Раздел 2. Специальная часть

Тема 4. Криминальная психология

1. Предмет, задачи и методы криминальной психологии.

2. Биологические, социальные и психологические факторы формирования личности преступника.

3. Типологические классификации личности в современной психологии. Использование современных типологических классификаций при изучении личности преступника.

· Типологические классификации личности преступника конца 19-го — начала 20-го вв.

· Типологическая классификация акцентуированных психологических типов.

4. Понятие малой группы и социально-психологический механизм ее сплочения.

5. Структура преступной группы. Групповые роли и их иерархия.

Криминальная психология

Предмет, задачи и методы криминальной психологии

Криминальная психология исторически является базовым теоретическим разделом юридической психологии. Предмет ее — психические закономерности, возникающие и существующие в системе «человек — преступление». Данный раздел юридической психологии исследует проблемы природы преступного поведения, преступной мотивации, групповой преступности, формирования преступных установок и, может быть, в целом преступного менталитета.

Задачами юридической психологии традиционно являются:

· изучение личности преступника;

· исследование роли личностного и ситуационного фактора в преступном событии;

· исследование последствий преступного для личности совершившего преступление, жертвы, общества в целом;

· изучение возможности корректировки преступных установок, её целесообразности и эффективности;

· интеграция психологического знания о личности преступника в иные правовые науки;

· поиск компромисса между этическими, социально-поли­тическими, с одной стороны, и научными основами изучения личности преступника.

Последняя задача представляет фактически нерешаемую проблему, так как, с одной стороны, доктрина уголовного права, выступая в качестве своеобразного социального государственного заказа, требует только таких результатов исследований, которые ей бы не противоречили. С другой же стороны, положения доктрины уголовного права, являясь конструкцией искусственной, нередко противоречат научным выводам, полученным в результате исследований психологической составляющей феномена преступления. К сожалению, данная задача в отечественной юридической психологии фактически никак не решается.

Существует специфика в использовании отдельных психологических методов при решении задач криминальной психологии. Так, в целом юридическая психология заимствует методы исследования у психологии общей ввиду достаточной схожести предмета исследования. Иная картина в криминальной психологии. Ситуация противостояния исследователя и исследуемого делает малоэффективным использование большинства известных методов.

Отношения, которые рассматриваются в криминальной психологии, преимущественно конфронтационные, поэтому использование традиционных методов возможно только в случае оптимизации их для целей криминальной психологии. Рассмотрим эффективность использования конкретных методов в криминальной психологии.

Особенностью исследования личности преступника фактически всегда является ее ретроспективность (исследование личности преступника в обстановке, не включающей преступную составляющую). Если мы детерминируем преступное поведение как результат воздействия среды на личностно значимые компоненты психики, то исследование этих компонентов вне влияния среды всегда будет содержать коэффициент погрешности.

Биологические, социальные и психологические факторы формирования личности преступника

Криминалистика и юридическая психология достаточно давно изучают личность преступника, однако если проанализировать динамику исследований, с достаточно высокой степенью надежности можно сделать вывод о понижении эффективности данного исследования. Используемые в современной криминалистической и психологической науке методики, базирующиеся на данных о личности преступника, являются в основном заимствованными (методика построения психологического профиля неизвестного преступника, методика географического профилирования, методика «анализ утверждений»).

По нашему мнению, важнейшей причиной подобного выступает некоторая «устарелость» исходных базовых положений в учении о личности преступника, базирующаяся не на научных, а на философских установках, имеющих преимущественно доктринально-идеологическое обоснование.

Научная бесперспективность философского подхода к проблеме изучения личности вообще определяется крайне высокой степенью вариативности индивидуальных характеристик человека. Объединяя в единое исследовательское пространство сильно отличающиеся объекты, мы объективно получаем ситуацию, в которой любые выводы будут характеризоваться высокой степенью абстракции и как следствие, неконкретности. Объединяя в одну исследовательскую группу серийного убийцу и неплательщика алиментов, мы автоматически уравниваем движущие этими лицами силы. Понятия «личность преступника» не существует, так как включает в себя громадное количество психологических инвариаций.

На уровне теоретического осмысления в названном уравнивании нам «помогает» установка о единстве, взаимосвязанности и взаимодополняемости биологического, социального и индивидуально-психологического фактора человеческого поведения.

Однако насколько верно данное положение? Не противоречит ли оно тезису о необходимости эволюционной специализации? Не является ли данное положение ярким примером упрощенного подхода полуторовекой давности? Представляется, что дело обстоит именно так.

В современной персонологии существует достаточно большое количество самостоятельных теорий личности, противоречащих друг другу. Эти теории эмпирически подтверждены и порой очень слабо пересекаются. Вывод — психика людей не подчиняется какому-то единому общему алгоритму, определенные группы людей функционируют на различных этапах жизненного пути, а порой и просто в различных ситуациях, по различным законам. Но если это так, то в психологических исследованиях личности преступника целесообразно несколько вернуться назад к дискуссиям о доминанте отдельного фактора человеческой психики у отдельных групп людей.

Данный призыв не представляет собой попытку пересмотра правового статуса личности в целом нерационально оспаривать тезис о равенстве всех перед законом. Однако тезис о равенстве не предполагает тезиса об одинаковости людей, одинаковости сил, движущих ими, одинаковости факторов, определяющих преступное поведение людей. Таким образом:

1. Тезис о взаимообусловленности биологического, социального и индивидульно-психологического факторов преступного поведения является целесообразным только в доктринально-правовом понимании, при реализации прикладных задач он является тупиковым.

2. В криминалистике целесообразно разработать принципиально новую типологию личности преступника, основанием деления в которой на первых порах будет выступать доминирующий фактор психики.

Известный отечественный исследователь Ю.В. Чуфаровский изучая соотношение биологического, социального и индивидуально-психологического, пришел к следующим выводам:

· Попытку сопоставить соотношение биологического и социального в структуре личности в процессе ее онтогенеза предпринял К.К. Платонов, показав, что соотношение этих факторов неодинаково в различных подструктурах.

· Косвенное, опосредствованное влияние социального фактора на особенности биологической подструктуры не менее очевидно, как и влияние биологического на подструктуру направленности личности, хотя пол, тип и структуру нервной системы, патологии и задатки человек получает при рождении. Даже биологическая подструктура, где речь идет о сугубо врожденных и наследственных свойствах индивида, не свободна полностью от влияния среды.

· Достаточно сложным оказывается взаимодействие биологического и социального фактора на высшей подструктуре направленности, проявляющейся в личностных качествах и поведении человека, в характере его социальной активности.

Как видно, речь не идет о равенстве проявления социального, биологического и индивидуально-психологических факторов, говорится только о самом факте их взаимосвязи и взаимообусловленности. Однако не могут три фактора быть идеально сбалансированы и примерно сбалансированы быть не могут, так как это противоречит принципу эволюционной специализации организма. До сих пор не доказано, что данный принцип не регулирует нашу психическую деятельность.

Основные типы преступлений (насильственные и корыстные) радикально отличаются по своей природе, поэтому нецелесообразно говорить и об одинаковости причин, их детерминирующих. Действительно, агрессивность и корысть предельно различные образования и характерны для достаточно отличающихся групп преступников.

Биологическая детерминанта преступного поведения определяет вторичность сознательного контроля деятельности, в том числе и преступной, и лежит в основе значительного количества насильственных преступлений, связанных с потерей волевого контроля (о распространенности таких преступлений среди насильственных свидетельствует практика назначения экспертизы эмоциональных состояний преступника). Биологическая детерминанта подробно исследована в работах Ч. Ломброзо (в отношении которых до сих пор не утихают критика и критиканство) о врожденном преступнике, С. Хоука, открывшего закон рекапитуляции (единая природа развития человека и общества), психогенетиков (исследования 47—51 кариотипов). Суть сказанного вышеперечисленными авторами сводится к тому, что ряд лиц, характеризуясь проблемами в области волевого регулирования поведения, склонны к совершению насильственных преступлений. Отметим, что точку в дискуссиях о значимости биологического фактора в преступном поведении ставить еще очень рано. Лица, имеющие 47-ой кариотип, не обнаруживают задержки умственного развития, и причину их генетически детерминированной агрессии асоциального поведения следует изучать на ином уровне. Вспомним, что если отечественные авторы зафиксировали частоту встречаемости данного кариотипа в среднем 1 к 1000, то зарубежные исследования показывают частоту 1 к 250. К тому же до сих пор не опровергнуты результаты исследования Кэсси о частоте встречаемости в 24 % 47-го кариотипа среди лиц с антисоциальным поведением, имеющих легкую степень умственной отсталости, и 8 % преступников, имеющих нормальный интеллект.

Представляется, что внешняя противоречивость биологических исследований постулату о свободе воли человека не должна быть тем центральным моментом, который уже 40 лет тормозит данные исследования.

Социальная детерминанта преступного поведения естественно может отражаться преимущественно в преступлениях, которые могут предоставить преступнику социальные блага. Идея воспитания как основы преступного поведения (теория воспитания) нам кажется достаточно малосостоятельной, человек приемлет только те модели воспитания, которые гармонично ложатся в его психотипическое мировосприятие. Воспитать сенсизитива социопатом, а гипертима полностью законопослушным гражданином представляется крайне маловероятным. Теории же аномии (преступность есть результат специфической социальной эволюции) и субкультур (преступное поведение есть форма протеста против культуры) ориентированы на понимание преступности в целом, а их выводы крайне сложно использовать при понимании движущих сил отдельного преступника или группы преступников.

Социальная детерминанта доминирует при совершении корыстных преступлений. По сути, деньги — это единственный феномен, который не имеет никакой аналогии в животном мире и характерен только для человека.

Приведем высказывания Э. Фромма о социальной природе потребления.

«Великие Учители жизни отводили альтернативе «обладание или бытие» центральное место в своих системах. Как учит Будда, для того чтобы достичь наивысший ступени человеческого развития, мы не должны стремиться обладать имуществом. Иисус учит: «Ибо, кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее. Ибо что пользы человеку приобресть весь мир, а себя самого погубить, или повредить себе?». По Марксу, роскошь — такой же порок, как и нищета; цель человека быть многим, а не обладать многим.

«Иметь» — на первый взгляд простое слово. Каждое человеческое существо что-нибудь имеет: тело, одежду, кров и так далее, вплоть до того, чем обладают современные мужчины и женщины: автомобиль, телевизор, стиральная машина и многое другое. Жить, ничего не имея, практически невозможно. Почему же в таком случае обладание должно быть проблемой? Тем не менее история слова «иметь» свидетельствует о том, что оно представляет собой подлинную проблему. Те, кто считает, что «иметь» является самой естественной категорией человеческого существования, будут, возможно, удивлены, узнав, что во многих языках слово «иметь» вообще отсутствует. В древнееврейском языке, например, выражение «я имею» должно быть передано косвенной формой jesh li («это относится ко мне»). Фактически языки, в которых обладание выражается именно таким образом, превалируют. Интересно отметить, что в развитии многих языков конструкция «это относится ко мне» впоследствии заменялась конструкцией «я имею», однако, как указал Бенвенист, обратный процесс не наблюдался.

Потребление — это одна из форм обладания, и возможно, в современных развитых индустриальных обществах наиболее важная. Потреблению присущи противоречивые свойства: с одной стороны, оно ослабляет ощущение тревоги и беспокойства, поскольку то, чем человек обладает, не может быть у него отобрано; но, с другой стороны, оно вынуждает его потреблять все больше и больше, так как всякое потребление вскоре перестает приносить удовлетворение. Современные потребители могут определять себя с помощью следующей формулы: я есть то, чем я обладаю и что я потребляю.

Природа обладания вытекает из природы частной собственности. При таком способе существования самое важное — это приобретение собственности и мое неограниченное право сохранять все, что я приобрел. Модус обладания исключает все другие; он не требует от меня каких-либо дальнейших усилий с целью сохранять свою собственность или продуктивно пользоваться ею. В буддизме этот способ поведения описан как «ненасытность», а иудаизм и христианство называют его «алчностью»; он превращает всех и вся в нечто безжизненное, подчиняющееся чужой власти».

Стремление потреблять естественное желание человека, однако чем больше он не уверен в себе, чем в большей степени неосознанно он понимает свою несостоятельность, тем более актуальной для него становится идея социального признания. В этой ситуации потребление заменяется на желание выглядеть потребителем в социуме, повысить своё положение за счет приобретения статусных вещей и услуг.

Понятно, что если потребность в потреблении слишком высока, то законопослушными свойствами её добиться очень сложно, что предопределяет высокую вероятность совершения корыстных преступлений. Сами же преступные установки становятся не причиной, а следствием неосознанного механизма психической защиты — генерализации.

Некоторые исследователи как социальный фактор воспринимают неправильную модель воспитания лица. Однако подобная модель не предназначена для передачи социального опыта, а скорей ориентирована на закрепление негативной реакции и психопатизацию личности, то есть возврат к слабоконтролируемому поведению, вытекающему из биологически предопределенных характеристик личности. К числу неправильных моделей воспитания можно отнести следующие модели:

· кумир семьи — ребенка чрезмерно обожают, культивируют чувство исключительности, освобождают от всех тягот, исполняют любые прихоти;

· гиперопека — родители уделяют ребенку чрезмерное внимание, желают создать вундеркинда, подавляют самостоятельность, диктуют каждый шаг;

· гипоопека — недостаточность внимания ребенку, здесь сказывается влияние улицы;

· безнадзорность — более высокая степень гипоопеки, воспитанием никто не занимается;

· золушка — ребенок лишен ласки, внимания со стороны старших, его унижают, перегружают работой, противопоставляют другим детям;

· ежовые рукавицы — систематическая угроза избиения ребенка, диктаторские отношения, отсутствие ласки.

Индивидуально-психологический фактор преступного поведения исследован явно недостаточно, что вызывает значительные проблемы при изучении данной группы преступников. Рассмотрим серийных преступников как представителей, чьё поведение детерминировано описываемым фактором. Серийным преступником следует считать лицо, совершившее три и более отдельных, разделенных между собой периодами эмоционального покоя преступления в отношении лиц, подпадавших под сложившийся в его сознании образ жертвы.

Выявление отличительных черт, присущих только серийным преступникам, порой сводится к поиску оригинального мотива преступления, однако «сами мотивы не могут быть преступными. Преступным способно быть только поведение, а оно зависит от выбора средств для реализации мотивов». Таким образом, мы сконцентрируем внимание не на особенностях проявления психики рассматриваемых преступников вовне, а на самих её особенностях.

Объективно сложно выдвинуть версию о причастности к совершению серийных преступлений лица, которое всеми окружающими воспринимается положительно, а именно данной особенностью часто отличаются серийные преступники.

Рассматриваемая особенность получила название «маска нормальности» и в своем содержании сводится к наличию способностей лица казаться абсолютно нормальным, психически полноценным человеком, не будучи таковым в действительности. Без сомнения, большинство серийных преступников характеризуются повышенным интеллектом, развитыми артистическими способностями, однако этот артистизм не объясняет возможности ведения двойной жизни в течение достаточно длительного времени. Другими словами, «маска нормальности» у серийных преступников не может быть объяснена осознанными ухищрениями по созданию преступником положительного имиджа, так как рассматриваемые попытки рано или поздно станут понятными окружающим людям.

Учитывая сказанное, выделим два момента исследуемой проблемы:

1. В своей некриминальной жизни, на взгляд постороннего наблюдателя, большинство серийных убийц являются ярко выраженными социально адаптированными личностями. Так А. Сливко был залуженным учителем РСФСР, А. Сударушкин — доктором медицинских наук, профессором, А. Чикатило — уважаемым педагогом.

2. Если бы социально-адаптированное поведение серийных убийц являлось результатом притворства, то окружающие их люди интуитивно почувствовали бы это или, во всяком случае, не смогли бы характеризовать серийных убийц безусловно положительно.

В чем же причина возникновения у ряда рассматриваемых лиц «маски нормальности»? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вспомнить, что неосознаваемые потребности личности блокируются психикой из-за социальных запретов, усвоенных человеком. Чтобы блокируемые потребности не достигали критической массы, они «выводятся» вовне небольшими порциями. Эти процессы получили название механизмов защиты психики. Именно механизмы защиты личности обусловливают социально одобряемое поведение субъекта, хотя, естественно, приводят к незначительным конфликтным моментам, которые определяют несколько пониженное положительное восприятие человека окружающими.

Для серийных убийц в целом не характерны малозначительные конфликты, что и приводит к формированию у окружающих мнения об идеальном супруге, замечательном отце, прекрасном соседе. Так как мы не находим в обыденной жизни серийных преступников последствий проявления механизмов защиты, то мы вправе предположить, что сброс энергии бессознательного происходит у серийных преступников совершенно иным образом, чем у иных людей. Логичным представляется положение о том, что описанный выброс энергии происходит непосредственно в момент совершения преступлений. Другими словами, психика серийного убийцы ориентирована не на постепенный вывод бессознательной энергии, а на разовый ситуационный выброс. Именно поэтому подавляющее большинство серийных убийц не могут вспомнить свое состояние в момент совершения убийства. Представляется, что указанный выброс бессознательной энергии не является аналогом по отношению к механизмам защиты психики у обычных людей, так как последние уменьшают выход инстинктов до социально допустимого уровня, в случае же с серийными преступниками социально допустимых пределов не существует.

Таким образом, феномен «маски нормальности» серийного убийцы объясняется тем, что особенности его психики позволяют сбросить весь груз бессознательного напряжения в одноволевом акте, что приводит к исчезновению предпосылок действия механизмов защиты психики. Серийный убийца не притворяется нормальным человеком, после совершения преступления, лишенный груза инстинктов, он временно представляет собой образец психически сбалансированного человека. Рассмотренный механизм психологической регуляции обеспечивает серийному преступнику состояние психологического комфорта, поэтому, добиваясь его, серийный преступник будет совершать преступления вновь и вновь.

Наличие оригинальных психологических механизмов, вероятно, характерно и для иных групп преступников с доминантой индивидуально-психологического фактора, но данная тема еще ждет своих исследователей.

Без сомнения сказанное о факторах детерминирующих преступное поведение несколько нетрадиционно, однако вероятно, что сказанное будет еще одним штрихом, раскрывающим секреты предельно сложного феномена — преступного поведения.

Типологические классификации личности в современной психологии. Использование современных типологических классификаций при изучении личности преступника

Типологические классификации личности преступника конца 19-го — начала 20-го века. В истории изучения личности преступника можно выделить достаточное количество классификаций преступных типов, наиболее ценными из которых выступают классификации К.Г. Юнга и К.Ленгарда.

Создатели позитивистской школы уголовного права Ч. Ломброзо и криминолог Э. Ферри различали пять типов преступников: прирожденных; преступников вследствие безумия; преступников из страсти; случайных; привычных. Социологическая школа, возникшая как реакция на учение Ч. Ломброзо, сохранила в основном ту же классификацию, исключив из нее лишь прирожденного преступника.

Среди последователей 3. Фрейда в современной криминологии привлекает к себе внимание Р. Санфорд, который различает три категории преступников в зависимости от соотношения у них самосознания, нравственности и бессознательных деструктивных влечений. Р. Санфорд выделял: десоциальных преступников (слабое «Я» и инфантильное «Сверх-Я», которое не в состоянии контролировать примитивные деструктивные влечения «Оно» к насилию или иной агрессии); антисоциальных преступников (сильное «Я», слабое «Оно» и слабое «Сверх-Я» обусловливают эгоцентризм личности и корыстную направленность совершаемых преступлений); асоциальных преступников (слабое «Я» и «Сверх-Я», но достаточно агрессивное «Оно»).

Другой представитель неофрейдизма Э. Фромм полагая, что человек существует во-первых в силу производства и потребления им вещей (процесс ассимиляции) и, во-вторых, в силу установления отношений с другими людьми (процесс социализации), различал два типа ориентаций — продуктивную и непродуктивную. Продуктивность — это способность и желание человека реализовать заложенные в нем силы и возможности для творчества, любви и добра. Непродуктивная ориентация сводится к стремлению не давать, а брать, не любить, а быть любимым, не производить, а накапливать ценности, произведенные другими.

Преступники — это лица, повинные в преступной деятельности. Типы характеров лиц с непродуктивной ориентацией в процессе их ассимиляционной и социализирующей деятельности делятся на получающий и мазохистский; берущий с садистскими наклонностями; накопительский с деструктивными наклонностями; обменивающий с выраженным эгоцентризмом и равнодушием к другим людям.

Интересную попытку классифицировать личности преступников предпринял в 20-х годах С.В. Познышев. Исходя из соотношения личностных особенностей и внешних обстоятельств, обусловивших совершение преступления, он делил преступников на два основных типа: эндогенных и экзогенных.

Эндогенные преступники — это лица, предрасположенные к известным видам преступной деятельности: они сами ищут условия для реализации своего преступного замысла. Основной признак профессионального преступника — склонность к удовлетворению своих потребностей посредством данного преступления, образующая как бы установку его личности на определенное преступление. Эндогенные преступники классифицируются на три группы:

· импульсивные преступники — лица, испытывающие чувство удовольствия от самого процесса совершения общественно опасных деяний;

· эмоциональные преступники — лица, совершающие преступления главным образом для удовлетворения внезапно возникшего аффекта, не умеющие и не желающие управлять своим поведением;

· расчетливо-рассудочные преступники, которых толкает на преступление не порыв чувства, а представление известной связи совершаемого преступления с их общей целью.

Экзогенные преступники — это лица, совершившие преступления вопреки своим расчетам и ожиданиям. Обстоятельства так резко и быстро изменились и дали такой толчок к преступлению, что под их давлением человек не устоял. Это люди, потерпевшие крушение в жизненных бурях, вставшие на преступный путь под давлением обстоятельств, хотя и не столь тяжелых, но все-таки превышавших обычные жизненные затруднения. Они прожили бы всю жизнь, не сталкиваясь с уголовным судом и законом, если бы не попали в данное положение. Соответственно экзогенных преступников С.В. Познышев делил:

· на преступников, которые с достаточной ясностью не увидели иных, не преступных выходов из своего положения;

· преступников, видевших социально приемлемый, не преступный выход из создавшегося положения, но не обладавших достаточной энергией, чтобы своевременно его использовать.

Из приведенных классификаций видно, что авторы рассмотренных типологий тяготеют либо к социологическому подходу с его неконкретностью в объяснениях поведения отдельных лиц, либо к конкретным концепциям, отдельным психологическим теориям, которые рассматривают преступное поведение как частный пример поведения обычного человека.

Типологическая классификация акцентуированных психологических типов. Среди психических аномалий патологического характера следует выделить акцентуации характера. Акцентуации характера — крайние варианты норм, при которых отдельные черты характера гипертрофированно развиты за счет других психологических свойств. Тенденция к политкорректности предполагает формулировку представителей типа по схеме «---- тип», предполагая нефатальность поведенческих реакций, значимость волевого фактора при принятии решений и т.д. В обозначении типа мы будем использовать понятия, демонстрирующие генетическую связь психотипа и схожей психопатической модели поведения. Акцентуированным личностям посвятили своё внимание такие исследователи, как К. Леонгардт, П.Б. Ганнушкин, А.Е. Личко. Несмотря на единство предмета исследования, классификации, данные этими авторами, имеют некоторые терминологические и содержательные различия. При описании нижеприведенных типов мы попытаемся совместить результаты исследований названных авторов.

· Шизоид (сверхпогруженность в себя). Предельно развитые аналитические способности. Слабо развитые коммуникативные способности. Мрачность, пессимизм, нелюдимость. Богатство внутреннего мира. Предельно высоко развиты способности противостояния манипулированию. Самодостаточность. Погруженность в свои мысли и личное мировосприятие. Независимость мнения. Способности к объективной оценке людей. Категорически не переносят попытки посторонних приукрасить себя. У них мало знакомых (друзей), но этой дружбой дорожат. Эмоциональная холодность. Неспособность к эффективной деятельности в условиях ограниченного времени.

· Истероид (сверхдемонстративность). Сильно развитые актерские способности. Постоянное упорное стремление к самоутверждению в глазах окружающих. Жажда внимания. Крайне развитое воображение. Высоко развитые способности к эмпатии. Эгоизм. Лживость. Эмоциональная черствость. Склонность к интригам. Стремление всегда выделяться приводит к нелюбви к физическому труду. Эпатаж во всех сферах деятельности. Конфликтность.

· Эпилептоид (сверхимпульсивность). Сильно развитые волевые характеристики. Стремление доминировать как базовое. Мстительность. Развитые организаторские способности. В общении или доминирует или подчиняется. Болезненное восприятие критики. Сутяжничество. Периодические периоды слабомотивированной злобы. Способность к оперативному реагированию. Слабые способности к планированию деятельности. Коммуникативные способности средние. Конфликтность.

· Параноид (склонность к формированию сверхценных идей). Предельно развитые волевые характеристики. Фиксация на одной ценности, за счет игнорирования всего остального. Конфликтность. Четкое позиционирование окружающих на чужих и своих. Жестокость, имеющая отношение к сверхценной идее, равнодушие ко всему остальному. Склонность к навязыванию своей точки зрения. Бескомпромиссность. Фанатичность. Жертвенность.

· Застревающий (деятельностная сверхконцентрация). Аналитический тип ума. Дисциплинированность. Пунктуальность. Предельные способности к алгоритмизации действий. Предельно слабая переключаемость внимания. Патриотизм. Подчинение долгу. Развитые понятия чести. Конфликтность.

· Сензитив (сверхчувствительность). Предельно развитые эмоциональные характеристики. Чувственность и чувствительность. Неконфликтность. Периодическая склонность к деструктивному поведению (гиперкомпенсация). Крайне богатая гамма эмоциональных переживаний. Скромность. Корректность. Проблемы волевой регуляции.

· Гипертим (сверхконцентрация вовне). Предельно развитые экстравертные характеристики. Высокоразвитые коммуникативные способности. Сверхобщительность. Аван­тюризм. Безответственность. Повышенная активность. Оптимизм. Слабая адаптированность под монотонную деятельность. Прекрасный генератор идей. Предельные способности к эффективной деятельности в условиях ограниченного времени.

· Гипотим, дистим, астеноневротик (низкая энергетическая сбалансированность). Сложный психологический тип, по разному раскрытый разными исследователями. Раздражительность. Склонность к ипохондрии. Пессимизм. Осторожность. Неверие в себя. В целом данный тип выступает противоположностью гипертима.

· Циклоид (цикличность). Смены фаз гипертимности и гипотимности. Болезненное стремление к независимости. Цинизм. Рациональность. Эмоциональная неразвитость.

· Психостеноид (сверхзависимость). Тревожно-боязливая личность. Повышенная застенчивость. Чрезмерная чувствительность, мнительность. Бесконфликтность. Слабовыраженные волевые характеристики. Подчиняемость. Слабая автономность.

Понятие малой группы и социально-психологический механизм ее сплочения

Феномен группы в юридической психологии вообще и в криминальной психологии в частности — один из ключевых. Это обусловлено тем, что малая группа является микросредой, в которой живет и действует личность, группа — это фактор, влияющий на проявление личностных особенностей. Не случайно групповые преступления, по сравнению с индивидуальными, имеют большую общественную опасность, так как в условиях группы психологически облегчается совершение преступления. Для понимания феномена группового взаимодействия необходимо понять психологические механизмы сплочения малых групп.

Человеческое существо требует к себе более пристального внимания, чем то, которое ему может оказать общество. В наиболее остром виде данная проблема возникает тогда, когда несовершеннолетний, вступает в тот возрастной период, когда взрослые начинают диктовать и вместо «хочу» появляется грозное «надо». Ребенок теряет чувство уверенности в своей ценности, и ему необходимо приобщение к какой-либо группе.

Ребенок растет, и возникает конфликт поколений, когда у одной стороны при малом количестве опыта значительное количество актуальных для него потребностей, а у другой стороны нет желания/возможности их удовлетворять. Следовательно, в переходном возрасте подросток «уходит» из семьи, он ищет другую нишу, которая могла бы его защитить, у него появляются друзья, определенная точка зрения. Пребывая в детском возрасте, юноша или девушка находят подобную модель существования идеальной.

Человеческие общности обычно сопутствуют существованию человеческой личности на всем протяжении ее жизни. Наиболее сильное влияние оказывают малые группы.

Выделяют три вида общения, доминирование которых часто определяет природную направленность малой группы:

1. Личностное (характеризуется диспозитивностью, равенством субъектов). Ролевое поведение при личном общении в группе характеризуется тем, что оно незначительно отличается от истинного.

2. Формальное (четкое определение прав и обязанностей участников) — не характерно для малых групп.

3. Ролевое.

Понятие «малая группа» в психологических науках не тождественна понятию «группа» в науках юридических. Преступная группа — это разновидность малой группы, и при её описании целесообразно обращать внимание на характеристики, традиционно изучаемые в социальной психологии. Неидентичность понимания природы структуры малой группы напрямую отражается в психологическом понимании структуры малой группы.

· Численный состав.

Малая группа эффективно реализует потенциал ожидания её участников, если количественный состав группы не является стрессовым фактором. В социальной психологии существует дискуссия, какое число считать минимально допустимым для эффективного существования малой группы.

В попытке принятия общего решения в процессе общения двоих лиц, одна из сторон всегда (осознанно или неосознанно) будет пытаться манипулировать другой, поэтому эффективного группового взаимодействия двоих не произойдёт. Третий член группы это всегда возможность принятия компромиссного решения, направленного на психологический комфорт не одного из её участников а всех. Таким образом, мы полагаем, что нижний порог количества членов малой группы определяется числом три.

Различные исследователи называют различную величину максимально возможного количества членов малой группы. Как правило, от 5 до 40. Большинство современных исследователей ориентируется на оптимальность семи членов группы как максимального количества участников малой группы. Миллеровская семерка — это количество объектов, которые человек способен воспринимать без излишнего перенапряжения ресурсов психики, бытовой уровень комфортного восприятия. Экспериментально установлено, что в группах с численным составом более 7 человек высок уровень критического отношения членов группы друг к другу.

· Наличие общих интересов, которые при достаточном развитии личности в группе могут предопределить возникновение общих целей.

· Фактор непосредственного общения. Общение в малой группе происходит на личностном уровне. Данный уровень предполагает существование достаточно высокой степени доверия. Известно, что коммуникативные процессы включают в себя вербальную и невербальную составляющие. Вербальное общение своей целью преследует передачу информации во всем спектре её смыслового смысла и эмоциональной составляющей. Невербальное общение в рамках действия такого неосознаваемого механизма психической защиты, как проекция, ориентировано на уменьшение психического напряжения за счет передачи истинной информации неявным способом. Невербальное общение восстанавливает психический гомеостаз за счет своей «правдивости», но не осложняет социальные связи, в силу значительной «закодированности» передаваемой информации.

В силу сказанного, общение в малой группе должно обладать признаком непосредственности, так как опосредованные способы связи (письма, телефон, Интернет) не могут передавать информацию на невербальном уровне, что способствует формированию у «общающихся» чувства неосознанного недоверия к воспринимаемой информации.

Помимо малой группы необходимо уяснить содержание понятий группировка, коллектив и общество.

Наиболее близким к понятию малой группы является понятие группировки, в которой не имеется ограничений по численному составу. Группировка может иметь абстрактную цель и разрабатывать средства к достижению этой цели; она может включать личностное общение, а может и не включать; по своей природе группировка кратковременна. Таким образом, для группировки значим фактор цели и может отсутствовать любой фактор из факторов, присущих малой группе.

Коллектив создается под реализацию конкретных задач.

Общество в психологическом аспекте — понятие расплывчатое и крайне аморфное. Как правило, человек ориентируется не на общественные установки, а на установки малых групп, в которых он преимущественно существует. Хотя последнее положение, конечно, отвергалось советской наукой, постулирующей общество как основную движущую силу в процессе социализации. Сразу оговоримся, что понятия «группировка», «коллектив» и «общество» не являются в чистом виде психологическими образованиями, поэтому исследовать их посредством использования психологических приёмов достаточно нецелесообразно.

Человек неосознанно предполагает, что как ценностная характеристика он может обладать невысокой ценностью. Ему необходимо избавиться от неуверенности, поэтому желание быть в малой группе это своего рода инстинкт. Вступая в группу, мы как бы соглашаемся играть определенную роль в обмен на возможность в этой малой группе функционировать. Обязательным условием существования малой группы, таким образом, становится наличие иерархии групповых ролей. Каждый представитель группы, реализуя себя в рамках отдельной роли, уверен в своей полезности для группы, а следовательно, в своём праве в ней находиться. Приняв на себя определенную роль, он монолитно вписывается в группу.

Добавим, с точки зрения целесообразности использования психологических приемов, вероятно, не вполне целесообразно изучать криминальные группы, выделенные на основе таких признаков как пол, этническая принадлежность и территориальная принадлежность. Без сомнения эти данные о членах группы важны, но важны в плане криминологическом и криминалистическом, так как современный уровень развития знаний о человеке недостаточен для формулировки конкретных выводов и рекомендаций, проистекающих из знания о половых, этнических и территориальных особенностях членов группы.

Существует мнение, что простые криминальные группы малочисленны, не имеют сложной структуры, поэтому можно согласиться с утверждением, что это «относительно примитивная форма объединения преступников», однако в рамках психологического исследования именно эти группы поддаются наиболее объективному исследованию.

Структура преступной группы. Групповые роли и их иерархия.

Структура преступной группы выступает важнейшей её характеристикой. Наибольшую стабильность группе придает структура, включающая в себя следующие структурные уровни: уровень лидера, уровень помощников лидера, уровень функциональных фигур, уровень рядовых членов и уровень кандидатов в группу.

Лидер группы. Без сомнения, одной из важнейших фигур преступной группы является её лидер. Существует три основные концепции лидерства.

1. Концепция харизматического (биологического) лидера. Лидер — носитель качеств на уровне, который несвойственен рядовым членам группы, за которым остальные члены группы, осознавая свою вторичность, следуют.

2. Концепция демократического (социального) лидера. Лидер — лицо, которое в полной мере обладает качествами, свойственными группе в целом. Существует проблема — в малых группах лидеры меняются, возникает вопрос, как остальные чувствуют, что это — лидер.

3. Концепция нуждающегося (психологического) лидера. Лидер — фигура, которая сдерживает группу. Как правило, чувство неосознанной неуверенности в себе настолько характерно для данного типа лидера, что он готов взвалить на себя бразды правления.

Естественно, наивно утверждать, что все эти концепции истинны одновременно, так как они противоречат друг другу. Более правильным является понимание существования трех разновидностей лидеров, характерных для отдельных групп. Неудивительно, что в преступных группах, как показывают исследования, доминирует тип биологического лидера.

Помимо основной психологической направленности лидеры могут быть классифицированы по функциональному признаку. Так, выделяют 3 вида лидеров:

1) Лидер-организатор — это носитель наиболее ярко выраженного аналитического начала группы, лицо в наибольшей степени склонное к стратегическому планированию. Его основная функция — подать идею, которая соответствует времени, возможностям группы, разработать долгосрочный план реализации этой идеи, несколько отстранившись от оперативного управления группой. Данный тип лидера достаточно редко встречается среди синеворотничковых преступников, но нередко среди беловоротничковых.

Лидер-организатор старается держаться на дистанции от других членов группы. Его уважают, но не любят. Он — авторитет. Это человек, который не склонен навязывать свою точку зрения. У них не бывает доверительных отношений со всеми членами группы, как правило, с двумя, тремя её членами. С лидером-исполнителем отношения ровные, но не близкие, между ними существует уважение, а не признание.

2) Лидер-исполнитель — это носитель наиболее ярко выраженного деятельностного начала группы, лицо, в наибольшей степени склонное к тактическому планированию. Его основная функция — приспособить идею под реальную жизнь, воплотить её, разработать оперативный план реализации этой идеи, непосредственно координируя деятельность группы. Данный тип лидера очень часто встречается среди синеворотничковых преступников и часто среди беловоротничковых. Встречается почти во всех криминальных группах.

Лидер-исполнитель — тот, кто находит идею, пути и способы для ее реализации. Внешне лидер-исполнитель общителен, но без пустозвонства, фамильярен, но со всеми членами группы по-разному, большинство его высказываний несут направленность на реализацию конкретных действий. Хорошо ориентируется в текущей обстановке

3) Лидер-хранитель ценностей — это носитель наиболее ярко выраженного эмоционального начала группы, лицо, в наибольшей степени склонное к пониманию глубинных потребностей участников группы. Его основная функция — не участвуя непосредственно в управлении группой, психологически на эмоциональном уровне связывать её. Данный тип лидера очень редко встречается среди синеворотничковых преступников и крайне редко среди беловоротничковых. Данный тип лидера выступает носителем коллективной морали, этики малой группы, управляет конфликтами в ней, оптимизирует процесс творческого развития, решает конфликты между рядовыми членами группы и лидерами-организаторами и лидерами-исполнителями. В усеченном виде лидер-хранитель ценностей в криминальной группе близок к «ворам в законе», однако наиболее часто он встречается в замкнутых малых группах сектантского характера.

Лидер-хранитель ценностей — внешне не производит впечатление лидера, как правило, обладает мягким голосом, вокруг него — наибольшее скопление членов группы. В конфликты вступает либо с новыми членами группы, либо с посторонними людьми. Конфликты между членами группы блокирует достаточно жестко.

Особенности личности лидера целесообразно использовать не столько для понимания психологической атмосферы группы, а скорее для моделирования действий группы в стрессовой ситуации, после преступления, после ареста первого её члена, при определении последовательности проводимых допросов и т.д.

Возможно ли совмещение в одном лице нескольких типов лидера? В принципе возможно, однако следует помнить, что чем менее человек специализирован, тем менее эффективна его психическая деятельность. Вспомните о механизме генерализации, обусловленном механизмами эволюционной специализации психики.

Помощники лидера. В целях повышения более оперативного реагирования вовне помощниками лидера выступают лица с наиболее ярко выраженными дополнительными лидерскими свойствами. Так, если в группе лидер-исполнитель более важная фигура, то его помощниками будут члены группы, в наибольшей степени обладающие свойствами лидера-организатора и лидера-исполнителя.

Функциональные фигуры. Члены группы, которые не претендуют на лидерство, однако желают активно принимать участие в деятельности малой группы, концентрируются на преимущественной реализации одной функции. В связи с этим выделяют фигуры «шута», «стража», «связного», «лидера оппозиции», «отверженного».

· «Шут» — член группы, выступающий своеобразной мишенью для иных участников группы с целью понижения психического напряжения в группе.

· «Страж» — член группы, выполняющий функцию контроля стабильности психического напряжения в группе, выполнения её внутригрупповых этических норм.

· «Связной» — член группы, который одновременно состоит в другой малой группе, с которой имеются стабильные связи. Наличие данной фигуры позволяет превысить верхний количественный предел членов группы, не повышая в ней напряженности. Как правило, выступая в одной группе связным, в другой группе это лицо является помощником лидера.

· «Лидер оппозиции» — член группы, в лице которого высмеиваются тенденции, опасные для лидера группы, чтобы не допустить раскола среди её участников. Оппозицией в прямом смысле не является.

· «Отверженный» — член группы, за счет которого активно самоутверждаются другие члены группы. Данная фигура характерна для групп, участники которых характеризуются очень невысоким уровнем психического развития.

Только в самых низкоорганизованных или, наоборот, высокоорганизованных группах функциональные фигуры существуют в чистом виде. Рассмотренные функции могут быть совмещены одним лицом, естественно с падением эффективности реализации функций в случае их совмещения.

Рядовые члены группы. Лица, не акцентирующие на себе внимание, от которых не требуется активное участие в жизнедеятельности малой группы.

Кандидаты в группу. Лица, интегрированные в активную деятельность группы еще в меньшей степени, чем рядовые члены группы.

Основные понятия темы

Преступник, врожденный преступник, 47-кариотип, парафилии, конституциональный тип, преступная установка, гипоопека, гиперопека, виктимное поведение, истероид, психастеноид, эпилептоид, параноид, шизоид, сенситив, астеноневротик, гипертим, циклоид, группа, малая группа, группировка, коллектив, социальная роль, ролевая позиция, криминальная группа, демократическая группа, иерархическая группа, подражание, научение, лидер, функциональная фигура, лидерство.

Литература

1. Антонян Ю.М. Психология убийства. — М., 1997.

2. Антонян Ю.М., Гульдан В.В. Криминальная патопсихология. — М., 1991.

3. Бартол К.Психология криминального поведения. — М., 2004.

4. Башкатов И.П. Психология групп несовершеннолетних нарушителей. — М., 1993.

5. Блэкборн Р. Психология криминального поведения. — М., 2004.

6. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. — СПб., 1997.

7. Владимиров Л.Е. Психические особенности преступников по новейшим исследованиям. — М., 1877.

8. Костенко А.Н. Криминальный произвол: социопсихология воли и сознания преступника. — Киев, 1990.

9. Кречмер Э. Строение тела и характер. — М., 1995.

10. Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков // Психология индивидуальных различий. — М.: Изд-во МГУ, 1982.

11. Личность преступника. — М., 1975.

12. Ломброзо Ч. Врожденный преступник. — М., 1876.

13. Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. — М., 1991.

14. Майерс Д. Социальная психология. — СПб., 1997.

15. Пирожков В.Ф. Криминальная психология. — М., 2007.

16. Познышев С.В. Криминальная психология. Преступные типы. — Л., 1926.

17. Преступность и правонарушения. — М., 1993.

18. Ратинов А.Р. Психологическое изучение личности преступника. — М., 1982.

19. Ушатиков А.И., Ковалев О.Г. Криминальная психология. — М., 2007

Контрольные вопросы

1. В чем заключается разница между целевым пониманием личности преступника в криминологии и правовой психологии?

2. В чем причина доминирования социального подхода в объяснении причин преступного поведения?

3. Определите доминанту биологической, социальной и «психологической» составляющей различных видов преступной деятельности.

4. Почему в отечественной юридической психологии никогда не доминировали социальные теории причинности преступности?

5. Что такое непатологическая психическая аномалия?

6. В чем заключаются преимущество и недостатки использования типологической модели «акцентуированные личности» при исследовании личности преступника?

7. Каков социально-психологический механизм сплочения людей?

8. Чем малая группа отличается от группировки и коллектива?

9. Какова необходимость существования функциональных фигур в криминальной группе?

10. Проследите взаимосвязь между патологичными моделями воспитания и криминальным поведением.

Поиск по сайту: