Круиз «Дженнифер Энистон»

Светло-бурый, в каких-то размытых пятнах и потеках, шарик Ганимеда проплывал за иллюминатором. Он был так близко, что не помещался там весь, и нужно было бы привстать на цыпочки, чтоб разглядеть его нижний край. Но проделать подобное, когда на ногах у тебя ботики с магнитными подошвами – задача нереальная.

– Мисс Дженнифер, а какая это планета?

Дженни быстро отвернулась от иллюминатора. Спрашивала светловолосая девочка, сидевшая в предпоследнем ряду. Лет десять, вряд ли старше. Глазенки синие-синие, нос кнопкой, настоящая куколка. Когда неделю назад Дженни принимала пассажиров на борт яхты, то, увидев ее, поразилась – как же родители не побоялись отпустить такую кроху?! И только вчера узнала, в чем дело: Арчи по секрету сказал. Оказывается, дети – вся группа – сироты! А большой семейный обед, который дал президент Линдлей накануне отлета делегации, тот самый, что крутили по всем каналам тиви месяц назад, обычное шоу. Сначала Дженни обиделась – это же неправильно, нехорошо: врать на весь мир! А потом задумалась, почему нехорошо? Наоборот, как раз правильно, что в делегацию отобрали интернатовских. У домашних детей есть надежда когда-нибудь попасть в круиз по системе Юпитера, а у этих – никакой. Разве что вырастут и завербуются в Звездный Флот. Или станут секретными агентами, как Арчибальд…

Ответить девчушке Дженни не успела. Сидевший в соседнем кресле веснушчатый крепыш ее опередил:

– Ты глупая, что ли? Это не планета, это спутник Юпитера. Он называется Ганимед.

– Правильно, – похвалила мальчика Дженни. – Но Сюзи – тебя ведь зовут Сюзи, да? – тоже не очень ошиблась. Ганимед – самый крупный спутник в Солнечной системе. Его размеры больше, чем у Меркурия…

– Всё равно это не планета!

Мальчишка недовольно надул губы. А девочка тут же спросила:

– Мисс Дженнифер, а мы скоро на него приземлимся? Мне сидеть надоело!

– Нет, конструкция яхты не позволяет нам приземляться. Но у Ганимеда есть орбитальная станция…

За спиной громко хмыкнули:

– Девушка, вы всерьез полагаете, что красные пустят к себе?

Это оказался маленький розовощекий толстячок из третьего ряда. Кроме детской делегации этим рейсом летели еще несколько пассажиров: супружеская пара с японской обсерватории на Каллисто, молчаливая женщина, закутанная во всё черное, и четверо мужчин самой разной наружности. Плюс Арчи, который тоже старательно разыгрывал пассажира.

Розовощекий коротышка летел с Гималии на Европу-Центральную. Собственно, туда летели все пассажиры. Вряд ли кто-то из них рассчитывал выйти на «Кларе Цеткин», главной орбитальной станции Ганимеда. Ганимед – вотчина русских, пассажирским яхтам Альянса туда дорога заказана. Однако Дженни очень надеялась, что на этот раз для «Дженнифер Энистон» сделают исключение. Потому что этот рейс – особенный. И пассажиры сегодня особенные. В конце концов, не все русские похожи на медведей в ушанках с красными звездами, как их любят рисовать в комиксах!

Но если с миссией ничего не получится – что ж, Советы в очередной раз продемонстрируют всему миру, что они «Империя зла» и вести с ними мирные переговоры бессмысленно. А яхта сделает виток вокруг Ганимеда и уйдет к Европе, конечному и начальному пункту круиза. Там ребячья делегация пересядет на борт быстроходного лайнера «Алабама» и отправится домой, на Землю. Где их наверняка ждет торжественная встреча. И еще один «семейный обед».

Дженни открыла рот, готовая объяснить это коротышке. Но сказать ничего не успела. Женщина в черном, сидевшая как раз перед толстяком, неожиданно поднялась, шагнула в проход. Балансируя руками, направилась к двери служебного тамбура.

– Мисс, вам не туда! – поспешила окликнуть ее Дженни. – Санузел с другой стороны.

Пассажирка не оглянулась. Будто невзначай она тронула за плечо симпатичного темноволосого мужчину из первого ряда. Мужчина тотчас вскочил, поспешил за ней. На этом участке маршрута ускорение обеспечивало едва четвертую часть от нормальной силы тяжести, но обувью на магнитных подошвах мужчина пользовался уверенно. Сразу видно – не новичок в космосе. Дженни один шаг успела сделать, а он уже у двери.

– Это служебные помещения! Пассажирам туда нельзя!

Они всё равно не смогли бы туда войти – на двери был электронный замок. А ключ от него – только у пилотов и агента сопровождения. И у стюардессы, естественно.

Дженни невольно посмотрела на ключ-браслет у себя на запястье. И тут же поймала взгляд женщины в черном. Пожалуй, не стоило подходить так близко к этим двоим – мелькнула запоздалая мысль.

– Дай, – женщина протянула к ней руку. – По-хорошему.

Дженни попятилась… и тут же наткнулась спиной на преграду. Пассажир из второго ряда – очень смуглый парень в ярко-желтой пижонистой куртке – тоже поднялся со своего места. Теперь куртка его была расстегнута, и он доставал из-под нее что-то… Парень стоял к Дженни вполоборота и был выше нее на голову, потому она не видела, что он там достает. Но зато она хорошо разглядела, как побелело лицо Арчибальда, сидевшего в самом дальнем ряду. Парень протащил на борт яхты оружие! И даже если Арчи успеет достать свой игольник, стрелять ему некуда. Она, дура, загородила собой террористов. В том, что эти трое – террористы, Дженни больше не сомневалась.

– Дай!

Ее схватили за руку, больно дернули, срывая браслет. Всё происходило, как в кино. Нет, как на учениях по безопасности полетов. Но там стюардесса умело помогала спецагенту обезвредить террористов или, в крайнем случае, валила на пол растерявшегося пассажира, перекрывшего сектор обстрела. А здесь…

Замок звонко щелкнул, и дверь тут же откатилась в паз. Первым в служебный тамбур, ведущий к пилотской кабине, шмыгнул черноволосый. За ним – женщина. Парень в куртке их прикрывал. У него действительно было оружие, маленький пластмассовый автомат, похожий на игрушечный.

– Вам туда нельзя… – беспомощно пролепетала Дженни.

Парень презрительно скривил тонкие губы, процедил: «Сука…», поднимая оружие.

Автомат оказался вполне настоящим.

Нил Паркер был сама сосредоточенность. Неудивительно – начинался наиболее ответственный – и опасный! – участок круиза. Яхта шла вдоль границы территориального пространства Советов. Разумеется, о делегации тех предупредили заблаговременно. Русские молчали. И не ясно было, примут они детей или нет. Ну да, известная тактика красных! Однако в этот раз отмолчаться им, похоже, не удастся. Два дня назад маоисты неожиданно пригласили делегацию посетить станцию «Великая Стена». О, они были так вежливы и предупредительны! Они даже экипажу предлагали присоединиться к экскурсии. Китаезы играли в собственную игру, но сейчас она была на руку Альянсу. Советы ведь постоянно кричат о том, что американцы и маоисты «поджигатели мировых войн». Вот и получите возможность продемонстрировать собственное миролюбие! Теперь красным не увильнуть, вынуждены будут пригласить детей на «Клару Цеткин». Для порядка укажут замысловатую траекторию сближения, вышлют звено истребителей сопровождать яхту. Это будет всё равно что прогулка по минному полю. Но их пропустят!

Капитан Паркер прекрасно осознавал, какая ответственность лежит на нем. Он не боялся ответственности. Он просто был сосредоточен. Потому и ухом не повел, когда дверь кабины тихо зашуршала, открываясь. Дженни пришла зачем-то, кто же еще это может быть?

Но это была не стюардесса.

– Что вы тут делаете?

Сердитый возглас второго пилота Клоуза заставил Паркера оглянуться. Как раз вовремя, чтобы увидеть всё.

В дверях кабины стояли двое – женщина в черном платке и в таком же черном платье до лодыжек и мужчина с холеным горбоносым лицом, одетый в элегантный серый костюм.

– Кто вас впустил? Выйдите немедленно!

Клоуз начал подниматься с кресла, одновременно вытаскивая игольник из ящика с ЧП-комплектом. Горячий парень…

– Капитан Паркер? – глядя на Нила в упор, полуутвердительно спросил мужчина. На второго пилота он даже не взглянул.

Зато женщина взглянула. И шагнула навстречу вставшему на ноги Клоузу. А потом… У Паркера под ложечкой заныло, захотелось зажмуриться, больно ущипнуть себя, проснуться.

Женщина резко выбросила руку к лицу второго пилота. Ладонь ее, на лету удлиняясь, чиркнула его по горлу. Не ладонь, конечно, нож! Короткий узкий клинок, не отличимый по цвету от человеческой кожи. Наверняка неметаллический, невидимый для детекторов. Но чертовски острый!

Клоуз всхлипнул, отшатнулся, выронил игольник. Схватился руками за горло. Кровь брызнула на комбинезон, на кресло, на пол. Целые фонтаны крови! Женщина брезгливо оттолкнула пилота, тот сделал шаг в сторону, зацепился ногой за ногу, нелепо взмахнул рукой, разбрасывая еще больше кровавых брызг. И завалился навзничь. А женщина, не обращая на него внимания, наклонилась и подняла с пола игольник.

Паркер глаз не мог отвести от этого кошмара. Женщина оттолкнула второго пилота с пути, будто тот был каким-то ненужным, мешающим пройти предметом, а не живым человеком! Не живым… Эрик Клоуз, с которым Паркер три года делил тесную кабинку «Дженнифер», уже и был неживым. Ноги его еще подергивались в агонии, кровавая лужа быстро растекалась по полу.

«Хорошо, что идем с ускорением, что нет невесомости, – мелькнула дурацкая мысль. – А то и потолок бы запачкался».

Женщина повертела в руках игольник, разглядывая, затем направила его на Паркера. Это было гораздо лучше, чем нож. Яд заставит потерять сознание, а что они сделают с ним после – не важно. Он этого не почувствует.

Но стрелять в него не собирались.

– Капитан Паркер, корабль захвачен, – произнес мужчина. – Вы будете выполнять наши приказы.

На английском он говорил правильно, с чуть заметным акцентом. Кто же это такие? Не китайцы, однозначно. Русские? Не похожи. Хотя Советы многих себе подчинили. Например, эти вполне могут быть индусами. Или афганцами…

– Корабль невозможно захватить, потому что посторонние не смогут им управлять. Бортовой компьютер подчиняется только командиру и второму пилоту. И он обладает достаточным интеллектом, чтобы узнавать нас. Второго пилота вы убили. Осталось прикончить меня и сделать себе харакири.

Мужчина едва заметно улыбнулся.

– Мы знаем об этой предосторожности. Кораблем будете управлять вы.

– Прекрасно. Тогда я немедленно сообщу о нападении и разверну яхту навстречу миноносцам адмирала Эверта.

– Нет, неверно, – мужчина покачал головой. – Курс вы действительно измените. Но яхта пойдет не к европианским станциям, а ко второму лагранжу Ганимеда.

– Ко второму лагранжу?! – На миг Паркер забыл и об убитом напарнике, и об игольнике в руке у женщины. – А вы знаете, что находится во втором лагранже Ганимеда?

– База юпитерианского флота русских, – кивнул мужчина.

– Да они же нас немедленно расстреляют! Нет, убейте меня лучше сейчас.

Мужчина вздохнул, полез во внутренний карман пиджака. Паркер готов был увидеть что угодно… Кроме того, что увидел.

Это был планшетник. Обычный планшетник, недорогая модель. Мужчина включил его, пробежался пальцами по кнопкам. Протянул Паркеру.

– Взгляните. Запись сделана незадолго до нашего отлета с Земли.

Гостиную в своем доме Нил узнал сразу. Журнальный столик, на котором всегда стояла ваза с живыми цветами, диван. На диване сидели, прижавшись друг к другу, Симона и Мари, его девочки. А рядом стояла женщина в черном. Эта самая женщина. И в руке она держала свой страшный нож.

– Можете говорить! – приказал кто-то невидимый.

Мари тут же всхлипнула. А Симона испуганно зашептала:

– Папа? Папочка?

Камера поплыла в сторону. Остановилась, и Нил увидел на экране Анну. Жена сидела на стуле, руки у нее были связаны. На правой щеке багровел кровоподтек.

– Нил? – Она подняла глаза. – Нил, я прошу, сделай, что скажут эти люди. Иначе они убьют нас. Они убьют детей! Они уже убили Трэвора!..

Экран погас, запись закончилась. Нил сглотнул подступивший к горлу комок. Они убили их добродушного старичка-лабрадора Трэвора, мерзавцы… Нет, эти люди убили не только собаку! Они убили Клоуза. Они способны убить кого угодно.

– Я вас убедил? – улыбнулся мужчина, отбирая у Паркера планшетник.

– Что вы с ними сделали?

– Не беспокойтесь, они живы. Пока. Они в надежном месте. Но если наши друзья узнают, что вы отказались подчиниться, ваши родные умрут.

Паркер прекрасно осознавал, что он покойник при любом исходе. И не только он. Если яхта пойдет на сближение с военной базой русских, то погибнут все. В том числе дети. Дюжина ребятишек, «послы мира». А если он откажется подчиниться, тоже погибнут дети. Его дети, Мари и Симона.

– Какие гарантии? – во рту так пересохло, что он с трудом смог произнести это.

– Какие могут быть гарантии в наше время? Только мое честное слово.

Паркер помедлил, кивнул. В конце концов, что он мог сделать?

– Вы понимаете, что русские уничтожат корабль?

Мужчина развел руками.

– Как говорите вы, христиане, пути господни неисповедимы.

«Фродо для Элронда. Лодья захвачена, предположительно троллями. Стражник жив, судьба Кормчих неизвестна. Прошу скорректировать инструкции».

«Элронд для Фродо. Инструкции прежние: хранить Кольцо Всевластия. В стычку не ввязываться. При изменении ситуации докладывать немедленно».

Дедушкин дом стоял на самом краю села. Стоило обогнуть его, перелезть низкий, из двух жердин забор, и ты сразу же попадал в бескрайнее травяное море. К началу лета, когда Ванюша приезжал на каникулы, трава успевала вырасти густая, высокая – по грудь, а кое-где и по шею. В ее зарослях одуряюще пахло солнцем, медом и еще чем-то непонятным и очень вкусным. Потом дедушка ее косил, и вдруг обнаруживалось, что море не такое уж и безбрежное. Что тянется оно только до речки, а настоящая зеленая бесконечность начинается дальше, где стеной поднималась колхозная кукуруза.

Речка за дедушкиным лугом была мелкой – едва по пояс – и узкой. В такой речке не поплаваешь, не то что в школьном бассейне. Но в ней можно было удить красноперок и плотвичку. Там даже щучки водились, правда, малюсенькие и костистые, никакого с них толку. Разве что на уху, если посчастливится хоть пяток выловить. Но настоящая рыбалка, на настоящую удочку – всё равно здорово!

А еще у дедушки во дворе был колодец. Старинный, с воротом и бадейкой на длинной капроновой веревке. Глубокий. Деревенские пацаны говорили, что если спуститься на его дно, то и в полдень можно увидеть звезды. В колодец Ванюша так и не залез – не решился. А вот звезды увидел. Яркие, немерцающие звезды открытого космоса…

…Он проснулся мгновенно. И так же мгновенно понял причину своего пробуждения. Тревога! Боевая тревога. Проверяющих на борту линкора не было, а если бы каперанг Эмиргаев сам решил немного растормошить подчиненных, то командира десантной группы он бы предупредил заранее. Непременно предупредил бы! Значит, в самом деле боевая тревога. Черт! Да кому там снова неймется?!

Три минуты спустя майор Иван Волгин был на мостике. И последняя надежда растаяла – боевая тревога! Кто?!

На обзорном экране серебрился в лучах далекого Солнца ажурный, нереально хрупкий силуэт. Паутинка уловителей и будто подвешенная на ниточках капелька пассажирской капсулы. Яхта, класс «Метеор», три члена экипажа, максимальная вместимость тридцать шесть пассажиров, максимальная тяга маршевого двигателя – до полтора «же».

Судя по всему, яхта шла как раз с максимальным ускорением. И куда ж они так спешат?

– Александр Николаевич, – Эмиргаев кивнул старпому, – доложи товарищам командирам диспозицию.

– Яхта «Дженнифер Энистон», приписана к станции «Европа-Центральная». Совершала круизный перелет по маршруту Европа – Элара – Европа, с остановками на орбитальных станциях Гималии, Леды и Каллисто. Предположительно на борту находится детская делегация, представители двенадцати стран Альянса. Так называемые «послы мира».

Голос у старпома хриплый, слегка надсадный. Связки так и не восстановились полностью, несмотря на операцию. На операции. Кажется, их пять было? Герой Советского Союза капитан второго ранга (тогда капитан-лейтенант) Елисеев горел заживо вместе со своим эсминцем в битве за Цереру.

– Был запрос на стыковку с «Кларой Цеткин», – продолжал старпом. – Вчера Москва дала добро. Мы рассчитали допустимый коридор сближения, готовились сообщить его американцам. Но час назад яхта неожиданно изменила курс и включила маршевый двигатель. Предположительно новый пункт назначения – лагранж-два, наша база. Экипаж яхты на запросы не отвечает, приказ изменить курс игнорирует. Мы связались с американцами, они тоже не могут установить связь с яхтой. Во всяком случае, они так утверждают. Но вместе с тем предупредили, что любая попытка нейтрализовать яхту будет рассматриваться как начало боевых действий.

Елисеев замолчал. И тут же заговорил капитан линкора:

– Подпустить яхту к базе мы не имеем права. Черт знает, какие у них на борту устройства слежения. Черт знает, что у них вообще находится на борту! А если сбивать… Пять американских миноносцев идут к Ганимеду. В ближайшее время ожидается начало развертывания всего их юпитерианского флота. Десять минут назад пришел приказ от Верховного Главнокомандующего. Все флота Советского Союза приведены в боевую готовность.

– Черт! – тихо выругался стоявший рядом с Волгиным командир торпедного отделения.

А старший штурман прошептал:

– Казус белли.

На мостике повисла тишина. Какое-то время никто не решался повторить фразу штурмана по-русски. Наконец капитан сделал это:

– Да, отличный повод для войны. Лучше не придумаешь! «Империя зла» подстрелила пассажирскую яхту, полную невинных детишек. – Он снова помолчал и продолжил: – При такой скорости яхты у нас осталось меньше часа. Дальше ее пропускать нельзя. Уничтожаем и принимаем бой с миноносцами. Вопросы есть?

Какие уж тут вопросы! Значит, война. Мир оказался совсем коротким и хрупким. И ребята, погибшие в поясе астероидов, и те, кто ценой собственной жизни отстоял право Союза участвовать в освоении системы Юпитера – они не последние в скорбном списке павших героев. Далеко не последние. Проклятым америкосам опять неймется!

– Нет вопро…

– Товарищ капитан первого ранга, а если там только дети?

Волгин сам не понял, зачем он это спросил. Зачем перебил командира на полуслове.

Эмиргаев внимательно посмотрел на него.

– И как мы это проверим, Ваня? Как вообще можно проверить, что делается на борту этой треклятой яхты?

– Взять ее на абордаж.

Теперь к нему повернулись все, кто был на мостике. Все командиры подразделений и служб «Маршала Руцкого».

Каперанг громко вздохнул.

– Во-первых, десантный бот могут подбить во время сближения. Никакой уверенности ведь нет, что яхта безоружна. Во-вторых, тебе могут не позволить состыковаться. Банально пойти на таран в последний момент, если там камикадзе. В-третьих, на борту могут прятаться вооруженные до зубов коммандос. Они вас перестреляют, а яхта поменяет курс и уйдет в нейтральное пространство. Вот тогда это будет стопроцентный повод. Получится, что мы первыми напали!

Возразить было нечего. Разве что:

– А если там только дети?

– Один шанс из тысячи, что это не провокация, что на борту яхты действительно какое-то ЧП. Майор, я не могу посылать людей на почти верную смерть. Но… – Эмиргаев помедлил, – если ты найдешь добровольцев…

– Есть! – Иван вскинул руку к виску. – Разрешите выполнять?

Дженни очнулась от ощущения тяжести, навалившейся на нее. Тяжесть вдавливала в кресло, отзывалась болью в каждом мускуле, в каждой косточке. А левое плечо она просто выворачивала из сустава.

Дженни застонала, открыла глаза. Да, она в самом деле полулежала в кресле, а плечо было забинтовано. Сквозь повязку проступало бурое пятно.

– Очухалась? Ну и слава богу, – Арчибальд сидел рядом. Заметил, что девушка открыла глаза, улыбнулся. – Повезло, что у этого гада пневматика, и стрелял не в лицо и не в живот. Убить не хотел, только покалечить. Сволочь!

Тут же в мозгу вспыхнула картинка: женщина в черном, горбоносый мужчина. Пижонистый парень с автоматом в руках. Но спросила она о другом:

– Почему такая тяжесть?

– Потому что летим, – Арчибальд пожал плечами. – Быстро.

– Куда?

– Да я откуда знаю? Я тебе что, навигатор? Связи нет, что происходит – неизвестно. Заперли нас, как детишек.

Он невольно оглянулся на притихшую ребятню в задних рядах. И Дженни оглянулась. А потом придвинулась к иллюминатору. Картинка изменилась за то время, пока она валялась без сознания. Небо за Ганимедом закрывала серая громада Юпитера.

– Кажется, я знаю, куда мы летим. На военную базу русских.

– Час от часу не легче! – Арчибальд даже руками всплеснул. – Хочешь сказать, что это Советы захватили яхту?

– Не знаю… Не думаю. Зачем мы им?

– И то верно. Но если это экстремисты, тогда совсем плохо получается. Нас запросто могут сбить. Причем, как русские, так и наши.

– И что нам делать?

– Что делать… Что делать… Хороший вопрос! Связи у нас нет, предупредить наших мы не можем. Русских – тем более. Единственное, что остается… – Он вдруг улыбнулся. – Обезвредить террористов и вернуть яхту на прежний курс.

– Как?! – Дженни рот открыла от изумления.

– Ну, дверь-то отпереть я могу, – Арчибальд показал свой ключ. – Но там этот гад с автоматом наверняка дежурит. Палить начнет, не задумываясь. Вот если бы его кто отвлек…

Он прищурился:

– Дженни, ты же не первый год на этом корабле летаешь. Наверное, изучила «внутренности» своей тезки досконально? Скажи, а можно попасть к пилотской кабине в обход этой двери?

Дженни старательно наморщила лоб.

– Можно. Через багажный отсек пройти в кладовую, там подняться по шахте кухонного лифта на камбуз. И дальше – в стюард-блок. Он в пяти шагах от двери пилотской кабины.

– Отлично! Проберись туда и шумни чем-нибудь на камбузе, когда замок щелкнет. Только в коридор не вздумай высовываться!

– А как ты узнаешь, что я уже на месте?

– Сверим часы. Пятнадцать минут тебе хватит?

– Да.

Дженни попыталась вскочить. Притихшая было боль резанула так, что слезы из глаз брызнули.

– Я справлюсь! – поспешила заверить, заметив, как сдвинулись брови у Арчибальда.

– Нет, девочка, одну я тебя не пущу.

Он поднялся с кресла, внимательно оглядел оставшихся пассажиров: розовощекого коротышку, сухонького старичка с козлиной бородкой, японскую пару. Даже на госпожу Барбару Хаммер, воспитательницу при детской делегации, посмотрел. И каждый из них стыдливо отводил взгляд, отворачивался.

Наконец Арчибальд выбрал.

– Ты пойдешь с девушкой! – ткнул он пальцем в японца.

– Но…

– Я сказал – ты пойдешь!

Японец покорно кивнул.

«Фродо для Элронда. Стражник собирается нанести ответный удар по троллям. Рекрутировал гномов для сражения. Лодья изменила курс, доставка Кольца Всевластия к Ородруину под угрозой».

«Элронд для Фродо. В сражение Стражника и троллей не вмешиваться. Воины Лориэна спешат к вам на помощь».

Нил Паркер не верил своим глазам. Приближающийся к яхте объект двигался слишком медленно для фотонной торпеды. Более того, он маневрировал, пытаясь лечь на параллельный курс. Объект готовился к стыковке. И означать это могло только одно – русские намеревались высадиться на яхте, несмотря на то, что не получили ответа ни на один свой запрос. Но они ведь не безумцы?! Они не станут рисковать так, вслепую.

– А вот и подкрепление, – усмехнулся стоявший рядом с креслом мужчина. Кажется, полуторная перегрузка ему была нипочем. В отличие от его спутницы, которая упала в кресло второго пилота, едва яхта начала разгоняться. – Поможем им. Капитан, сбросьте тягу.

Паркер прикусил губу. Значит, он правильно догадался. Всё, что творится на «Дженнифер», – инсценировка. Это никакие не экстремисты, это агенты КГБ. Русским нужен был повод, чтобы начать войну. Они всё рассчитали. Через несколько минут яхта войдет в их территориальное пространство и тут же будет атакована космодесантниками. Которые, разумеется, обнаружат на борту гражданского судна… да что угодно! Всё, что поместится в десантном боте. Отличный повод! «Проклятые янки», прикрываясь детьми, готовили диверсию на орбитальной станции. А русские продемонстрировали всему миру свой гуманизм – рискнули солдатами, не расстреляли яхту-нарушителя. Еще бы! Зачем же стрелять в собственных сотрудников.

Паркеру стало плохо. Очень плохо! Он всю жизнь надеялся, что с противником удастся договориться и в космосе когда-нибудь воцарится мир. Но разве с таким противником можно договориться?! Лживые, коварные, беспринципные. Нет, правильно президент Рейган когда-то назвал этих варваров «Империей зла»!

Пилот у русских был классный, скорость и траекторию своего корабля он подобрал идеально. Паркеру оставалось только следить, как наплывает, всё увеличиваясь в размерах, силуэт десантного бота, чем-то похожий на рыбу-прилипалу. Вдруг блеснула идея – рвануть рули на себя, ударить всей тяжестью в борт вражеского кораблика. У яхты масса раза в три больше, крепкая обшивка русских не спасет… Но это означало собственноручно убить всех пассажиров, и детей в том числе – «Дженнифер» от такого удара просто развалится. Нет, этого сделать он не мог.

Мужчина обернулся к своей спутнице, что-то приказал на незнакомом Паркеру языке. Та молча встала, шагнула к двери. Паркер покосился на них через плечо. И когда дверь кабины, прошуршав по направляющим, захлопнулась за спиной террористки, сообразил: теперь у него только один противник, причем безоружный. Если прыгнуть ему на спину.… Нет, ничего не получится. Ему ли, гражданскому пилоту, тягаться с диверсантом! Зато он может сделать кое-что другое.

Паркер быстро щелкнул тумблером передатчика, закричал:

– Всем, кто меня слышит! На связи борт «Дженнифер Энистон», капитан Паркер. Яхта захвачена русскими диверсантами, второй пилот убит. Всем, кто меня слышит! На связи борт «Дженнифер Энистон»…

Мужчина подошел к пульту, отключил связь. Широко улыбнулся.

– Благодарю за сотрудничество, капитан Паркер.

Он сунул руку за борт пиджака. Зачем ему опять понадобился планшетник? Что еще он хочет показать? Как его товарищи-«кагэбешники» расстреливают Анну и детей? Нил готов был поверить в такое.

Но на этот раз мужчина вынул не планшетник. В руке у него был пистолет. Маленький, полностью помещающийся в ладони, скорее смахивающий на стилизованную пьезозажигалку, чем на оружие. Видимо, в качестве зажигалки его и пронесли сквозь детекторы космопричала. Но в том, что это никакая не зажигалка, Паркер не сомневался. Черный зрачок ствола смотрел прямо ему в лицо. Но не это было самое страшное. Нил вдруг понял: это вовсе не русские! Просто кому-то очень мешала детская делегация. Они боялись, что две сверхдержавы возобновят мирные переговоры. Они придумали, как не допустить этого. И он, Нил Паркер, всю жизнь мечтавший о мирном космосе, помог им. Кажется, он только что начал очередную войну.

– Вам всё равно не скрыть ваше преступление, – прошептал Нил. – Есть свидетели…

Мужчина покачал головой.

– Через несколько минут на этой посудине не останется ни одного свидетеля. Мои люди об этом позаботятся.

Корабль вздрогнул, низко завибрировал. Есть стыковка! На панели вспыхнули зеленым индикаторы шлюзового отсека.

Но капитан Паркер до этого мгновения не дожил.

Первое из опасений каперанга Эмиргаева не подтвердилось. Ни обстрелять десантный бот, ни воспрепятствовать стыковке противник не пытался. Наоборот, яхта сбросила скорость, позволяя быстрее догнать себя, и сейчас Иван любовался ее элегантным корпусом, занимающим весь обзорный экран. Серебристая поверхность, звездно-полосатый флаг рядом с пассажирским шлюзом, полуметровые буквы названия.

– Да, умеют америкосы красивые цацки делать, – завистливо протянул Мишка Воропаев. – А эта Дженнифер Энистон, кто она такая? Президентша ихняя?

– Ну ты, Мишка, деревня! – хлопнул его по плечу Стас Юрченко. – Это актриса такая была в прошлом веке, знаменитая.

– Тю, так она померла давно. Откуда ж мне ее знать?

– Дженнифер Энистон известна тем, что в самый разгар первой звездной войны создала организацию «Дети – послы мира», – тихо произнес Волгин.

– А, вон откуда все эти «миротворцы» пошли! – презрительно фыркнул Воропаев. – Пиндосы, блин.

– Миш, это же дети, – укоризненно заметил Юрченко.

– Подумаешь, дети! Всё равно пиндосы!

Корпус яхты на экране остановился. Поплыл в обратную сторону. Резко дернулся навстречу. Скрежетнуло, бот задрожал. И замер. Два корабля слились в один. Второе опасение каперанга тоже не подтвердилось.

Волгин обернулся, провел взглядом по своей команде. Шесть человек. Мало! Чертовски мало, если на яхте их поджидают три десятка коммандос. Но риск, что десантный бот постараются уничтожить на подходе, был слишком велик, потому Иван не решился взять с собой больше. Ничего, в узких коридорах яхты численное превосходство противника мало что будет решать.

– Стрелять только по тем, кто окажет сопротивление. Мощность лучевиков – на минимум.

– Товарищ майор…

– Я сказал – на минимум! Не хватало борта им продырявить.

Взобраться по узенькой, метр на метр, лифтовой шахте оказалось куда труднее, чем Дженни себе представляла. И пусть там высоты каких-то три метра, но, когда у тебя плечо продырявлено, даже такое ничтожное препятствие становится непреодолимым. Если бы не япончик, она бы потеряла сознание от боли и осталась валяться в кладовой. Но и после того, как ее подсадили, уцепиться за платформу с разносами, отодвинуть ее в сторону, протиснуться в узкий раструб приемника, было на грани сил. И вывалившись наконец в крохотное помещение корабельной кухни, Дженни поняла – всё, больше она Арчи не помощница. Левая рука висела бессильной плетью, боль выворачивала наизнанку, перед глазами плыли багряные ошметки. Только и сумела, что сесть, опершись спиной о переборку.

– Послушайте… – зашептала, облизывая то и дело пересыхающие губы, – я не смогу. Вам придется… выйти вон в ту дверь… затаиться. Подождете, пока щелкнет замок… Бросайте что-нибудь в коридор… чтоб загрохотало…. и сразу назад. Вы поняли?

Японец энергично закивал головой.

– Что я могу бросать-грохотать?

Дженни махнула рукой на дверь посудного ящика.

– Там… кастрюлька какая-нибудь.

Японец подошел, куда ему велели, потянул на себя дверь. Уставился на поблескивающие никелированными боками емкости.

Груз, который всё это время давил на плечо Дженни, словно стремился оторвать ей руку, вдруг исчез. Так резко, что показалось – толкнули снизу. Конечно, никто не толкал, гироскопическая система яхты удерживала направление силы тяжести неизменным при любых маневрах. Просто корабль резко уменьшил ускорение, приблизительно с полутора до половины нормального.

Японцу хватило и этого. Он нелепо взмахнул руками, попытался ухватиться хоть за что-нибудь. И ухватился, к несчастью. Посуда со звоном и грохотом полетела на пол. У Дженни всё похолодело внутри. Тот, кто стоит в коридоре, обязательно услышит этот тарарам. И нечего надеяться, что тонкая переборка кухонного отсека заглушит шум.

И точно – услышал! Залязгали магнитные подошвы – террорист вбежал в стюард-блок. Сейчас он догадается, откуда мог доноситься шум… А до назначенного Арчибальдом времени целых две минуты!

Японец испуганно оглянулся, умоляюще посмотрел на Дженни. Будто просил придумать что-нибудь, отвести беду. Но что она могла сделать?!

– Уходим. Быстрее…

Дженни начала отползать к отверстию лифта. Всего полметра, но еще нужно встать. Не вперед головой же туда прыгать! Японец тоже сообразил, что это единственный путь к спасению. Он мог бы оттолкнуть ее, чтоб не путалась под ногами. Или помочь. Или…

Дверь камбуза рывком отлетела в паз. Дженни охнула: парень с автоматом стоял на пороге. Лицо его было перекошено ненавистью… и страхом? Автомат задрожал, тихо хлопая, будто кто-то выдергивал пробки из бутылок.

Лицо японца взорвалось кровавыми брызгами. Дженни зажмурилась и, больше не думая ни о чем, нырнула в отверстие шахты. «Падать не высоко, падать не высоко!» Она всю себя вложила в это заклинание, она так старалась упасть на здоровый бок.

Получилось! Приземлилась она вполне удачно. Правда, локоть и бедро саднили от удара, но это мелочи. Главное сейчас – поскорее выбраться из кладовой. Убийца ведь наверняка заметил ее, начнет стрелять вдогонку.

Поскуливая от боли, Дженни поднялась на четвереньки, стараясь не опираться на левую руку, юркнула к спасительной двери. За что-то зацепилась, и это что-то гулко загрохотало за спиной.

Грохот заглушил негромкие хлопки пневматического автомата. Она даже не поняла, куда попали пули. Только адская боль и тьма, сомкнувшаяся над головой.

Прежде чем приложить ключ к магнитному замку, Арчибальд помолился. Не то чтобы он так уж ревностно веровал в Бога. Но там, за дверью, его могла поджидать Смерть. Если девчонке не удалось пробраться в тамбур, если она не сумела отвлечь охранника… Об этом лучше не думать. Агент ФБР Арчибальд Экройд не боялся смерти, но он чертовски не хотел умирать. Это совсем не дело, умирать, не дожив и до тридцати! Пусть лучше умирают другие. Враги.

Он приготовил оружие и ткнул ключ.

То ли молитва подействовала, то ли расчет был безукоризненно верным. Враг упустил мгновение, когда дверь тамбура заскользила в паз. Всего одно мгновение, но этого вполне достаточно, когда у тебя твердая рука и дистанция выстрела – пять шагов.

Ошибся Арчибальд лишь в одном – охранником оказался не парень в ярко-желтой куртке, а женщина. Но это не играло никакой роли. Главное – она отвлеклась на что-то, происходящее за углом, в стюард-блоке! Разумеется, затем она услышала, поняла, обернулась, вскинула игольник. Даже выстрелить успела. Один раз. Арчибальд легко ушел в сторону, на ходу выпуская в лицо женщины три иглы.

Хватило бы и одной. Той, что, пробив глазное яблоко, вонзилась в мозг.

Содержащийся в ампулах-иглах яд предназначен не убивать, а вызвать мгновенный паралич. Если стрела попадает в мышцу. Но мозг – совсем иное дело. Женщина умерла стоя, и на пол с глухим стуком свалился уже труп.

Арчибальд выдохнул. Вдохнул. Вытер пот, выступивший на лбу. Подошел к телу. Наклонился, чтобы вынуть игольник из мертвой руки. Всё получилось замечательно! Быстро и главное – тихо. Те двое, что засели в пилотской кабине, ни о чем не подозревают. Не ждут нападения, уверенные, что тыл надежно прикрыт. Распахнуть дверь и расстрелять их из двух стволов. Или второй игольник лучше отдать стюардессе, пусть прикрывает?

За спиной тихо звякнули магнитные подошвы.

– Отличная работа, Дженни! – не оборачиваясь, похвалил Арчибальд. – Ты сможешь…

В затылок ударила резкая короткая боль. Агент Арчибальд Экройд так и не увидел свою смерть.

Майор Волгин ждал, что в шлюзовой камере их встретит засада. Короткое слово «Огонь!» уже лежало на языке, он готов был его выплюнуть, едва гермоплита поползла вверх. Но и во внешнем и во внутреннем шлюзах было пусто. А когда в тамбуре их тоже никто не встретил, стало ясно: и третье опасение каперанга не подтвердилось. За следующей дверью располагался пассажирский салон. Вряд ли коммандос позволили бы штурмовой группе просочиться в глубь яхты. Куда сподручнее защищать корабль, укрывшись за крепкими стенами шлюза или в узком лабиринте тамбура.

Иван остановился, глядя на эту дверь. Пластик, за ним – тонкий слой металла. Прожигается из лучевика за десять секунд. Даже если ее запереть – это не преграда. Но дверь не была заперта. Протяни руку, коснись рукояти и… Что их ожидает по ту сторону? Террористы, прикрывшиеся детьми, словно живыми щитами?

Он обернулся, повел рукой знакомым каждому, кто хоть раз участвовал в штурме, жестом. Миг – и пространство за его спиной опустело. Ребята рассыпались, вжались в стены. Он вновь повернулся к двери, готовясь досчитать до пяти, как делал это всегда. Он успел произнести про себя: «Три!»

Вопль ужаса рванулся из-за двери, – толща металла и пластика не смогла его заглушить. Дикий, нечеловеческий визг. Нет, всё же человеческий. Детский! Волгин ударил по рукояти…

Пассажирский салон яхты был перед ним как на ладони. Зеленая ковровая дорожка в проходе, бежевые спинки мягких глубоких кресел – по два слева и справа, в каждом ряду. И стоящий прямо напротив Ивана человек в ярко-желтой распахнутой куртке. С маленьким светло-серым автоматом в руках.

В первую секунду Волгину показалось, что человек этот – единственный в салоне. Он даже удивиться успел – кто же тогда визжит так, что волосы дыбом встают? Потом он увидел детей. Дети прятались под креслами, старались забиться в самые дальние уголки, словно мышата. Они были испуганы до полусмерти.

– Брось оружие, мразь! – заорал Волгин, стараясь перекричать детский визг.

Парень посмотрел на него остекленевшими глазами. И не подчинился. Непонятно, слышал ли приказ? Он продолжал водить своим игрушечным автоматиком вдоль рядов.

Ни грохота очередей, ни вспышек не было, потому Иван не сразу понял, что тихие хлопки – это и есть выстрелы! Только когда увидел, как разлетелась обшивка на спинке кресла. И предупреждать второй раз не стал, нажал на спуск.

Десантный лучемет – страшное оружие даже на минимальной мощности. Рубаха на груди парня мгновенно обуглилась, он взвизгнул по-поросячьи, вздернул руки, отбрасывая плавящийся автомат. Опрокинулся на спину, смешно засучил ногами. Затих. И только после этого Волгин убрал палец со спускового крючка.

Других террористов в салоне не было. Иван пробежал по проходу, развернулся. И сразу увидел потеки крови на креслах. И тела расстрелянных. Толстяк, так и не успевший вскочить со своего места, удивленно таращился в потолок. Старичок завалился на подлокотник. Всего двое? А, вон еще одна. Миниатюрная азиатка корчится на полу, зажимая руками живот. На задних креслах, под которыми прятались дети, крови не было. Успел.

Волгин повернулся к скользнувшим в пассажирский салон бойцам. Скомандовал:

– Юрченко, помоги раненой. Кантемиров, успокой детей. Воропаев, осмотри багажный отсек. Остальные – за мной!

Дверь в служебный тамбур была заперта на магнитный замок, пришлось резать. Резать, ожидая, что там-то наверняка уж ждет засада.

За дверью террористов не оказалось. Во всяком случае, живых. На полу тамбура лежали двое: закутанная во всё черное женщина с торчащей из вытекшего глаза ампулой парализатора и мужчина с этим самым парализатором в руке и дырой в затылке. Не нужно было и нагибаться, чтобы понять – оба мертвы. Волгин подозрительно осмотрел выходящие в тамбур двери: комната отдыха экипажа, пилотская кабина, служебный санузел. Вдобавок – изогнутый аппендикс стюард-блока, ведущий к камбузу. Засада могла быть где угодно.

Сделав бойцам жест – «Прикройте!» – он начал открывать двери. По очереди, против часовой стрелки. Санузел – пусто. Комната отдыха – пусто. Кабина…

«Фродо для Элронда. Лодья захвачена орками. Реальная угроза, что Кольцо Всевластия будет обнаружено. Защитить его не имею возможности. Где воины Лориэна?!»

«Элронд для Фродо. Тайну Кольца Всевластия необходимо сохранить любой ценой. Исполните свой долг, Фродо!»

– Товарищ майор, здесь один живой есть!

Волгин напоследок еще раз обвел взглядом залитую кровью пилотскую кабину и поспешил на зов.

Выжившего – высокого горбоносого мужчину в разодранном, измазанном кровью пиджаке, бойцы нашли на камбузе. Впрочем, отделался он легко – пуля лишь скользнула по ребрам, содрав кожу. Раненый сидел на полу, рядом с трупом то ли японца, то ли корейца, расстрелянного в упор из автомата. И, едва увидел Волгина, затараторил:

– Господин офицер, я буду благодарить вас до конца дней! Вы спасли мою жизнь! Вы…

– Что здесь произошло? – резко оборвал его Волгин.

– О, эти дети шакалов, они взяли нас в заложники – меня и этого несчастного. Они заставили стюардессу открыть дверь. Они держали нас здесь, потому я ничего не видел. А потом они начали стрелять!

– Сколько их было?

– Двое, мужчина и женщина. Проклятое отребье! Они убили пилотов, убили стюардессу, убили охранника. Они…

Он не успел договорить – в пассажирском салоне послышался женский крик, какая-то возня. И прежде чем Волгин приказал разобраться, что там происходит, дверь приоткрылась, и оттуда высунулось щекастое лицо Юрченко.

– Товарищ майор, она сюда рвется. Говорит, муж ее…

– Кто рвется?

Но отвечать Стасу не пришлось. Маленькая азиатка протиснулась буквально у него между ног. Не поднимаясь с четверенек, одной рукой придерживая забинтованный живот, она поползла к камбузу. Чутье ее вело, что ли?

– Нельзя вам туда, я же говорю… – Растерявшийся Юрченко поспешил следом.

Женщина его не слушала. Не слышала? Не понимала? Только громко причитала и продолжала ползти. А когда увидела убитого, то и вовсе обезумела.

– Да убери ты ее! – не сдержавшись, гаркнул на подчиненного Иван.

– Товарищ майор, я вообще не понимаю, как она доползла. У нее ж пуля в кишках…

Юрченко попытался поднять женщину на руки. И тут она заметила наконец горбоносого.

– Он! Он!

Она много чего кричала – на своем, незнакомом Волгину языке. Даже попыталась дотянуться до горбоносого маленькими, почти детскими кулачками. Но это стоило ей остатка сил. Глаза женщины закатились, и она безвольно обмякла в медвежьих объятиях Стаса.

– Рана очень плохая, – вздохнул десантник. – Боюсь, если срочно не прооперировать, не выживет.

– Так отнеси ее на бот, быстро! – рявкнул Иван.

И повернулся к горбоносому.

Непонятно, понял ли тот что-нибудь из выкриков женщины, но о смысле их догадался, однозначно. Его смуглое лицо побледнело, глаза испуганно бегали. Хоть говорить он старался твердо, уверенно:

– Несчастная! Она обезумела от горя и боли. Она считает меня одним из этих шакалов? Но я заложник, это правда! Вы можете спросить других пассажиров. Кто-то ведь остался жив? Там было много детей…

Да, то, что он говорил, могло быть и правдой. А могло быть ложью. Рана на груди ничего не доказывала. Если не боишься боли и умеешь обращаться с оружием, то можно аккуратно прострелить себе бок, а затем вложить пистолет в руку убитой шахидки. Ивану вспомнился остекленевший взгляд автоматчика. Тот ведь не пытался отстреливаться, когда десантники ворвались на яхту. Он спешил уничтожить свидетелей. Всех, кто мог бы разоблачить главаря, вовсе не собирающегося умирать во имя… Черт его знает, во имя чего убивают людей эти подонки!

Волгин пока не мог разобраться, что на самом деле случилось на борту яхты. А до подхода американских миноносцев оставалось около получаса. До их выхода на рубеж торпедной атаки – и того меньше.

– Дети живы. Только вряд ли они сейчас годятся в свидетели, – признал он нехотя.

– Хвала аллаху! – Мужчина воздел глаза к потолку. Однако в голосе его Ивану послышалась фальшь. Впрочем, он не слишком хорошо знал английский, и для горбоносого этот язык, судя по всему, не был родным. – А взрослые? Розовощекий крепыш, благообразный старик, воспитательница? Неужели они все мертвы? Такие хорошие люди!

– Воспитательница? – Волгин нахмурился. – Какая воспитательница?

– Она была с детьми. Высокая, как это сказать… мужеподобная!

Никакой высокой мужеподобной женщины Иван на яхте не видел. Ни среди живых, ни среди убитых. Неужели хоть один свидетель уцелел? Взрослый, адекватный свидетель случившегося?

– С этого глаз не спускайте! – приказал он бойцам и поспешил назад, в пассажирский салон.

Кантемиров догадался убрать трупы подальше от детских глаз. Ребятня снова сидела в задних рядах, жалась друг к дружке. Напуганные, притихшие, вздрагивающие при каждом звуке. «Послы мира», – губы Волгина сами собой сложились в горькую усмешку.

Он подошел к веснушчатому пареньку лет тринадцати-четырнадцати. Пожалуй, один из самых старших в группе.

– Где ваша воспитательница? Ты видел, куда она пошла?

Мальчишка втянул голову в плечи.

– Не знаю… Может быть, она в туалете?

– Миссис Хаммер не в туалете! – тут же перебила его соседка – белокурая синеглазая девчушка. – Я всё видела! Когда дядя Арчибальд, стюардесса Дженни и японец пошли воевать с бандитами, она спряталась вон за ту дверь!

Девчонка развернулась и ткнула пальцем в сторону пассажирского тамбура. Слева от входа в него и впрямь имелась небольшая дверца. «Багажное отделение», – прочитал Волгин. Ситуация становилась всё менее понятной.

Он включил рацию:

– Воропаев, что там у тебя?

Дженни застонала и очнулась от собственного стона. Горело огнем раненое плечо, саднил локоть. А вот в ногах боли не было. Там она вообще ничего не чувствовала, как будто ее перерубили чуть ниже талии. Только слабость и ощущение чего-то горячего. Дженни провела рукой по полу, поднесла ее к лицу. Кровь. Она лежала в луже собственной крови.

Дженни не испугалась – не было сил, чтобы пугаться. Только удивилась, что до сих пор жива и умудрилась очнуться. И даже что-то различала в полумраке багажного отделения. Стеллажи колыхались неверными силуэтами, наплывали, откатывали назад, будто волны. И с каждой новой волной тело слабело.

Затем Дженни поняла, что рядом кто-то есть. Кто-то большой стоял в соседнем проходе, возился с темным баулом, расстегивал ремни.

– П… помогите… – Пересохшие губы подчинились с трудом.

Человек вздрогнул, обернулся. Сделал несколько шагов к дверце кладовки. Наклонился, разглядывая девушку. Дженни наконец узнала, кто это: госпожа Барбара Хаммер.

– Помогите… – повторила она. – Пожалуйста…

Женщина пожала плечами. И отвернулась.

Но возвратиться к своему баулу она не успела. По трапу громко залязгали подошвы – в багажный отсек сбежал еще один человек. Замер. И тут же вспыхнул яркий луч фонаря.

– Стоять! Не двигать! Ты есть кто? – по-английски человек говорил отвратительно.

– Здесь нет террористов. Здесь раненая женщина, стюардесса, – поспешила заверить пришельца госпожа Хаммер. – Помогите скорее!

Фонарик лизнул лицо Дженни, заставив зажмуриться. Пробежал по всем закуткам, погас. Башмаки протопали по проходу, остановились. Дженни вновь открыла глаза.

Это был солдат. Солдат чужой армии: форма, знакомая только по фильмам, алая звезда на шлеме. Русский. Ну и пусть! Главное, яхту освободили…

Парень пробормотал что-то по-своему, опустился на колено. А госпожа Хаммер по-прежнему неподвижно стояла за его спиной. Нет, она что-то делала там. Что-то доставала из-под своего бесформенного пиджака.

Дженни захотелось снова зажмуриться. Это ведь невозможно! Такого даже в кино не бывает.

– Господин солдат, послушайте…

Русский обернулся на голос. И тут же грохнул выстрел. Второй! Наверняка на парне был бронекостюм, только лицо оставалось незащищенным.

Тело солдата грузно упало на Дженни, придавило к полу. Его тяжелое оружие больно ударило по щеке. А госпожа Хаммер развернулась и пошла к своему баулу. Кажется, она уже сделала с ним почти всё, что собиралась. Несколько движений, и в полумраке багажного отсека вспыхнули глазки двух огоньков, зеленый и желтый.

Дженни мигнула. За свою жизнь она просмотрела много фильмов о террористах, и художественных, и учебных, чтобы не понять, что означают эти огоньки. Бомба!

– Госпожа Хаммер… что… что вы делаете? – отказываясь принять происходящее, засипела она. – Там же дети!

Женщина оглянулась, презрительно скривила губы.

– Глупая девчонка… Ты разве не знаешь, что иногда приходится жертвовать жизнью ради великой цели?

– Так жертвуйте своей! При чем здесь дети?

Губы женщины сжались. Она не ответила, опять вынула свой пистолет… Завизжав от обиды, от бессильной ярости, не чувствуя больше боли, Дженни вцепилась в тяжелый десантный бластер. Она никогда прежде не держала в руках такое оружие, не знала, как им пользоваться. Но сейчас она не думала об этом. Она просто ненавидела эту тварь! И тех, кто послал ее убивать детей.

Бластер подчинился на удивление легко. Яркий белый луч на миг превратил полумрак отсека в кромешную тьму. А когда глаза снова научились видеть, оказалось, что госпожа Хаммер неподвижной дымящейся грудой лежит между стеллажами.

Но проклятые огоньки продолжали светиться! Может быть, нужно и по ним выстрелить? А если бомба взорвется от этого?..

Лежащий рядом солдат неожиданно ожил. Нет, не солдат, рация на его шлеме. Кто-то звал убитого на чужом языке. И Дженни поняла, что должна сделать!

Она стащила шлем с парня. Закричала, вкладывая в голос последние силы:

– Уходите! Уходите с яхты! Здесь бомба!

Иван вздрогнул от сиплого, срывающегося голоса в наушниках.

– Кто говорит?

– Дженни… Стюардесса! Спасите детей… – голос оборвался.

Волгин оглянулся на вопросительно замершего Кантемирова.

– Переводи детей на бот, – бросил.

И побежал к двери багажного отсека.

Он увидел их всех сразу: мужеподобную женщину, Воропаева и девушку в форме гражданского космофлота Альянса. И бомбу.

Да, в пузатом кожаном чемодане и впрямь притаилось взрывное устройство. Но на него Иван смотрел всего пару секунд. Потому что рядом с бомбой лежал небольшой герметичный контейнер с характерным значком биологической опасности.

Нет, это была не провокация. Гораздо хуже! Война уже началась, подло, без всякого предупреждения. Первый удар был направлен на «Клару Цеткин», крупнейшую и самую многолюдную советскую станцию в системе Юпитера. Наверняка контейнер готовились открыть, как только разрешение на визит будет получено. Смертельный вирус проник бы внутрь вместе с детьми, «послами мира». И доказать вину Альянса потом было бы невозможно – за время круиза яхта посетила десяток станций, и нигде не будет никаких следов эпидемии.

Руководители операции всё продумали, разыграли блестящий спектакль. Настолько блестящий, что даже экстремисты поверили! И решили сорвать мирные переговоры понятным и доступным для себя способом. И у них получилось. Только не мирные переговоры они предотвратили, а гибель десятков тысяч гражданских людей. Бывает же такое «невезение»!

Когда стало понятно, что операция сорвалась, ее руководителям не оставалось ничего другого, как уничтожить контейнер. Вместе с яхтой. Чтоб никаких свидетелей. Поди разберись, из-за чего взорвалось? Кровавый акт террористов или халатность русских десантников – Альянс в любом случае останется вне подозрений. Всё было бы шито-крыто! Он, Иван Волгин, так бы и умер, пытаясь понять, что происходит. Если бы ни эта девушка-стюардесса.

Ему пришлось присесть рядом, чтобы разобрать слова, слетающие с ее, на глазах белеющих, губ.

– Зачем… вы сюда… Я же… предупреждала… Уходите…

Неизвестно, через сколько рванет бомба, какая у нее мощность. Успеет ли он выбраться из мышеловки? Времени на это понадобится не так уж и много. Вот если пытаться вытащить отсюда девчушку…

Иван включил рацию.

– Кантемиров, что с эвакуацией?

– Закончил.

– Тогда всем немедленно покинуть яхту. Отстыковать бот и отойти на безопасное расстояние.

– Есть!

В голосе Кантемирова звучала растерянность, но переспросить, возразить он не посмел. Молодец.

– … уходите… – продолжала шептать девушка.

– Не бойся, всё будет хорошо.

Иван бережно поднял ее на руки, осторожно, стараясь не задевать заваленные багажом стеллажи, понес к трапу. Даже если взрыв окажется средней мощности, яхта развалится. Единственное, что может послужить укрытием, – шлюзовой отсек. Кислорода там будет в обрез, но ребята вытащат. Главное – успеть добраться. Шанс, конечно, мизерный, но для этой девчушки он единственный. И она его заслужила.

Он переключил рацию на дальнюю связь, начал четко и внятно диктовать в эфир:

– Майор Волгин вызывает линкор «Маршал Руцкой»! На борту яхты «Дженнифер Энистон» обнаружен контейнер с бактериологическим оружием. Агент вероятного противника активировал устройство самоликвидации…

Оказывается, тьма бывает не только черной, но и алой, как кровь. Тягучей, липкой, чуть солоноватой, теплой. Дженни уже не понимала, то ли ее куда-то несут на руках, то ли она плывет сквозь бесконечное алое море. Звуки больше не долетали к ней, не могли пробиться сквозь вязкую толщу. И краски почти все исчезли – кроме алой.

И вдруг тьма дрогнула, отступила. Дженни увидела пассажирский салон своей яхты, своей «Дженнифер». Все кресла были пусты – хорошо, значит, детей успели спасти, – а за огромным иллюминатором бушевали вечные шторма Юпитера. Она вглядывалась в них, пока алая волна не накрыла ее с головой.

Створки шлюза захлопнулись, отсекая двух всё еще живых людей от мертвого корабля…

Сергей Волков

«Домбай» и «Эрцог»

Пифос уже довольно высоко поднялся над горизонтом Цирцеи, когда слушатели ускоренных курсов подготовки пилотов после вводной лекции «Управление боевыми соединениями» высыпали из здания Второго Военно-космического училища на площадку у входа. Курсанты возбужденно галдели, обсуждая услышанное.

– Вот это я понимаю! – восторженно говорил Генка Старостин, поблескивая глазами. – Системы напряженного боя! Интеграция боевых комплексов! Искины нового поколения… Ну, теперь пойдет!

Что пойдет и куда, он не уточнил, но всем курсантам было и так ясно – если теперь Военно-Космические силы Союза будут модернизированы так, как им рассказал каперанг Ахтырцев, обстановка на галактическом театре военных действий изменится, и изменится кардинально.

– Представьте, – солировал Генка, – вот идем мы на Аппо…Конвоем идем, красиво так… – и он сделал несколько шагов, подметая зеркальный базальт широченными пластилетовыми клешами. – А тут – оба-на! – грейты! Пара крейсеров, корветы. Раньше как было? Тара-ра-рам, тревога, орудия к бою, конвой расходится, делает «розочку», и начинается месиловка, где каждый бьется с каждым. А теперь-то флагманский искин сразу просчитает все варианты, мгновенно возьмет БЧ наших кораблей под контроль и нанесет удар туда, куда надо. И защиту поставит там, где надо, а не…

– Погоди, – остановил его рассудительный Андрей Беклемишев. Он, как и Генка, попал на курсы из действующего флота, уже понюхал пороху, имел звание старшины второй статьи и был командиром отделения. – Но раньше всё примерно так же и делалось…

– Так, да не так! – обрадованный возможностью поспорить, буквально завопил Старостин. – Сколько времени тратилось на согласование действий, на боевое взаимодействие, а? До пяти секунд доходило! А энергия? Вспомни разгром у Медеи, когда Вторая Гвардейская бригада напоролась на эскадру адмирала Мак-Гири? Всё время, пока шел бой, наши держали общий силовой щит и в итоге не смогли, когда понадобилось, совершить маневр ускорения – энергии не хватило…

– Да нет, нет! – раздалось с разных сторон сразу несколько голосов. – Там не так всё было…

Генка презрительно оттопырил нижнюю губу, сплюнул и, окинув взглядом группу курсантов, попавших в училище прямо из военкоматов, раздельно произнес:

– Са-ла-ги! Вы-то откуда знаете?

Тут уж даже самые молчаливые не выдержали, и началось обстоятельное толковище – курсанты сыпали цифрами, названиями кораблей, их ТТХ, фамилиями капитанов, наименованиями боевых комплексов и систем.

Кирилл не принимал участия в этих словесных баталиях. Отойдя к парапету, отлитому, как и корпуса училища, из расплавленного базальта пять лет назад, когда здесь, на Цирцее, была выстроена большая учебно-производственная база Военно-Космических сил Советского Союза, он задрал голову и посмотрел на звезды.

Огромные, подрагивающие – атмосфера второй планеты системы Пифоса в силу большой рефракции работала как гигантская линза – они казались живыми существами, космическими анемонами, распустившими в пространстве свои лучистые щупальца.

За парапетом начинался обрыв, снизу торчали острые клыки скал. Северный материк Цирцеи вообще отличался некомплиментарным рельефом, процессы горообразования закончились здесь по геологическим меркам относительно недавно.

Слева от пятиугольника училища расстилалась широкая каменистая пустошь, поросшая колючим кустарником и утыканная мачтами следящих систем противокосмической защиты. Кирилл с удивлением заметил там несколько огоньков и какие-то странные сооружения, что-то вроде куполов. Вчера, он готов был поклясться, ничего подобного на пустоши не было.

– Короче, салаги! – заорал Генка. – Будущее за новыми искинами! Поняли? Эй, Кудашов! Ты чего молчишь?

– Я… – Кирилл смешался, застигнутый врасплох. – Я не знаю…

– Вот! – торжествующе захохотал Генка. – Единственный честный человек! Не знает – и прямо об этом говорит, а не пудрит мозги героям дальнего космоса всякими циферками.

– Всё, пацаны, шабаш, – подытожил Беклемишев. – Через пятнадцать минут развод. Кудашов, ты вроде в наряд по КПП заступаешь?

– Так точно, – кивнул Кирилл.

– Давай, не задерживайся.

– Есть, товарищ старшина.

Курсанты начали расходиться. Кирилл с тоской посмотрел на таинственные огоньки, перемигивающиеся вдали. Его не то чтобы тяготила военная дисциплина и порядки училища – в конце концов, сам же вызвался, добровольцем. Но почему-то курсанту Кудашову всё время хотелось куда-то идти, лететь, что-то делать. Ему казалось, что пока по всей Галактике гремят бои, он непозволительно долго сидит на Цирцее, обучаясь, пусть и по ускоренной программе, на второго пилота тяжелого орбитального штурмовика.

Советский Союз шестой год вел тяжелую, изнурительную войну с Великой Коалицией. Двадцатый век оказался эпохой прорыва, изменившей мироустройство и перемешавшей народы олд-мамми. В следующем за ним двадцать первом веке на Востоке восторжествовали социалистические идеи, Запад остался верен своему консервативному мироустройству. И пока развитые страны постепенно образовывали два полюса силы, два центра, вокруг которых потом и возникли могучий, обновленный Советский Союз и Великая Коалиция Свободных Штатов, или просто Великая Коалиция, очень многие народы выбрали путь самоизоляции. В Африканской зоне, в Азии, в Южной Америке люди жили так, как их предки и двести, и триста лет назад. Находясь в тени, отбрасываемой такими монстрами, как СССР или грейтовская Коалиция, эти страны пребывали в относительном благоденствии – до тех пор, пока не началась прямая конфронтация между Востоком и Западом. Вот тогда всё окончательно и размежевалось – кто не с нами, тот против нас.

Земля, Земля… Великая Коалиция потерпела там постыдное и сокрушительное поражение, но зато взяла реванш в космосе, захватив два десятка уже колонизированных и обитаемых планет, после чего СССР вынужден был начать полномасштабную войну.

Неожиданно для себя, поддавшись какому-то внутреннему импульсу, Кирилл сорвался с места и быстрым шагом пошел в сторону пустоши. Миновав внутренний пост охраны – браслет-коммуникатор коротко пискнул, – он приблизился к странным куполам и замер, увидев возле одного из них высокий шест, на котором висел разряженный, обожженный смерть-зонд.

«Клановая тамга. Стэлмены, – понял Кирилл, вспоминая всё, что читал об этом загадочном народе. – Надо же. Ах да, они же теперь наши союзнички. Всё правильно – замполит говорил на политинформации, что командование заключило соглашение с Поводырями нескольких кланов. Отныне стэлмены работают на нас – разведка, сбор информации. А мы предоставляем им базы для отдыха во время перекочевок. Эти купола – их жилища, шатры из молекулярной пленки. Кажется, сами стэлмены называют их цирками».

Братство стэлменов возникло в конце двадцать первого века, когда началось заселение Марса и освоение спутников планет-гигантов. Первый Поводырь братства, легендарный Бо Черная Дыра, увел группу рабочих с Ио в дебри пояса астероидов и там основал свободную колонию людей звезд. Не имея возможности создавать корабли и станции, стэлмены нашли свой путь, свою дорогу сквозь темные бездны космоса.

Плюющиеся моллюски с Оберона, производящие молекулярную пленку, колонии зеленой слизи из пещер Каллисто и титанийские грибы-рогатики, дающие кислород и азот, прочие разнообразные формы внеземной жизни, найденные упорными и предприимчивыми стэлменами там, где официальная наука просто прошла мимо, не в силах объять необъятное, стали основой, обеспечивающей братство всем необходимым.

Не нуждаясь в кораблях, станциях, скафандрах, не потребляя другие блага цивилизации, стэлмены постепенно покинули обжитые районы, обосновавшись на карликовых планетах пояса Койпера, а затем рванули к звездам. Люди практически не беспокоили их, стэлмены не беспокоили людей – так сложился странный, необъявленный нейтралитет.

Из-за дальних гор, темной зубчатой стеной высящихся на севере, выполз серебряный диск Эе – спутника Цирцеи. Неожиданно Кирилл обнаружил, что поодаль, прямо на земле, расположился старый, лысый стэлмен с короткой трубкой в зубах. Шрамовые татуировки сплошь заплели его голый череп, и казалось, что у старика голова покрыта кратерами, как поверхность лишенной атмосферы планеты.

– Утречка тебе доброго, хороший человек! – Стэлмен приветственно помахал трубкой. – Не сидится за оградкой-то?

– И вам здравствуйте, – Кирилл кивнул в ответ. – Вот, решил прогуляться.

Старик захехекал, жмуря глаза и морщиня лицо. Неожиданно прямо из-за ближайшего цирка взлетел летательный аппарат стэлменов, пузырь, сооруженный из молекулярной пленки. Взлетел – и начал подниматься всё выше и выше.

Вытянутые обитаемые отсеки, подсвеченные изнутри зеленоватым светом «живых свечей», гирляндой тянулись за «тягуном» – конусообразным движителем, оставляющим за собой рассеянный розовый след из выброшенных в пространство мертвых бактериальных частиц. В чреве «тягуна» происходила биохимическая реакция, источником которой была борьба колонии бактерий со дна тритонийского океана с живущими в водородных облаках Реи амебами.

Баталии простейших сопровождались колоссальными энергетическими выбросами. Пройти мимо такого эффективного и дармового источника реактивной тяги было не в характере стэлменов.

– Куда это они? – поинтересовался Кирилл у старика.

– Известно куда – на Аппо пошли. Там сейчас Большая сеть, там Зрячий и Знающий Пути.

Кирилл понимающе усмехнулся.

– Разыгрываете? До Аппо на спейсере три нырка, это ж почти месяц с лишним…

– Ты зубы-то убери, ишь, разлыбился, – нахмурился стэлмен. – Если я сказал – на Аппо, значит, на Аппо. Стэлмены если говорят, то только правое слово – знаешь?

Откровенно говоря, про этих звездных бродяг Кирилл слыхал столько всякого, что хватило бы не на один том какой-нибудь фольклорной энциклопедии. Поэтому он просто кивнул и собрался уходить. Ну не хочет этот бугристый дед рассказать, куда полетели его товарищи, – да и черт с ним.

– Обиделся, что ли? – Старик снова захехекал. – Погоди, погоди, паря. Присядь-ка. Вот смотри: пузырь на двадцать тысяч подняться могет. На пятнадцати уже гравитроны работают, персоналки. Вы ж батареи и прочий энергетический снаряд бросаете? А мы поднимаем, берегем, зарядку даем им. От них гравитроны и питаются. И они тащат пузырь на луну здешнюю, на Эе. Двенадцать с лишком часов, как раз покуда в пузыре воздух есть.

– А дальше чем дышать? – невольно увлекшись, спросил Кирилл.

– На Звездной Тропе дышать не надо, – веско ответил стэлмен. – Она, тропа эта, в аккурат с Эе и начинается. Зажмурился, чихнул – и ты на Аппо…

Кирилл искоса посмотрел на старика – неужели не врет? Ему всегда казалось, что Звездные Тропы – байка, космическая легенда, миф. Хотя с другой стороны, если реально существуют некие пути, по которым можно быстро перемещаться по Галактике, это объясняло многое и, в частности, то, как стэлмены умудряются оказываться там, куда не ходят спейсеры.

– Слышь, паря, – старик

Поиск по сайту: