Размеры Земли не изменились 12 страница

А.П. Довженко интуитивно ощутил: сила человека и человечества – в прогрессе, слабость человека и человечества – в прогрессе.

В тех или иных формах данная мысль звучала и раньше, ее декла-рировали мыслители разных стран.

Известный римский поэт Лукреций Кар в поэме «О природе вещей», всматриваясь в суть человеческого бытия, писал:

«…Знай же, что смертный огонь, принесенный на Землю впервые.

Молнией был. От нее и расходится всякое пламя.

Видим ведь много вещей, огнем небесным объятых,

Блещут, ударом с небес пораженные, вспыхнув от жара.

Но и от ветра, когда раскачавшись деревья ветвями,

Сильно шатаясь, начнут налегать одно на другое,

Мощное трение их исторгает огонь и порою,

Вспыхнувши, вдруг заблестит и взнесется горячее пламя,

Если взаимно они и стволами, и сучьями трутся.

То и другое могло огонь доставить для смертных».

С течением времени технический прогресс приобрел поступа-тельно-необратимый, самодовлеющий характер, вышел из-под контроля человека и человечества, детерминировал его историю!

...Великие символы космической эры – ракетная, ядерная техника и электроника – родились в темные дни Второй мировой войны. Но ракеты и ядерные бомбы все еще остаются на вооружении, а радарные установки продолжают вслушиваться в пространство в ожидании сиг-нала смерти из «вражеского мира» другого лагеря. Прошлое уже потеряно, будущее еще не одержало победы, и человечество содро-гается в лихорадочном ознобе враждебности, ненависти и страха смер-ти, вызванном непрерывным рядом войн и противоборства. Все это обусловило, что двадцатый век – это пропасть, которая разделила прош-лый век старой эры и первый век новой эры, в котором представление о ценностях, взгляды и эталоны стали иными.

Час рождения. Будь то жизни или эры – это час правды. Когда страдание, сомнение и страх бросают вызов и их бешеный напор вызывает исключительный по силе и мощи подъем сил, доверия и мужества. Кажется, что мир раскололся при этом безжалостном столкновении старого и нового. В основе – борьба идей!

Все это обусловило главную проблему, вставшую перед атомно-космическим сообществом: «Есть ли у человека будущее?» Так в 1961 году озаглавил свою книгу известный английский философ и бо-рец за мир Бертран Рассел, адресовав этот вопрос людям ядерного века: «Я пишу в мрачный период и даже не знаю, просуществует ли человечество до тех пор, пока будет опубликовано или прочитано написанное мною. Но еще есть надежда, – отмечал он. – Я вижу в будущем мир величия и радости. И все это будет, если мы захотим».

«Идея идей» многих тысячелетий развития человечества, что вой-на – самый эффективный способ решения всех мировых проблем!

На протяжении последних десятилетий перед человечеством ребром стоит проблема, с которой обитатели земли сталкивались, быть может, только во времена наступления ледников, – налицо угроза чудовищной мировой катастрофы, гибели всего живого на планете.

Профессор Л. Ильин привел расчеты, показывающие, что, если будет пущена в ход даже половина накопленных ядерных арсеналов, жертвой катастрофы станет каждый второй житель планеты.

Шансы ядерной аварии с катастрофическими последствиями на протяжении одного года равны 1,4 процента. Следовательно, за 10 лет этот шанс возрастает до 14 процентов, за 20 – до 28 процентов, за 50 – до 70 % и так далее. Но далее некуда. Как видим, даже если шанс катастрофы и чрезвычайно мал, кривая, выраженная уравнением апокалипсиса, способна за несколько десятилетий достичь сто-процентной вероятности. Эта формула не зависит от политического климата. Она выражает смертельную угрозу, органически присущую ракетно-ядерным системам, как таковым. Неужели наш прогресс равен смерти?!

Известнейшее положение Чехова о том, что ружье, находящееся на авансцене, непременно выстрелит, здесь более чем бесспорно, но в нашем случае ружье – термоядерное, вместо театральных подмостков – авансцена жизни, а Шекспировское «Быть или не быть?» касается не только землян, но и планеты Земля.

Известный белорусский литератор Алесь Адамович в романе- предостережении «Последняя пастораль» продемонстрировал возможности термоядерного конфликта для землян и Земли. Атомная война – война уничтожения цивилизации Земли. Континенты – сплошные пожарища. Война переместилась в космос (упаси нас Бог!):

– Всем приготовиться! Муляж не муляж – сбиваем!

– А если наши?

– Никаких наших! Мы не можем рисковать. Сбиваем всех подряд. На то мы – «Последний удар», «Мстящее небо». Последний удар дол-жен быть за нами. Это – главное.

– Объект исчез.

– Возможно, его и не было. Тень тех, кого уже нет. Как там Земля?

– Черная.

– Ничего, там еще где-то есть наши. Под водой, под скалами.

– Если и наши, то только черные.

– Не понял?

– А обгоревшие все черные. Да и Земля стала негром.

– Уберите от меня этого болтуна! Замолчи, Боб!

– Нет, все это научно-фантастическая белиберда! Бредовый фильм или роман.

– Уберут от меня, наконец, этого читателя, заставят замолчать? Через десять минут начинают отсчет времени. Последний. Приготовиться к залпу возмездия! Аппарат первый!

– Готов!

– Второй аппарат! Третий!

– Готов! Готов!

– Слава Богу, кончилось наше бегство от всех. Начинаем атаку мы. Вступаем в игру.

– Берегитесь, последние жучки и червячки! Нет, подождите, а Юг долги Северу выплатил?

– Да замолчит он, наконец? Тебе не здесь, а в конгрессе заседать, среди оплачиваемых болтунов.

– Отзаседались. Ни конгрессов, ни Советов – стерильная планетка. Еще добавим миллиончик градусов – будет совсем, как стеклянная. Стерилизуем по первому классу! Интересно, господь Бог завел кар-точки на каждую планету, какие наш док заполняет на нас: количество рентген, бэр, может плодоносить, не может?.. Давно в записи загля-дывали? Можете добавить собственной рукой: репродуктивность семени – невосстановима, сексуальная составляющая – ниже нормы, мягко говоря. Ни детей от нас, ни удовольствия!.. Интересно, как высоко сюда поднимется сажа? Ночь... Нет, кому повезло с этой войной, так это Югу, так и не выплатили долги!

– Дождешься, Боб, что катапультируем тебя.

– Замолкаю, полковник. Еще лишь словечко. Мой отец говорил: «Когда одолевают мелочи, ухожу побродить по кладбищу». А еще интереснее полетать над таким вот крематорием. Не хочешь, а станешь философом.

– Надоел! Доктор, полную порцию сна этому «конгрессмену». Веселящего, чтобы не заскучал.

– А интересно, они там, на кладбище, под землей, тоже выясняют политические взгляды?.. Простим долги ближним своим... с победой, негодяи! С по... [55, с. 19–20].

Сколько раз можно убить человечество?

Пророчество-предупреждение, поскольку оно реально и возможно или сколько раз можно убить человечество? Посчитали и это: «В годы Второй мировой войны мощнейшие бомбы обладали силой взрыва свыше 10 тонн тринитротолуола (ТНТ). Атомная бомба, сброшенная на Хиросиму в 1945 году, имела мощность, соответствующую 13 тысячам тонн ТНТ. А сегодня существуют ядерные боеголовки, сила взрыва которых соответствует 25 и более миллионам тонн ТНТ. Это означает, что каждый гражданин этого мира, включая женщин и детей, «сидит» на пороховой бочке, содержащей более 3 тонн взрывчатки, которую можно поджечь в любой момент!» – отмечал президент Римского клуба Аурелио Печчеи в статье под названием «На пути к катастрофе», опубликованной в журнале «Шпигель» (ФРГ).

О том, что эти предостережения-пророчества не являются бре-довым фантастическим гротеском, свидетельствуют Хиросима и Нагасаки: Апокалипсис свершился!

Абстракция смерти: от миллионов тонн небытия – к миллиардам, но что скрывается за этими виртуальными миллионами и миллиардами тонн апокалипсиса, при этом реальная точка отсчета – 9 августа 1945 года. Место действия – Япония, город Нагасаки, расположившийся на западном побережье Кюсю, в глубине залива, окруженного обрывис-тыми холмами. Город знаменит буддийскими храмами в стиле «Минь». 9 августа 1945 года в 11 часов 01 минуту от самолета «Б-29» отделилась атомная бомба, вошедшая в историю под кличкой «Толстяк» (длина – 3,24 метра, максимальный диаметр – 1,35 м., вес – 4,5 т), ринулась вниз и после 54 секунд падения взорвалась в 11.02 на высоте 490 м от земли. В радиусе 500 м от эпицентра взрыва на открытой поверхности не осталось ничего живого. Люди, оказавшиеся непосредственно под «огненным шаром», мгновенно превратились в пузырек газа. От тех, которые стояли немного дальше, осталось небольшое жировое пятно. Еще дальше находили кучки обугленных костей и металлические детали одежды. В радиусе от 500 до 1000 м участки тела, открытые атомной вспышке, как бы «расплавились» и застыли вновь в чудовищных формах.

Через 20 минут долина реки Ураками представляла сплошное море огня. Толпы обожженных людей метались в поисках спасения. Того, кто падал или отставал, пожирало неумолимое пламя. Вырвавшиеся из огненного плена, гибли от отсутствия кислорода и гигантского выделения углекислого газа. На Земле корчились, получившие чрезмерные дозы радиации; у большинства шла кровь носом и ртом. Многие сходили с ума. Своеобразная репетиция апокалипсиса рода человеческого!?

13 июня 1964 г. человек, отдавший приказ о бомбардировке – Трумэн, в статье «Мои первые восемьдесят лет» (напечатанной в газете «Сатердей ивнинг пост» в связи с этой годовщиной) отметил: «Всю жизнь я был относительно свободен от тревог, и в этом ключ к долголетию... Я никогда не страдал бессонницей по поводу моего решения. (Речь идет о Хиросиме и Нагасаки). Я бы сделал это снова... Не стоит тревожиться по поводу этого решения – речь шла не о большем, чем о применении артиллерии» [57, с. 36].

Пепел Хиросимы и Нагасаки набатным колоколом бьет в сердце, сознание каждого из землян требует изменить координаты бытия, мироустройства. С появлением атомного и водородного оружия, спутников, ракет, бактериологического оружия мышление человечества может быть только общепланетарным, общецивилизационным, а не пещерно-хуторянским, ибо «отсидеться» в случае общепланетарной ядерной катастрофы не удастся ни одной стране, ни одному народу, ни одному человеку.

Апокалипсис, порождаемый миражами техногенного прогресса, за спиной у каждого из землян – в пусковых шахтах ракет, хищных профилях атомных субмарин, притаившихся в морских безднах, реакторах атом-ных станций – Чернобыльских «побратимов». В своем романе–предупреждении А. Адамович, взяв на себя роль Кассандры, предо-стерегал от апокалипсического варианта развития: «Но, наверное, когда ладонь сжимает рукоятку пуска, палец давит кнопку, тогда челюсть тоже напрягается – улыбка, смех не получаются». Волосы седеют!

«Это еще хорошо, что не загорелось море, океаны, – проговорил Третий. – Сверху не загорелось. Но только вначале было хорошо видно, как вспузыриваются океаны: Тихий, Атлантический, Ледовитый, то в одном, то в другом месте. Подлодки, как рыбу, глушили друг дружку... Ну а мы их еще и сверху» [55, с. 20].

Еще более печальна была бы участь, по мнению А. Адамовича, выживших в условиях атомного Армагеддона. Переживших постигла бы не менее страшная судьба. Они были бы лишены элементарных условий существования, отброшены в каменный век, тоталитарно-каннибальское прошлое. Известный белорусский литератор так гипотетически продуцирует эту вероятность:

«Мы онемело слушаем. Я-то догадываюсь (нет, знаю) о чем Она.

– Не знаю, – продолжает Женщина, – как там у нас было устроено, но вода, пища и, главное, воздух – все подавалось на команду. Голос одного-единственного человека. Кто он, наш кормилец-поилец, мы не знали, знали только то, что он есть. Но, по-моему, они менялись каждые сорок восемь часов. Главный должен был подтверждать свое право командовать приборами, наговаривая им что-то. Как я понимаю, это был огромный соблазн для тех, кто был рядом: ухитриться сказать слова раньше; записать свой голос, оттеснив предыдущего. Где-то пришла и ушла очередь и моего отца... И он куда-то исчез... У них там были 800 поколений землян прожили свой век на вулкане нескончаемых войн, насилия, разрушения, заложив привычку убивать в свой генокод. Сколько до сей поры стоили миру войны и вооружения? Заинтере-совавшийся этим вопросом швейцарский ученый Ж.Ж. Бабель подсчитал, что за последние 5500 лет, то есть примерно от начала цивилизации вплоть до 1950 г., произошло 14500 больших и малых войн, в которых погибло примерно 3 миллиарда 640 миллионов человек. По его же оценке, мир за это время потерял в материальных ценностях сумму, которая выражается числом в 500 квинтильонов швейцарских франков.

Квинтильон – это миллиард миллиардов. Подсчитано, например, что на средства, затраченные во всем мире на войны и подготовку к ним в период 1900–1953 гг. (а это составляет сумму свыше четырех тысяч миллиардов долларов), можно было бы в течение полувека бесплатно кормить хлебом все население земли или же построить благоустроенные жилища для 500 миллионов семей, то есть для значительной части населения земного шара.

По тем же подсчетам, на средства, израсходованные во всем мире на военные цели в течение 10 лет, можно было бы покончить с жилищным кризисом во всех странах. На 500 миллиардов долларов можно было бы создать от 30 до 40 громадных новых промышленных районов, подобных Руру.

Пятой части средств, затрачивавшихся в начале 60-х годов на военные нужды, хватило бы на то, чтобы создать три–четыре десятка энергопромышленных центров мирового значения: в бассейнах африканских рек Нила, Нигера, Конго, Замбези, в Сахаре, в бассейнах азиатских рек Инда, Ганга, Меконга, в предгорьях Анд и на реках Южной Америки.

Военный бюджет мира равен теперь ежегодному доходу 45 про-центов всего человечества. Стоимость одной американской ядерной подлодки типа «Трайдент» равна стоимости обучения в течении года 16 мил-лионов людей в развивающихся странах. Российской, французской – не менее.

По подсчетам американских специалистов, для ликвидации негра-мотности среди взрослого населения мира потребовалось бы 1,2 мил-лиарда долларов. Это меньше, чем тратится на военные расходы в мире лишь за один день.

Сокращение в Германии расходов на вооружение на 1 миллиард евро дало бы возможность осуществить профессиональное обучение 100 тысяч рабочих.

Каждые двое из пяти ученых Запада работают «на войну». На это выделяется почти 40 процентов всех средств, расходуемых на научно-исследовательскую работу.

Каждый миллиард долларов, вкладываемый в гонку вооружений, создает всего 35 тысяч рабочих мест. В то же время, если бы эти средства были направлены в гражданские отрасли, это привело бы к созданию:

150 тысяч рабочих мест для неквалифицированных рабочих, или 100 тысяч рабочих мест для учителей, или 50 тысяч рабочих мест на строительство школ.

Войны, убийства себе подобных с каждым годом, десятилетием, столетием становятся, как ни печально и прискорбно это звучит, все более прибыльным, доходным «делом».

Отставной американский вице-адмирал Генри Л. Экклс специально занимается такими подсчетами: римский император Юлий Цезарь, живший два тысячелетия назад, расходовал на каждого убитого врага в среднем 75 центов. Наполеон в 1800 г. тратил на ту же единицу около трех тысяч долларов. В Первой мировой войне США расходовали на каждого убитого солдата и офицера противника 21 тысячу долларов, во второй – около двухсот тысяч. Как обстоит дело сейчас? Войны, под-готовка к ним стали воистину «золотым дном». По подсчетам, амери-канский истребитель стоил в годы Второй мировой войны 53 тысячи дол-ларов, в 1972 г. – 12 миллионов долларов, т.е. в 226 раз больше. Американский бомбардировщик в 1940–1945 гг. стоил 218 тысяч долла-ров, в 1972 г. – 30 миллионов, т.е. в 138 раз больше. Современный «Боинг-707», оснащенный средствами электронной разведки, стоит 70 мил-лионов долларов. Стратегический бомбардировщик-ракетоносец В-1 стоит американцам свыше 100 миллионов долларов каждый – в 458 раз больше, чем бомбардировщик в годы Второй мировой войны.

В Америке утверждают, что каждое новое «поколение» оружия стоит вдвое больше того, которое оно заменяет, или еще дороже. Одно-временно растет и стоимость обучения людей современной военной технике. Подготовка каждого пилота американского реактивного бом-бардировщика В-47 уже в 60-х годах обходилась в 600 тысяч долларов.

Оружие и другое военное оборудование также подчиняются тенденции к достижению «уровня некомпетентности». Историческая хроника донесла до нас, что в 1628 году было спущено на воду самое большое морское судно своего времени – шведский военный корабль «Васа». Самым большим он был не только по размерам, но и по коли-честву пушек: шестьдесят четыре орудия на двух палубах. Он затонул немедленно, верхняя его часть перевесила нижнюю.

В 1870 году в битве при Седане Германия одержала победу над Францией благодаря превосходству своих стальных пушек, которые делал Крупп. У французов пушки были бронзовые. Перед войной Крупп, в поисках заказов, многократно обращался к французским офицерам с письмами-предложениями, на которых неизменно появлялась резо-люция: «Оставить без внимания» [58, с.182–183].

Однако оставить атомное и водородное оружие без внимания невозможно. Стрелки часов атомного апокалипсиса последние 50 лет неизменно показывали «без пяти двенадцать».

Вот хроника событий атомно-термоядерного безумия цивили-зации:

Ноябрь 1981 года. Военно-морская база США на озере Холи-Лох в Шотландии. На фоне белесого осеннего неба раскачивается на тросах, сверкая боками, огромное стальное веретено. Идет погрузка ядерной ракеты «Посейдон» с корабля-матки «Холлэнд» на американскую под-водную лодку «Лос-Аламос».

Хлопок, вроде выстрела. Раздирающий душу металлический визг. С торжественной медлительностью, будто в учебном фильме, веретено начинает падать на палубу «Лос-Аламос». Пятнадцать футов до столкно-вения. Десять. Пять. Люди застыли, как в параличе. О чем можно поду-мать за эти миллисекунды?

О многом. Скажем, что на ракете – десять ядерных боеголовок. Взрыв? Вряд ли. Есть защитные устройства. Взрыв детонатора ядерного заряда? Скорее всего. В качестве детонатора в «Посейдоне» исполь-зуется крайне нестабильная взрывчатка ЛХО-9. На испытаниях в лабо-ратории ЛХО-9 срабатывала при падении на нее груза с высоты всего 32 сантиметра. За одним детонатором могут взорваться другие. А также ракетное топливо, а также все остальное, что способно взлететь на воздух на территории базы.

Что дальше?

Еще в 1979 году Пентагон разработал на этот счет официальную инструкцию. Результатом такой аварии, говорится в ней, будет «радио-активное облако в форме сигары, простирающееся от места про-исшествия на расстояние до 28 миль и достигающее в ширину 2,5 мили...»

Тогда на озере Холи-Лох аварийные тормоза сдержали в последний миг падение «Посейдона». Забившись, как рыба, в опутывающих ее тро-сах, ракета врезалась в бок корабля-матки «Холлэнд». «У всех мелькнула одна мысль: сейчас нас разнесет на молекулы!» – вспоминает оче-видец. Взрыва, к счастью, не последовало [59].

Инциденты с ядерным оружием случались на Западе и в СССР с регулярностью хорошего железно-дорожного расписания. Вот только страничка из этого дневника катастроф. 15 сентября 1980 года. На базе США Гранд-Форкс вспыхнул факелом стратегический бомбарди-ровщик «В-52». На борту – ядерные бомбы. С пожаром боролись три часа, и все это время штат Северная Дакота жил в ожидании «радио-активного облака в форме сигары, простирающегося...» Спустя четыре дня спазм ужаса стиснул штат Арканзас. Из-за утечки топлива там, в своей шахте, рванула стратегическая ракета «Титан-2». В воздух подня-лась ядерная боеголовка мощностью 9 мегатонн, описала кривую и... не взорвалась. Арканзас не узнал, что такое Хиросима, помноженная примерно на 750.

Сколько же раз ломались атомные «стрелы»? По данным лон-донского еженедельника «Нью стейтсмен», администрация США признала за последние 35 лет 32 серьезные аварии с ядерным оружием. 32 раза планета, возможно, была на грани рукотворного апокалипсиса. Общеизвестно: тот же самый «транзисторный мозг», который вдруг требует от американца оплатить второй раз один и тот же счет или сооб-щает ему, что он давно умер, используется и в системах управления ядерным оружием. Эти системы «болеют», как люди.

Обобщив аварии, ученые сформировали сборник кошмаров, составленный Джеймсом Маллером, и место ему – в архиве психо-лечебницы. Не будь эти кошмары электронными.

За произвольно взятый период в 18 месяцев аппаратура коман-дования противовоздушной обороны североамериканского континента (НОРАД) выдала 151 ложную тревогу. Четыре таких сигнала привели к тому, что были отданы приказы повысить степень боевой готовности экипажей бомбардировщиков «В-52» и центров запуска межконти-нентальных баллистических ракет. Самая критическая ошибка прои-зошла 9 ноября 1979 года. В течение полных шести минут компьютеры НОРАД убеждали своих смятенных операторов, что на Соединенные Штаты движется стая советских ядерных ракет. Как оказалось, техник по оплошности зарядил «учебную» магнитную кассету.

По меткому замечанию Ильфа и Петрова «судьба играет чело-веком». Нам остается добавить: человечество азартно играет в атомную рулетку, не прислушиваясь к предупреждениям Судьбы и Рока. Более двух десятилетий назад в небе над Паломаресом столкнулись не просто два самолета, а самолет-заправщик и бомбардировщик ВВС США В-52. Упавшие бомбы – «потерянные», как их потом назвала мировая печать, – были атомными. Две из них, приземлившиеся у сельского кладбища и на берегу пересыхающей летом речки, раскололись и начали излучать радиацию. Третья бомба угодила в море, совсем рядом с поселком.

Жители же поселка, став невольными свидетелями и участниками одной из первых катастроф с ядерным оружием (и по сей день едва ли не крупнейшей в истории), мало, что знали тогда. Звучит это утверждение несколько непривычно, но вот достоверные факты: за минувшие двадцать лет, только с американским оружием на территории США и стран НАТО, произошло свыше 600 аналогичных катастроф. Утечки топлива у ракет «Титан», пожары на базах и охваченные огнем самолеты с ядерными бомбами на борту, взрывы ракет с чудом не взорвавши-мися ядерными боеголовками, возгорание одной из ступеней ракет «Першинг-2» – перечень этот можна легко продолжить. Паломарес, пос-ле Хиросимы и Нагасаки, стал третьим населенным пунктом на Земле, испытавшим реальность ядерной катастрофы.

Паломарес был преддверием, предупреждением Чернобыля... Не услышали. Весь поселок, едва стихли взрывы, ходил смотреть на «поте-рянные» бомбы. Взрослые трогали их руками и по-хозяйски пошлепывали по гладким полированным бокам, а дети, те просто оседлали их, как никогда ранее не виданного коня, и вылезли из ям лишь по команде прибывших на вертолете полицейских. Вскоре подоспели и амери-канские морские пехотинцы, и по радио для всех передали распо-ряжение не выходить из домов, не есть овощи, собранные в поле после падения бомб. Так продолжалось три месяца, пока они искали четвертую бомбу в море [59].

А что же все-таки стало с четвертой бомбой? Вскоре после катастрофы, желая успокоить страсти, в те времена министр информа-ции и туризма Испании, а впоследствии лидер партии Народный альянс М. Фрага Ирибарне вместе с послом США демонстративно искупались в море под прицелом кино- и фотокамер неподалеку от места ее падения, дескать, смотрите, мы не боимся, никакого заражения нет, все пустые страхи.

По испанскому телевидению, когда говорят о цинизме бывшего франкистского министра, и сейчас нередко показывают эти кадры: двое плотных мужчин в трусах по колено лезут в воду и плывут саженками. На лицах – сплошное удовольствие. Камеры не смогли зафиксировать, что у них творилось в те минуты на душе.

А опасаться было чего. Потому что никто не знал, как «чувствует» себя бомба на дне морском. Пентагон был не на шутку встревожен этим, но все попытки извлечь ее или хотя бы тщательно осмотреть, заканчивались неудачей – она зарылась в песок на большой глубине, торчал лишь стабилизатор. Неудачей закончилась и попытка снарядить специальную экспедицию, придав ей, для гарантии успеха, ультра-современную, по тем временам, экспериментальную мини-подлодку. Первый, вылетевший с американской военной базы в Роте, самолет С-124 с частью оборудования для лодки не достиг цели. Он врезался в одну из вершин горной гряды Сьерра-Невада и взорвался, разлетевшись на мелкие куски, а все восемь членов экипажа погибли.

«Утерянная» бомба еще много лет оставалась в море, отпугивая от побережья не только жителей, но и тысячи туристов, ежегодно приезжавших сюда. И для местных рыбаков море долго еще оставалось мертвым: разумный страх сковал поселок, который будто съежился, впал в дремоту...

Жителей обследовали лишь на третий день после аварии. Но ничего им не сказали. А через год всех до единого на автобусах возили в Мадрид на специальные анализы. Все эти годы от них упорно скрывали заключения врачей, отделывались заверениями об «отсутствии риска для жизни», хотя и признавали, что они облучились «чуть выше допус-тимой нормы». Об этом свидетельствовали и полученные ими через десятилетие истории болезни: у сотен жителей Паломареса оставались следы радиоактивного заражения в легких, в почках, в крови... Дети, родившихся у этих больных, страдают от костного туберкулеза, эпи-лепсии, умственной отсталости [59].

Атомные часы всегда показывают «без пяти двенадцать», порой же и без пяти секунд. В 1980 году интегральная полупроводниковая система, величиной с мелкую монету, дважды приводила Америку в состояние боевой тревоги. В одном случае прошло три минуты, прежде чем военные сообразили, что никакие бомбы США не угрожают; но они успели поднять в воздух самолет командно-контрольного назначения. Техническая служба Пентагона заменила эту неисправную интегральную схему другой, стоимостью в 46 центов; с ее помощью компьютер, рас-положенный у подножия Шайеннских гор в Колорадо, сумел подать ложную информацию на все командные пункты страны [58, с. 182].

В очередной раз тревогу в течение шести минут поддерживал тот же компьютер, в который заложили неряшливо составленную программу со сценарием ядерного нападения [58, с. 182].

С распадом советской империи, прекращением убийственного противостояния сверхдержав ситуация не изменилась к лучшему. В нынешней России на черном рынке можно купить все. Даже атомную бомбу. Так это или нет: мир со страхом гадает давно. А в последнее время многих взбудоражили и слухи о пропаже, так называемых, ядерных чемоданчиков.

По данным зарубежных источников, 22 тысячи различных рос-сийских ядерных боеголовок покоятся в шахтных пусковых установках, арсеналах, хранилищах и на подводных лодках. Всего же боевых бло-ков гораздо больше. Есть еще боеприпасы, снятые с уничтоженных ракет. Они спрятаны под замками и обречены на длительное хранение. Содержащийся в них плутоний нельзя использовать в мирных целях или выбросить на свалку. Он слишком радиоактивен.

Современная стратегическая боеголовка – это колпак, «ростом» приблизительно два метра и весом 300 килограммов. Сам ядерный боезаряд – 20 килограммов плутония. Тактический ядерный боеприпас и того меньше. Первый его образец был принят на вооружение в 1958 году вместе с ракетой Р-11М главного конструк-тора Михаила Янгеля и ракетой «Марс» главного конструктора Николая Мазурова. Позже была разработана тактическая авиабомба, мощностью 5 килотонн, для самолета Су-7Б. В 1979 году ученые и конструкторы Арзамаса-16 изобрели самый маленький по величине боезаряд, мощностью 40 килотонн и весом 50 килограммов. Если учесть, что вес заряда состав-ляет примерно половину общего веса его оболочки и автоматического подрыва, можно предположить, что этот боеприпас в целом имел массу 100 килограммов, что дает возможность паре террористов в принципе транспортировать его.

Остается последнее: ядерный боеприпас специального назна-чения, так называемый, ядерный «чемоданчик». В СССР он дейст-вительно разрабатывался. С его помощью можно подорвать плотину гидроэлектростанции, затопить местность на сотни километров вокруг и сделать ее непроходимой для противника. Хотя, конечно, «чемодан-чиком» эту штуковину назвать едва ли правильно: просто технологи-чески он не может быть намного меньше центнера. Так что притащить ее в футляре от контрабаса под стены Кремля или Капитолия невоз-можно. Вот и все, что об этом известно. Все работы в данной области строжайше засекречены... [60]

Тысячи ядерных боеголовок – это общечеловеческий дамоклов меч, ружье, которое «в третьем действии» может выстрелить. К сожа-лению, от них невозможно избавиться в одночасье, и, хотим мы того или нет, нам еще долго жить в таком «соседстве». Более того, нам их холить, лелеять и охранять от напастей, работать на них, рожать и воспитывать под их сенью детей, внуков и правнуков?

Атомная составляющая не исчерпывает сути и идеи глобальной цивилизации: окружающий мир непостижимо сложен и противоречив, человеческий же разум всячески пытается сделать его простым и одномерным, где все ясно, безоблачно и определенно: белое есть белое, черное – черное, прогресс – прогрессивен, но а если он апокалипсичен в то же время, то, не осознавая этого, не размышляя об этом, мы решаем проблемы, уходя от них.

Пока писатели-фантасты блуждали в лабиринтах высших материй, нащупывая во тьме неизведанного существование иных, параллельных миров, беспокойная мысль человеческого разума уже создала подобный мир у нас на Земле – мир компьютеров, мир, в орбиту которого люди оказались вовлеченными так же естественно, как в орбиту собственной повседневной жизни. Ведь не случайно этот искусственно созданный мир окрестили «виртуальной реальностью». Реальность, а не плод бесплотной фантазии. Реальность такая же осязаемая, как и наше земное бытие [61].

Поиск по сайту: