ЕГО СЛОВУ ВСЕГДА ВЕРИЛИ

Милый, милый Сергей Миронович! Тебя боялись и ненавидели враги... Но как любили тебя большевики! Как любили и верили тебе рабочие на протяжении всей твоей изумительной боевой революционной жизни!

Пролетарская революция не победила бы, если ее носители, коммунисты, ленинцы, не пользовались бы, с самого основания своей партии, доверием и любовью рабочего класса. Тысячи и сотни тысяч коммунистов, начиная от царского подполья до победоносных лет социализма, всегда работали в теснейшей, неразрывной родственно-братской связи с широчайшей массой трудящихся. Из нее они вышли, с ней прошли через успехи и неудачи, горечь и поражения к высокой гордости окончательной победы.

Но и среди большевиков Сергей Миронович Киров был чем-то особо исключительным. Мало кого так любили и уважали в рабочей среде и в партии.

Его слову всегда верили. За ним шли, ему беспрекословно подчинялись — и тогда, когда он с блеском руководил громадными партийными организациями Ленинграда, Азербайджана, и тогда еще, когда на территории нынешнего Советского Союза шел великий вооруженный спор, кому царствовать — трудящимся или капиталистам.

В бурные годы гражданской войны на Кавказе меньшевики, как огня, боялись Кирова. Боялись не столько реальной силы, стоявшей за ним, сколько его самого, его личности. Иногда и никакой вооруженной или физической силы не стояло за Сергеем Мироновичем. Но появлялся на любом собрании он сам, без сопровождения, беззащитный, в серой суконной своей рубашке, — и покорял толпы людей живой речью, простой, мужественной и зажигательной речью революционера-большевика... Даже когда Киров был советским послом в меньшевистской Грузии, на положении безоружного пленника,— его, как огня, боялись тифлисские правители: как бы вдруг не заговорил он с рабочими; тогда все опрокинется, все взорвется, все станет большевистским.

И как было не верить, как было не слушать этого человека, располагавшего и притягивавшего к себе окружающих уже при одном своем появлении!

Небольшого роста, со скромным, живым и задумчивым лицом, простой и даже немного застенчивый на вид, Киров всегда создавал вокруг себя атмосферу внимания, уважения, подъема и любви.

Был ли это сельский сход или съезд партии,— Киров, один из замечательнейших ораторов нашего времени, заставлял своей речью стихнуть все вокруг себя. Его удивительное ораторское искусство было, собственно, не искусством, а органическим, естественным проявлением искренней, честной и красивой революционной личности.

Боец и вождь, пламенный революционер и опытный практик-массовик говорили в нем простыми, душевными, яркими словами и примерами.

То, что знал Киров, он знал твердо. Ведь свое первое образование получал он в одиночном корпусе Томской тюрьмы, под раздирающие душу крики смертников, уводимых на казнь.

То, что говорил Киров, было всегда его подлинным убеждением, и оттого каждое слово его имело такой вес, такую убеждающую и покорительную силу.

Навсегда останется в памяти Киров на трибуне, его ровный, внешне спокойный, но глубоко волнующий голос. Внутреннее напряжение его речи все растет, приподнимая слушателя, растет и рвется наружу, пока наконец не прорвется в буре аплодисментов. Тогда он умолкает, пережидает бурю и опять спокойно, серьезно продолжает, чтобы опять сосредоточить, опять воодушевить собрание и опять сплотить его в новом громе аплодисментов.

Но еще обаятельнее был Сергей Миронович в непосредственных встречах, в личных беседах с рабочими и крестьянами, в бесконечных обходах, объездах, посещениях заводов, колхозов, морских кораблей, электрических станций. Простой разговор, товарищеская шутка, прямой, в корень вещей направленный вопрос, короткое и меткое замечание — какой долгий след это всегда оставляло!

Не было человека в партии и во всем Советском Союзе, кто, зная Сергея Мироновича Кирова, не преклонялся бы перед этим изумительным человеком, не думал бы с теплотой и любовью о нем...

Недели нет, как в Смольный пришло письмо колхозных ребят села Скугровского, одно из бесчисленных взрослых и детских писем, слетавшихся сюда:

«Дорогой наш Сергей Миронович! Сегодня у нас большой радостный праздник. Наши отцы и матери организовали клуб колхозных ребят.

В клубе есть много игр, присланных нам из Ленинграда. Создается детская библиотека, кружки, лаборатории и еще многое, что даст нам возможность весело и полезно проводить время. Большая хорошая сцена, совсем как в городе.

Сегодня на торжественном собрании наши отцы и матери рассказывали, как воспитывали их. Темнота, побои и грязь — Вот что вспоминают они о своем детстве. Мы счастливы, Сергей Миронович, что живем в светлые колхозные дни.

За ударную работу пионерского отряда мы получили переходящее Красное знамя, которое ни за что не выпустим из наших пионерских рук.

Дорогой Сергей Миронович, мы хотим присвоить твое имя нашему клубу. Мы тебя, Сергей Миронович, хоть где узнаем, у нас в клубе висит твой портрет. Ты на нем очень веселый. И глядя на тебя, нам становится еще радостнее, нам хочется быть такими же стойкими борцами, как ты, Сергей Миронович, как десятки тысяч большевиков и комсомольцев...

Ждем тебя к нам в гости, а мы к твоему приезду подготовимся на «отлично». Приезжай, тебе у нас понравится...»

Не довелось Сергею Мироновичу побывать у колхозных ребят. Не довелось скугровским детям увидеть живого Сергея Мироновича, веселого, доброго своего друга.

Памяти пламенного борца
за коммунизм Сергея Мироновича
Кирова. Л., 19о4, с. 49—51»

Г. М. КРЖИЖАНОВСКИЙ

СЫН ВЕЛИКОЙ ПАРТИИ

Мало сказать о С. М. Кирове, что он был превосходным товарищем, внимательным и чутким, действенным и верным. Он был бойцом особого ранга за грядущий мир подлинно товарищеских отношений человека к человеку, он был большевиком-коммунаром особого склада. В повседневной жизни, на ораторской трибуне, на полях битв и в сумерках подполья, в нищенской обстановке Томска и Тайги и в просторном кабинете Смольного — всюду, куда бы жизнь ни забрасывала товарища Кирова, в любой обстановке, он оставался человеком несгибаемого «нутра», спокойной, бодрящей уверенности, верным сыном великой партии Ленина...

И на всех путях своей жизни он прежде всего был человеком особого внутреннего тепла, к которому «тянуло»...

Киров — это не только героический сын тягчайшей нужды, плоть от плоти миллионов таких же, как он, обездоленных масс нашего недавнего прошлого. Киров — это героический образ передового борца за верные пути жизни для миллионов трудящихся всего мира, чудесный образчик той исполинской... силы, которую несут с собой эти массы, когда они стоят на этих верных путях.

Киров — это не только пламенный трибун пролетарской революции, самое слово которого было большим историческим делом. Киров — один из тех избранников ленинской когорты... которые с особой честью и славой несли и несут на своих богатырских плечах знамя Маркса — Энгельса — Ленина, знамя борьбы за новый мир, мир радостный, счастливый и братский.

Правда, 1936, 1 декабря.

Ш. 3. ЭЛИАВА

Поиск по сайту: