Размеры Земли не изменились 7 страница

Как утверждает доцент социологии Франко Гарелли, молитва в нынешнем обществе служит, прежде всего, для примирения человека с самим собой, что не обязательно связано с верой в Бога. Гарелли пишет: «Благодаря молитве на определенном отрезке времени возникает внутренняя ясность, а заодно происходит возрождение индивидуума». Туринские ученые обнаружили, что такая тенденция прослеживается не только среди приверженцев христианства, но и среди иудеев и мусульман.

Другие социологические опросы показывают, что в Европе и США в последние десятилетия происходит расширение влияния синкретизма. Иными словами, верующие смешивают в каком-то коктейле для личного употребления совершенно разные религии: немного индуизма, кое-что из христианства и буддизма и приправляют все это специями из всяких верований и суеверий, услышанных в СМИ или от знакомых. Человек из Назарета продолжает почитаться молодыми людьми, но уже не в одиночку, а с Буддой, Аллахом, Конфуцием, долларом, евро и юанем.

Сдерживайте гнев,

Подавляйте низкие желания,

Стремитесь к добру,

Исправляйте свои ошибки.

Следуйте долгу и не гонитесь за выгодой.

Ищите истину, не думайте о заслугах.

Не делайте другим того, чего себе не пожелаете.

Потерпев неудачу, ищите ее причину в себе.

Чжу Си (1130–1200 гг.), идеолог неоконфуцианства

Власть, не контролируемая народом, всегда вырождается в тиранию, которая приводит к извращению человеческого естества и гибели этноса, страны, цивилизации!

Ю.М. Теплицкий

Тварь я дрожащая или право имею?

Ф.М. Достоевский

То, что вчера я почитал достойным,

Сегодня недостойным я считаю.

В одежде отрешенного от мира

К родным садам я ныне

возвращаюсь.

Корейский поэт XVI в. Ли Хван

Глава VI

Идеи многоликого Востока: от Будды и Конфуция до Чингисхана и Бен Ладена

В древности Восток «пришел» на Запад и христианская религия – дитя Востока, «оплодотворила» индивидуалистический Запад, в результате чего образовался христианский мир, через 2000 лет достигший доминирующих позиций в мире. На рубеже XX и XXI столетий Запад «пришел» на Восток, что получило название «глобализации». Каковы же последствия этого нового витка слияния планетарного «Инь» и «Янь»? Тенденции уже обозначены, перспективы предначертаны, Запад и Восток – глобальны.

Что же это означает? Дорога «Западная Фудзи» ответвляется от главного шоссе и ведет к городу Фудзиномия.

На деревянном столбе у въезда с проселочной дороги надпись: «Школа подготовки управленческих кадров Японии». Первое впечат-ление от школы – самое сильное. На лужайке, аккуратно выложенной дерном, стояли группы людей в форменных белых куртках и матерчатых фуражках военного образца. Одна группа отрабатывала «правильную» манеру ходьбы – прямая спина, высоко поднятая голова, взгляд прямо вперед. В другой группе, перестроившись в две шеренги, усердно кланялись друг другу, стараясь добиться «правильного» наклона спины – 45 градусов. Рядом шло разучивание «Песни торговца». Надсажен-ные голоса скорее выкрикивали, чем пели: «Созданное в поте лица буду продавать в поте лица; созданное со слезами на глазах буду продавать со слезами; не отчаиваясь и не теряя отваги, буду сражаться, как воин». Еще одна группа, нанося удары по невидимому врагу, демонстрировала решимость избавиться от конкурентов. Почти одновременно с разных концов лужайки раздались команды и вереницы людей в форме бегом направились в комнаты, которые ночью служат спальнями, а днем – аудиториями.

В столовой курсанты сидят группами по 13 человек. Каждый входящий кланяется, громко выкрикивает: «Разрешите войти?» Разде-лив пищу поровну, старший группы командует: «Смирно!» и все, сидящие за столом, прижимают ладони к бедрам, а затем хором кричат: «Благодарю!». Обед из жидкого супа с макаронами, тарелки грубого риса с соленой капустой и чашки зеленого чая отнял совсем немного времени. Закончился он все теми же поклонами, криками: «Смирно!» и «Благодарю!». Перед выходом никто не забыл крикнуть: «Виноват!». Такие же церемонии совершают и наставники. Как и руководители любой другой японской фирмы, в рабочее время они едят ту же пищу, одеты в ту же форму, что и подчиненные. От курсантов отличаются только висящими на шее секундомерами да еще отсутствием на куртках «ленточек позора». В первый из тринадцати дней подготовки каждый курсант получает 17 таких ленточек, от которых он должен избавиться к выпускному вечеру [316, c. 26].

Сразу после обеда началась экзаменационная сессия. В одной комнате проверяли навыки «правильного» разговора по телефону. Инструктор строго следил за тем, насколько четко, коротко и вежливо отвечал на вопросы курсант. Вот сияющий от радости паренек, пятясь и «правильно» кланяясь, вышел из комнаты и тут же попал в объятия нервно переминавшихся у дверей товарищей. Старший по группе отколол «ленточку позора» с надписью «телефон», а в дверь тем временем вошел следующий курсант.

Перед дверью соседней комнаты вовсю шла предэкзаменаци-онная зубрежка «Обязанностей руководителя», одного из нескольких подлежащих заучиванию наизусть наставлений: «Когда ты, руково-дитель, ощутишь ненависть подчиненных, не вздумай присоединиться к критикующим вышестоящих и руководителей фирмы. Учти, что симпатия подчиненных ничего не стоит. Надеяться на их расположение просто наивно. А объединиться с ними и нападать на начальство, значит утратить совесть…». И «какие бы трудности ни выпали на мою долю, я не откажусь от цели, буду работать до поздней ночи, напрягать свои силы и способности» [316, c. 26].

«Новобранцам» еще предстоит немало испытаний. Разбившись на пары, они совершат двадцатикилометровое путешествие по предгорьям Фудзи – это «укрепляет дух взаимопомощи». А через несколько дней, благополучно вернувшиеся из общего ночного марш-броска в сорок километров, докажут «право быть лидером» и смогут избавиться от соответствующей «ленточки позора». Еще одна ленточка будет отколота после «концерта» на вокзальной площади в городе Фудзиномия. Одетый в деловой костюм курсант должен исполнить «Песню торговца» так четко и громко, чтобы каждое слово было слышно стоящему в 50 метрах наставнику. Считается, что после этого испытания преодолевший чувство стеснительности выпускник сможет выступать перед любой аудиторией с речью на любую тему. А еще предстоит научиться «правильно» вести служебную переписку, успевать за 20 минут красиво, четко и коротко составить отчет о переговорах с клиентом, быстро заучивать наизусть 5–10 страниц любого текста, не обязательно понимая его [316, c. 26, 27].

Все это еще впереди, но сейчас пора бежать в главное здание на выпускную церемонию предыдущего потока.

Один за другим в просторный зал входили счастливцы, успевшие вовремя избавиться от «ленточек позора». Положив перед собой аккуратно сложенную форму, они усаживались на полу в позе «погруженное внутрь себя размышление», практикуемой сторонниками буддийской секты дзэн: скрещенные перед собой ноги, прямая спина, закрытые глаза. В дальнем конце зала рассадили тех, кто не сдал экзамены, и кому предстояло провести в школе «штрафное время» – еще три дня. А в коридоре почтительно застыли по стойке «смирно» «новобранцы».

Марш-бросок с пудом песка в рюкзаке за спиной, преодоление полосы препятствий, буддийское «погруженное внутрь себя размыш-ление» или синтоистские купания в ледяных водопадах, ежедневные построения, переклички и поклоны начальству в начале рабочего дня, исполнение гимна фирмы, подъем флага фирмы, обязательное ноше-ние формы и значка фирмы… Эти и многие другие приемы прочно вошли в арсенал японских предпринимателей [316, c. 27].

Однако на пути к этому – суровые испытания: недолгий сон был прерван сигналом подъема. На часах было всего лишь четыре трид-цать утра. Видная из-за деревьев снежная вершина Фудзи еще только начинала розоветь в лучах восходящего солнца. А курсанты уже скатывали свои тюфяки и наводили порядок в спальнях, на холодном ветру голые по пояс, по самурайскому обычаю, растирались сухими полотенцами, маршировали перед торжественно поднятым на флагштоках стягом Восходящего солнца и знаменем школы, а потом группами разбежались по своим аудиториям, чтобы еще до завтрака начать «адскую тренировку». Свыше 70 тысяч начинающих рабочих и служащих ежегодно направляют в казармы «сил самообороны», где четырехдневные занятия строевой подготовкой и марш-броски должны очистить их умы от «скверны зараженных либерализмом школ» и научить беспрекословно выполнять приказы начальства. На всю Японию известна «Школа тренировки молодежи» в окрестностях самого главного синтоистского храма страны Исэ дзингу в префектуре Миэ.

Культ императора и палочная дисциплина пронизывают все ее занятия, среди которых умерщвление плоти в ледяной воде, заучивание наизусть сложенных императорами стихов, ночные бдения в синтоистских храмах, церемонии почитания родителей и приравниваемых к ним руководителей фирм. Среди шести миллионов выпускников этой школы большинство по традиции составляют служащие концернов «Хитати» и «Сумитомо». Свои школы и курсы подготовки кадров действуют практически в каждой крупной фирме, на любом процветающем предприятии.

За две недели пробудить у человека скрытые способности, вдохновить его на самозабвенный труд во имя компании, напомнить, что значит быть японцем, – вот это и есть «адская тренировка». Она действительно требует необыкновенного напряжения физических и, особенно, духовных сил. И далеко не все выдерживают напряжение. Кое-кто отправляется в больницу, кое-кто сбегает. Какова судьба беглецов? Ну, прежде всего, они должны вернуть своей компании 300 тысяч иен, уплаченных школе. А затем, как правило, их увольняют. Компаниям не нужны слабаки, им требуются настоящие воины, готовые пролить пот, слезы или даже кровь во имя процветания фирмы. Успешно окончившие школу быстро продвигаются по служебной лестнице.

Нечто подобное происходит и в Китае, где строится величественное здание конфуцианского капитализма, продвигающего Поднебесную, благодаря идеи синтеза глобализации и конфуцианства – в супер-державу!

Можно спорить о том, где решаются сейчас судьбы мира. Но вряд ли кто-нибудь станет оспаривать, что во многом их определяют события в Азии. И не только потому, что это самый крупный континент, где живет большинство человечества.

Отнюдь не всегда Азия была, говоря словами поэта, «дремотной». Когда в европейских лесах хозяйничали дикие звери, а о существовании Америки никто в Старом Свете даже не догадывался, в Азии уже стро-или Вавилонскую башню, писали клинописные послания потомкам, изобретали порох и фарфор.

При этом Восток многолик, загадочен, как некая «инопланетная» (по отношению к западной!) цивилизация, противоположен ей по ментальности, по способам и методам решения своих глобальных задач.

В наше время трудно кого-либо чем-либо удивить: в Интернете, в режиме реального времени, можно наблюдать лишение девственности младенцев, расчленение их на части и прочую дьяволиаду. Однако в 1974 году мир был несказанно поражен:

Жарким утром 10 марта 1974 года к управлению полиции филип-пинского острова Лубанг вышел подтянутый пожилой японец в полу-истлевшей форме императорской армии. Церемонно поклонившись, от удивления раскрывшим рты, полицейским, он бережно положил на землю старую винтовку. «Я – подпоручик Хиро Онода. Подчиняюсь приказу моего начальника, который велел мне сдаться». Целых 30 лет этот японец, не зная о капитуляции своей страны, со своим отрядом продолжал воевать в джунглях Филиппин. Таким образом, Вторая мировая война, де-юре завершившаяся в 1945 году, де-факто длилась до… 1974 года, хотя и в джунглях Филиппин [317].

История многолетних приключений японского офицера в филип-пинских джунглях началась 17 декабря 1944 года, когда командир его батальона, майор Танигучи, приказал 22-летнему подпоручику Оноде возглавить партизанскую войну против американцев на Лубанге: «Мы отступаем, но это временно. Вы уйдете в горы, и будете делать вылазки – закладывать мины, взрывать склады. Я запрещаю вам совершать самоубийство и сдаваться в плен. Может пройти три, четыре или пять лет, но я за вами вернусь. Этот приказ могу отменить только я и никто другой». Очень скоро солдаты США высадились на Лубанге и Онода, разбив своих «партизан» на ячейки, отступил в джунгли острова вместе с двумя рядовыми и капралом Симадой [317].

Пока были живы его подчиненные, он проводил с ними тренировки, а также устраивал конкурсы лучших стихов.

Онода не знал, что случилось с солдатами из других ячеек. В октябре 1945 года он нашел американскую листовку с надписью: «Япония капитулировала 14 августа. Спускайтесь с гор и сдавайтесь!». Подпоручик заколебался, но в этот момент услышал стрельбу непода-леку и понял – война все еще идет. А листовка – просто ложь, чтобы выманить их из леса. Но они окажутся умнее врага и уйдут еще дальше, в самую глубь острова.

Филиппинские войска прочесывали джунгли раз за разом и не находили их, а потом ночью самураи снова стреляли им в спину. Им сбрасывали свежие газеты, чтобы они увидели, что война давно кончилась, скидывали письма и фото от родственников. «Почему же не сдался?» – возникает вопрос. Потому, что был уверен – письма и газеты подделаны.

Шел год за годом, а Онода воевал в джунглях. В Японии выросли ряды небоскребов, японская электроника завоевала весь мир, бизнесмены из Токио покупали крупнейшие американские концерны, а Хиро все сражался на Лубанге во славу императора, веря, что война продолжается. Подпоручик кипятил воду из ручья на огне, питался фруктами и кореньями. За все время он только один раз серьезно заболел ангиной. Ночуя под проливным тропическим дождем, он закрывал винтовку своим телом. Раз в месяц японцы устраивали засады на военные джипы, расстреливая водителей. Но в 1950 году сдали нервы у одного из рядовых; он вышел к полиции с поднятыми руками. Еще через четыре года капрал Симада был убит в перестрелке с поли-цейскими на пляже Гонтин. Подпоручик и последний рядовой Козука вырыли себе в джунглях новое подземное убежище, незаметное с воздуха, и переместились туда. Они верили, что за ними вернутся. Ведь майор обещал это. Правда, в последний год подпоручик стал сомневаться: а не забыли ли про него? Один раз ему пришла в голову мысль о самоубийстве, но он ее сразу отверг – это запретил давший приказ майор [317].

В октябре 1972 года вблизи деревни Имора подпоручик заложил на дороге последнюю оставшуюся у него мину, чтобы подорвать филиппинский патруль. Но мина заржавела и не взорвалась, и тогда они вдвоем с рядовым Козукой напали на патрульных. Козуку застрелили и Онода остался совершенно один. Смерть японского солдата, погиб-шего спустя 27 лет после капитуляции Японии, вызвала шок в Токио. Поисковые компании срочно отправились в Бирму, Малайзию и на Филиппины разыскивать затерянных в лесах солдат императорской армии. И тут произошло невероятное. Почти 30 лет Оноду не могли найти лучшие части спецназа, но совершенно случайно на него наткнулся японский турист Судзуки, собиравший в джунглях бабо-чек. Он подтвердил обалдевшему Хиро, что Япония капитулировала, войны давно нет. Подумав, Хиро сказал: «Не верю. Пока майор не отменит приказ, я буду воевать». Вернувшись домой, Судзуки бросил все силы на розыск майора Танигучи. Он нашел его с трудом – начальник «последнего самурая» сменил имя и сделался книго-торговцем. Они вместе приехали в джунгли Лубанга в условленное место. Там Танигучи, одетый в военную форму, зачитал стоявшему по стойке «смирно» Оноде приказ: «Сдаться!». Выслушав, подпо-ручик вскинул винтовку и, шатаясь, направился в сторону поли-цейского участка, срывая с мундира полусгнившие нашивки…

Капитуляция последнего японского самурая периода Второй мировой войны вызвала неоднозначную реакцию в мире. На Филип-пинах развернулась широкая компания с требованиями посадить Хиро в тюрьму. Ведь в результате его «тридцатилетней войны» было убито и ранено 130 солдат и полицейских. Но, бывший в тот период президентом, Маркос помиловал «последнего самурая» ХХ столетия.

Как же сложилась его дальнейшая судьба? Самого подпоручика, со страхом и удивлением рассматривавшего обросшую небоскре-бами Японию, его личная капитуляция и возвращение не радовало. Ночами ему снились джунгли, где он провел столько десятилетий [317].

Его пугали стиральные машины и электрички, приводили в шок реактивные самолеты и телевизоры. Через несколько лет Хиро купил ранчо в самой гуще лесов Бразилии и уехал жить туда. Он написал книгу «Не сдаваться: моя 30-летняя война», где уже ответил на все вопросы. Что бы случилось, если бы за мной не приехал майор Танигучи? Все очень просто – я продолжал бы воевать до сих пор», – ответил в своей книге 85-летний подпоручик Онода.

В чем причина такой стойкости, верности родине и идеи, хотя и милитаристской? Все слагается из деталей, а такая деталь-символ есть гимн. Самый древний национальный гимн – японский. Его текст был написан в IX веке. Самые короткие тексты национальных гимнов – в Японии, Иордании и Сан-Марино. В японском гимне всего 4 строки. А самый длинный гимн – греческий, в нем 158 строф.

Одна из разновидностей восточной ментальности, проявившейся в 30- летней партизанской войне, проводимой японским подпоручиком Хиро Онода, вызывает значительную озабоченность в мире лишь в свете последних изменений параметров японских политических реалий. Причина состоит в том, что не так давно правительство Японии одобрило новую военную программу, рассчитанную на десять лет. В нее внесены некоторые новые положения, свидетельствующие об отходе Токио от прежней военной доктрины, которая согласно взглядам стратегов более не считается отвечающей духу времени.

Прежде всего, страна намерена участвовать, совместно с США, в создании космической противоракетной обороны, что связано с пролетом в 1998 году через японское воздушное пространство северокорейской многоступенчатой ракеты «Тайподон». Северная Корея разрабатывает, размещает на своей территории и распрост-раняет ОМП и баллистические ракеты. Эту военную активность, которую следует воспринимать серьезно, программа называет «дестаби-лизирующим фактором для региональной безопасности». На нее оказывает большое влияние и Китай, который наращивает ядерный и ракетный потенциал через модернизацию военно-морских и военно-воздушных сил. За этим процессом Япония будет вести постоянное наблюдение. Взаимоотношения между Токио и Пекином в настоящее время далеко не лучшие, поэтому однозначная ссылка на Китай в военной программе вряд ли будет способствовать снятию напря-женности. Понимая это, секретарь кабинета Хосода и министр иностранных дел Машимура уже в день одобрения программы попытались предвосхитить неизбежную критику. «Дело не выглядит таким образом, будто Япония рассматривает Китай как угрозу», – заявил Хосода. Тем не менее в соседних странах, особенно пострадавших во Второй мировой войне, сдвиги в военной стратегии Японии воспри-нимаются с большим подозрением [318].

Официально она не обладает вооруженными силами, только, так называемыми, силами самообороны, задачи которых должны ограничиваться защитой собственной территории.

Согласно статье 9, ни разу не менявшейся с 1947 года конституции, Япония на вечные времена отказывается от войны, тем не менее, она имеет один из самых больших военных бюджетов в мире и является единственной страной, в которой на постоянной основе дислоцируются американские авианосцы. Новая программа предусматривает более четкую командную структуру сил самообороны, численностью 160 тыс. военнослужащих, сведение трех видов вооруженных сил под единое командование. Кстати, премьер-министр Койзуми высказывался в пользу изменения названия отрядов самообороны, намереваясь официально ввести понятие «вооруженные силы». Новая стратегия оправдывает этот шаг «значительными изменениями в ситуации безопасности». Примечательно, что Япония поддерживает США в Афганистане, и направила 550 военнослужащих в Ирак. Это первая за послевоенное время операция Страны восходящего солнца в кризисном районе, осуществляемая не по мандату ООН. Важнейшая оппозиционная сила Японии – Демократическая партия – усматривает в таком шаге нарушение пацифистской конституции [318].

В свете новой японской военной программы синдром «последнего самурая» Хиро Онода имеет пророчески-символическое значение.

Многоликость Востока, его ментальную разнородность обуслав-ливает не только то, что его представители способны по 30 лет вести свою личную войну против великой супердержавы США, но также и то, что миллионы обитателей Востока не только не берут в руки оружие, но, ложась в постель, берут с собой пузырек йода, чтобы прижигать укусы комаров, которых, по их верованиям, ни убивать, ни сгонять нельзя, пока они не насытятся кровью адептов, а, отправляясь на прогулку, они разметают метлой землю, чтобы не раздавить муравья и прочую живность.

У истоков этого восточного образа бытия находится Будда Гаута-ма (Шакья Муни).

Гаутама Будда, чье первоначальное имя было принц Сиддхартха, основал буддизм, одну из величайших и наиболее распространенных религий мира. Несмотря на обилие легенд о нем, прослеживаются обстоятельства его жизни, которые можно считать вполне реалис-тичными.

Сиддхартха был сыном царя, правящего в городе Капилавасту, расположенном на севере Индии на границе с Непалом. Сиддхартха, происходящий из царского рода Гаутама племени шакьев, предпо-ложительно родился в 563 году до н.э. в городе Лумбини, распо-ложенном в пределах современных границ Непала. В шестнадцать лет он женился на своей двоюродной сестре, которой было столько же лет, сколько и ему [275, c. 73].

Принц Сиддхартха рос в роскошном царском дворце, однако не стремился к материальному комфорту. Он чувствовал глубокую неудовлетворенность своей жизнью. Он видел, что большинство людей вокруг были бедны и постоянно страдали от нужды. Даже те, кто был богат, часто были разочарованны в жизни и несчастны; все вокруг были подвержены болезням и в конце концов умирали. Сиддхартха начал задумываться о том, что в жизни должно быть нечто большее, чем временные наслаждения, которые слишком быстротечны перед лицом страданий и смерти [275, c. 73–75].

Когда ему исполнилось 29 лет, это было вскоре после рождения его первого сына, Сиддхартха решил, что он должен покончить с той жизнью, которой он жил, и целиком и полностью посвятить себя поискам истины. Он покинул дворец, оставив там свою жену, новорожденного сына, все свои земные сокровища, и стал странником, у которого в кармане не было ни гроша. Какое-то время он учился у некоторых известных святых того времени, но, овладев всеми тонкостями их науки, он понял, что она не является панацеей для решения проблем, которые ставит перед человеком сама жизнь [275, с. 73–74].

Ведя уединенную жизнь, он пытался решить проблемы челове-ческого существования. В конце концов, в один из вечеров, когда он сидел под гигантским фиговым деревом, все части головоломки, казалось, сошлись в одну. Сиддхартха провел всю ночь в глубоком раздумье, а когда наступило утро, он осознал, что нашел ключ к решению проблем и что он стал «Буддой», то есть «человеком просветленным».

В это время ему было 35 лет. На протяжении оставшихся 45 лет своей жизни он путешествовал по северной Индии, проповедуя свою новую философию всем, кто хотел его слушать. Когда он умер, а это случилось в 483 году до н.э., у него были тысячи новообращенных. Хотя его слова не были записаны на бумаге, его ученики сумели запомнить многое из его учения, и оно передавалось последующим поколениям в устной форме [275, с. 74–75].

Главное учение Будды выражено в том, что буддисты называют «Четыре благородных истины». Первая – человеческая жизнь по своей природе несчастлива; вторая – причиной несчастливой жизни являются человеческий эгоизм и желания; третья – с эгоизмом отдельного человека и его желаниями можно покончить и конечная стадия, когда сводятся на «нет» все желания и стремления, носит название нирвана, дословно «затухание», «угасание»; четвертая – способ, с помощью которого можно избавиться от эгоизма и желаний, называемый «Путь восьми дорог»: правильные убеждения, правильная речь, правильное действие, правильный образ жизни, правильное усилие, правильное отношение к обязанностям, правильная медитация. Можно было бы добавить, что буддизм – религия, открытая для всех, в независимости от расы, и что, в отличие от индуизма, он не признает разделения на касты.

Будда, как основатель одной из главных религий мира, безусловно, был одним из величайших мировых пророков. Но поскольку в мире насчитывается только около 200 миллионов буддистов, по сравнению с 500 миллионами мусульман и миллиардом христиан, то вполне очевидно, что повлиял он на меньшее число людей, чем Магомет или Иисус. Однако различие в численности может ввести в заблуждение. Одной из причин, почему буддизм постепенно сошел на «нет» в Индии, является то, что индуизм вобрал в себя многие его идеи и принципы. В Китае аналогично большое число людей, которые не называют себя буддистами, находятся под сильным влиянием буддистской философии [275, с. 75–77].

При всем своем системном единстве, как цивилизационное воплощение единой идеи, Восток неисчерпаемо многообразен: от Будды и Конфуция до идеи феномена японского самурайского духа (экстрим Восточной идеи!) и до Чингисхановской идеи мировой восточной супер-державы, площадью с планету Земля!

Монгольская империя была крупнейшей сухопутной державой в истории человечества. К 1279 г. ее границы протянулись от Венгрии до Кореи, занимая почти всю Азию. Эта фантасмагорическая империя «обошлась» человечеству в десятки и десятки миллионов убитых. Захватив город, монголы обычно отводили в сторону женщин, детей и оружейников, а всех прочих убивали. Только после взятия города Мерва было убито более 700 тысяч человек [271].

По сообщению летописцев, после захвата части территории Китая монгольская знать требовала предать смерти все население завое-ванных китайских земель, а земли превратить в пастбища. Правитель монголов Угэдэй склонялся к уничтожению всех, населявших захва-ченные китайские земли. Лишь китайский ученый и мыслитель Елюй Чу-Цай смог предотвратить эти ужасающие планы, заявив хану: «Ваше величество, Вы недавно взошли на императорский трон. Не запятнайте кровью белый путь». Благодарные потомки поставили на могиле Елюй Чу-Цая небольшой храм, в котором находились каменные плиты, рассказывающие о подвиге этого китайского ученого, спасшего от истребления целый народ [271].

Что же лежало в основе столь фантасмагорически-нечеловеческой идеи жестокости данной модификации восточной ментальности?

Кочевник-скотовод, пасущий скот на выжженных солнцем степных просторах летом и на тех же, но уже обледенелых просторах зимой, имел совершенно другие взгляды на войну и совершенно другие ее правила. Ему нужна была земля, но не в том количестве, в котором она была, т.е. тем больше, чем было большим количество животных в его стаде – главном богатстве кочевников-степняков. Но для того, чтобы прокормить значительное количество скота, необходимо было владеть все возрастающими массами земли. Покоренные народы «не вписы-вались» в данную причинно-следственную связь «Богатство = Скот + Земля». Отсюда, захватывая страны, вводя в хозяйственный оборот земли, кочевники проявляли невероятную жестокость, не свойственную земледельческим народам, уничтожали миллионы и миллионы покоренных «за ненадобностью», из опасения перед их мощью, проистекавшей из оседло-коллективистского образа жизни. Ремесленники-рабы и оставляемые в живых для ухода за стадами, естественно, составляли небольшую толику покоренного населения. Известный российский историк Л.Н. Гумилев формулирует это положение следующим образом: «Ландшафтно-климатические различия между романо-германской Европой (влажной, теплой и гористой страной) и Россией-Евразией (сухой, холодной и лесостепной) заставляли людей строить свои этнические культуры по разным моделям [271].

При отсутствии некоего собирающего начала, идеи внешней экспансии для утверждения своего этноса в качестве фермента для мировой супердержавы, восточные кочевники пребывали в состоянии перманентного внутреннего противоборства, однако идея мирового господства преображает данные народы, превращая (в силу их ментальности!) в непоборимую на протяжении столетий силу на мировой арене.

Римский историк Аммиан Марцеллин писал о кочевниках: «Всю жизнь они… кочуют по разным местам, как будто вечные беглецы, с кибитками, в которых они проводят жизнь. Здесь жены ткут им жалкую одежду, спят с мужьями, рожают детей и кормят их до возмужания. Никто не может ответить на вопрос, где его родина: он зачат в одном месте, рожден далеко отсюда, вскормлен еще дальше». Таким образом, своеобразный космополитизм, психологический стереотип: «Родина – весь мир» определяли ментальность кочевых народов. Столь же естественно-обыденным явлением кочевой жизни были войны – неизбежный спутник этих «мореплавателей степи» (по образному выражению Тойнби) [272].

По своей сути война – это один из самых первобытных видов труда каждой из естественно сложившихся групп, общин, племен, как для удержания собственности, так и для приобретения ее.

Вооруженное насилие выполняло определенные экономические функции и само становилось непосредственным экономическим фактором. Войны не только приводили к насильственному перераспре-делению прибавочного продукта; под прикрытием вооруженных сил осуществляли доступ к ценным источникам сырья – залежам металлов, строительному лесу, поделочным и драгоценным камням. Особое значение придавалось захвату военнопленных – наиболее дешевой рабочей силы. Таким образом, на протяжении тысячелетий войны превратились в регулярный промысел, стали составной частью бытия человека, неотъемлемой частью ложно трактуемого «прогресса».

Поиск по сайту: