Концерт местного симфонического оркестра

и хоровой капеллы (!!!)

В программе – Фортепианный концерт Моцарта ля-мажор и месса Шуберта.

На сцене – сто тридцать человек, в зале – около пятисот. Если вычесть из общего числа населения города количество грудных детей, детей постарше, а также тех, кто вынужден остаться с детьми дома (ибо концерт вечерний), то можно примерно сказать, что каждый пятый житель города играл в оркестре, пел в хоре или находился среди слушателей в зале.

Я сидел в зале, слушал и завидовал (как черной, так и белой завистью).

Еще один эпизод.

Один из моих первых концертов в Швеции. Мы едем все дальше и дальше от Стокгольма. Горы, долины, кое-где отдельные дома, редкие огоньки. Тихо, красиво и... пустынно. Приезжаем к месту концерта. Это большой старинный дом. Здесь на втором этаже и состоится концерт квартета. Вокруг – никаких населенных пунктов ни даже отдельных домов.

С удивлением спрашиваю альтиста: «Откуда возьмется публика?» Насколько я заметил, последние двадцать километров пути было совсем пустынно вокруг. Но у альтиста другая забота – он опасается, что не хватит стульев.

За полчаса до концерта еще никого нет...

И вдруг, откуда ни возьмись, машины, масса машин! Фермеры, их жены, их дети. Полный зал.

Стульев действительно не хватило. Но часть молодежи согласилась вытащить скамейки из сауны и усесться на них. В программе концерта был один из поздних бетховенских квартетов и Второй квартет Бородина. После концерта подходит ко мне старый-старый фермер, плачет и говорит о том, что он собирался уже умирать, так и не услыхав свой любимый квартет Бородина в живом звучании. И вот какое счастье привалило.

А я подумал, доживу ли я до того, чтобы в моей стране поговорить с фермером о Втором квартете Бородина. И совсем уж расстроил меня неожиданно всплывший в памяти иной эпизод.

Год 1982.

Белорусский государственный академический симфонический оркестр приехал для проведения бесплатного симфонического концерта в район Белоруссии, где рядом друг с другом находятся два, по западным меркам, огромных города – Полоцк и Новополоцк.

Вместе это примерно двести пятьдесят тысяч населения. Дело было в субботу вечером.

Как вы думаете, сколько человек пришло в зал?

Один!!!

А сколько пришло бы в белорусском городке с пятью тысячами населения?

Жаль, что здесь нельзя пользоваться отрицательными величинами.

А ведь такое тоже есть в моей памяти (конечно, не отрицательная величина, но чисто эмоционально близко к этому).

Помню три огромных автобуса с музыкантами на площади совсем маленького городка.

Во все окна домов, окружающих площадь, выглядывали удивленные жители, поражаясь сотне странных музыкантов, проехавших по жутким дорогам сотни километров, чтобы полтора часа простоять на пыльной площади.

Затем уехать назад, за те же далекие сотни километров. Так и не выступив. Ибо ни один человек не вышел из дома. Но смотрели в окна. Потому что ни разу не видели столько музыкантов сразу перед своими домами.

И здесь можно говорить уже об отрицательных величинах (ибо смотрели в окна).

Многолетний ГУЛАГ сделал свое дело. Уничтожены целые поколения тех, кто пришел бы на подобные

концерты и привел подготовленных для восприятия детей.

Теперь вы понимаете, почему я иззавидовался, сидя концерте в крохотном шведском городке, равном по количеству жителей большой русской или белорусской деревне.

Итак, рассказанное может, казалось бы, поставить точки над «i», безоговорочно отдав культурный приоритет Западу.

Нo вернемся к началу главы, где речь идет о недоумении приезжающих из нашей страны по поводу отсутствия чего-то очень важного. Чего же недостает?

Поиск по сайту: