития психо­логии. М., 1959; Проблемы общей психологии. М., 1973.

С. Л. Рубинштейн

ЭМОЦИИ'

Эмоции и потребности. Человек как субъект практической и теорети­ческой деятельности, который познает и изменяет мир, не является ни бесстрастным созерцателем того, что происходит вокруг него, ни та­ким же бесстрастным автоматом, производящим те или иные действия наподобие хорошо слаженной машины. ... Он переживает то, что с ним происходит и им совершается; он относится определенным обра­зом к тому, что его окружает. Переживание этого отношения челове­ка к окружающему составляет сферу чувств или эмоций. Чувство человека — это отношение его к миру, к тому, что он испытывает и делает, в форме непосредственного переживания.

Эмоции можно предварительно в чисто описательном феномено­логическом плане охарактеризовать несколькими особенно показа­тельными отличительными признаками. Во-первых, в отличие, напри­мер, от восприятии, которые отражают содержание объекта, эмоции

' Рубинштейн С. Л, Основы общей психологии. М., 1946, с. 458—461, 465—471, 490—498.

1S2

выражают состояние субъекта и его отношение к объекту. Эмоции, во-вторых, обычно отличаются полярностью, т. е. обладают положи­тельным или отрицательным знаком: удовольствие — неудовольст­вие, веселье — грусть, радость — печаль и т. п. Оба полюса не явля­ются обязательно внеположными. В сложных человеческих чувствах они часто образуют сложное противоречивое единство: в ревности страстная любовь уживается с жгучей ненавистью.

Существенными качествами аффективно-эмоциональной сферы, характеризующими положительный и отрицательный полюса в эмо­ции, является приятное и неприятное. Помимо полярности приятного и неприятного, в эмоциональных состояниях сказываются также (как отметил Вундт) противоположности напряжения и разрядки, воз­буждения и подавленности. (...) Наряду с возбужденной радостью (радостью-восторгом, ликованием), существует радость покойная (растроганная радость, радость-умиление) и напряженная радость, исполненная устремленности (радость страстной надежды и трепет-•ного ожидания); точно так же существует напряженная грусть, ис­полненная тревоги, возбужденная грусть, близкая к отчаянию, и ти­хая грусть — меланхолия, в которой чувствуется разрядка и успоко­енность. (...)

Для подлинного понимания эмоций в их отличительных особен­ностях необходимо выйти за пределы намеченной выше чисто описа­тельной их характеристики. s-

Основной исходный момент, определяющий природу и функцию эмоций, заключается в том, что в эмоциональных процессах уста­навливается связь, взаимоотношение .между ходом событий, совер­шающимся в соответствии или вразрез с потребностями индивида, ходом его деятельности, направленной на удовлетворение этих потребностей, с одной стороны, и течением внутренних органиче­ских процессов, захватывающих основные витальные функции, от ко­торых зависит жизнь организма в целом, —с другой; в результате ин­дивид «настраивается» для .соответствующего действия или противо­действия.

Соотношение между этими двумя рядами явлений в эмоциях опо­средовано психическими процессами — простой рецепции, восприя­тия, осмысливания, сознательного предвосхищения результатов хода событий или действий.

Эмоциональные процессы приобретают положительный или отри­цательный характер в зависимости от того,, находится ли действие, которое индивид производит, и воздействие, которому он подвергает­ся, в положительном или отрицательном отношении к его потреб­ностям, интересам, установкам; отношение индивида к ним и к ходу деятельности, протекающей в силу всей совокупности объективных обстоятельств в соответствии или вразрез с ними, определяет судьбу его эмоций.

Взаимоотношение эмоций с потребностями может проявляться двояко — в соответствии с двойственностью самой потребности, ко­торая, будучи испытываемой индивидом нуждой его в чем-то ему противостоящем, означает одновременно и зависимость его от чего-


то и стремление к нему. С одной стороны, удовлетворение или не­удовлетворение потребности, которая сама не проявилась в форме чувства, а испытывается, например, в элементарной форме органиче­ских ощущений, может породить эмоциональное состояние удоволь. ствия — неудовольствия, радости — печали и т. п.; с другой — сама потребность как активная тенденция может испытываться как чувст­во, так что и чувство выступает в качестве проявления потребности. То или иное чувство наше к определенному предмету или лицу.. формируется на основе потребности по мере того, как мы осознаем зависимость их удовлетворения от этого предмета или лица, испыты­вая те эмоциональные состояния удовольствия, радости или неудо­вольствия, печали, которые они нам доставляют. Выступая в качестве проявления потребности, в качестве конкретной психической формы ее существования, эмоция выражает активную сторону потребности. Поскольку это так, эмоция неизбежно включает в себя и стремление, влечение к тому, что для чувства привлекательно, так же как влече­ние, желание всегда более или менее эмоционально. Истоки у воли и эмоции (аффекта, страсти) общие—в потребностях: поскольку мы осознаем предмет, от которого зависит удовлетворение нашей потреб­ности, у нас появляется направленное на него желание; поскольку мы испытываем самую эту зависимость в удовольствии или неудоволь­ствии, которое предмет нам причиняет, у нас формируется по отно­шению к нему то или иное чувство. Одно явно неотрывно от другого. Вполне раздельное существование самостоятельных «функций» или «способностей» эти две формы проявления единого ведут разве толь­ко в некоторых учебниках психологии и нигде больше.

В соответствии с этой двойственностью эмоции, отражающей за­ключенное в потребности двойственное активно-пассивное отноше­ние человека к миру, двойственной, или, точнее, двусторонней, как увидим, оказывается и роль эмоций в деятельности человека: эмоции формируются в ходе человеческой деятельности, направленной на удовлетворение его потребностей; возникая, таким образом, в дея­тельности индивида, эмоции или потребности, переживаемые в виде эмоций, являются вместе с тем побуждениями к деятельности.

Однако отношение эмоций и потребностей далеко не однозначно. Уже у животного, у которого существуют лишь органические потреб­ности, одно и то же явление может иметь различное и даже противо­положное — положительное и отрицательное — значение в силу многообразия органических потребностей: удовлетворяя одной, оно может идти в ущерб другой. Поэтому одно и то же течение жизнедея­тельности может вызвать и положительные и отрицательные эмоцио­нальные реакции. Еще менее однозначно это отношение у человека.

Потребности человека не сводятся уже к одним лишь органиче­ским потребностям; у него возникает целая иерархия различных потребностей, интересов, установок. В силу многообразия потребно­стей, интересов, установок личности одно и то же действие или явле­ние в соотношении с различными потребностями может приобрести различное и даже противоположное — как положительное, так и отрицательное — эмоциональное значение. Одно и то же событие мо-

,кет, таким образом, оказаться снабженным противоположным — по­ложительным и отрицательным — эмоциональным знаком. Отсюда часто противоречивость, раздвоенность человеческих чувств, их амбивалентность. Отсюда также иногда сдвиги в эмоциональной сфе­ре, когда в связи со сдвигами в направленности личности чувство, которое вызывает то или иное явление, более или менее внезапно" переходит в свою противоположность. Поэтому чувства человека не определимы соотношением с изолированно взятыми потребностями, а обусловлены отношением к личности в целом. Определяясь соотноше­нием хода действий, в которые вовлечен индивид/и его потребностей, чувства человека отражают строение его личности, выявляя ее направленность, ее установки: что оставляет человека равнодушным и что затрагивает его чувства, что его радует и что печалит, обычно ярче всего выявляет — а иногда выдает — истинное его сущест­во. (...)

Эмоции и деятельность. Если все происходящее, поскольку оно имеет то или иное отношение к человеку и поэтому вызывает то или иное отношение с его стороны, может вызвать у него те или иные эмо­ции, то особенно тесной является действенная связь между эмоциями человека и его собственной деятельностью. Эмоция с внутренней не­обходимостью зарождается из соотношения — положительного или отрицательного — результатов действия к потребности, являющейся его мотивом, исходным побуждением.

Эта связь взаимная: с одной стороны, ход и исход человеческой деятельности вызывают обычно у человека те или иные чувства, с другой — чувства человека, его эмоциональные состояния влияют на его деятельность. Эмоции не только обусловливают деятельность, но и сами обусловливаются ею. Самый характер эмоций, их основные свойства и строение эмоциональных процессов зависят от нее.

(...) Результат действия может оказаться либо в соответствии, либо в несоответствии с наиболее актуальной для личности в данной ситуации на данный момент потребностью. В зависимости от этого ход собственной деятельности породит у субъекта положительную или отрицательную эмоцию, чувство, связанное с удовольствием или неудовольствием. Появление одного из этих двух основных полярных качеств всякого эмоционального процесса будет, таким образом, за­висеть от складывающегося в ходе деятельности и в ходе деятель­ности изменяющегося соотношения между ходом действия и его ис­ходными побуждениями. Возможны и объективно нейтральные участ­ки в действии, когда выполняются те или иные операции, не имею­щие самостоятельного значения; они оставляют личность эмо­ционально нейтральной. Поскольку человек как сознательное су­щество в соответствии со своими потребностями, своей направлен­ностью ставит себе определенные цели, можно сказать также, что положительное или отрицательное качество эмоции определяется соотношением между целью и результатом действия.

В зависимости от отношений, складывающихся по ходу деятель­ности, определяются и другие свойства эмоциональных процессов. В ходе деятельности есть обычно критические точки, в которых опре-

1S5


деляется благоприятный для субъекта или неблагоприятный для него результат, оборот или исход его деятельности. Человек как сознатель­ное существо более или менее адекватно предвидит приближение этих критических точек. При приближении к таким реальным или воображаемым критическим точкам в чувстве человека —'положи­тельном или отрицательном — нарастает напряжение, отражающее нарастание напряжения в ходе действия. После того как такая, крити­ческая точка в ходе действия пройдена, в чувстве человека — по­ложительном или отрицательном — наступает разрядка.

Наконец, любое событие, любой результат собственной деятель­ности человека в соотношении с различными его мотивами или це­лями может приобрести «амбивалентное» — одновременно и положи­тельное и отрицательное — значение. Чем более внутренне противо­речивый, конфликтный характер принимает протекание действия и вызванный им ход событий, тем более возбужденный характер при­нимает эмоциональное состояние субъекта. Такой же эффект, как одновременный конфликт, может произвести и последовательный контраст, резкий переход от положительного — особенно напряжен­ного — эмоционального состояния к отрицательному и наоборот; он вызывает возбужденное эмоциональное состояние. С другой стороны, чем более гармонично, бесконфликтно протекает процесс, тем более покойный характер носит чувство, тем меньше в нем остроты и воз­буждения. (...)

Удовольствие и неудовольствие, напряжение и разрядка, возбуж­дение и успокоение — это не столько основные эмоции, из которых остальные как бы складываются, а лишь наиболее общие качества, которые характеризуют бесконечно многообразные эмоции, чувства человека. Многообразие этих чувств зависит от многообразия реаль­ных жизненных отношений человека, которые в них выражаются, и видов деятельности, посредством которых они реально осуществля­ются. (...)

В свою очередь, эмоции существенно влияют на ход деятельности. Как форма проявления потребностей личности эмоции выступают в качестве внутренних побуждений к деятельности. Эти внутренние по­буждения, выражающиеся в чувствах, обусловлены реальными отно­шениями индивида к окружающему его миру.

Для того чтобы уточнить роль эмоций в деятельности, необходимо различать эмоции, или чувства, и эмоциональность, или аффектив-ность, как таковую.

Ни одна реальная, действительная эмоция несводима к изолиро­ванно взятой, «чистой», т. е. абстрактной, эмоциональности или аф-фективности. Всякая реальная эмоция обычно включает в себя един­ство аффективного и интеллектуального, переживания и познания, так же как она включает в себя в той или иной мере и «волевые» мо­менты влечения, стремления, поскольку вообще в ней в той или иной мере выражается весь человек. Взятые в этой своей конкретной целостности, эмоции служат побуждениями, мотивами деятельности. Они обусловливают ход деятельности индивида, будучи сами, в свою очередь, обусловлены им. В психологии часто говорят о единстве

эмоций, аффекта и интеллекта, полагая, что этим выражают преодо­ление абстрактной точки зрения, расчленяющей психологию на от­дельные элементы, или функции. Между тем в действительности по­добными формулировками исследователь обнаруживает, что он все еще находится в плену у тех идей, которые он стремится преодолеть. В действительности нужно говорить не просто о единстве эмоций и интеллекта в жизни личности, но и о единстве эмоционального, или аффективного, и интеллектуального внутри самих эмоций, так же как и внутри самого интеллекта.

Если теперь в эмоции выделить эмоциональность, или аффектив-ность, как таковую, то можно будет сказать, что она вообще не детер­минирует, а лишь регулирует детерминируемую иными моментами деятельность человека; она делает индивида более или менее чувстви­тельным к тем или иным побуждениям, создает как бы систему «шлю­зов», которые в эмоциональных состояниях устанавливаются на ту или иную высоту; приспособляя, адаптируя и рецепторные, вообще познавательные, и моторные, вообще действенные, волевые функции, она обусловливает тонус, темпы деятельности, ее «настроенность» на тот или иной уровень. Иными словами, эмоциональность как тако­вая, т. е. эмоциональность как момент или сторона эмоций, обуслов­ливает по Преимуществу динамическую сторону или аспект дея­тельности.

Неправильно было бы (как это делает, например, К- Левин) пере­носить это положение на эмоции, на чувства в целом. Роль чувства и эмоций несводима к динамике, потому что и сами они несводимы к одному лишь изолированно взятому эмоциональному моменту. Дина­мический момент и момент направленности теснейшим образом взаимосвязаны. Повышение восприимчивости и интенсивности дейст­вия носит обычно более или менее избирательный характер; в опреде­ленном эмоциональном состоянии, охваченный определенным чувст­вом, человек становится более чувствителен к одним побуждениям и менее — к другим. Таким образом, динамические изменения в эмоциональных процессах обычно носят направленный характер. (...)

Динамическое значение эмоционального процесса может быть вообще двояким: эмоциональный процесс может повышать тонус, энергию психической деятельности и может снижать, тормозить ее. Одни, — особенно Кеннон, который специально исследовал эмо­циональное возбуждение при ярости и страхе, — подчеркивают по преимуществу их мобилизующую функцию (emergency function Кен-нона), для других (как-то Клапаред, Кантор и пр.), наоборот, эмоции неразрывно связаны с дезорганизацией поведения; они возникают при дезорганизации и порождают срыв,

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.