Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

IV. «Открой Мне Двери»



I. «Тьма Кромешная»

Это очень легко - быть лихим храбрецом,

Если ты за спиною стоишь у меня.

(с) Тэлэнис «Песня О Брате»

 

Мы все так привыкли видеть только плохое.

Мы знаем тысячи способов, чтобы научится жить по-другому.

Но совсем не пытаемся.

Почему?

Мы лишь говорим, что хотим изменений. А в душе – нас все устраивает.

Дом - работа – сон - простейшая цепочка из трех слов, отражающая жизнь большинства людей в современном мире.

Будь я прежней, я бы никогда не решилась бы на это путешествие. Но я просто составила маршрут и отправилась за ответами.

Все в этом мире относительно. Достаточно гениальная мысль для человека, втайне называемым безумным.

И хотя сейчас, спустя время, можно понять, что все достаточно умные люди, умевшие видеть мир вне себя, были безумными. Но с учетом того, что гениальность, как и сумасшествие, это отклонение от нормы, кому судить о том, что из этого плохо, а что нет?

Людям, которые врут каждый сознательный день своей жизни?

Или тому, что предпочитает молчать, веками пытаясь научить мир уму-разуму?

Когда ты остаешься один на один со своими мыслями, ты успеваешь обдумать многое.

На дворе ночь.

- Спокойной тебе ночи! – Весело говорит мне один из местных детей.

- И тебе спокойной, - улыбаюсь я.

Только...

Я не собираюсь спать.

Для таких людей, как я, важно найти цель, ради которой они свернут горы.

Порой, цель оказывается настолько простой, что с ее исполнением не сравнится путь к этой цели.

Ночью мир словно замирает. Далекие возгласы собак, иногда людей.

Страшно? Пожалуй, нет.

Странное чувство, но я словно точно знаю, что мне не причинят вреда.

Я не хочу замыкаться в себе.

Это ни к чему хорошему не приведет.

Но…

Именно это я и делаю.

Я ищу человека, который сможет мне все объяснить.

Мысли остальных…

Их можно не принимать в расчет.

Ночью в поле очень тихо. Где-то что-то стрекочет.

Так уютно.

А ночное небо… конечно, оно прекрасно, но его не сравнить с дневным. Они слишком разные, чтобы их сравнивать. Единственное, что их объединяет – они оба одинаково прекрасны.

Деревни и жилье людей остается далеко позади. Я должна пешком пройти некоторое количество пути, чтобы снова наткнуться на что-то, чему можно научиться.

Идея о том, чтобы пойти куда-нибудь и чему-нибудь научиться – преследовала меня давно. У всего можно чему-нибудь научиться. У всего можно увидеть что-то хорошее.

Но, даже зная эту истину, далеко не всегда ты сам желаешь видеть что-то хорошее.

Ведь так просто – погрузиться в пучину отчаянья и жалости к себе. Я ненавижу в себе эти моменты. Я ненавижу собственную слабость.

В этом мире слишком много тех, кто хочет и может обидеть тебя.

В большинстве случаев, когда тебя обижают, тебе говорят – что ты виноват сам. Ты спровоцировал это.

Своими словами.

Своими действиями.

Или…

Своей слабостью.

Чужая слабость – большой соблазн наступить на эту рану посильнее, раздавить, уничтожить.

Но лишь потому…

Что ты сам слаб.

Тот, кто обижает других, сам имеет в этом слабость.

Не так часто получается остаться наедине со своими мыслями. Но если ты хочешь что-то изменить…

Только в одиночестве можно обрести себя.

- Ты так и собираешься переть напролом? Всю ночь? – Раздается над моим ухом насмешливый голос.

Я оборачиваюсь.

На меня насмешливо смотрит ворон-оборотень.

- Какое тебе дело? – Устало спрашиваю я.

- Ну, все-таки, ты вышестоящее лицо. Я просто должен был это спросить. – Пожимает плечами нечисть.

- Сам ты вышестоящее лицо, - бормочу я.

- А разве не так? – Вновь также насмешливо спрашивает ворон, слетая с ветки.

- Не так, - возражаю я, понимая, что демонова тварь права. – Я не желаю иметь больше с вами дел.

Я презрительно фыркаю и пытаюсь идти дальше.

Позади раздается скептическое хмыканье и ворон садится мне на плечо.

- Владыка с тобой, видишь вооон там странное здание?

- Ага.

- Иди туда.

- Да это ж мельница, - удивленно произношу я.

Это была самая настоящая хрестоматийная ветряная мельница с теми странными вертящимися штуками и прочим.

Я с любопытством уставилась на этот памятник старины.

- И на кой ляд мы сюда приперлись? Ночь на дворе!

- Вообще-то, скоро рассвет, - сонно сообщает ворон.

Я фыркаю, и пытаюсь стряхнуть ненужное барахло со своего плеча.

- Ну, я типа благодарна за совет и все дела, но как бы мне надо топать дальше.

- Что, невозможно обрести себя в кампании? – Насмешливо разгадал мой маневр ворон.

- Ну…

- А я, может, тоже хочу обрести себя! – Заявляет вдруг это существо.

- То есть, ты не отвяжешься и потащишься за мной? – Мрачно спросила я, предчувствуя ответ.

- Именно, госпожа ведьма.

- Иди нафиг, я ведунья…

- Странно, а характер такой, будто самая настоящая ведьма.

- Гм, интересно, а вороны-оборотни хорошо горят…?

- Понял, понял.

…Быть может и странно, но ворона я решила оставить. От него может быть польза. Перья на амулеты, например, хм…

Почему я раньше-то до этого не додумалась?

С появлением оборотня все философские мысли словно разметало веником.

Мир вне себя сложно увидеть.

Но иногда, в моменты вроде нынешнего, я понимаю, выражение, услышанное мной однажды.

«Я бы хотел потерять память и снова увидеть мир так, как вижу его я, будучи независимым от чужих слов…»

Моя память избирательна. Я редко запоминаю какие-то мелкие важности в повседневной жизни.

Но какие-то, вроде бы совсем не значительные, детали навсегда задерживаются в моей голове.

Возможно, в том и вся суть по-настоящему важных вещей – казаться мелкими и легко запоминаться, чтобы потом, спустя долгое время, быть осознанными.

А ведь кто-то никогда не сможет осознать этих вещей.

Мельница оказалась обитаемой. Там жил какой-то очень удивительный старик, друид, судя по всему. Ну и старый знакомый ворона. Ну да, не человеком же будет знакомый ворона?

Так сложно научится доверять людям. Сейчас, в наши дни, мало кто так просто готов остаться в гостях у совсем незнакомого человека. Но я верю, что будет время, когда людям незачем будет творить зло.

Я никогда этого не понимала. Если ты можешь сделать что-то хорошее и совсем при этом не утруждать себя, то зачем…зачем делать наоборот? Зачем обижать других, слабых?

Я никогда не понимала этого мира.

И вряд ли когда-нибудь пойму.

Но…

Разве не в этом вся прелесть?

- Хэй! Вот ты где? – Надо мной нависает смутно знакомая голова молодого человека.

Я мрачно взираю на это радостное чудо.

- Шта?

- Я тебя искал! – С гордостью заявило мне это создание, усаживаясь рядом на траву.

Я хмыкнула, и мирно продолжила валяться на траве, глядя в синее небо с плывущими по нему облаками.

Сколько себя помню…

Небо всегда было со мной.

Я не люблю самолеты и другие подобные ему машины. Им никогда не понять, что такое настоящий полет. Полет, который никогда не дано познать существу, рожденному ползать.

А я боюсь высоты.

Так забавно.

- Гм, ты что, серьезно? – Снова нависло надо мной лицо ворона-оборотня.

Я сердито дернула его за черный локон, болтающийся у самого моего лица:

- ТЕБЕ ЧТО, ЖИТЬ НАДОЕЛО?? О ЧЕМ ТЫ ДУМАЛ, КОГДА ПОДСЛУШИВАЛ МОИ МЫСЛИ?!

- Да ладно тебе! Мне просто стало интересно, о чем может думать теплым летним дне лежащая на солнцепеке ведь…ведунья, только и всего!- Отбирая у меня свою шевелюру обиженно сказал мне ворон.

- Еще раз – и попадешь в горящий ВАЗ.

- Добрая девушка. Очень добрая...- тихо бормотал ворон, уматывая задним ходом в мельницу.

Я по-злодейски захихикала.

Разделять с кем-то мысли? А смысл?

Порой мысли это все, что у нас остается.

И, блуждая в кромешной тьме, только тогда ты можешь это понять.

А солнце-то припекаааает…

- Аха, а я так и знал! – Самодовольно заявил ворон вечером, когда появилась я, изрядно прожаренная солнышком.

Я, морщась, намазывалась очередной мазью и прикидывала пути отмщения.

Странное дело, но не все вещи нужно делать в одиночестве.

Хандра, так долго ходившая за мной по пятам…

Ушла.

Так странно.

- Заткнись! – В ворона полетела подушка. Оборотень увернулся и пакостно захихикал.

Когда-то оборотни были сильнее всех ведьм и ведуний. Тем, разумеется, это не понравилось, и они нашли способ подчинять себе воронов.

Эх, если бы я не была такой бедовой ученицей…

Капец бы ворону, это да.

Старик добродушно рассмеялся в бороду и велел нам топать спать.

Но когда я кого-то слушалась?

Вечно так.

Мы считаем умные советы тех, кто искренне желает нам помочь лишь ненужным вмешательством в нашу частную жизнь. Я видела это много тысяч раз.

Наши матери, отцы, бабушки - они все желают нам добра.

Среди них нет безнадежных, и даже у самых плохих родителей есть, чему поучиться.

Нет плохих советов. Бывают только безнадежные дураки, привыкшие жить в мире собственной важности.

Но этот мир…

Иллюзорен.

Большая часть того, что мы видим каждый день – иллюзия. Похоже, в этом мире действительно трудно найти то, чему можно верить.

- Не спишь? – Спросил меня друид, выходя из мельницы.

Странно, думала, что я выскользнула незаметно.

Друид проследил за моим взглядом и уставился в небо.

- Ты часто смотришь в небо. Это странно. Вы, ведуньи, можете все, но живете в мире вечных ограничений.

- Все ли? Если не придерживаться правил, то можно такого натворить…

- Натворить? Все что ни делается – все к лучшему! Нельзя противиться изменениям. Нельзя продлевать агонию. Если ты видишь, как рушится мир, не надо ловить его осколки. Если старый мир рухнул, надо строить новый.

- А если…а если не из чего его строить? – тихо спросила я. Звезды загадочно мерцали где-то в вышине.

- Всегда есть. Даже из тишины и пустоты можно выстроить мир.

- А из тьмы?

- Тьмы? Почему нет? Светлый дом из тьмы…забавно... но вполне осуществимо. По-крайней мере, я нисколько в этом не сомневаюсь. Пойми, дитя, в этом мире нет неразрешимых проблем. Нет ограничений. Единственное, что нас ограничивает – это наш разум, наши рамки, которые мы устанавливаем сами. В этом мире нет однотонных вещей. В любой кромешной тьме можно найти лучи света.

- Правда? И что теперь делать?

- Жить, - легко улыбнулся друид. – Люди – это проходящее…а небо, природа – незыблемы. Не ищи ответов там, где их нет. Они внутри тебя. Отпусти тревогу из своего сердца, остановись и послушай мир. Твой мир, и мир тебя окружающий – вот что может дать тебе ответ. Все тревоги уйдут. Но придут новые. Если бы все было хорошо, жить бы стало неинтересно…

Я молча слушала существо, прожившее много больше меня.

Иногда надо уметь не только слышать, но и слушать. Причем не только себя, но и других.

- А зачем придумали правила, рамки?

- Чтобы те, кто захочет натворить зло, не смогли этого сделать. Но и в идеальном порядке есть обратная сторона: любое знание и правило можно обратить в другую сторону.

- Было бы здорово, если бы судили не о поступках, внешности или деньгах, а о чистоте души.

- Поступки... далеко не всегда мы творим добро от всей души. Нельзя называть хорошим человеком того, кто не хочет добра другим. Мнение о том, что судить надо о поступках – устарело. Слова, поступки…сегодня мы делаем и говорим одно, а завтра – другое.

- Что тогда незыблемо?

- Мир вокруг тебя. Ну, и небо. В конце любой борьбы остается лишь небо.

- Мы подчиняемся правилам лишь потому, что над нами стоит кто-то сильнее нас?

- Нет.

-Нет? – Я удивленно воззрилась на друида. Я вообще запуталась в этих философских размышлениях.

Мой мозг перегружен.

- Нет. – Повторил мудрец. – Над нами только небо.

Он посмотрел наверх и я, не удержавшись, тоже посмотрела ввысь. Хотела бы и я быть такой же мудрой, как это создание.

…Утро выдалось солнечным. Ворон и мудрец что-то делали на кухне. Я, потягиваясь, вышла из комнатки и направилась на голоса.

- Ой, смотрю, ты проснулась! – Радостно удивился ворон. Он вообще странный какой-то.

Все время таскается за мной, в голову лезет…убить, что ли?

Так, на всякий. Он слииишком много знает…

Видимо, мои нехорошие мысли отразились на моем лице, потому что ворон испугался и скормил мне всю малину.

Гм, быть злобной – классно. И выгодно...и…ммм..вкусно.

После завтрака я невозмутимо заявила:

- Что ж. Спасибо на прекрасный прием! Я буду рада видеть вас у себя в гостях. Но мне пора. Я сделала все дела, какие хотела.

Друид только улыбнулся, а ворон завопил:

- Что, правда? Мы уходим?

- Вообще-то, я имела в виду себя. – Мрачно ответила я.

- Ну а я с тобой, - пожал плечами ворон.

- Ну ок, - вздохнула я, с ужасом понимая, что от него не избавишься.

После полудня мы попрощались с мудрым стариканом, и пошли полем в сторону шоссе.

- А я думал, что ты хотела сбежать от цивилизации, - удивленно сказал ворон, шагая рядом.

- Зачем? От этого не сбежишь, да и…в мире людей тоже есть много хороших вещей. – Улыбнулась я.

- Покажешь? – Попросил ворон.

- Покажу, - согласилась я. – К слову, зачем ты за мной таскаешься?

- Хм, честно? – Спросил ворон, разом становясь серьезным. Вот теперь я готова была поверить, что это опасная тварь. Рядом шагало существо, с рождения способное убивать. – Ну, я хотел понять тебя, людей, мир... – он вскинул голову к полуденному небу. - Вы очень интересные. И все время ходите толпами. Такое чувство, что вы боитесь одиночества, потому что останетесь наедине с собой. Вы боитесь собственных мыслей?

- Да, многие из нас.

- Странно. Но я вас понимаю. А я так устал от одиночества…. Что вы, ведьмы и ведуньи, знаете о нас?

Ворон пристально посмотрел на меня.

- Даже и не знаю… Вы, хм, опасные?

- Именно. А вы слабые. Так забавно.

- Что тут забавного? – Насупилась я.

- Да ничего. Просто... такое чувство, будто мы созданы вас защищать.

Я хмыкнула.

- Некоторые из нас в защите не нуждаются. Каак дадут волшебного пенделя…и капец чертенку.

Ворон засмеялся.

- А ты забавная. Но слабая. Хочешь, я буду защищать тебя?

- Че..? – Ну, все, здесь меня и закопают.

- Ну, я могу поубивать всех твоих обидчиков. А еще я неплохо готовлю.

- Это, несомненно, плюс, - задумалась я, с потусторонним ужасом вспоминая результат своих кулинарных экспериментов. Тогда оно ожило и попыталось меня убить.

Профессия накладывает свой отпечаток.

- Ладно, я так и быть, оставлю тебя. – Подумав, решила я.

Пару минут мы шли в молчании. Обещанное шоссе так и не изволило явить себя. Но зато мы нашли рельсы.

Мы точно правильно шли?

- А что такое любовь? – Внезапно спросил меня ворон.

Я закашлялась и едва не навернулась на рельсы.

- Кхм, ну, не знаю…наверное, это когда двое придурков ходят за ручки и... – я с напряжением вспоминала, что еще обычно делали герои слюнявых мелодрам, которые я стремительно переключала, ощущая, как плавится мозг. – И типа счастливы? – Рискнула я предположить.

Но ворон серьезно кивнул и взял меня руку.

- Шо за… – начала я возущенно-недоуменно.

- Мне так спокойнее, - улыбнулся ворон. – А то навернешься на рельсы со всей своей немерянной дури.

Я сердито запыхтела.

- Куда мы пойдем? – спросил он.

- Я собиралась еще полазить где-нибудь. Только у людей.

- Ага…

Мимо прошелестел поезд.

Ворон даже не взглянул на него.

- Говоришь, не знаешь наш мир? – Вкрадчиво поинтересовалась я.

Ворон улыбнулся.

- Ты мне понравилась.

- Ну, зашибись теперь, - пробормотала я.

- Но ведь теперь есть я. – Возразил ворон. – Типа держись меня и траблов не будет.

Аай, каак меня надулиии….

- Ну ты и зараза, - грустно констатировала я.

- Мы, вороны, упорные, - обезоруживающе улыбнулся ворон. - А я понял. – Внезапно сказал ворон через некоторое время.

- Что именно? Что шоссе мы так и не найдем? В таком случае, ты – капитан очевидность!

- Да нет, балда, - отмахнула ворон. – Я понял, что такое любовь. Это когда ты заботишься о ком-то и выносишь все его выходки. И при этом еще и кайф ловишь.

- Странный мир.

-Ага…очень странный. Но веселый.

- Это да…

Мы часто провоцируем тех, кто нас обижает.

Мы сами во всем виноваты.

Своей слабостью.

Своим эгоизмом.

Своей тьмой.

Хм.

…Тьма кромешная….

Тьма цвета крыльев ворона.

Вот и гадай теперь, все ли тягости несут в себе зло.

 

 

II. «Четвертый Шанс»

 

Есть чувства, которые поднимают нас от земли.

Иван Тургенев «Ася»

Если ты знаешь, почему ты кого-то любишь,

это значит, что ты его не любишь.

Фредерик Бегбедер «Романтический эгоист»

Ну и куда ты с топором, дорогой?

Возьми лучше нож, он компактнее.

Восклицание неизвестной жены.

- Слышишь, верно, за нами ступает пурга, заметает навеки следы на снегу… - мурлыкала я песенку, бодро шагая вдоль по улице в сторону окраин.

Ворон меланхолично шел рядом.

- Ты уверен, что хочешь пойти со мной? – В который раз спросила я его.

- А куда я денусь? Если меня не будет рядом, опять из ниоткуда вылезут зомбяки и попытаются сделать что-то плохое, - махнул рукой ворон.

- В тот раз это было случайно! – Напомнила я.

- Да, разумеется. И в позапрошлый тоже, - кивнул головой оборотень. – У вас магнетизм просто.

Я заглянула в смеющиеся, но полные искренности глаза парня.

- А я виновата, что все приличные подработки разобрали?!

- Нет, - все так же серьезно покачал головой оборотень. – Просто я не разбудил тебя, и ты пришла последней, сдуру выбрав черную бумажку.

- Ну…мне нравится цвет? – Предположила я, пытаясь выгородить себя любимую.

- Гм, наверное, - кивнул парень, распечатывая шоколадку. – Но, дай-ка подумать, что ж ты за ведунья такая, что тебе черный цвет нравится…

Завязалась молчаливая и тихая борьба.

Шоколадку в итоге поделили пополам.

-… вот и приходится нам пахать на некроманта! – Закончил ворон, бросая обертку в удачно подвернувшуюся урну.

- Зато и делать почти ничего не надо, - разобиделась я. – И вообще, скажи спасибо, что я успела хоть как-то занять нас на год. Да и вообще, ты ж знаешь Лиль.

- А, эту хитрющую ведьму-блондинку, твою подружку, которая на Новый Год напоила тебя, налив в сок коньяк?

- Я была трезвая!

- Дааа, я так и подумал, когда ты неожиданно решила вызвать дьявола прямо на своей кухне.

- Заткнись.

В общем-то, когда мир потихонечку рушится, и тебе неожиданно протягивают новый, ты рада, без сомнения. Но уже через некоторое время начинаешь с подозрением замечать, что делить с кем-то мир как-то больно хлопотно…

- Хм, и где этот старикан? – Спросил ворон, остановившись у ограды.

- А я почем знаю, - пожала я плечами. – Скорее всего, его не будет.

- Мда, хлопотно быть помощницей… - он с сомнением оглядел кажущиеся бесконечными ряды крестов, смутно темнеющих в лунном свете. – Некроманта.

- Еще бы, - буркнула я, закидывая лопату на плечо. – Зашибись просто.

- А вообще, кто из вас, светлых ведуний придумал такую идиотскую систему работы – на новый год вы должны вытянуть бумажку с поручениями на год? - продолжал допытываться оборотень.

- Заткнись и засыпай.

- Чего, прям здесь? – Изумился ворон, снимая с плеча лопату.

- Могилу, я сказала, засыпай, - прорычала я, оглядываясь в поисках убегшего постояльца.

- Так тут же пусто, мы не должны дождаться хозяина могилки и предъявить лицензию на закапывание? – деловито уточнил ворон.

- Да нет, засыплем - до рассвета не раскопает, а там его и солнышко накроет. – Пожала я плечами.

Ворон захихикал, начав копать. Я стояла на страже - вдруг хозяин решит нами поужинать?

- Чего это ты смеешься? – С подозрением спросила я его. – Что, тебя тоже солнышко накроет? Или луна сделала это за него?

- Да нет, просто, - ворон выдохнул и выпрямился, весело глядя мне в глаза. – Ну, обычно как у людей – луна, цветочки, романтика…

-И? – Спросила я его, заметив неясную тень, пробежавшую возле креста через три ряда от нас.

- И, дай-ка подумать…гм, Луна – есть, цветочки – на могилках, романтика…гм, вау, да мы чего, на свидании?

Я от души огрела балаболку лопатой.

- Какое нафиг свидание?! Нами сейчас ужинать будут!

- Иде? – заинтересовался ворон, отбирая у меня покореженную лопату и несколькими небрежными движениями руки возвращая ей прежнюю форму.

Другой стороны, здорово, когда рядом есть кто-то, кого устраивают твои странности, тем более что этот кто-то сам почти каждую неделю обрастает черными перьями и спит на люстре.

Желающих обидеть меня не убавилось. Никто не любит ведуний, но ворон, защищающий ведунью…

И для воронов, и для ведуний – это нонсенс. А нам норм. Он защищает меня и вкусно готовит, а я терплю его и обеспечиваю развлечения. Вроде тех, что творились сейчас.

Впрочем, кому судить о том, что возможно, а что нет? Как говорил наш старый знакомец, в этом мире нет неразрешимых проблем, нет ограничений, кроме тех, что мы устанавливаем себе сами.

Многие из прописных истин можно понять спустя время. И лишь многое пережив можно чему-то по-настоящему научиться.

- Везет нам, просто замечательно! – Буркнул ворон, отращивая когти.

- Не думаю, что он рискнет напасть, - вслух сказала я. – Все-таки, ведунья и оборотень достаточно серьезные противники.

- Ведунья и оборотень? Да, сильные. Но не вместе. Почему-то когда мы вместе, они считают что мы идиоты, а значит, не опасны.

- Правда? – Искренне удивилась я.

- Наивное заблуждение, - успокоил меня оборотень. – Идиоты тоже бывают опасны.

- Успокоил, - буркнула я.

- А как иначе-то? – Широко разулыбался оборотень, без всяких усилий кидая тяжелую лопату в мертвяка, нацелившегося на мое горло.

- Поздно ты, - заметила я.

- Извини, - развел руками оборотень. – Я не думал, что ты его заметишь.

-Эт почему ж еще? – Прищурилась я.

-Нууу… - он почесал затылок и высказал предположение. – Может быть потому, что тебя считают безалаберной и слабой девицей, которая даже телекинез толком не освоила?

Я зарычала.

- Это не я так считаю! – Испугался оборотень. – Я не хочу умирать!

- А придется, - зловеще пообещала я ему, щелчком раскладывая боевую косу. – Позади, придурок! Кто еще безалаберный!

Ворон поймал и мгновенно обернулся, нос к носу столкнувшись с нашей компанией на сегодняшнюю ночь.

- Мы должны развлекать этих ребят всю ночь? – Уточнил он у меня, мирно сидящей на надгробии какого-то дядечки.

Дядечка не возражал. Я подперла ладонью лицо:

- Ага, проследим, что они не разбегутся, и пойдем домой на рассвете.

- Может, ты еще и книжку почитаешь? – Язвительно спросил у меня ворон, энергично кромсая косой экс-жителей города.

- А что, ты ее захватил?! – Обрадовалась я.

Ворон улучил миг, чтобы укоризненно посмотреть на меня.

- Ладно, Владыка с тобой, - грустно вздохнула я, доставая из сумки шарики с разрыв-травой. – Этого хватит, чтобы разнести тут все к драконовой матери.

- Старикан нас по головке не погладит, - заметил ворон.

- Ну да, а ты вспомни, как он разнес тот склеп, свою лабораторию, а потом с радостными воплями еще три дня смаковал подробности эпичного мочилова? – Засомневалась я.

- Эпичное молчилово он любит, - подтвердил ворон. – Но он не любит, когда он сам в этом не участвует.

- Давай я позвоню ему? – Предложила я.

- А он возьмет? В это время он наверняка где-нибудь в доме с приведениями, пугает несчастных фантомов и полностью счастлив.

- Это да, - кивнула я. – Тогда я сделаю так.

Я лениво взмахнула рукой.

Ничего не произошло.

Мертвяки и ворон даже затормозили, чтобы взглянуть на меня как на идиотку.

Я нахмурилась.

- Сдохли я сказала! – Озвучила я свой приказ, дублируя его через астрал и надавив амулет.

Мертвяки были послушными. Бодренько улеглись отдохнуть на травку, схлопотав магический по черепушкам.

- Ты сразу так могла? – Мрачно спросил меня ворон.

- Агась, - радостно подтвердила я.

- Ну зашибись, с кем я связался?! – Пробормотал оборотень.

Я только улыбнулась, взяла у оборотня косу, протерла ее специально захваченным платочком, сложила и запихнула в чехол, после чего повесила его себе за спину.

Просто с ворона станется отрубать головы любому, кто вздумает нахамить мне или даже просто не так посмотреть.

- Что у нас на завтрак? – Спросила я его, направляясь к воротам кладбища.

- А что, мы не будем ждать рассвета? – Удивился ворон.

- В этом нет нужды, - пожала я плечами. – Если сейчас избавиться от всей гадости, что вокруг, то потом будет слишком скучно.

-Логично, - признал ворон.

«И ты свалишь навсегда в поисках очередных приключений», - мысленно добавила я.

Домой мы решили идти пешком. Большим городам несвойственно спать, но сейчас в воздухе витало то самое ощущение утра.

У дня, ночи, утра и вечера есть свои особенные запахи и ощущения. День несет в себе суету, обычные запахи большого города, а вне его пределов – запах травы, нагретой солнцем. Ночь несет в себе прохладу и запах ночных фиалок. Вечер пахнет дымом и размеренностью. Утро же несет особый запах, невыносимо сладкий и приятный. Запах и ощущения, которые не с чем сравнить.

Пожалуй, из всех описанных мною выше ощущений я больше всего люблю ощущение утра. В эти предутренние часы, мир становится немного прозрачным и золотистым, сказочным и совсем другим, чем днем или ночью. Начинают гаснуть огни, но солнце еще не взошло. Редкий поток машин, вскорости грозящий вновь затопить громаду улиц.

Людей на улице почти не было.

И, по моему мнению, нет мира лучше, чем мир на рассвете.

С другой стороны, каждый, кто обладает силой видит другие миры. Это очень разные, но по-своему прекрасные миры.

Это бывают зеленые луга, залитые солнцем, изящные белокаменные строения во мраке пещер, или древние замки среди зеленых лугов и лесов, залитые дождями и туманами. Это бывают летающие крепости, огромные подземные комплексы, города-деревья, что угодно.

Чем ты сильнее, тем больше ты видишь и помнишь миров.

Многие из тех, кого зовут гениями науки или искусства на самом деле были наделены силой, но не умели ее использовать как следует.

А есть мы.

Есть ведуньи – светлые ведьмы, направившие свою силу во благо. Силы у нас, в общем-то, немного. Мы только знаем, а вот действуют другие. В основном, мы пользуемся амулетами и без напарника не работаем.

Есть вороны-оборотни. Говорят, они бывшие ангелы, но слишком добрые для ада, слишком темные для рая. Они жуть как сильны, круты неимоверно, прям скорым экспрессом из Челябинска, ага. И обладают особым талантом проникать в души других, читать их мысли и глубинные желания. Дай им волю, всю душу наизнанку вывернут.

Обычно я ставлю блок, не дающий читать мои мысли. Это могут даже слабейшие, даже люди без способностей вообще, правда, это у них ненадежно и слабо. Знающие умеют чуть больше.

Однако из-за того, что я не очень умелая ведунья (да ладно, я последняя неудачница) меня легко можно считать одним прикосновением. Поэтому я никому не позволяю брать себя за руку, а случайных контактов с другими старательно избегаю.

Не то чтобы мне есть что скрывать. Совсем нет. Раз уж на то пошло, меня еще проще читать, чем книгу.

Просто мне неприятно, когда лезут в мою голову. Даже среди обычных людей моя паранойя не оставляет меня. Это глупо, когда ты боишься думать слишком громко, но это так.

Слишком много тех, кто хочет и может причинить вред.

А я непозволительно слаба. Слаба настолько, что провоцирую, даже пусть и не сознательно.

Как говорила одна очень известная персона, «я слишком много знаю, чтобы жить спокойно, и слишком многое могу, чтобы просто сдохнуть».

Но, по-крайней мере, у меня есть ворон, которому со скуки все равно, кого бить.

Вот только, я сомневаюсь в том, что это ворон у меня есть. Скорее, это я у него есть. Как только ему наскучит, он уйдет, не оставив и пера на память.

Словно что-то поняв, ворон взял меня за руку.

- С тобой все в порядке?

- Качупатки свои убрал, – буркнула я, отдергивая хватательную конечность. Точнее, пытаясь.

- Неа, - нахально ухмыльнулся демон.

Я сердито запыхтела, когда ворон перехватил мою руку так, что я не могла ее вырвать.

Ну и силища…

- Напомни мне, почему я тусуюсь с тобой? – Словно невзначай поинтересовался ворон.

- Потому что тебе скучно! – Ответила я, упираясь ногами в асфальт в жалкой попытке вырвать руку. Получалось, что оторвать ее было проще.

- Потому что ты слишком слабая. – С нравоучительно интонацией опроверг мое высказывание ворон.

Я фыркнула, краснея.

- Я не такая уж и слабая!

Ворон обернулся, улыбаясь.

- Я знаю. Но ты веселая. И мозг иногда почти даже не паришь. - Занятная формулировка. – А если и паришь, то исключительно по природной вредности, а не от природы и склада ума.

- Ага. Это ты сейчас так говоришь. И через месяц мне в школу, а значит, будет скучно…

- Но вообще-то, за то время, что я с тобой тусуюсь, я так понял, рядом с тобой скучно не бывает в принципе. – Он улыбнулся. – Да и вообще, ты ж без меня в первые же пять минут чего-нибудь натворишь и падешь нелепой смертью.

- Вызову демона в общественном туалете? – Озвучила я свою давнюю идею.

Ворон выпучил глаза и закашлялся, поперхнувшись воздухом.

- Я не это имел в виду, - с усилием проговорил он.

- Да и пофиг, - улыбнулась я. – У нас в холодильнике есть мороженка, а по телику скоро начнется какой-то довольно хороший фильм.

- Да, - согласился ворон. – К демонам философию, если есть мороженка!

…А все равно, прав был тот, кто сказал, что шанса на спасение всего четыре, по сторонам света. Слишком уж сложны отношения нечисти. Было б три направления, куда драпать в случае чего от любящего товарища, ага…

III. «Каталог ночи»

Пороки чужие всегда волнуют нас больше собственных; боязнь заглянуть в самую глубь себя – есть самый большой страх человечества.

Люциль

 

Мне всю жизнь намекали, что я бездарность.

Когда я за что-то бралась, лица у окружающих становились такими, что было ясно: они ничего не ждут.

Так и было.

И я согласна, что я ничего не умею.

Я не так хороша, как окружающие меня люди: сплошь удивительные и талантливые.

А я…

Всего лишь я.

Единственное, что я умею – это строить замки в облаках. Мечтать и наделять душой все, что меня окружает. Как это ни забавно, но у почти всех моих вещей есть свои имена, привычки. Я почему-то твердо уверена, что животные умеют меня понимать. Мне нравится жить в мире детства – там всегда солнечно и пахнет цветами и свежей выпечкой.

Мне нравится наблюдать за душами других людей. Мне нравится помогать им. Мне нравится быть сентиментальной.

Я росла в деревне, их всех моих друзей был лишь старый пес и бабушки. Родители были вечно на работе. С остальными детьми я ладила плохо. Я не помню детский сад, первые школьные классы.

Но я помню яркие солнечные дни, или зимние вечера. Помню, как мне рассказывали сказки.

Люди не примут то, что считают глупым.

Но меня всегда учили, что люди – хуже волков. Что им нельзя доверять. Нельзя демонстрировать свою слабость.

А все то, что я люблю – считается слабостью.

Поэтому я должна была нарастить себе доспехи из хамства и щеголять в них. Я знаю, что они меня презирают. Кто-то ненавидит меня за мои поступки.

Моя нарочистая грубость и обширный матерный лексикон – издержки образа, который я приняла много лет назад.

И из-за своего ослиного упрямства я протащу его за собой, как улитка панцирь.

Мне он даже нравится.

Я вообще плохо понимаю, что такое роль, образ и истинная суть человека.

Я думаю, что роль – это когда тебе нравится то, что ты чувствуешь.

Я думаю, что надо делать то, что тебе нравится.

Но делаю совсем наоборот.

Потому что боюсь верить себе и доверять.

Я боюсь, что все станет только хуже.

А если обернуться – куда уж хуже-то?

Если не оглянешься сейчас, так и пройдешь всю жизнь по заведомо неправильному пути.

Моя проблема в том, что я не знаю, чему верить. Себе или тому, чему меня учить? Чему я сама себя учу? Или, может быть, чему я должна учиться?

Есть истины, которые принимаешь умом.

А есть те, что принимают сердцем.

Фишка в том, что нет истины, которые приняты либо умом, либо сердцем.

Они обе должны быть принятыми и понятыми.

Не поверив себе, так и будешь всю жизнь метаться.

Однажды человек, искренне меня ненавидящий и презирающий сказал мне: «в себе сначала разберись».

И разберусь.

Разберусь, иначе рано или поздно откину копыта.

Другой человек, который сильно меня удивил, тоже сказал мне одну правильную вещь: «Забей на то, что думают другие. Это ничего не изменит в твоей жизни. Гораздо важнее чтоб ты сам разобрался в себе. Не надо ставить себя ниже остальных».

И знаете, что я сделаю?

Я послушаюсь доброго совета.

Я всю жизнь прожила в чертовом ожидании чуда, так и не поняв, что быть чуду или нет – решаю только я.

Я никогда никому не говорила, но все мне живут разные люди. То, что я пишу – лишь часть них. Точнее, их личности сидят в моей голове, а истории – мое дело. Я даю им имена, но остальное у них уже есть. Я могу убить или вновь воскресить их, главное, что я дала им жизнь вне своей головы.

Я действительно ничего не умею.

И они ничего не умеют.

Но мы научимся.

Перебранка многочисленных личностей в твоей голове похожа на мерцание звезд. И я должна собрать их все, бережно переложив в коробочку памяти.

Запишу, пересчитаю.

Составлю каталог.

Как ночь, которая по утрам заботливой рукой собирает звезды, как елочные игрушки мама убирает после праздника.

Есть вещи, которые я люблю.

Есть вещи, которые я ненавижу.

Есть вещи, которые ненавидят меня.

Есть люди, которых надо слушать.

В мире вообще много бесполезных вещей.

Так что заткнись и слушай, бездарный нытик: заткнись и делай что-нибудь.

Мы делаем то, что делаем, не потому, что это кому-то нужно.

Это нужно нам.

Пусть все будет, как будет.

Ибо чудо всегда приходит неожиданно.

Можно сколько угодно ныть, откидывать то, что не получилось.

А можно делать то, что нравится.

И думать, что ты хочешь.

И любить, кого тебе хочется.

И не прятать свою шизу.

Люди любят ненормальных.

А уж чего-чего, а этого у нас предостаточно, не так ли?

…Рассеянная улыбка черного ворона, проведшего рукой по старинным перилам.

Это было старинное красное дерево с резьбой, потемневшее от времени.

- Что мы здесь делаем?

- Развлекаемся.

Ворон улыбается.

Невольно улыбаюсь и я.

Согласно логике вещей, он должен был свалить уже давным давно.

Согласно логике, мы вообще не должны были встретиться.

Согласно логике…

-Мать твою, что ж ты творишь???!!!

- Извини, я случайно.

Итог встречи ворона и старинных перил – часть лестницы обвалилась.

- Я убью тебя!!! – Безнадежно взвыла я, понимая, что дедушка убьет меня за покоцанные части его обожаемого родового гнезда.

Дедуля лет как тридцать помер, но не переставал терроризировать любящее семейство своим склочным характером.

Сил у помершего мага было предостаточно.

Ворон только чихнул и уставился на меня абсолютно счастливыми глазами прирожденного пакостника.

Я вздохнула.

И что мне только с ним делать?

- А ты не можешь все магией вернуть?

- Ты что, с дуба рухнул? Я обычная ведунья, а не маг. Знаешь, «ведунья» от слова «ведать», а «ведать» от слова «знать».

- Да, мозги у тебя через уши лезут. – Подтвердил ворон.

Я кинула в него деревяшкой.

- А вообще, какого лешего мы тут делаем? – Испросил ворон, заходя за мной в обставленную под старину гостиную.

- Дедуля изволил, наконец, написать завещание. – Вздохнула я.

- И что? – Не понял ворон.

- Я прямой потомок. – Снова вздохнула я, встречаясь глазами с «любимыми» родственниками.

От моего и без того небольшого рода остались одни ошметки.

Что с маминой стороны – стороны потомственных ведьм и колдуний, так и со стороны отца – знатных магов и ведуний.

Вот Анна, несмотря на свой юный возраст она успешная танцовщица. Вот большой землевладелец - двоюродный дедушка. Жена богатого торговца – двоюродная бабушка. Моя собственная бабушка и остальные. Но посмертным главой является мой дед. А за ним - моя бабушка.

Весело, однако.

По идее, я одна из прямых потомков – одна из старших детей нашего рода.

Со стороны матери я ни на что претендовать не могу, там все решает сила. Ну а у меня с этим как бы напряг.

- Добрый день! – Обрадовал моих родственников своим присутствием ворон.

Родственники аж подскочили – глаза ворона за моей спиной очаровательно сверкали антрацитовой тьмой, за спиной недвусмысленно топорщились черные крылья, с виду – мягкие и пушистые, а на деле – практически стальные.

Я снова вздохнула.

Ну за что мне это?

Мой локоть врезался в живот оборотня.

Ворон даже не дрогнул, хотя я знала, что удар нанесен из всей моей немощной силы.

- Как ты могла притащить в дом оборотня! – Взорвался муж моей двоюродной бабушки.

- Это мой оборотень! И дом мой! Я могу тащить в него кого угодно! – Нахмурилась я.

- Дом не твой.- Негромко сказала одна из теть.

- И вряд ли твоим станет. – Поддержал ее один из двоюродных дядей.

- А это уже не вам решать, - прошипела я.

Конечно, раз я бездарность, то и претендовать ни на что не могу! Логичная логика!

Но тут ворон очаровательно улыбнулся и родственнички заткнулись.

Мы с ним сели в кресла и началась игра, под названием «семейство снова в сборе, и мы щасливы!».

Через полтора часа преисподней в комнату, игнорируя дверь, величаво вплыл призрак известного, но почившего мага.

Обстоятельства его смертьи были трагичны: не всегда припасенная литруха самогона хороша после тяжелого ритуала на берегу реки с быстрым течением.

Никто точно не знает, что произошло той ночью тридцать лет назад, но дед упорен в своем желании молчать.

При этом он как-то странно косится на мою бабушку.

После смерти моего прадеда главой семьи неожиданно стала моя прабабушка. А после ее смерти – моя бабушка, одна из младших наследников, но при этом именно она была рядом с ней последние годы жизни и за что теперь она и ее муж стали главами. Последовательно.

После того, как дедуля впарит нам завещание, бабушка станет главой. А вот дальше – интереснее. Бабуля должна назначить наследника. А из них: мой отец, я, и моя младшая двоюродная сестра. Моя мать и мать Анны ни на что претендовать не могут, а дядя умер.

По идее, наследником должен стать либо отец, либо я.

Отец старший сын, но я же самый старший из последних прямых потомков.

Вот родственнички и психуют – злятся, что я, такая бессильная и бездарная, должна занять их места (как они считают, законные и заслуженные).

- Я все решил! – Довольно сообщил дед.

Бабушка грустно кивнула.

Я тут же успокоилась.

Ну, все.

Зря ехала.

Мне ничего не достанется.

- Новым наследников объявляется…. Па…

- Вы уверены? Вы ТОЧНО уверены? – Ласково перебил деда ворон.

Я с возмущением обернулась к ворону, стоявшему за моим плечом: что этот придурок на этот раз натворил??!!

Но призрака не смутишь роскошными крыльями и впечатляющими антрацитовыми когтями.

- Да! – С вызовом подтвердил дед.

- Может, еще подумаете? – Сердобольно предложил ворон.

Я покраснела.

Мне было мучительно стыдно за поведение своего спутника.

Но дед вдруг ухмыльнулся и сказал:

- Да, я действительно подумаю…

Дед с бабушкой вышли.

Воцарилась возмущенно-озадаченная тишина.

Я ухватила ворона за рукав и вытащила его из комнаты.

Убедившись, что ничьих ушей здесь больше нет, я приступила к процессу, собственно, зверского убиения ворона.

- Какого хрена ты творишь?!

- Но ты ведь хотела получить наследство?- Спокойно уточнил ворон.

- Наследство? – Переспросила я, растерявшись. – Ну…да. Но не так же!

- А как еще?

- Эээ…не знаю. Мог бы избить их для разнообразия. Но позорить меня! Ты слышал о таком понятии, как совесть?!

- Нет, но звучит забавно.

Я вздохнула.

Ворон неисправим.

- Да ладно, забей. – Улыбнулся ворон. – В конце концов, если ничего не выгорит, вернемся домой…

- К своим мертвякам, кладбищу и неудачам. – Безнадежно закончила я. – Надоело все. Хоть в петлю лезь.

- Рискни. – Нехорошо улыбнулся ворон. – Но тогда я от тебя даже после смерти не отстану.

- Почему?

Брови ворона жалостливо поползли вверх.

- Ты что, реально не соображаешь?

- Допустим, нет! Логику ворона может понять либо шизофреник, либо дуб.

- Почему дуб? – Уже ворон озадачился.

- Потому что у вас градация одинаковая!- Рявкнула я. – Угрожать моему деду, борцу с нежитью! Ты хоть соображаешь, как рискнул?!

- В курсе. – Спокойно кивнул ворон, поправляя длинную прямую черную прядь. – Потому и рисковал.

Я осеклась и воззрилась на него совершенно растерянная.

Ворон улыбнулся и тихонько подул мне в лицо.

Я зажмурилась.

- Доверься мне.

- Угу. Рискни зубами и потеряй их все. – Пробурчала я.

Но ворона послушалась.

- Хитрозадая ворона.

- Вредная ведьма.

- Да я смотрю, вы два сапога пара, сестрица! – Рассмеялась моя младшая сестра.

Мы с вороном испуганно обернулись.

Анна стояла, любознательно глядя на нас.

Я посмотрела в ее глаза.

Ну…

Идиотами не становятся.

Ими рождаются, ага…

- Подождите меня здесь!

Я быстрым шагом направилась прочь.

- Что-то не так? – Услышала я испуганный голосочек сестры.

- Не знаю! – Не менее удивленно ответил ворон.

Но меня не окликнул.

Я нагло вломилась в кабинет деда.

Призрак задумчиво повернулся ко мне, отворачиваясь от окна.

- Ты что-то хотела?

- Я хочу, чтобы все наследие передали Анне! – Решительно заявила я с порога.

Дед совсем не удивился.

- Правда? А я думал, это я здесь распоряжаюсь.

Я закрыла дверь.

- Отец загубит нас всех. А я… ты знаешь, по-крайней мере, не можешь не догадываться, почему я не хочу становиться наследницей.

Внимательные глаза деда прищурились сквозь призрачные очки.

…- Анна? Правда? Я думал, ты расстроишься.

- Я не расстроена, ворон.

Мы шли по полю, отдаляясь от родового гнезда, которое я поспешила покинуть до темноты.

Сверкал закат, поле в свете его казалось желтым, и лишь редкие раскидистые березки, то группками, то поодиночке стоящие в поле, казались ярко-ярко зелеными.

- Да ладно?! Кому ты это говоришь! – Воскликнул ворон нарочисто бодрым тоном и тут же вернулся в себя, на редкое мгновение став серьезным. – А если серьезно. Я думал, ты захочешь доказать им, что не слабачка. Почему ты отказалась, я думал, что раз ты с моей поддержкой, твой дед передумает?

- Он почти и передумал. – Тихо сказала я.

Ворон остановился, вынудив меня сделать то же.

- Тогда почему?

Я отвела взгляд.

- Наследнице рода не пристало водиться с нечистью.

Синие глаза ворона дрогнули.

- И если бы я согласилась, мне бы пришлось идти по дроге жизни одной.

- Только в этом причина? – Хитро прищурился ворон.

- Ты что, реально не соображаешь?- Едко передразнила я.

Ворон легко рассмеялся, и обнял меня.

- Отпусти, извращюга, - пробубнила я в ворона.

- Не дождешься, - прошелестел голос ворона над полем.

Скоро на небо выпадут сверкающие первые звезды.

А с утра ночь заботливой рукой соберет их в коробочку памяти, проверяя, выпало ли на землю нужное количество желаний, по своему каталогу.

Есть поверье, что каждое желание записано в каталог ночи.

Хотела бы и я, чтобы мои оказались там же.

Рядом с теми, под которыми стоит имя ворона.

А в том, что он загадывает желания, я не сомневалась.

IV. «Открой Мне Двери»

К западу солнце, восходит луна -
День уходящий неслышно проводит.
Вереск темнеет, и ночи стена
Нас разделяет, скрывает, уводит.

Мельница «Вереск»

Он приехал осенью в эту маленькую деревушку – не старый еще врач. Как выяснилось – отличный. Раньше работал в военном госпитале, а потом подал в отставку и почему-то приехал сюда. Собственно, потому он и стал причиной многочисленных пересудов, объектом самых разных версий – от несчастного пациента, умершего на столе, до политического преступления.

На вид ему было тридцать пять – сорок. Он обладал роскошными шоколадными глазами и замечательным чувством юмора.

Вся деревня молилась на него, а о своем прошлом он старательно молчал.

Так они и жили, пока…

- Эй, ты живая? – Совсем жалобно прошептал ворон, толкая ведунью в плечо.

Эдо промолчала.

Ворон едва не ударился в истерику, но не вышло – мешала хлеставшая кровь из разорванного плеча.

- Ч-черт! – Выдохнул сквозь зубы ворон и попытался хотя бы остановить кровь.

Раньше этим занималась Эдо. Его спутник, подопечная и его личная, собственная, ведунья.

Хорошо бы отнести ее к знакомому друиду, но слишком далеко, а он не долетит – даже несмотря на оборотническую силу.

- Эдо, ты же не сдохнешь? – жалобно зашептал ворон, вновь толкнув ее.

Молчание.

Закрытые глаза. Раскинутые руки, и волосы, разметавшиеся по заляпанному кровью снегу.

Ни малейшего признака жизни.

Ворон сейчас больше всего походил на маленького волчонка, стоящего над трупом матери-волчицы, и не понимающий, почему она не встает.

- ЭДО!!!

Рана быстро зарастала – не освященное серебро, а обычное. Придурки.

Взяв свою спутницу на руки – она даже не соизволила прийти в себя – ворон со злостью походя пнул один из трупов идиотов, позарившихся на «слабую и беззащитную ведунью, собирающую заколдованные зимние травы».

Декабрьская Охота.

Время, когда каждый из ночных жителей сходит с ума.

Жажда убивать становится невыносимой…

И всегда погибают слабейшие.

А еще те, кто слишком много знает…

- Сейчас, я что-нибудь придумаю, - больше себя успокаивал ворон.

Сил на то, чтобы обернуться не хватало, но зато совсем близко он видел дым и чуял запахи жилья человека.

«Пусть люди, зато хоть помочь должны!» - Решил ворон и пошел в нужную сторону так быстро, как только смог.

Восстановился он быстро и через четверть часа сумел перейти на бег.

… - Спасибо вам, доктор, чтоб мы без вас делали! – Очередная пациентка шустро распрощалась с доктором.

Алексей Иванович весело покачал головой и вернулся к занимательной статье по анатомии.

Тут дверь постучали.

Судя по звуку – ногой.

В комнату ввалился рассерженный молодой человек лет семнадцати с длинными и красивыми черными волосами.

Полыхающие гневом синие глаза отыскали того, кто ему был нужен.

Точнее, не ему, а столь же юной особе на его руках.

Окровавленных руках, между прочим.

Тут Алексей не на шутку испугался.

- Помогите ей! – И тут Алексей понял, что глаза парня полыхали не гневом, а страхом.

Врач без лишних слов повел парня с девушкой на руках в комнату, служившей для медицинской практики.

- Сам-то ты как, в порядке?

- Живой! – Раздраженно отмахнулся юноша. – Ей только помогите!

Врач подумал, что при адреналине, наверняка действующем в его крови, можно легко не заметить опасных ранений, но – промолчал.

Девушке определенно скорее требовалась помощь.

- Иди в ванную, справа от входа, умойся хотя бы и осмотри себя! – отрывисто велел ему врач.

Парень насупился.

- Иди! – Рявкнул врач.

Если ей станет совсем плохо…

Алексей видел людей, на глазах которых врачи не смогли спасти любимого человека.

И не желал больше видеть.

Мы всегда боимся чего-то не того.

Боимся погибнуть, там, попав в авиакатастрофе или попавшись в руки маньяка.

Но есть много других смертей.

Глупо?

Да нет.

Не бывает смерть глупой.

Потому что глупость смешна.

А разве смерть – это смешно?

Разве что истерически, нервно, с надрывом, смешна, потому что скоро последуют рыдания…

Уложив девушку на диван, врач кинулся к телефону – соседка часто помогала ему, она была деревенской медсестрой, а потому тоже могла помочь.

Людмила Викторовна прибежала быстро.

За эти пару минут Алексей успел проверить пульс, и прикинуть травмы.

Людмила Викторовна без лишних слов начала подготавливать место, где можно будет толком разобраться, что случилось с несчастной.

…Ворон умывался.

Умывался так, будто хотел стереть лицо совсем.

Отражение зеркала над раковиной совершенно ему не льстило – смесь беспокойства, страха, отчаянья, гнева и растерянности.

Вина.

Что есть вина?

Бессмысленная вещь, от которой лучше никому не станет.

Хотя…

Наверное, не мне судить.

Почему?

Он давно решил для себя, что как только с недоучкой - Эдо станет скучно, он уйдет и все.

Он считал, что эта девчонка из тех, с кем хорошо, но если уходишь – горечи не будет.

Так – почему?

Руки оборотня дрожали.

Ворон гневно фыркнул, злясь больше на себя, чем на глупо подставившуюся девчонку.

- Сдохнешь – убью! – хладнокровно пообещал он ведунье, над которой сейчас хлопотали врач и его соседка в соседней комнате.

Он уже выходил из ванной, когда сквозь озабоченные голоса врача и его соседки пробился слабый голос Эдо.

Ворон кинулся в комнату.

- Жива твоя подружка! – добродушно сообщил ему врач, вытирая от крови руки. – Серьезных ран нет. Одни лишь неглубокие царапины да, может быть, сотрясение мозга. Только странное что-то – будто истощило ее что-то очень сильно и быстро. Будто несколько дней не спала и не ела.

«Магия. Гребанная магия», - подумал ворон.- «Хоть и человек, но с магической кровью, которая сама стремится вылечить ее плюс амулеты, которые вытягивают из нее силы».

- Давай хоть познакомимся, - усмехнулся врач.

Ворон понял, что Эдо – его слабое место.

А у оборотней слабых мест не должно быть.

Что есть слабость?

Неумение постоять за себя?

Значит, надо быть сильным.

Но почему именно сильные, с такой непробиваемой броней внешне так слабы и беззащитный внутренне?

Значит, силы нет и все мы слабы?

- Матвей, - машинально протянул ворон руку врачу, буквально на его глазах совершившего чудо.

- Алексей.

Мужчина пожал парню руку.

- Сам-то ты как, ничего не нашел?

– Сквозное ранение в плечо, но все нормально! - Не отводя взгляда от Эдо, меланхолично сообщил ворон врачу. Рана ненадолго, к завтрашнему вечеру все будет отлично, если, разумеется, получится где-нибудь поправить силы.

Людмила, Алексей и Эдо одновременно поперхнулись воздухом.

Мы часто не замечаем слабостей других. Не видим их больные места или, напротив, видим и намеренно задеваем.

Зачем?

Чтобы причинить боль?

Но зачем?

Ведь люди, бьющие по ранам других, сами очень слабы.

Не человек – сплошная рана, - говорят о них.

Куда не тронь, везде боль.

Но едва ли они позволят к себе приблизиться, привыкшие видеть мир с высоты своей силы.

- Ты дурак! - Сквозь слезы кричала на ворона ведунья, пока мрачный Алексей бинтовал плечо Матвея, а Людмила пыталась утащить Эдо в ванную, дабы отмыть ее хорошенькую мордашку от крови.

- Почему ты зовешь меня дураком?!

- Потому что слишком сильно люблю, чтобы называть "идиотом".

Тишина.

Людмила и Алексей кусают губы, стараясь не рассмеяться. Матвей являет собой статую недоумения и шока.

И лишь Эдо небрежно вскинула бровь. Потом поняла, о чем подумали остальные и смутилась:

- Да я не это имела в виду, придурок. Издеваться я над тобой люблю. А что я буду делать, если такого шибзика и груши для битья не станет?!

Ворон шумно выдохнул.

- Не пугай меня так.- Оборотень встал, чтобы потрепать меня по голове. Я с возмущенным вяком попыталась уклониться.

Не вышло.

- Ничего, не помрешь, - успокоила его я.

- Помру, - возразил ворон. – Ты ревнивая очень. А если я не туда посмотрю, мне капец будет.

- С чего ты взял? – Я превратилась в статую недоумения.

- Однажды, - сказал ворон, вознеся очи к потолку. – Я помог твоей подруге разобраться с мертвяком. А ты распсиховалась и разнесла кладбище. Некромант был очень рад, а вот городская администрация – не очень.

- Вовсе нет! – возмутилась я.

- Вовсе да.

- Кхм, ребят, - прервал наш спор Алексей.

Мы опомнились и прикусили языки.

Блин, вот это палево.

- Уж не знаю, о чем вы говорили… - решительно начал врач.

И тут я, как то чувак из «людей в черном» навернула по нему и его соседке заклинанием из амулета, чтобы хоть как-то реабилитироваться в своих глазах.

- Я хотел! – обиженно протянул ворон и развеял заклинание.

Я дернула плечом.

Маг несчастный.

- И вообще, я запрещаю тебе пользоваться магией! – Заявил вдруг ни с того, ни с сего ворон.

Я аж опешила.

- Здрасте, а что я еще должна делать?

- Сидеть дома и рожать детей! – Рявкнул ворон.

Тут моя система потребовала перезагрузки.

Меня хватило только на то, чтобы слабым голосом задать вопрос окончательно свихнувшемуся ворону:

- От кого детей-то?

- От кого-нибудь! – Смутился ворон, припомнив, сколько мне лет.

Мой гомерический хохот эпично вознесся к потолку.

Что есть любовь?

А…

Да…

Я сюда даже соваться не буду.

Ибо хрен поймешь, что за фигня такая.

Да и слишком много тех, кто любит подумать на эту тему.

А бессмысленно это пытаться понять.

Как говорится, я пойму, когда увижу.

Рабочий принцип, кстати.

- Что здесь... – очухался врач.

Сразу два заклятия одновременно шмальнули в цель.

- Ну и что ты делаешь? Если бы ты его убил? – морщась и держась за виски (ворон потирал плечо), спросила я, когда мы склонились над врачом и его соседкой.

- Это я сейчас тебя убью!!! – Заорал ворон, даже на миг забыв о ранении.

- Ребята что случилось? – Тут очень вовремя пришел в себя врач.

- Ничего. – «Удивленно» ответили мы.

Врач задумчиво потер затылок, но даже не удивился тому, что он только что лежал на полу.

Обожаю магию.

Мы любим отвлекать людей от того, что происходит на самом деле.

Вся магия – суть обман. Магия – это то, во что ты веришь.

У каждого она есть.

Наверное, сама жизнь зародилась от этой штуки.

Магия. Чудо. Волшебство.

Разницы, в общем-то, нет.

Но проблема в том, что даже магию можно обернуть в сторону слабости или силы.

...Остаться нам пришлось у Алексея – врач и его соседка грудью встали у дверей, заявив, что никуда нас не отпустят.

Меня мучила совесть и страх перед чокнутым вороном, выкинувшем такой финт, поэтому я не особо долго сопротивлялась гостеприимству врача.

- Матвей, – как только Алексей ушел спать, зашептались мы в темноте.

Темнота – друг молодежи...

Фу-фу-фу, что за мысли…

- Чего? – Сонно.

- А чем тебя торкнуло не так давно?

- Добром и светом, Эдо. Добром и светом.

Я свесилась с дивана, с целью посмотреть на лицо ворона.

Облом – он лежал ко мне спиной.

- Нет, ну правда? Это ты всерьез? А если я сейчас начарую светлячок?

- Рискни, - нарочито спокойно предложили мне.

Рисковать я почему-то не захотела.

- Почему ты хочешь, чтобы я сидела дома? Это ведь скучно. А, ясно. Я тебе надоела и ты хочешь свалить. – Пришла я к немыслимому, но логичному выводу.

Да здравствует женская логика!

А ведь верно. Он обещал защищать меня до тех пор, пока ему не станет скучно. Ему был прикольно наблюдать за ведуньей-недоучкой, которая неспособна даже банально защитить себя.

Я закусила губу. Даже если я расплачусь сейчас, это его решения не изменит.

Спорить с ним, все равно, что останавливать танк на ходу.

- Дурак! – Беззвучно прошептала я и назло всему миру уснула.

Черно-белый мир.

Загадочная глупость.

Типа враги злые, друзья – горой, и все всегда будет хорошо ,если постараться.

Каждый хотел бы жить в черно-белом мире.

Но есть закономерный вопрос.

Если все хотят такого мира, то почему у нас не получается?

И никогда не получится?

…Утро я встретила сидя на кухне с Алексеем. Мы сидели и пили чай, негромко разговаривая.

- А почему такой прекрасный врач, как вы оказался в такой глубинке?

Алексей невесело усмехнулся. Даже горько, скорее.

- Жизнь заставила.

Я продолжала внимательно смотреть на врача, являя собой центр внимания вселенной.

Врач вздохнул, поняв, что от меня так просто не отвяжешься и принялся колоться:

- Мне нравилась моя работа городе. И город нравился. Там быстрая жизнь. Много людей, много мест. Город меняется быстро, жизнь там состоит из секунд, а не из годов. Я был преуспевающим врачом в успешной клинике. Я был доволен своей жизнью, но не был женат. Вскоре мой друг познакомил меня со своей родственницей.

- И? – подбодрила я его.

Алексей вздохнул:

- Все было очень хорошо. Я подумывал, что наконец-то найду человека, с кем можно идти по жизни. А потом… Я устал. И не мог ничего иного, кроме как отпустить ее.

- Так бывает. – Задумчиво сказала я, размешивая ложечкой чай. Я пью его литрами, крепкий и без сахара. Но после огромных потерей резерва организма из-за амулетов мне требовалось восстановление. – Я читала одну статью, – тут я отхлебнула чай. Горячее, чем я люблю. Но не кипяток. Когда пустеет резерв, мерзнешь очень. Особенно кончики пальцев. - По психологии. Там говорилось, что если человек вкладывает в отношения больше сил, чем может вынести, то очень скоро он от таких отношений устает. Получается, что его бессознательно, а может и сознательно вампирят, по сути.

- Ты сама-то хоть представляешь, каково это? – Усмехнулся врач.

- Плохо. – Покачала я головой. – Я не умею.

- Чего не умеешь? – Не понял врач.

- Любить. – Просто ответила я. – И мой спутник наверняка об этом догадывается. Потому и знает, что я не могу любить его так, как это приято.

- Но по-своему ты его любишь. – Произнес врач, мешая сахар в чае.

- Люблю. – Кивнула я.

- И других полюбишь. Если захочешь, конечно, - сказал врач.

Не полюблю. Я боюсь его.

Когда приходит любовь к кому-то, появляется и страх потери.

- Чего это вы тут делаете?- Мрачно испросил ворон, являясь в дверях. В этот момент луч солнца восходящего высветил его и темный коридор.

Получилось апоколиптично.

Мы впечатлились.

И тут мне в голову пришла нелепая мысль, которую я, недолго думая, озвучила:

- Ну ты же сказал мне сидеть дома, детей рожать… - я застенчиво опустила глазки к столу, робко мешая чай ложечкой.

Алексей крякнул от неожиданности. Матвей меееедленно наливался гневом.

Я поняла, что меня сейчас будут убивать.

И тут мне стало по-настоящему страшно.

Еще страшнее, чем когда мой шеф-некромант пытался кормить мне кексы собственного изготовления.

В итоге Матвей гонялся за мной два часа, молчаливо и оттого еще пугающе.

На мое предложение развернуть мирные переговоры и выпить чаю, он только удвоил усилия.

Алексей взирал на это все с видом Наполеона, армия которого терпит сокрушительно поражение.

Поэтому, когда вошла Людмила, я, не без облегчения, спряталась за ее узкой, но надежной спиной.

- Что здесь происходит? – Грозно испросила еще молодая, но уже очень властная женщина.

- Убивают! – Пискнула я.

Когда Людмила навела в доме порядок и отволокла Матвея на перевязку (интересно, что она подумает, когда обнаружит почти полностью затянувшуюся рану?), я снова пристала к Алексею.

- А что дальше-то было?

Врач помолчал, настраиваясь, и продолжил:

- Мы разбежались. И теперь меня очень мучает чувство вины. Я так виноват перед ней. Я влюбил ее в себя, а потом…- врач вздохнул. – Иногда я жалею о своем решении.

- Так вернитесь к ней.

- Не могу. И так слишком виноват. Чего бы я ни хотел, я не имею права больше вмешиваться в ее жизнь.

Я задумчиво посмотрела в окно:

- Я знаю замечательные слова. Из стиха. Вот: «Никогда, никогда ни о чем не жалейте, поздно вы начали, или рано ушли…»

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.