Глава 7. Вступление к самоанализу

Теряя последние силы, я задумалась над внутренней пустотой

В середине жизни я переехала в горы Галилеи. Оставив почти все, что знала, позади, отправилась в неизвестный мне край, чтобы продолжить исследование собственного жизненного пути. Трудоголик, страстно влюбленный в свое дело, я вдруг обнаружила, что могу целыми днями сидеть на одном месте, практически ничем не занимаясь. Я чувствовала, что мне нужен этот тайм-аут, и, тем не менее, искала и не могла найти способ справиться с ним. Порой окружающая меня оглушительная тишина причиняла даже боль, а крик, звучавший во мне, пугал. У меня не было ни малейшего представления о том, как оправдать свое существование и чем будет доказана ценность того, что я делаю, когда уйду со сцены жизни и уже не нужно будет искать чьего-либо одобрения | своего собственного или других людей.

Один день сменялся другим - ничего не происходило. Позади я оставила мир, в котором жила активная, деятельная часть моей натуры. А новый мир, в котором заново раскрылась бы моя творческая составляющая, все еще был для меня недоступен. Было страшно. Вспоминался страх, пережитый тогда, когда я впервые испытала ощущение свободного падения, спускаясь со скалы на веревке. Точка, от которой я оторвалась, была мне отчетливо видна 1 узкий черный валун, скользкий и гладкий, но несмотря на это - надежный и настоящий. Точка, куда я спускалась, была загадкой - темная пропасть на неизвестном расстоянии где-то далеко подо мной. Гце мне было найти силы, чтобы прыгнуть в пустоту и отпустить то единственное, за что я держалась, не зная, приземлюсь ли и если да, то где?! Пожалуй, тогда я оказалась очень близко к страху смерти. Но одновременно это был старт, та точка, с которой мое самоуважение действительно начало расти. У меня появилось ощущение, что, отпустив эту вроде бы такую безопасную и надежную опору, совершив прыжок в неизвестное, я не причиню себе вреда. Наоборот - обрету свободу благодаря своей дерзкой отваге. Это были новые для меня чувства, я никогда не ощущала подобного освобождения. Когда я научилась отпускать себя, все идеи, о которых раньше я боялась даже думать, вдруг показались мне абсолютно реальными.

Так получилось, что как раз на этом переломном этапе моей жизни мне пришлось отправиться в путешествие с Генри. Ему тоже нужно было научиться обращаться с пустотой внутри себя и с неизвестностью. Возможно, именно потому, что этот опыт выживания мы проходили вместе, мы смогли успешно пройти весь путь, не отклонившись от заданного нами самими курса. Мы пришли к пониманию, что без прыжка в неизвестность очень тяжело что-то изменить в своей жизни, извлечь скрытые в самой глубине сокровища.

Благодаря совместному путешествию мы поняли, насколько важно найти силы и инструменты для того, чтобы, осознавая свое намерение, подготовить пространство для тайм-аута. Мы поняли, насколько важно суметь услышать и правильно истолковать сигналы о страданиях собственной души, об изнеможении нашей личности. Не прислушиваясь к ним, а обнаружив, не пытаясь истолковать, мы все больше изнемогаем, пока в конце концов - так бывает всегда - не оказываемся в небытии. Проблема, однако, заключается в том, что это ограничивает наш выбор и усугубляет наши страхи. И даже тайм-аут, который в конце концов сваливается на нас как несчастье - например, из-за перегрузки, в которой мы не отдавали себе отчета, может открыть перед нами интересные возможности и задать новые векторы развития.

Внутреннюю пустоту Генри ощутил, когда признал, что зашел в тупик. Вместе мы поняли, что это связано прежде всего с работой. К счастью, после того как мы определили характер этого тупика, Генри сумел перейти к следующему этапу - продвижению в пустоте.

Часто временное пребывание в пустоте сопровождается печалью и ощущением какого-то странного чувства небытия, несуществования. Это очень сложный эмоциональный опыт. Это промежуточный этап, стадия неопределенности, когда человек уже разорвал связь с прошедшим, но еще не вошел в настоящее, остановился где-то там, за углом...

Временное пребывание в этом внутреннем вакууме неизбежно влечет за собой острое ощущение одиночества и утрату контроля. Бывает, пустота страшит настолько, что человек предпринимает отчаянные попытки заполнить ее, занимая себя, по сути, ненужной деятельностью, - просто для того, чтобы не оставаться наедине с собой.

Человек борется с собой, старается увернуться от тайм-аута, из-за которого придется оставить все знакомое и привычное. Самоанализ, когда снимаются все покровы и когда человек предстает перед самим собой без прикрас, - процесс сложный, задевающий глубинные струны души. Вопрос заключается в том, возможны ли, если не поднимать завесу, отгораживающую человека от мира, - какие-то серьезные изменения в нем самом.

Ко мне Генри попал случайно: кто-то из коллег дал ему мой номер телефона и сказал : «При таких раскладах все равно нечего терять».

Вступление к самоанализу

ГЬнри воспользовался советом. На первой встрече он приложил все усилия, чтобы выглядеть этаким «парнем, у которого все в полном порядке*: костюм от Армани, золотой «ролекс* и, конечно же, хорошо отрепетированная улыбка. Он был напряжен, скорее даже на взводе, говорил, явно стараясь сказать то, что я рассчитывала услышать, и произвести впечатление успешного бизнесмена.

А дело было в том, что Генри-звезда, вундеркинд, человек, который в считанные годы поднялся к сверкающим высотам и поверг в изумление элиту израильского фондового рынка, вдруг начал забывать.

Симптомы нарушения памяти появлялись постепенно. Сначала он начал попадать в неловкие ситуации у себя в офисе, когда куда-то совершенно необъяснимо стали пропадать записки-напоминалки. Потом дала сбой его фантастическая память, и он стал пропускать совещания. Память просто предавала его. По настоянию жены Генри прошел всестороннее медицинское обследование. Никаких объяснений. Врачи не находили физических нарушений и делали заключения, что он здоров. Генри рьяно цеплялся за ежедневные офисные дела, которые были для него смыслом существования, но его эффективность рушилась, как снежная лавина.

Этот человек был просто истощен - страдал от накопившейся усталости. Долгие годы он делал только то, чего от него ждали родители, потом - командиры и товарищи в армии, дальше - начальники, коллеги и подчиненные. Ходил на «правильные* концерты и спектакли, смотрел «правильные¹» фильмы и был одним из первых, кто начал совершать пешие походы (сегодня уже такие привычные) в отдаленных уголках Индии, Африки и Южной Америки.

Жизнь Пгнри очень наноминала «мыльные» сериалы, в которых красивым мужчинам полагается и позволяется быть только сильными и чувственными, и никак иначе.

т

Он был самым лучшим учеником в своем классе, лучшим спортсменом в университете, связистом в лучшей разведроте, закончил университет с красным дипломом, удачно женился и быстро занял место уникального специалиста в успешной и известной компании.

Генри был идеальным - а потом вдруг начал забывать: имена, встречи, цифры. Не мог вспомнить, куда собирался поехать и зачем. Никто не мог сказать, к чему приведет в следующий раз его рассеянность. Она заставила его остановиться и взять тайм-аут, когда половина жизни была пройдена.

Уже на первой встрече мы с Генри поняли, что он едва ли хоть раз за всю жизнь сделал что-то потому, что хотел этого сам. Он делал то, что делал, потому что этого от него требовало окружение. Читал умные книги, не получая от них никакого удовольствия. Изучал финансы, хотя мечтал рисовать и строить дома.

Генри-суперзвезда доказывал свою «идеальность* даже в отпуске, где люди вроде бы должны отдыхать. Он всегда брал на себя роль руководителя, начиная с первых минут планирования. Десятки семей, собравшись вместе, следовали по маршрутам,

разработанным Генри. Во время самого похода, пока друзья отлеживались после долгих миль нелегких переходов, Генри брал на себя все проблемы: договаривался с проводниками, закупал провизию и т.д. и т.п. Он был безустанным и почти маниакально безукоризненным организатором. Такой была его жизнь в его микрокосме.

Непревзойденный руководитель, он не умел расслабляться и наслаждаться плодами своего труда. Он просто не умел быть таким, какой он есть, - жить для себя. Покоренная вершина никогда не оказывалась для него конечной целью 1 она была лишь этапом на пути к другой вершине, к следующей горе.

Сложнее всего для Генри было «притормозить». Он не мог смириться с простым диагнозом: его жизнь настолько насыщенна, что в ней больше ни для чего не осталось места. И в первую очередь - для него самого. В ней не было места для Генри. Что бы он ни пытался туда втиснуть, все выплескивалось наружу.

· Но почему я? Почему у всех остальных все нормально? - он был в отчаянии. I Судя по вашим словам, со мной что-то не в порядке. Может быть, я просто сошел сума?

· Мне так не кажется, - ответила я с улыбкой. - Другие люди тоже страдают от избыточных нагрузок и совершают ошибки. Может быть, случившееся даже пойдет вам на пользу. Может, глубоко внутри у вас накопилось слишком много гнева, и внутренний голос пытается вам что-то сказать. Может быть, вы по горло сыты своей ролью «отличника» и «хорошего мальчика». Ваша душа просит уделить ей внимание. Она хочет воссоединиться с настоящим Генри.

· Это какая-то психологическая абракадабра, - злился Генри. - А впрочем, может, вы и правы. Но мне-то что с этим делать?

Его вспышка, как мне показалось, частично была негодованием, а частично - криком о помощи. В ней отразились тревога из-за непонимания происходящего и страх утратить контроль над ситуацией.

· Что же мне делать-то? I повторил он.

· В этом-то и загвоздка! - ответила я, улыбаясь. - Ничего!

Генри в удивлении уставился на меня:

· И это все, что вы, с вашим опытом, можете мне предложить?

Что еще могла я сказать ему в тот момент? Ситуация была классической: в жизни Генри наступил переходный этап - от пустоты к поворотному моменту, с которого должна была начаться новая глава. Правда, сам он об этом еще не знал.

Не следует забывать, что в человеке, который остановился, будучи не в силах сделать хоть шаг, таится клубок внутренней энергии, и она продолжает двигать его вперед. Внешне вулкан выглядит спокойным - а внутри в нем кипит лава. И эти процессы, хоть они и болезненны, и незнакомы, все же носят конструктивный, созидательный характер. На этом этапе очень важно, чтобы человек сумел совладать с происходящим, чтобы за бурлением кипящей лавы расслышал то, что определит его будущее.

Способность услышать внутреннее «я» критически важна для понимания того, удовлетворены ли мы собственной жизнью, счастливы ли мы или нуждаемся в изменениях. Здесь не обойтись без ряда вопросов: что следует изменить, как это следует делать и в каком направлении должны идти изменения. А то, что этот процесс повергает в страх и замешательство, совершенно естественно.

То, что видится неопределенностью или пустотой, на самом деле может оказаться переходным периодом I временем, когда нужно нажать на тормоза, избавиться от хлама и написать новые планы, которые помогут добиться успехов в будущем. Таким образом мы расчищаем пространство для любви, выбора и новых идей, которые больше для нас подходят.

Такое часто случается с бизнесменами и руководителями высокого ранга. В их жизни (точно так же, как в жизненных циклах их организаций) бывают моменты, когда они делают все, чтобы идти вперед, продвигая новые инициативы, но все вокруг оборачивается против них. Самые нетерпеливые в таких случаях прошибают лбом стены - и все для того, чтобы в итоге увидеть, как многообещающая сделка приносит убытки, а программа изменений терпит крах. Кто-то старается найти иные пути для вложения средств и сил 1 но тоже напрасно. Кто-то пытается заполнить пустоту, заводя новый роман, хотя на самом деле жизнь в браке его более чем устраивает. Кто-то еще решает, что тут может помочь смена работы, но очень скоро убеждается, что ошибся, ведь корни проблемы кроются вовсе не в профессиональном выборе. Только очень немногие прислушиваются к посланию своей души и пытаются отнестись к нему с должным вниманием.

Как я уже отмечала, внутренняя пустота, несмотря на ее огромную силу и значимость, может быть истолкована как катастрофа, грозящая разрушением жизни, профессиональным крахом. Для женщин, для которых такая опустошенность - тяжкое испытание, решением может стать уход в декретный отпуск - родить ребенка, чтобы заполнить вдруг образовавшееся пространство. Пары, столкнувшиеся с такой ситуацией, бывает, переезжают в новую квартиру, хотя на самом деле никакое улучшение жилищных условий им не нужно. Кто-то еще с головой погружается в учебу, записывается на дорогие, сложные, длительные курсы, содержание которых на самом деле их не интересует. А некоторые даже серьезно заболевают или начинают создавать на работе ненужные конфликты.

Генри, угодивший в такой тупик, буквально изнемогая от непосильных нагрузок, настолько боялся изменений, что начал все забывать.

I Вы должны понять, - сказала я ему на одной из встреч, - что у природы - свой ритм, и она жестоко наказывает желающих «срезать путь». Дорога мудрее того, кто по ней идет.

Я решила пересказать Генри главу из одной чудесной книги - «Work and Love» («Работа и любовь») 0^аУ Rohrlich, 1980) - об успешном президенте компании,

которому жена на сорокалетие решила устроить сюрприз - отпуск на волшебном острове.

За два часа до отъезда в аэропорт этот президент еще работает у себя в шикарном кабинете, потом, в конце концов решив, что с него хватит, несется домой, и они вместе с женой мчатся в аэропорт, садятся в самолет и летят на далекий остров. А вечером, к концу первого дня отпуска, этот президент умирает от обширного инфаркта.

· Понимаете, - сказала я Генри, 1 это был первый в его жизни отпуск! Столь быстрый переход от движения вперед к «зависанию в пустоте» оказался слишком резким и слишком болезненным для него. А ведь сделай он несколько промежуточных остановок по пути, возможно, остался бы жить.

· Хорошо, тогда скажите мне, что делают люди, чтобы остановиться? - спросил Генри.

· Одни, как вы, например, начинают забывать. Другие провоцируют семейные кризисы, третьи попадают в больницу, четвертые впадают в депрессию и выбывают из нормальной жизни, а пятые, которых немного, - останавливаются и прислушиваются к себе.

Генри поглядывал на меня скептично. Тогда я решила рассказать ему о той пустоте, через которую прошла сама, переехав в Галилею.

| Как раз после ряда впечатляющих побед, когда, казалось, можно было наконец-то расслабиться, я вдруг ощутила, что наполненность моей жизни поставила под угрозу целостность моей личности. Было такое чувство, что я вот-вот взорвусь. Я больше не могла созидать. Все, что я пыталась вложить в себя, выплескивалось наружу, как из наполненного до краев сосуда. Даже в роли матери я зашла в тупик «Ты притворяешься, - заявили тогда мои дети. - Даже когда ты здесь, тебя нет с нами». «Что это значит, что меня нет с вами?» - разрыдалась я. «Тебя просто нет, - стояли они на своем. - Ты не слушаешь, ты не видишь, ты просто бежишь с места на место. Может, тебе надо взять себя в руки?»

Генри чуть заметно улыбнулся, я продолжала:

· Вне всяких сомнений, это был мой заход на посадку. Он начинался постепенно, вызывая у меня немалое замешательство, с любопытством и тревогой напополам. В конце концов я решила собрать вещи и уехать куда-нибудь подальше от городской суеты. Дети согласились поехать со мной. Им, подросткам, было очень сложно расстаться с друзьями, но в то же время они понимали, что их мать пытается справиться с новыми вызовами и что, возможно, они будут ей лучшей в этом подмогой. Даже сейчас меня удивляет, насколько глубоко дети осознали то, что многим взрослым, в том числе и мне, так трудно порой объяснить. Точно так же, как тогда с моей семьей и моим физическим телом не было меня, вы тоже сейчас где-то далеко, - закончила я, пристально глядя на Генри. - Может быть, именно поэтому память стала вам отказывать.

Последовало долгое молчание. Генри, энергичный и влиятельный бизнесмен, который несся по жизни, как в бесконечной гонке, наконец-то остановился, чтобы

услышать и переварить послания собственного тела. Тело заставило его задуматься над тем, хочет ли он бежать дальше в принципе и хочет ли бежать в том же направлении.

· Даже сын махнул на меня рукой... Мы не находим больше общего языка, - сказал Генри тихо.

Мы оба пришли к выводу, что нужно ковать железо, пока оно горячо. Во-первых, решили не бросать Генри на милость этой страшной внутренней пустоты, которая могла бы привести его к отказу вообще от какой бы то ни было деятельности. Первой нашей целью было подобрать для него другое занятие, которое стало бы промежуточной фазой. В ежедневнике Генри появились обязательные посещения спортзала. На следующем этапе Генри предстояло научиться отвлекаться от рабочей рутины, занимаясь чем-то новым и интересным для себя. Например, читать не те книжки, которые «обязательно надо прочесть», а те, которые были ему действительно в радость. К своему удивлению Генри обнаружил, что даже чтение ежедневной газеты можно начинать не с финансовых сводок, а со страниц, на которых пишут, например, об искусстве.

Вместо того чтобы смотреть «правильные» киноленты, он начал смотреть боевики, фильмы на разные темы и разных режиссеров I все, что всегда хотел посмотреть, но никогда не разрешал себе этого. Иногда вместо спектакля он отправлялся на концерт и домой из офиса стал возвращаться в шесть, а не в полночь. Генри не просто изменил свое расписание - он начал искать в нем место для себя и расставлять собственные приоритеты. И когда он избавился от мертвого груза, оказалось, что в его жизни есть пространство для множества чудесных вещей.

Дальше изменения уже пошли по инерции. Если на наши первые встречи Генри появлялся одетый с иголочки - эдакий холеный яппи, то через некоторое время куда- то исчез галстук, потом - строгий пиджак, а затем лощеный бизнесмен уступил место красавцу в джинсах и футболке.

Бурлящие в нем водовороты изменений, конечно же, повергали Генри в состояние паники, но он не отступал. Он начал возить детей по вечерам на кружки, чего никогда раньше не делал, а для этого ему нужно было помнить дни, когда жена была занята на курсах.

И тогда его память снова заработала.

На нашей седьмой встрече, когда Генри сообщил, что его забывчивость постепенно отступает, я рассказала ему об официальной встрече, которую один тибетский лама устроил для молодого монаха, пожелавшего стать его учеником. Потенциальный ученик, который долгие годы изнурял себя тренировками, был приглашен на чайную церемонию. В назначенный день он вошел в маленький домик учителя и поклонился до земли. Несколько часов он, боясь шевельнуться, наблюдал за тем, как учитель торжественно застилает стол шелковой скатертью, аккуратно раскладывает чайные листья, заливает кипящую воду в чайник и медленно расставляет фарфоровые чашки, все это время не произнося ни слова, как того требуют правила чайной церемонии.

Ученик наблюдал за действиями учителя, затаив дыхание. Он так долго ждал этого дня и теперь боялся, что любое неосторожное движение с его стороны нарушит ход вещей.

Он словно замер в благоговении, следя глазами за каждым жестом учителя, пока тот наконец не начал наливать горячий чай в одну из изящных фарфоровых чашечек Учитель лил, и лил, и лил... Чашка наполнилась до краев, но даже тогда, когда чай полился на скатерть, учитель продолжал лить...

Молодой монах знал, что должен бы молчать, но его нервы не выдержали. Он не понимал того, что происходит, или того, почему учитель решил нарушить церемонию.

· Но, уважаемый учитель, I вырвалось у него, - чай льется на стол!

Старый лама усмехнулся и поставил чайник. Потом наклонился к монаху и почти прошептал ему:

· Ты - как эта чашка. Ты слишком полон собой. Поэтому, что бы я ни вливал в тебя, это все равно выплеснется на землю. Приходи на следующую церемонию, когда в тебе появится место и ты сможешь впитать то новое, что тебе еще предстоит узнать.

Генри история понравилась.

· Кстати, о новом! 1 добавил он с энтузиазмом. - Ко мне обратились из благотворительного фонда, который помогает детям-инвалидам, с просьбой поучаствовать в привлечении средств.

· Это то, чем вы на самом деле хотели бы заниматься? - спросила я многозначительно.

· Это то, что я хорошо умею делать, - ответил он быстро.

Я была рада тому, что Генри начал работать над определением своих истинных потребностей и желаний, но я сложила два и два и спросила:

· А вы уверены, что именно с этого хотели бы начать? Многие люди автоматически останавливают выбор на том, что умеют делать, в ущерб тому, что им действительно нравится. Не отражает ли этот выбор желание, которое у вас было какое-то время, а не вашу настоящую страсть и не ваши мечты? Как мне кажется, вы пока еще не умеете определять, чего действительно хотите. Может, вы хотите попробовать себя в совершенно иной сфере, но боитесь заявить об этом на весь мир. Люди-то вас знают как специалиста в совсем другой области.

Генри молчал. Он еще работал над тем, чтобы разрешить себе и дальше ставить вопросы и рассматривать альтернативы.

Чем быстрее происходили изменения, тем больше Генри нуждался в тишине, чтобы определить, оценить и осознать характер и направление собственного развития.

Как музыка состоит не только из звуков, но еще и из пауз между ними, так и наша жизнь состоит не только из периодов активности I между этими периодами есть разделительные лакуны.

Точно так же тайм-аут нужен женщине, готовящейся в ближайшем будущем дать начало новой жизни. Многим женщинам, пребывающим в состоянии напряженности, непросто забеременеть, так как они не позволяют себе расслабиться и перейти в состояние небытия, превращения в чудесный сосуд для созревания новой жизни. Постоянная гонка лишает их возможности творить, точно так же, как не позволяет другим выбрать в своей деятельности продуктивный путь, который наполнил бы их жизнь свежими идеями.

· То есть вы мне советуете, - уточнил Генри на нашей следующей встрече, улыбаясь, - бросить все и открыться изменениям? Вы представляете, что мне скажут на работе? А как на меня посмотрит семья?

· Действительно, на работе вы можете столкнуться с множеством ситуаций, когда на вас будут давить, 1 добавила я. - Но ведь может быть и по-другому. Можно попытаться по-новому посмотреть на все, тщательно обдумывая в тишине и спокойствии, и, что не исключено - приходя к иным выводам. Давление - плохой механизм для интуитивных мыслителей вроде вас.

Мои слова снова застали Генри врасплох.

і А что мне делать тем временем? - спросил он.

· Я посоветовала бы устраивать небольшие перерывы и открыть себя новому опыту, і предложила я. - Взгляните на жизнь иными глазами. Дайте себе немного свободы.

С минуту поразмыслив над моими словами, Генри кивнул:

· Что же, жребий брошен.

С тех пор Генри начал каждый день устраивать себе получасовой тайм-аут - даже в дни, заполненные деловыми встречами, и «несмотря на то, что это было практически невозможно», как он выразился. Оставляя все свои дела, Генри выбирался из офиса, который находился в районе Тель-Авива, выходящем на морское побережье, и отправлялся на пляж Там он садился на скамью неподалеку от волнореза, отключал мобильный телефон и размышлял. Или, в качестве альтернативы, просто закрывал дверь своего кабинета на ключ и слушал музыку. Иногда он выбирался побродить по рядам расположенного недалеко от офиса рынка или прогуляться по центру Тель-Авива. Постепенно его внутренняя пустота из врага превратилась в надежного друга. Его фотографическая память не просто возвращалась, а становилась даже лучше, чем была раньше.

Генри явно изменился, это отмечали все: он стал получать комплименты по поводу внешности и изменений в его манере говорить и смеяться. Одним из новых занятий Генри стало привлечение средств для фонда детей-инвалидов. Успешно справившись с этим заданием, он взялся за обучение двенадцатилетнего мальчика, который не мог ходить. Получилось так, что этот бизнесмен, который годами едва находил время для собственных детей, увлекся претворением в жизнь программы, помогающей детям входить во взрослую жизнь и добиваться успеха.

· Вы не поверите, - рассказывал Генри с энтузиазмом, - всего лишь одна встреча с этим ребенком дает мне больше творческих идей, чем целый семинар по менеджменту. Не знаю почему, но когда я нахожусь там, далеко от раздраженных толп, в мою голову приходят самые лучшие идеи. Правда, как ни странно, я никак не решаюсь рассказать об этом жене.

· А чего вы боитесь? Что она будет ревновать? - осторожно спросила я.

· Может быть, - сказал он. - То, что я сделал для этого ребенка, мне все еще сложно сделать для своих детей.

· Почему бы не попробовать поделиться этой загадкой с женой? - предложила я.

На самом деле Генри просто нужно было разрешение. Он уже знал, как начать предстоящий диалог. Мы оба понимали, что в глубине души решение уже принято. Какая-то часть его менялась прямо у меня на глазах. Этот процесс начался с наших встреч и успешно продолжался все то время, которое он называл «время Генри для Генри». Неожиданно для себя он обнаружил в себе то, о существовании чего и не подозревал.

· Подумать только, я мог прожить всю жизнь, так и не узнав Генри, - сказал он на нашей последней встрече. I Даже страшно об этом думать.

Многие моменты и вещи в своей жизни Генри стал понимать гораздо лучше. Он осознал, что подобные тайм-ауты нужны не только ему, но и тем, кто работает рядом с ним. А еще он понял, что эти перерывы на размышления были нужны ему, чтобы придумать, как обойти конкурентов.

· Внутренняя пустота позволяет мне увидеть себя таким, какой я есть, - заключил Генри. - Она позволяет мне иначе мыслить, задавать иные вопросы, позволяет выйти на поверхность иным идеям. Бывает я, как и раньше, вовлекаюсь в беготню, чтобы убежать от реальности. Но ненадолго. Сразу замечаю, что не остается времени побыть наедине с собой. Я ведь пообещал, что буду делать перерывы, а вам-то известно, что я умею держать обещания.

Есть люди, которые могут вытащить себя из внутренней пустоты, воссоединившись с давно забытым хобби: рисованием, общественной деятельностью, участием в любительских театральных постановках и т.д. Они берут тайм-аут для самовыраже-

· ния, которое помогает им достойно встретить и исцелить внутреннюю пустоту.

Пример Генри - одно из тысяч и тысяч доказательств того, что в каждом из нас есть какая-то часть себя, которая боится столкнуться с «жителями» внутренней пустоты - опустошенностью и молчанием.

Нужно помнить, что пустота - это переходный этап, а порой даже период зарождения и развития новых идей. На этом этапе следует глубже заглянуть в себя и терпеливо выждать, пока с весной не взойдут новые всходы. В конце концов после зимней спячки всегда приходит весна.

Поиск по сайту: