Глава 12. Соперничество с братьями и сестрами положительно сказывается на бизнесе

Наши детские драки были отличной тренировкой перед жизненными битвами

Я очень любила своего младшего брата Зорина и очень ему завидовала. Он умер в полтора года, но его смерть не смогла потушить мои чувства. Иногда я думаю, что смерть сделала его в каком-то смысле вечным. Я сильно скучала по нему, а то особое чувство солидарности, которое часто устанавливается между братьями и сестрами и порой объединяет их против родителей, с годами только усилилось. Какие-то из своих детских эмоций я вложила в партнерские связи, сложившиеся в моей уже взрослой жизни. Как я со временем убедилась, партнерство каким-то образом вытягивает из меня все самое лучшее, хотя в одиночку я могу работать намного продуктивнее. Каждый раз, когда я работаю в паре, я испытываю всю богатейшую гамму чувств, свойственных союзу детей в семье, все то, чего мне так не хватало из-за потери брата. Я осознала, что этот детский дружественный союз или противостояние враждующих душ - своего рода мостик к партнерству (успешному или не очень) во взрослой жизни.

То огромное влияние, которое смерть брата оказала на мою личную жизнь и работу, научило меня и тому, что мы мало обращаем внимания на особые отношения, которые складываются между детьми в семье. Они в значительной мере определяют наше отношение к работе, карьере и жизни вообще.

Тридцатидвухлетняя Дженни, обратившаяся ко мне за консультацией, была вдовой. Ее муж погиб на войне. Она работала в школе, но учительская профессия радости ей не приносила. Министерство обороны, которое взяло Дженни под свою опеку, отправило ее ко мне, чтобы я помогла ей с выбором сферы деятельности, потому что именно работа в школе послужила причиной нескольких случившихся с ней за

последнее время нервных срывов. Дженни, которую я увидела на нашем первом сеансе, была воплощением ригидности. Казалось, она просто неспособна активно на что- либо реагировать. Об этом говорил ее внешний вид в целом и каждая его составляющая в частности. Мне она напомнила мумию. Она, казалось, была не одета, а завернута в тонкую бело-синюю полоску-костюм. Жемчужины в ушах и жемчужное ожерелье. Окаменевшее выражение лица. До нее невозможно было достучаться. В первые же минуты я задумалась: кто же облачил ее в эту пелену и зачем? Я спросила об этом Дженни. Она тут же выдала словно заготовленный ответ:

· Меня прислало к вам министерство обороны, чтобы рассмотреть возможности трудоустройства. Это входит в пакет компенсаций, на которые я имею право как вдова.

Ее настороженность заставляла меня искать брешь, какое-то окошко, через которое можно было бы установить контакт.

Мне хотелось как можно скорее добраться до настоящей Дженни, но я решила, что лучше двигаться постепенно, и взяла медленный темп. Первый сеанс был просто знакомством: мы всего лишь обменялись информацией друг о друге. Ко второй встрече я уже подготовилась. Я решила, что попытаюсь пробудить любознательность Дженни и нащупать какой-то другой путь, который бы привел ее ко мне. Поскольку я чувствовала, что терять нам нечего, то сразу раскрыла карты, представив ей две возможности:

· Мы можем рассмотреть перечни профессий и обсудить, насколько каждая из них подходит вам с функциональной точки зрения. А можем проанализировать историю вашей жизни и разобраться, как она влияет на вашу профессиональную деятельность.

Дженни хотя и несколько удивилась, но постаралась сохранить внешнюю отстраненность.

· Хорошо... Я, конечно, не готова к подобной процедуре, - сказала она, - но, если вы будете говорить мне, что делать, я это сделаю.

Я чувствовала себя как человек, которому предстояло первый раз сесть на лошадь.

Сначала мы обсудили значимость выбора в глобальном смысле - так сказать, в пользу жизни и смерти. Потом - выбора в пользу самореализации и отказа от нее. Поговорили о том, что может сковывать наш выбор, и о цене, которую приходится платить при выборе той или иной дороги. Так мы оттачивали свои мечи, постепенно и осторожно переходя к более глубокому диалогу. Несмотря на взаимные усилия, этот раунд тоже закончился без заметных результатов.

На нашу третью встречу я пришла уставшей. Конечно, Дженни к этому не имела никакого отношения, но, возможно, именно моя усталость и пассивность позволили ей взять инициативу в свои руки.

· Я терпеть не могу учительскую работу, - сказала она после десяти минут тишины.

· Это был не мой выбор, и я больше не хочу никого учить. Все, сыта по горло. Мою усталость как рукой сняло. Дженни приоткрыла окно, через которое я увидела другую Дженни, разрешившую себе отвечать на вопросы о том, что ей позволено желать и делать. Это вселило в меня огромную надежду.

· Как вы стали учителем? I спросила я очень осторожно.

· Мама умерла, когда мне было двенадцать. Отец решил, что его дети, или, лучше сказать, его сыновья, пойдут по его стопам: будут изучать фармакологию или химию, чтобы потом работать с ним в семейной аптеке. А меня, свою единственную дочь, отправил учить языки, чтобы со временем я смогла работать учителем. Понимаете? Все решает отец, а дочери - это не сыновья. Я всегда завидовала братьям и хотела быть с ними. Я была девчонкой-сорванцом. Домой являлась только поесть и переночевать. Не было такого дерева, на которое я бы не взобралась. Все мое тело было в ссадинах и царапинах. Но это не помешало отцу отправить меня учить языки и играть на фортепиано. Я подчинилась, но радости мне это не приносило.

· Ваш отец решил, что вы будете хорошей девочкой, хорошей дочерью, и вы ею были. Со временем сделали то, чего от вас ожидали, - стали учителем, вышли замуж и свили уютное гнездышко, - сказала я, делая акцент пассивности Дженни на том пути, который она проделала.

· Это не имеет никакого значения, - сказала Дженни раздраженно. 1Я могла бы сделать все это и все равно быть ровней моим братьям.

Было очевидно, что одной из проблем, с которыми нам предстояло сразиться, была глубоко запрятанная ревность Дженни к братьям. Обойти ее было невозможно. Затем мы обратились ко второму барьеру - злости на отца, который отвел ей в доме место маленькой женщины, поставив таким образом ниже братьев. Разрешение познавать науки, полезные для семейного бизнеса, отец дал только сыновьям. Несмотря на горячее желание Дженни изучать фармакологию, она не могла выйти за рамки продиктованной ей роли женщины. Более того, она вынуждена была жить с болезненной мыслью, что отец предпочел приблизить к себе братьев, а ее отдалил.

Соперничество между детьми в семье ведется с начала времен. Библия проводит водораздел между Каином и Авелем на основании их природных склонностей и очередности рождения, что позволяет по-разному оценить их личности. Отличие Каина от Авеля представлено исходя из предпочтений Господа как высшего родителя, которому занятие одного брата было угоднее занятия другого: пастух ему был милее земледельца. Зародившаяся на этой почве ревность оказалась настолько сильной, что привела к братоубийству.

Сегодня всем известно, что если одного ребенка в семье любят больше другого, то это не лучшим образом сказывается на отношениях между детьми. И на их дальнейшей жизни. Как показывает мой опыт, этот фактор существенно влияет на выбор профессии и саму деятельность в рамках этой профессии. И предпочтение, и отторжение

со стороны родителей одинаково сильно сказываются на психике ребенка и его жизненном выборе.

Фрэнк Саллоуэй в упоминавшейся выше книге «Born to Rebel»пишет, что первенцы предпочитают занятия, которые позволяют в первую очередь сохранить статус- кво и удержать власть, а младшие дети готовы к переменам и больше ориентируются на предпринимательскую инициативу. В то время как первенцам нужно защитить свое «высшее» положение и освоенную территорию от вторжения, у младших ярко выражена потребность найти себе определенную нишу, которая ценилась бы в рамках семьи. Младшие братья и сестры хотят и должны каким-то образом стать исключительными, не ущемляя при этом верховенства старших. Поэтому младшим нужно готовить себя к изменениям, новым впечатлениям и риску.

По мнению Саллоуэя, дети никогда не перестают конкурировать за внимание родителей, стараясь добиться максимального одобрения с их стороны. Младшие не хотят мириться с тем, что им достается после первенца. Родители, как правило, больше сил вкладывают в своего первого ребенка. А каждый следующий ребенок рождается, по сути, уже в иной семье по сравнению со своими старшими братиками и сестричками. И сплошь и рядом приходится слышать, как родители вопрошают: «Как же так - оба ребенка родились в одном и том же доме, а выросли такими разными?»

В профессиональной среде всегда можно распознать классических первенцев. Зачастую эти люди занимают первые позиции на предприятии. Они ответственны, принципиальны и консервативны. Они руководят людьми, распределяют задачи, многого требуют от других и от себя. В отличие от них, классические вторые номера, к которым относятся и любимчики родителей, и те, которые занимали промежуточные позиции между первенцем и последним ребенком, чаще занимают должности замов. Для нас привычно видеть их правой рукой № 1. А вот самые младшие дети чаще всего оказываются «бунтовщиками».

Иногда личностные качества человека формируются в соответствии с описанным выше профессиональным ранжированием, и когда успешный №2 добивается больших успехов на своем месте и его продвигают на место №1, он почти всегда обречен на неудачу, и во многом - из-за недостаточной психологической приспособленности к новому рангу. Чтобы «вторые лица» смогли успешно справиться с переходом на более высокий уровень и преуспеть в роли №1, необходим сложный трансформационный процесс. Немаловажно и то, в каком окружении жил ребенок в семье.

Дженни чувствовала, что она не глупее братьев и способна изучать фармакологию наравне с ними. Единственная сестра в окружении братьев, она привыкла работать в мужской команде, но в ее семье с традиционным укладом и представить нельзя было, что девочке разрешат изучать фармакологию. Это было бы нарушением традиции и отцовской воли. Дженни запретили выбрать собственный путь в жизни на том простом основании, что она была девочкой. Чтобы изменить эту ситуацию, ей требова-

лось эмоциональное перерождение. Она должна была позволить Дженни - непокорной девочке восстать против всех и выразить себя.

Как правило, в семьях между детьми распределяется общий объем унаследованных от родителей психогенов. Такое распределение помогает смягчить и, по возможности, предотвратить ревность и конкуренцию между детьми, а также позволяет им избирательно развивать в себе те или иные психогены. Ведь нередко бывает, что одному брату достается роль «красавца», а другому - «гения» или «умницы-технаря», в отличие от сестры с «гуманитарным складом ума». Такое распределение, задающее детям вектор развития, может оказаться и обоюдоострым мечом. Иногда ярлык «везунчика» или «неудачника» человек переносит с детства во взрослую жизнь. Последний может оказаться очень тяжелой ношей.

Подобные ситуации противостояния иногда возникают в случаях, когда сами родители вынуждены были соперничать с собственными братьями и сестрами. Конкуренция между детьми в семье передается из поколения в поколение. В некоторых семьях венец первенца какими-то уловками удается перехватить младшему брату или сестре, и это тоже может передаться следующим поколениям (см. «Genograms in Family Assessment» McGoldrik et al.) («Генограммы в оценивании семьи», Макголдрики др.). Бывает, что «право первенца» отвоевывает второй ребенок и добивается больших успехов, чем другие дети. Конечно же, эти идущие из глубины веков модели отношений можно изменить, но для этого сначала необходимо распознать их, докопаться до корней и только затем начинать разрабатывать новые.

Задавать направление чьим-либо способностям - сложная задача. Ярлыки вроде «умный брат» или «обожающая точные науки сестра» при тщательном рассмотрении не всегда оказываются правдой. Скорее всего, дети отправляют послания относительно своей личности и талантов в том или ином направлении, реагируя не на то, что они хотели бы выразить сами, а на то, что от них ожидают. Только объективная оценка или глубокое изучение профессиональной генограммы поможет выяснить, действительно ли такой выбор был сделан для предотвращения конкуренции между детьми. Мне часто приходилось наблюдать, как люди вдруг осознают, что они не менее умны и способны к точным наукам или искусству, чем их братья и сестры, что бы там ни говорили окружающие.

Жесткая конкуренция за выбор областей самовыражения ведется во многих семьях. По своему опыту могу сказать, что изначально распределение этих областей между детьми ведется по половому признаку. Как правило, мальчики выбирают сферы, в которых работали в их роду мужчины, а девочки повторяют выбор старшего поколения женщин.

Если в семье два мальчика, как правило, один из них (чаще - старший) выбирает основное занятие отца, а второй - вторую отцовскую профессию или хобби. Иногда второй сын идет по стопам матери или кого-то из мужчин своей фамилии, профес-

сиональиый выбор которог о в семье высоко ценят. Но в любом случае младшему сыну достается то, что осталось от старшего.

А как обстоят дела с девочками? Старшая дочь чаще всего выбирает то, чем занималась или занимается мать. Если в семье две дочери, велика вероятность, что вторая выберет что-нибудь из занятий отца. В некоторых семьях все сыновья или дочери выбирают одну и ту же профессию, а потом между ними начинается конкуренция. Такое случается часто, если родители воспитывают детей в духе здорового соперничества. Со временем эти дети-игроки проходят процесс дифференциации, так что даже если все братья-сестры выбрали искусство или бизнес, скорее всего, один из них станет предпринимателем, второй - управленцем, а третий возьмет на себя ответственность за общение между остальными.

Просто удивительно, насколько тесная связь обнаруживается между нами и нашими сестрами и братьями, когда речь заходит о достижениях и карьерном росте. Долгие годы я наблюдала за изменениями в карьерах выходцев из одной семьи и поняла, что изменение, случившееся в жизни одного из них - независимо от того, прогресс это или регресс, - может по-разному повлиять на его братьев и сестер.

Более того, если так называемый «не очень умный» ребенок сможет избавиться от своего ярлыка и его станут считать «умным», это серьезно скажется на ребенке с ярлыком «успешный».

Для Дженни утрата мужа стала крахом отношений, игравших в ее жизни особую роль - отношений, в которые она вложила массу сил, пытаясь сохранить свою роль «маленькой женщины». Придя в себя после первого потрясения, она была готова изменить отношения с братьями.

· Может быть, сейчас, - сказала я, - вы наконец-то приступите к изучению фармакологии, как это сделали ваши два брата, и при этом будете оставаться папиной дочкой. Тесты на профпригодность показывают наличие у вас способностей и склонности к точным наукам, а это подтверждает, что вы унаследовали семейные гены.

Ее лицо просветлело:

· Это значит, что я смогу быть наравне с братьями?

I Конечно же, сможете, - сказала я. - Эта область точно так же принадлежит им, как и вам, а вот преподавание - однозначно не ваша сильная сторона.

Вскоре Дженни подала заявление на фармацевтический факультет.

· Меня приняли несмотря на возраст! - радовалась она.

· А что сказали братья? - поинтересовалась я.

· Оии еще не знают, - ответила Дженни. - Я решила, что скажу им только тогда, когда меня примут. Боюсь, что они станут надо мной смеяться. Но, в любом случае, мне кажется, что хоть они и получили благословение отца на работу по этой специальности, они всегда завидовали моим хорошим отметкам и особому отношению ко мне со стороны отца.

Соперничество с братьями и сестрами положительно 165

сказывается на бизнесе

Только сейчас Дженни смогла увидеть ревность в глазах братьев.

«Люта, как преисподняя, ревность», - сказано в Библии. Некоторым родителям бывает очень сложно справиться с соперничеством между детьми, особенно если оно принимает крайне агрессивные формы, когда дети настойчиво пытаются превзойти друг друга на пути к успеху. Бывает, что родители заключают негласный договор с одним из детей и тем самым метафорически «жертвуют» другими детьми, принижая их достижения. Иногда подобным образом в жертву приносится лишь какая-то часть внутреннего мира другого ребенка.

За годы работы психотерапевтом я поняла, что можно провести параллель между ревностью и конкуренцией в поведенческих моделях детей из одной семьи и их отношениями с коллегами на работе. Люди, отношения которых с братьями и сестрами выливались в совместно проживаемые радостные эмоции, став взрослыми, успешно и с радостью работают в команде. Противоположные отношения дают обратный эффект. Вот почему я советую людям, у которых в детстве были сложные отношения с братьями или сестрами, работать самостоятельно, без партнеров. Человек, который привносит в отношения с партнером неразрешенные проблемы с братьями и сестрами, обречен на постоянное повторение разрушительных поведенческих схем, даже если реальных оснований для этого нет. Поэтому, прежде чем приступать к сотрудничеству, нужно разобраться со своим прошлым, разрешить проблемы, связанные с детским соперничеством.

Одни люди вкладывают много энергии в рабочие баталии, которые очень напоминают войны детей в семье, а другие постоянно ищут возможности для партнерских отношений только для того, чтобы в очередной раз от них пострадать. И все это происходит вопреки тому, что подобный мучительный опыт может приводить к тяжелым конфликтам, финансовым утратам и даже болезням. Люди, в профессиональных отношениях которых есть эмоциональные проблемы, часто тяготеют к семейным поведенческим схемам в надежде возродить их или исправить.

Но все же в конкуренции между братьями и сестрами есть и благодатное зерно. Соперничество между детьми одного «выводка» заставляет каждого оценивать свои силы в сравнении с другими. Через это соперничество мы изучаем общественные устои: кто старше, кто младше; кто сильнее, кто слабее и т.д. Связь с братом или сестрой отличается от связи с партнером тем, что не мы выбираем эти отношения, а оборвать их - маловероятно. Эта связь успокаивает нас, вселяет чувство принадлежности к чему-то и запускает самые важные для нас механизмы - любви, ощущения своей территории, способностей, родительского внимания, уважения и т.д.

Рик, старший управляющий в одной рекламной фирме, рассказывал мне, что перебранки по мелочам, абсолютно не относящиеся к делу, между ним и его коллегой, который много лет проработал в этой компании, сильно напоминали ему отношения между ним и его старшим братом. И ему пришлось приложить немало усилий, чтобы избавиться от этого груза детства и наладить нормальные отношения с коллегой.

Иногда ужасающие формы и размеры может приобретать соперничество между любящими друг друга детьми из одной семьи. Оно всеми силами каждым из них подавляется, а на поверхность может вырваться уже через годы - в совершенно ином контексте.

И все же такое соперничество может стимулировать человека, подталкивать к постановке и достижению конкретных целей и поиску собственной уникальности в профессиональном плане. Вот как выразил эту мысль один мой клиент, работавший с братом на семейном предприятии: «В нашей семье заведено получать высокие отметки - не важно, по какому предмету. Поэтому я получал высокие баллы по точным наукам, а мой брат добивался их в спорте. Вот так сложились наши отношения».

Как правило, отношения между детьми в семье не заканчиваются со смертью одного из них, наоборот - смерть может стать толчком к карьерному росту того, кто остался жить, и даже коренным образом изменить его жизнь.

Утрата взрослого брата или сестры серьезно влияет на братьев и сестер, оставшихся жить. Мне на ум приходит история Тимоти - исключительно талантливого управленца, добившегося огромных успехов в своей области. Его жизнь была историей успеха до тех пор, пока не погиб в автомобильной аварии его брат. «После его смерти,

· рассказывал мне Тимоти, - у меня появилось чувство вины. Меня постоянно преследовала одна мысль: „То, что он умер, а я остался жить - неправильно”. Я хотел умереть вместо него. Сейчас, оглядываясь назад, я прихожу к другой мысли: живя с желанием „убить” себя, я „убил” свою карьеру. Я все время спрашивал себя: „Как я могу жить и быть успешным, когда мой брат мертв?”»

Потеря брата или сестры в детстве, как правило, порождает в человеке желание превратить свою жизнь в нечто экстраординарное или же внести какой-то особый вклад в развитие человечества. Часто на плечах оставшихся в живых тяжким грузом лежат чувства вроде «что бы я ни делал, этого все равно мало» или «я знаю, что должен сделать больше, но не знаю что».

История Гая и Джона - вдохновляющий пример того, как партнерство, которое дублирует асимметричные отношения между детьми в семье, помогает восполнить этот урон и исцелить души. Гай и Джон работали в сфере высоких технологий. Они пожелали пройти тест на совместимость в деловом партнерстве.

Гай поразил меня своими профессиональными качествами: он отлично понимал рынок, у него были впечатляющие рекомендации. И вообще, он был человеком из эпохи Возрождения - трудолюбивым и деловитым. Джон был личностью совершенно другого склада. Его коммуникативные способности вызывали у меня сомнения, он производил впечатление человека, постоянно в чем-то нуждающегося и далекого от реальности. Его мысли постоянно где-то блуждали, и хотя некоторые его формулировки были просто блестящими, я заметила, что ему не всегда легко четко выразить свою мысль, даже относительно того, где, когда и кем ему приходилось работать. Как

следовало из предоставленной им информации, начало его карьеры было многообещающим, но потом он допустил немало серьезных просчетов.

Опыт научил меня доверять людям, которые приходят ко мне за консультацией, не меньше, чем себе самой, во всех аспектах делового партнерства. Но этот случай оказался для меня крепким орешком. Когда я поделилась с Гаем и Джоном мыслями по поводу их потенциального партнерства, они со мной не согласились. Удивительно, но они в унисон твердили, что верят в его возможность. И я придумала для них хитрый тест. Сначала, подумала я, пусть они сделают что-либо отдельно друг от друга, а затем пусть сделают что-либо вместе. Я предложила им раздельно изобразить схемы деятельности их совместного предприятия. Как я и ожидала, схема Гая впечатляла своей системностью и подробностью, схема Джона была просто наброском, запутанным и со многими пробелами. Второе задание было совместным. Результат меня поразил. Гай, по сути, «соединил» беспорядочные точки и хаотичные линии, нарисованные Джоном. Плод их совместного труда впечатлял своей многогранностью, точностью и простотой. Сомнения рассеялись: мы все трое четко видели, что сотрудничество Гая и Джона может быть успешным.

Однако настоящий сюрприз меня ожидал впереди. Просмотрев «профессиональные родословные» потенциальных партнеров, я обнаружила, что брат Гая, гениальных способностей человек, заболел шизофренией, когда Гаю было шестнадцать.

1Я так и не смог смириться с болезнью старшего брата, - рассказал он. - Я очень сильно его любил. Он был таким ранимым, таким уязвимым, я привык постоянно заботиться о нем. Вместе мы продумывали изобретения и действительно много чего изобрели. Нам было так хорошо вместе, даже после того, как он заболел.

Джон, в отличие от Гая, был поздним ребенком родителей-беженцев. Уходя утром на работу, они оставляли его со старшим братом.

· Он заботился обо мне, обо всем, что мне было нужно. Он вырастил меня, - пояснил Джон.

Джон и Гай выросли в особой атмосфере любви и взаимного уважения. Им не довелось пережить болезненного соперничества с родными людьми, своими братьями. В душе у обоих будущих партнеров царила уверенность, что в партнерстве с братом они могут вырасти и выразить себя в творчестве. Прошло время. И когда империя Гая и Джона приобрела конкретные очертания, стало понятно, что партнерство стало для обоих и возможностью самовыражения, и исцелением. Они развивали свой бизнес и себя одновременно.

Случается, что люди ощущают необходимость в партнере по бизнесу по причинам, которые собственно к бизнесу не имеют никакого отношения. Так было с Говардом. Только после сорока он начал постепенно осознавать, что на протяжении двадцати лет, а то и больше, он занимался тем, что поддерживал своего партнера, потому что очень боялся, что сам не сможет добиться успеха. Половина прибыли ухо-

дила к партнеру, вклад которого в общее дело был намного меньше, только потому, что Говард считал, что без партнера не сможет заработать и двадцати процентов получаемой прибыли.

· Я был уверен, что без него мой успех невозможен, - рассказывал Говард. - Он был моим амулетом.

Когда Говард почувствовал, что готов испытать себя в одиночном плавании, он решил избавиться от «амулета*.

Как Говард попал в такую ситуацию? Почему только в сорок лет он признал, что может самостоятельно управлять бизнесом? Когда Говарду было шесть лет, его брата сбила машина и он остался инвалидом. Присматривать за братом отец поручил Говарду. Брат вырос, выучился на художника-графика, добился успеха, но Говард все равно чувствовал себя в ответе за него. С годами границы стерлись, и было уже непонятно, кто о ком заботится и кто в ком больше нуждается.

Говард пришел ко мне где-то через полгода после смерти отца. Когда отец умер, у Говарда появилось чувство, что теперь-то ему разрешено снять с себя ответственность стража и няньки. Только тогда он смог покончить со своей старой системой взглядов и приступить к созданию новой - самостоятельно, без партнера, который, по сути, постоянно присматривал за ним.

Кульминацией этой драматичной истории стал момент, когда Говард почувствовал, что после окончательного отделения от брата и бизнес-партнера винить будет некого, если что пойдет не так. И никого не надо опекать, потому что нет беспомощных. Говард начал выстраивать новую систему восприятия мира. Он чувствовал, что может справляться с жизненными задачами самостоятельно. Способность повзрослеть, чувствовать себя независимым и обособленным делает человека уникальным. И свободным. А еще эта способность позволяет ему с любовью объединить в своем сердце всех важных для него людей.

· Возможно, и вашему партнеру будет комфортнее и приятнее крепко стоять на своих ногах? - спросила я. - Возможно, он не был особо успешен, потому что находился под вашим крылом? Не думаете, что, работая с кем-то другим или самостоятельно, он сумеет добиться большего?

Такой возможности Говард не отрицал. Позже мы разработали план поэтапного завершения этого партнерства, основанный на зрелых деловых переговорах. Реализовав этот план, Говард и его партнер пошли каждый по своей дороге. В расставании они оба видели начало нового путешествия к независимости и личностному развитию. Иногда расставание, каким бы трудным оно ни казалось, - это необходимое условие, старт на пути к реализации собственного видения.

Поиск по сайту: