Layla, железная дорога, Все, что было потеряно

В тот момент я в наушниках слушал музыку в своей комнате. Это был альбом группы «Derek and the Dominos». Был четверг, третий день с тех пор, как Мафуйу перестала ходить в школу. На улице дул сильный ветер, и был слышен шелест веток деревьев возле тротуара.

Тэцуро поехал к издателю, так что дома никого не было. Обычно в таких случаях я мог спокойно пользоваться звуковой системой в гостиной, но мне было слишком лень выбираться из своей комнаты, и я продолжал лежать на кровати, слушая небольшой магнитофон, звучанию которого не хватало глубины.

Барабаны Джима Гордона заглушали все вокруг, так что сначала я не заметил этот звук. Только на середине песни, когда вступила мелодия фортепиано, я, наконец, услышал, что кто-то стучит в окно.

Я, естественно, подумал, что это Чиаки - кроме нее никто бы не стал этого делать. Уже поздняя ночь – что ей нужно? Однако, отодвинув шторы и открыв окно, я был шокирован, увидев пару голубых глаз.

На крыше напротив окна стояла Мафуйу. Это действительно была она. Ее каштановые волосы развевались на сильном ветру, обвиваясь вокруг кейса у нее на спине.

- Ты…

Я хотел что-то сказать, но у меня не получилось.

- Мне можно зайти? – невыразительно спросила Мафуйу, сняв гитару с плеч и передав мне.

- Э… А, ммм, хорошо.

У меня в голове был бардак, но я все равно взял кейс и прислонил его к стене. Хотя я был в шоке, я помню, что после того, как она сняла ботинки, я подал Мафуйу руку и втянул ее в комнату. Тогда на ней было то же голубое платье, что и в тот день, когда мы впервые встретились… хотя на вид в нем трудно передвигаться.

Я все еще не мог в это поверить. Это что, продолжение какого-то сна?

- …Правда?

Глядя на Мафуйу, я не мог не спросить.

- Что?

- Э, нет, просто… это немного странно. Как ты смогла залезть? – ведь её правая рука не двигается.

- Мои кисти все еще могут двигаться, - равнодушно ответила Мафуйу и подвигала запястьем.

Какие кисти? Даже ее локти все были в царапинах. Значит, она хочет сказать, что только ее пальцы не двигаются, и она еще в состоянии залезть сюда? Все же…

Мафуйу заметила, что я на нее смотрю, и, отвернувшись, тихо сказала:

- Я слышала, как Аихара говорила об этом в школе - о том, что она может спокойно пробираться к тебе в комнату через окно, вскарабкавшись по дереву. Я почему-то… слегка завидовала, и поэтому решила попробовать.

Все же…

- Почему… - ты пришла сюда? Это был простой вопрос, нацеленный на суть дела, но я почему-то не мог его задать. Может, потому что я думал, что она исчезнет ровно в тот момент, когда я озвучу его?

В конце концов, я сказал вот что:

- Откуда ты узнала, где я живу? – Мафуйу долго смотрела на меня, перед тем как подойти к кейсу с ее гитарой. Она что-то достала из него и передала мне.

- …Джон Леннон? – это был диск – альбом «Rock 'n' Roll», который я в тот день слушал на крыше. Мафуйу ловко открыла коробку диска левой рукой. На сияющем серебристом диске лежала сложенная бумажка. Развернув ее, я увидел, что это была карта, настолько хорошо нарисованная, что я сначала не понял, что она нарисована от руки. В ней был подробный список ориентиров в окрестностях моего дома. Что это, черт возьми, такое?…

- «Тот человек» сказал, чтобы я сидела дома и никуда не уходила, - сказала Мафуйу. Тот человек? Скорее всего, она имела в виду отца. – Так что перед поездкой в больницу я не могла выбраться из дома. Когда я собралась идти домой после проверки, этот диск как-то оказался у меня в сумке без моего ведома.

Я озадаченно посмотрел на Мафуйу. Она в ответ склонила голову на бок.

- Разве это не ты преследовал меня до больницы и положил его?…

- Кто будет делать такую глупую…

Я проглотил слова на середине предложения. Есть тот, кто мог сделать подобную глупую вещь – тот, кто без раздумий пользуется окольными способами воздействия, хотя и понятия не имеет, сработают ли они, и она и глазом не моргнет, даже если придется потратить на это полдня и огромное количество сил…

- Это Кагуразака-сенпай…

Так вот чем она занималась, когда ее не было в школе… Кстати, в чем конкретно заключается ее план? Она хочет, чтобы Мафуйу что-то сделала, раз дала ей местонахождение моего дома?

- Ты имеешь в виду ту сенпай - с очень длинными волосами, глазами как у пантеры, и которая постоянно говорит всякие странные вещи? – вот что сказала Мафуйу. Понятно, значит, Мафуйу знала, кто такая Кагуразака-сенпай?

- Ммм… По идее, это она.

- Насчет этой сенпай, я всегда… - только начав говорить, Мафуйу заметила мой взгляд и испугано вздрогнула. Она отвернулась и судорожно замотала головой: «Нет, ничего».

Мафуйу подошла к моей кровати и села на нее, создав ситуацию, в которой я не мог ни приблизиться к кровати, ни убежать из комнаты – все, что мне оставалось, это прислониться к стене рядом с окном. Мафуйу сейчас в моей комнате – честно говоря, я все еще не слишком понимал, что происходит, но – Мафуйу действительно здесь.

- Слушай… Эм… - я осторожно выбрал слова, - Я не знаю… тогда… Поэтому… извини.

- Что ты не знаешь?

- Нет, это… про… твою правую руку.

- Ты не обязан передо мной извиняться. Я расстроюсь, если ты извинишься.

Мне тоже не очень весело!

- Тем более… ты ничего плохого не сделал.

С этими словами она отвернулась.

- Это не твоя вина. Подобное иногда случается. Ни с того ни с сего правая часть моего тела постепенно становится неподвижной, и иногда я не могу даже пошевелить ногами. И я не совсем понимаю почему.

Какое-то время я не мог ничего сказать. Правая часть ее тела постепенно становится неподвижной?

- Как… ты можешь это говорить так, как будто это не имеет к тебе никакого отношения?

- Потому что… такое ощущение, что это не имеет ко мне никакого отношения.

Мафуйу опустила голову и еле заметно улыбнулась. Я впервые увидел ее улыбку, но она была такой грустной. У меня слегка заболело сердце.

- И мне как-то все равно, если она не будет двигается. Хотя для того человека и звукозаписывающей компании это будет более проблематичным.

- А! Эм… ну… разве ты не улетаешь в Америку? Я слышал, ты полетишь туда на проверку или на операцию?

- Ммм. У того человека будут гастроли в Америке, так что он вылетает завтра.

- Т-тогда ты пришла сюда в такое время, потому что…

- Мммм, я сбежала.

Я громко вздохнул. Она сбежала? Хотя она уже несколько раз сбегала из дома, да?

- Я так и планировала. Сбежать ночью за день до того, когда меня повезут в Америку. Это всего лишь моя правая рука – мне все равно, если ее нельзя вылечить. Я просто хочу взять гитару и бежать далеко-далеко, до тех пор, пока мои ноги не перестанут двигаться…

Мафуйу зажмурила глаза, словно изо всех сил пыталась не дать проступить слезам.

«Я все равно в июне исчезну».

Так вот что она имела в виду – не потому что она уезжала в Америку для лечения, а потому что она уже тогда решила сбежать.

А дальше?

Я через силу проглотил этот вопрос.

Она убежит далеко-далеко. А дальше? Что она будет делать после этого?

Я знал, что Мафуйу точно не сможет ответить на этот вопрос – даже если бы спросили меня, я бы не имел ни малейшего представления, как ответить. Люди не думают об этом, когда решают от чего-то сбежать. Они будут лишь отчаянно бежать и пытаться найти место, где они смогли бы спрятаться...

- …Почему ты искала меня?

- Потому что… - Мафуйу уставилась на мои пальцы, затем неожиданно подняла голову, - Потому что ты сказал, что я должна искренне сказать, что меня беспокоит. Ты еще помнишь?

Да, я говорил что-то подобное. Тогда Мафуйу даже хотела, чтобы я отрубил свою правую руку и отдал ей; либо это, либо отмотать время назад до того момента, когда она начала играть на фортепиано... А! Так вот в чем все дело. Блин, теперь мне еще сильней хочется плакать.

Получается, Мафуйу мне еще тогда рассказала всё! Это я просто не понял.

- Значит…

Похоже, Мафуйу затруднялась продолжить это предложение. Она снова опустила голову.

Mafuyu closed her eyes once again, and shook her head fervently. --> - Сейчас я… не могу нести свои вещи. Поэтому… вместе… - сказав это, Мафуйу снова закрыла глаза и судорожно замотала головой.

- Извини, притворись, что я этого не говорила.

Мафуйу вдруг встала и подошла ко мне. Она взяла свою гитару и собралась было взять ботинки и вылезти из окна, когда я без раздумий окликнул ее:

- Подожди!

Мафуйу обернулась. Она посмотрела прямо на меня – я не мог продолжить, и слова, которые я изначально хотел сказать, развалились у меня во рту. Вместо этого я спросил нечто глупое и не то, что хотел: «Ты не хочешь выйти через дверь?»

- Дома больше никого нет?

- Он уехал. Наверное, вернется еще нескоро.

- Понятно. Но я впервые залезла на дерево, и было довольно весело.

Проблема в том, что выражение лица Мафуйу говорило об обратном. Нет, стоп, я не это имел в виду!

- …Хорошо. У тебя есть еще какие-нибудь вещи с собой? Или ты оставила их внизу?

Мафуйу продолжала смотреть на меня и озадаченно моргнула.

- …Что?

- Я пойду вместе с тобой.

Не слишком большой рюкзак Мафуйу лежал под деревом во дворе. На нем висел диктофон, который я помог ей починить, хотя я почти забыл о том случае.

- Ты правда пойдешь со мной?

- Так это ведь ты хочешь, чтобы я пошел с тобой!

- Да, но… почему?

Я тоже не знаю. Я даже не знаю, куда дальше идти.

Я знаю только одно: нельзя позволить Мафуйу уйти одной.

Я взял рюкзак и надел его на плечи. Он легкий.

- Ах да, где твоя бас-гитара? В твоей комнате я заметила только пустой кейс.

Мафуйу внезапно задала этот вопрос пока мы стояли в темном дворе.

- Я выбросил ее.

- …Почему? А… - вдруг вскрикнула Мафуйу.

- Э-это из-за того, что случилось в тот раз? Я-я не очень хорошо помню, но она сломалась, потому что я бросила ее на пол?...

- Нет, не из-за этого. Даже если она не сломана, я бы все равно выбросил ее, - таков был мой ответ, и я не врал. Если бы я захотел, то точно смог бы починить ее. Тем более, я не хочу, чтобы Мафуйу думала, что это ее вина.

- …Почему? – Мафуйу загрустила еще сильнее.

Почему, говоришь? Я ненадолго погрузился в свои мысли.

- Потому что… мне она больше не нравится.

- Разве тебе не нравится рок?

От этого прямого безжалостного вопроса у меня заболела голова.

- Вначале было довольно интересно, и было здорово практиковаться. Но…

Я закрыл рот. Почему я, в конце концов, выбросил ее? Я и сам не могу толком объяснить.

- …А, если это из-за… из-за того, что я тогда…

Я покачал головой и перебил Мафуйу.

- Пошли скорей. Тэцуро может скоро вернуться.

Лицо Мафуйу было почти не видно в темноте, и поэтому я смог рассмотреть выражение ее лица. Почему-то было ощущение, что у нее сейчас должно быть одинокое выражение лица.

С гитарой Мафуйу на спине, я вытолкал ее за дверь.

- Куда пойдем?

- А ты как думаешь, куда нам пойти?

Мы с Мафуйу перекинулись этими глупыми вопросами.

Мы зашагали в одно и то же время. Мы прошли безлюдную улицу жилого района, освещенную всего несколькими фонарями, и направились к железнодорожной станции.

В нашем плане побега обнаружился досадный просчет – последний поезд уже ушел. Маленькая железнодорожная станция стояла одна-одинешенька посередине жилого района, и поблизости был только работающий допоздна продуктовый магазин. После отбытия поезда вокруг никого не было. Мы остановились, отбрасывая вытянувшиеся под фонарями тени на необычайно широкий тротуар.

- Что нам делать? – отчаянно спросил я.

- Разве мы не будем искать труп вдоль путей?

Я когда-то сболтнул Мафуйу об этом, и она все-таки использовала это против меня.

- Мы действительно пойдем пешком? Будет очень тяжело!

И что мне делать, если твоя правая нога перестанет двигаться, как в тот раз?

- Я слышала, обморожение – самый красивый способ умереть. Это правда?

- Невозможно замерзнуть до смерти в Японии в июне, понимаешь? К тому же у меня чувство, что что-то не так…

- Что?

- Почему я несу твою гитару, да еще и сумку?

Я забыл, когда гитара очутилась у меня на спине, но она была очень тяжелой.

- Потому что отвечаешь за то, чтобы нести весь мой багаж!

- Это не… - нет, подождите, если подумать, то так оно и есть?

Я посмотрел на Мафуйу, идущую в сторону железной дороги, и догнал ее. Глядя на ее платье бледного цвета, создавалось ощущение, будто она растворится в темноте и исчезнет, если я буду неосторожным.

Пройдя мимо сетчатого забора, мы оказались прямо рядом с железной дорогой. Пока мы шли по пологим подъемам и спускам, Мафуйу ни с того ни с сего спросила меня про мою мать.

- Потому что в статьях твой отец постоянно говорит о разводе.

Проклятый Тэцуро, ему нужно серьезно задуматься о своем положении музыкального критика.

- Ты помнишь свою мать? – спросила Мафуйу, повернув голову.

- Конечно. Я уже был в начальной школе, когда они развелись, и мы встречались раз в месяц.

- Что она за человек?

- Очень серьезный человек – до такой степени, что я не могу понять, почему она совершила такой глупый поступок – вышла замуж за Тэцуро. К тому же она очень придирчива по поводу манер за столом.

- Понятно… - Мафуйу вновь перевела взгляд на железную дорогу.

К слову, Мафуйу тоже живет с отцом после развода ее родителей. Так вот почему она спросила об этом?

- Моя мама… - смотря вперед, продолжила Мафуйу. Она рассеянно шла, и ее темп ходьбы замедлялся. – Она ушла еще до того, как я начала ходить в начальную школу. Но я слышала, она вышла замуж за немца, и сейчас они живут в Бонне. В прошлом году я даже разузнала ее адрес, так как была проездом в Бонне на моем Европейском турне.

«Наверное, она потерялась?» - подумал я.

- Но мама отказалась со мной видеться. К двери подошел ее муж и очень вежливо, на английском, попросил меня уйти.

Мафуйу остановилась, как вкопанная, и положила свои неподвижные пальцы на забор, а затем облокотилась на него лбом. Я не видел ее лицо, так что не знал, трясутся ли ее плечи от того, что она плачет.

- Тот человек сказал, что я выгляжу в точности, как мама, и может быть поэтому она отказалась меня видеть – потому что она боялась, что это может на нее повлиять. К тому же, мама тоже пианистка…

Наконец, Мафуйу обернулась, но ее лицо почти ничего не выражало.

- На следующий день после этого мы отправились в Лондон, и мои пальцы перестали двигаться прямо перед представлением. Но мне… должно было быть абсолютно все равно...

Продолжая без конца говорить, она крепко схватилась за свою правую руку.

- Даже если правая часть моего тела постепенно перестанет двигаться, а затем и левая, и, наконец, мое сердце перестанет биться, и я умру, если меня мумифицируют и пошлют тому человеку, он точно сразу же посадит меня за фортепиано и будет доволен.

- …Не говори такие неловкие вещи.

Мафуйу проигнорировала мои слова и снова начала идти.

У меня в голове вдруг появилось несколько вопросов, которые я всегда не осмеливался ей задать. Раз Мафуйу может решить просто исчезнуть, я решил найти ответы на все мои вопросы.

- Ты ненавидишь своего отца?

Мафуйу ответила не сразу. Она была в двух шагах впереди меня, но она замедлила шаг, волоча ноги.

- Я никогда не испытывала к нему таких чувств.

Голос Мафуйу мягко приземлился на асфальт и прикатился прямо к моим ногам.

- Дело не в том, ненавижу я его или нет… Я как будто застряла в бездонном болоте, беспомощная и совсем одна.

- Что за бред?! Если ты действительно ненавидишь его – так и скажи!

Мафуйу в шоке подпрыгнула и, остановившись, обернулась. Я тоже вздрогнул от своего голоса, но я больше не мог закрыв рот притворяться, будто ничего не случилось.

- …Почему у тебя такой тон, как будто ты все знаешь?

- Потому что это до боли очевидно! Тебе не нравится твой отец! Зачем ты все усложняешь? С тех пор, как мои родители развелись, я неоднократно говорил это и Тэцуро: «Ты тупое бессердечное создание, я ненавижу тебя! Мало того, что из-за тебя я потерял мать, но и мой отец тоже умер! Слава богу, еще не все члены моей семьи умерли».

Мафуйу уставилась на меня с красным лицом, и ее волосы слегка подрагивали. Затем она резко отвернулась и продолжила идти вперед.

«Имею ли я на самом деле право говорить такие вещи?» - невольно подумал я после того, как Мафуйу отвела от меня глаза. Поправив лямку кейс, который чуть было не соскользнул у меня с плеч, я быстро снова догнал Мафуйу.

Пройдя четыре станции, Мафуйу начала жаловаться, что у нее разболелись ноги. Поэтому мы зашли в небольшой парк рядом с путями и сели отдохнуть на скамейке. В парке были только маленькая песочница, двое качелей и скамейка. Одинокое было место.

- Правая нога болит?

- Нет, обе. Это здесь не при чем.

Наверное, это просто от того, что мы слишком долго шли. Что касается меня, я был очень благодарен за возможность отдохнуть, так как лямка кейса уже глубоко впивалась мне в плечо.

Я поднял голову, посмотреть на унылое беззвездное небо, и неожиданно мне на ум пришел вопрос – какого черта я делаю здесь посреди ночи? Что я буду делать дальше? Я потряс головой, посмотрел на ноги и решил пока забыть об этом вопросе.

- Мои ноги всегда быстро устают, и их часто схватывают судороги.

Если так, то зачем искать труп вдоль путей?!

- …А, так вот почему ты не наступаешь на педали, когда играешь на фортепиано?

- Это здесь не при чем. Во-первых, на педали не надо наступать, когда играешь Баха.

- Я не это имел в виду. Мне кажется, можно очень хорошо сыграть легато даже не используя педали.

- Ты настолько часто слушал мой альбом?

- Их присылают Тэцуро. Я, наверное, слышал твой каждый выпущенный альбом.

- Отвратительно.

Это ты же играла, так почему «отвратительно»?!

- Будет здорово, если сожгут все произведения, которые я играла.

Почему бы просто не записывать их, если они тебе не нравятся?

- Значит, тебе не нравится играть на фортепиано, но тебя заставляют?

Мафуйу кивнула.

- Я никогда не думала об игре на фортепиано, как о чем-то приятном.

- Но было похоже, что тебе было весело, когда ты играла этюд «Бабочка» Шопена?

- Критики всегда обожают угадывать чувства музыкантов – я иногда думаю, не идиоты ли они. Я могу сыграть веселое произведение, даже если мне не весело!

Ну… насчет этого ты права.

Музыка – всего лишь серия упорядоченных нот. Как интерпретировать скрытые в них чувства, зависит от слушателя.

- Значит, ты начала ненавидеть фортепиано, и ты не хочешь больше играть на нем?

- Я все равно не могу на нем играть. У меня только большой и указательный пальцы свободно двигаются.

Мафуйу подняла правую руку и попыталась выпрямить пальцы. Ее средний, безымянный палец и мизинец остались согнуты.

- Если тебе поставят диагноз и сделают операцию… - может быть у тебя будет шанс поправиться?

- Поэтому я и убегаю.

Мафуйу положила правую руку на грудь. Затем положила сверху левую руку, словно пытаясь защитить ее.

- Тот человек сказал, что его мечта – сыграть «Концерт для фортепиано №2» Бетховена. Я всегда думала – почему №2? Это даже не популярное произведение.

Бетховен написал 5 концертов для фортепиано. Недавние исследования показали, что «Концерт для фортепиано №2 в си бемоль-мажор» был на самом деле выпущен раньше, чем №1, и из всех его концертов для фортепиано этот играют реже всего.

- Только после того, как я нашла ранние записи, я поняла, что он играл остальные концерты с мамой и записал их.

Ты...

Я закрыл рот.

Сначала я хотел сказать: «Ты просто слишком вдумываешься в это», но я не смог заставить себя сказать это.

- И… все равно я не думаю, что мою руку можно вылечить. Вот что я думаю.

Левой рукой она крепко вцепилась в кисть правой руки.

- Я создана только для того, чтобы играть на фортепиано с тем человеком. Как только я отвернусь от фортепиано, разумеется я не смогу двигаться. Это естественно.

- Тогда почему ты играешь на гитаре?

Плечо Мафуйу дрогнуло, и она посмотрела на землю.

- И ты играешь те же произведения, которые ты раньше играла на фортепиано! Неужели ты и вправду ненавидишь фортепиано?

Мафуйу прикусила нижнюю губу, отыскивая ответ. Затем она закрыла глаза и вздохнула.

- Сначала… Когда я впервые сыграла «Hungarian Dance»^[1] вместе с мамой в 4 руки, я была очень счастлива. Мне тогда было всего 4 года. Мы всегда делали переложение для фортепиано и записывали все, что играли.

Мафуйу провела пальцами по контурам диктофона, висевшего на ее сумке.

Так его действительно оставила ей мать. И она говорила раньше, что это важная вещь.

- Но это только вначале. Я научилась играть все остальное сама, но мамы больше не было рядом, и я осталась совсем одна. Все, что осталось, это фортепиано. После того, как я заканчивала играть одно произведение, передо мной появлялись ноты следующего. Я надеялась, что с помощью гитары смогу вернуть то же чувство, и вначале я довольно сильно погрузилась в игру, но…

Сидя на скамейке, она обняла колени и опустила на них лоб. В ее голосе безошибочно различалась грусть.

- Но когда я играла, мне все больше и больше не хватало воздуха, и все же было больно, когда я не играла. Я правда не знаю, что делать. Моя голова была забита воспоминаниями, как тот человек хотел, чтобы я сыграла то это, то сё – тогда что же я чувствовала, когда играла на фортепиано до всего этого? Я уже не могу вспомнить, и может быть я уже где то потеряла эти воспоминания. Они никогда не вернутся, потому что я уже давным-давно их потеряла. Я уже не могу… их вернуть.

Я невольно закрыл глаза. Я слышал лишь страдающий голос Мафуйу.

Неужели она… не может их вернуть? Если так, то неужели я действительно не могу ничем помочь Мафуйу?

- …Это из-за того, что ты была одна слишком долго. Так ты не сможешь продолжить путь по дороге музыки.

И тогда я вспомнил ответ из известного детектива. Будет ли звук, если в безлюдном лесу кто-нибудь упадет? Ответ: нет. Если он не достигнет чьих-нибудь ушей, звук не может считаться звуком – это просто колебания воздуха.

- Я тоже это поняла, благодаря Чиаки и сенпай. Так что…

Я не знал, что я должен был сказать. О чем я, черт возьми, говорю? Это я сдался! Я знал, что это лишь причинит боль Мафуйу, но я все равно выбросил гитару и решил не обращать ни на что внимание, разве не так?

- Ты… действительно решил вступить в группу той сенпай?

- Э? А… ммм.

Точно. Бред про возвращение кабинета музыки и гордость рока больше не имел значения. Все, что я хотел, это создать с Мафуйу группу. Хотел бы я быть как сенпай и просто честно сказать ей с самого начала…

- Я хотел пригласить тебя в кружок изучения народной музыки, если бы я выиграл. Тогда мы вчетвером смогли бы репетировать в том кабинете.

- Создать группу… Я никогда не задумывалась о таких вещах.

У Мафуйу был такой взгляд, как будто она провожала птиц, улетающих поздней осенью. Я не мог не отвести глаза в сторону.

- Извини. Я был слишком возбужден, когда заставил тебя согласиться на тот поединок. Просто мне кажется… что из-за меня тебе пришлось вспомнить эти неприятные события.

- Нет! – неожиданно вскрикнула Мафуйу. – Ничего подобного. Тогда… я смогла вспомнить кое-что о том времени, когда игра на фортепиано доставляла мне удовольствие. К тому же, «Eroica Variations» - одно из моих любимых произведений. Звуки твоей бас-гитары были бесподобны – как будто она слилась с моей гитарой в один инструмент. Я впервые испытывала подобные чувства. Это было словно волшебство.

Я невольно понурил голову. Если я куплю такую же бас-гитару и таким же образом модифицирую ее, сможет ли она звучать так же, как тогда? Это невозможно. Разница всего в миллиметр и небольшое изменение напряжения приведут к километровой разнице в звуке. То сочетание звуков можно считать чудом.

- Это действительно напоминало волшебство. Может в этом и есть смысл играть в группе?

- Ммм, я немного думала об этом, когда играла «Eroica Variations». Было такое ощущение, будто моя правая рука снова могла двигаться, и я как будто вернулась в то время, когда играла с мамой на фортепиано. Если это волшебство группы… то я хочу быть ее частью.

- Если?… - я поднял голову и посмотрел на нее.

В слезах на уголках ее глаз отражались лучи света уличных фонарей.

- Но я просто не могу решиться на такую вещь, как например создать с кем-то группу…

- Не можешь? Почему?!

Мафуйу яростно замотала головой, словно пытаясь стереть в порошок колени лбом.

- Я не могу. Потому что я точно все испорчу.

- О чем ты...

- Ты же ее выбросил? Потому что я ее сломала… - пробормотала Мафуйу.

Я смог только проглотить слова, которые уже собрался произнести, и сильно сжать кулаки.

- Я сама не очень понимаю… почему я тогда это сделала.

Тогда Мафуйу взяла мою бас-гитару и со всей силы швырнула ее на пол.

- Это все бас-гитара виновата – заставила меня столько всего вспомнить. Я уже стерла все эти воспоминания! Потому что… мне очень… больно…

Мафуйу еле-еле сдерживалась, чтобы не высказать то, что у нее было на кончике языка. Она крепко схватилась за кисть правой руки. Может, мне прикрыть уши?

Наконец, она неглубоко вздохнула.

- …Извини.

Мафуйу не за что было извиняться. Я покачал головой.

- Это я все испортила. Это правда… Я не могу идти дальше одна.

Она обняла колени и зарылась в них лицом.

- И все, что я сказала, бессмысленно. Твоя бас-гитара не вернется, и я уже…

Голос Мафуйу был приглушенный.

Мне очень не хочется слышать, как она говорит подобные вещи. Более того, я пошел вместе с ней не только, чтобы услышать эти ее слова.

Что я могу сделать?

Я произнес лишь одно предложение:

- Она вот так просто не исчезнет. Давай вернем ее вместе.

Мафуйу медленно подняла голову и посмотрела на меня. Ее глаза были слегка опухшие.

- …Что?

- Вернуть мою бас-гитару, вот что! Ту, которую я выбросил. Я смогу на ней играть, после того как починю.

- Н-но… - шмыгнула носом Мафуйу.

- Когда ты ее выбросил? Ее уже должен был кто-то забрать, нет?

- Позавчера. Ее увез мусорный грузовик.

- Ты знаешь куда ее отвезли?

- Откуда я знаю? Потому-то мы и пойдем ее искать!

Я встал, но Мафуйу все еще обнимала колени и смотрела на меня своим беспомощным взглядом.

Мы точно найдем ее.

1. Перейти ↑ Брамс - Венгерские танцы

Поиск по сайту: