Эмоциональный интеллект. сотрудники группы Кейгана выяснили, что одни женщины

сотрудники группы Кейгана выяснили, что одни женщины

придерживались того мнения, что им надлежит защищать сво­

их робких малышей от всего, что может их расстроить, а дру­

гие считали, что гораздо важнее помочь застенчивому ребен­

ку научиться преодолевать неприятные моменты и таким об­

разом лучше справляться с мелкими жизненными неурядица­

ми. Установка на защиту, или охранительная позиция, похоже,

только усиливала боязливость, лишая детей возможности на­

учиться преодолевать свои страхи. Философия «науки адап­

тироваться», принятая за основу при воспитании ребенка,

помогала детям, обремененным всяческими страхами, наби­

раться смелости.

Наблюдения, проведенные в семьях, имевших шестимесяч­

ных детей, показали, что матери-защитницы, пытавшиеся ус­

покоить своих младенцев, брали на руки и держали их, когда те

бывали беспокойными или плакали, и делали это дольше, чем

те матери, которые старались помочь своим детям научиться

справляться с такими огорчительными моментами. Соотноше­

ние случаев, когда держали на руках детей спокойных и рас­

строенных, показало, что матери-защитницы держат своих ма­

лышей на руках гораздо дольше в то время, когда те расстрое­

ны, чем в спокойные периоды.

Другое различие обнаружилось, когда этим детям исполнил­

ся год: матери-защитницы проявляли большую снисходитель­

ность и уклончивость, когда надо было ограничить их начинав­

ших ходить детей в тех поступках, которые могли бы оказаться

опасными, например, когда они совали в рот предметы, кото­

рые могли проглотить. Другие матери, напротив, были чутки­

ми, устанавливая твердые пределы, давая прямые указания,

блокируя действия ребенка, настоятельно требуя повиновения.

Так почему же твердость ведет к уменьшению боязливос­

ти? Кейган предполагает, что что-то усваивается, когда малыш

неуклонно ползет к тому, что кажется ему занимательным пред­

метом (а его матери опасным), а его останавливает ее предосте­

регающий возглас: «Не подходи к этому!» Ребенка неожиданно

заставляют бороться с легкой нерешительностью. Повторение

этого испытания сотни и сотни раз на протяжении первого года

жизни становится для ребенка непрерывной репетицией столк-

Дэниел Гоулман

новения малыми дозами с неожиданным в жизни. Для пугли­

вых детей это именно то столкновение, с которым нужно спра­

виться, а контролируемые дозы как раз подходят для усвоения

урока. Когда такое столкновение происходит в присутствии

родителей, которые, несмотря на свою любовь, не бросаются

подхватывать на руки и утешать малыша по поводу каждого

мелкого расстройства, он постепенно научается самостоятель­

но справляться с подобными моментами. К двум годам, когда

этих прежде пугливых ребятишек снова приводили в лаборато­

рию Кейгана, вероятность того, что они разрыдаются, если не­

знакомый человек неодобрительно взглянет на них или экспе­

риментатор наденет им на руку манжету для измерения кровя­

ного давления, была гораздо меньше.

И Кейган сделал вывод: «Оказывается, матери, защищаю­

щие своих чрезвычайно реактивных детей от расстройства и

тревожности в надежде на достижение благоприятного резуль­

тата, усугубляют неуверенность малыша и вызывают противо­

положный эффект». Иными словами, защитная стратегия при­

водит к неожиданным неприятным последствиям, лишая пуг­

ливых детей всяческой возможности научиться успокаиваться

перед лицом чего-то незнакомого и таким образом обрести хоть

какую-то власть над своими страхами. На неврологическом

уровне это, вероятно, означает, что их предлобные цепи упус­

кают случай научиться альтернативным реакциям на непред­

видимый страх; и вместо этого их необузданная пугливость,

возможно, усиливается просто из-за повторений.

Напротив, как сообщил мне Кейган, «у детей, ставших ме­

нее робкими к моменту прихода в детский сад, родители, но

всей видимости, мягким нажимом воздействовали на них, ста­

раясь сделать их более общительными и дружелюбными. И хотя

кажется, что такую особенность темперамента изменить труд­

нее, чем другие, — возможно, по причине ее физиологической

основы, — на самом деле изменению поддается любое челове­

ческое качество».

За период детства некоторые робкие дети становятся храб­

рее, но мере того как их жизненный опыт постоянно формиру­

ет их главные невральные цепи. Одним из признаков того, что

застенчивый ребенок наверняка преодолеет свою природную

Эмоциональный интеллект

заторможенность, служит более выраженная социальная ком­

петенция: он способен сотрудничать и ладить с другими деть­

ми; проявляет внимание и сочувствие, может что-то отдавать,

чем-то делиться, проявлять заботу и поддерживать близкие дру­

жеские отношения. Все эти черты проявились у группы детей,

которые в четыре года считались застенчивыми, но к десяти

годам сумели избавиться от этого качества.

Напротив, те робкие четырехлетние малыши, темперамент

которых мало изменился спустя те же самые шесть лет, оказы­

вались менее крепкими в эмоциональном плане: в условиях

стресса они легче теряли голову и плакали, их эмоции не соот­

ветствовали ситуации, они пугались, бывали угрюмыми или

плаксивыми, слишком остро реагировали вспышкой гнева на

малейшее разочарование, испытывали затруднения с отсрочи­

ванием удовольствия, обнаруживали чрезмерную чувствитель­

ность к критике или недоверчивость. Эти эмоциональные от­

клонения, разумеется, предвещают, что у них будут непростые

отношения с другими детьми, если они не сумеют преодолеть

свое первоначальное нежелание контактировать.

Легко понять по контрасту, почему более эмоционально

компетентные — хотя и застенчивые с точки зрения темпера­

мента — дети сами по себе с возрастом избавляются от своей

робости. Вероятнее всего у них благодаря лучшим навыкам об­

щения будет постоянно накапливаться положительный опыт

общения с другими детьми. Даже если они и испытывали не­

которую нерешительность, скажем, при разговоре с новым то­

варищем по играм, то как только был сломан лед, они оказы­

вались способными блестяще общаться. Регулярное повторе­

ние подобного успешного общения на протяжении многих лет,

естественно, заставит застенчивых стать более уверенными в

себе.

Это продвижение по пути к обретению уверенности в себе

вселяет надежду: оно говорит о том, что даже врожденные эмо­

циональные модели можно до известной степени изменить.

Ребенок, являющийся в этот мир легко пугающимся, может

научиться быть спокойным или даже дружелюбным перед ли­

цом чего-то незнакомого. Пугливость — или любой другой тем­

перамент — является частью биологических исходных данных

Дэниел Гоулллан

нашей эмоциональной жизни, но наши врожденные черты во­

все не обязательно ограничивают нас конкретным эмоциональ­

ным меню. Даже в пределах генетических ограничений суще­

ствует некоторый диапазон возможностей. Специалисты в об­

ласти генетики поведения заметили, что одни лишь гены пове­

дение не определяют; наше окружение и особенно то, что мы

узнаем по опыту и чему научаемся, пока растем, намечают то,

как предрасположенность, определяемая темпераментом, бу­

дет выражаться по ходу жизни. Наши эмоциональные способ­

ности отнюдь не данность; при правильном научении их мож­

но улучшить. А это зависит от того, как будет созревать челове­

ческий мозг.

Детство: «окно благоприятной возможности»

К моменту рождения человеческий мозг отнюдь не бывает

полностью сформировавшимся. Он продолжает формировать­

ся на протяжении всей жизни, причем наиболее интенсивное

развитие приходится на детство. Дети рождаются с гораздо боль­

шим числом нейронов, чем сможет сохранить их зрелый мозг;

в ходе процесса, известного как «удаление лишнего», мозг дей­

ствительно избавляется от нейронных соединений, которые

используются меньше, и образует прочные соединения в тех

синаптических цепях, которые используются максимально.

Процесс «удаления лишнего» в виде ненужных синапсов улуч­

шает отношение сигнал—шум в головном мозге, устраняя при­

чину «шума». Этот процесс происходит постоянно и быстро;

образование синаптических соединений может быть вопросом

часов или дней. Опыт, в особенности приобретаемый в детстве,

ваяет мозг.

Классическое доказательство влияния опыта на развитие

головного мозга представили лауреаты Нобелевской премии,

неврологи Торстен Визел и Дэвид Хюбел. Они показали, что у

кошек и обезьян в течение нескольких первых месяцев жизни

существует период, имеющий решающее значение для разви­

тия синапсов, которые передают сигналы от глаз в зрительную

кору, где эти сигналы интерпретируются. Если в течение этого

Эмоциональный интеллект

периода оставить один глаз закрытым, то число синапсов, рас­

полагающихся между этим глазом и зрительной корой, сокра­

щается, а число синапсов между открытым глазом и зритель­

ной корой увеличивается. Если после завершения этого крити­

ческого периода закрытый глаз снова открыть, то животное

оказывается функционально слепым на этот глаз. Несмотря на

то что с самим глазом все было в порядке, от него к зрительной

коре шло слишком мало цепей, чтобы сигналы можно было

интерпретировать.

У людей соответствующий критический период развития

зрительного аппарата продолжается первые шесть лет жизни.

Все это время нормальное зрение стимулирует образование

исключительно сложного нервного контура системы зритель­

ного восприятия, который начинается в глазу и кончается в

зрительной зоне коры головного мозга. Если глаз ребенка за­

крыть повязкой всего на несколько недель, это вызовет замет­

ное нарушение зрительной способности этого глаза. Если же в

этот период один глаз ребенка закрыть на несколько месяцев, а

потом повязку снять, то этим глазом он будет хуже различать

мелкие детали.

Наглядной демонстрацией влияния опыта на развитие го­

ловного мозга стали исследования «богатых» и «бедных» крыс.

«Богатые» крысы жили небольшими группами в клетках с мно­

жеством крысиных аттракционов, например, лесенками и «бе­

гущими дорожками». «Бедные» крысы обитали в таких же клет­

ках, но там было пусто и скучно, поскольку отсутствовали ка­

кие бы то ни было развлечения. За период, длившийся несколь­

ко месяцев, неокортексы «богатых» крыс сформировали гораздо

более сложные сети синаптических цепей, обеспечивающих

взаимное соединение нейронов, и в сравнении с ними нервный

контур «бедных» крыс выглядел весьма реденьким. Различие

было столь велико, что головной мозг «богатых» крыс даже ока­

зался тяжелее и, что вероятно вполне оправданно, они прояв­

ляли гораздо большую сообразительность в поисках выхода из

лабиринта, чем «бедные» крысы. Аналогичные эксперименты

с обезьянами выявили те же различия между «богатыми» и «бед­

ными» в смысле впечатлений, и тот же результат, несомненно,

следует ожидать и у людей.

Дэниел Гоулман

Психотерапия — то есть систематическое эмоциональное

переучивание — в настоящих условиях являет собой удачный

пример того способа, каким приобретаемый опыт способен как

изменить эмоциональные модели, так и сформировать голов­

ной мозг. Наиболее ярким тому подтверждением служит иссле­

дование, проведенное с участием людей, которых лечили от

невроза навязчивых состояний. Один из наиболее распростра­

ненных навязчивых неврозов проявляется в стремлении посто­

янно мыть руки, причем эту процедуру такой больной совер­

шает настолько часто, иногда по сто раз в день, что кожа на его

руках сохнет и трескается. Исследования по методу эмиссион­

ной позитронной томографии (ЭПТ) показывают, что у паци­

ентов с навязчивым неврозом активность предлобных долей

выше нормального уровня.

Одной половине участников эксперимента был назначен

обычный курс терапии лекарственными средствами, такими как

флуокситин (более известный под торговым названием прозак),

а другой — по методу поведенческой терапии. В ходе лечения

этих пациентов постоянно сталкивали с объектом их навязчи­

вой идеи или навязчивой тяги, не позволяя предпринимать ка­

кие-то меры. Например, пациентов с навязчивой тягой мыть

руки ставили рядом с раковиной, но не разрешали им в ней

полоскаться. Одновременно их учили сомневаться в тех стра­

хах и ужасах, которые подстрекали их многократно совершать

одно и то же действие, в частности, не верить страху, что если

они не вымоют руки, то подхватят какую-нибудь заразу и ум­

рут. И постепенно, спустя несколько месяцев, навязчивая тяга

у них прошла так же, как и с помощью медикаментозного лече­

ния у пациентов другой группы.

Кстати сказать, наибольшей неожиданностью оказалось

открытие, что — как показало сканирование методом ЭПТ — у

пациентов, прошедших курс поведенческой терапии, наблю­

далось значительное снижение активности главной зоны эмо­

ционального мозга, хвостатого ядра, как и у пациентов, кото­

рых успешно лечили с помощью флуокситина. Переживания

изменили функцию мозга — и ослабили симптомы — так же

результативно, как и лекарственные средства!

Эмоциональный интеллект

«Важнейшие окна»

Из всех видов нам, людям, требуется больше всего времени

для полного развития головного мозга. Несмотря на то что в

детстве все отделы мозга развиваются с разной скоростью, на­

чало полового созревания знаменует один из наиболее ради­

кальных периодов «удаления лишнего» по всему мозгу. Не­

сколько зон головного мозга, имеющих решающее значение для

эмоциональной жизни, принадлежат к числу тех зон, которые

медленнее всех достигают полного развития. В то время как

сенсорные зоны полностью развиваются в раннем детстве, а

лимбическая система — к началу полового созревания, лобные

доли — центр эмоционального самоконтроля, понимания и

искусного ответного реагирования — продолжают развиваться

и в конце подросткового периода примерно до шестнадцати—

восемнадцати лет.

Привычка справляться с эмоциями, закрепляемая много­

кратными повторениями в детстве и отрочестве, сама по себе

поможет создать эти схемы. Это и делает детство имеющим ре­

шающее значение «окном возможности» формирования эмоци­

ональных склонностей на всю последующую жизнь; привычки,

приобретенные в детстве, закрепляются в главной синаптиче-

ской «проводке» в мозговой структуре и с возрастом труднее под­

даются изменению. Учитывая важность роли лобных долей в

управлении эмоциями, само по себе длительное существование

«окна» синаптического ваяния в этой области мозга вполне мо­

жет означать, что в грандиозной композиции мозга впечатления

ребенка с годами могут сформировать устойчивые соединения в

схеме управления эмоционального мозга. Как мы уже выясни­

ли, важнейший опыт включает то, насколько чутко родители

относятся к потребностям ребенка и насколько он может на них

рассчитывать в отношении удовлетворения его потребностей,

возможности и руководство, которыми пользуется ребенок, учась

справляться с дистрессом и сдерживать порывы, и применение

на практике эмпатии. К тому же невнимание или жестокое об­

ращение, неправильная настроенность занятого собой или рав­

нодушного родителя или зверская дисциплина могут оставить

свой отпечаток в эмоциональном контуре.

И

Дэниел Гоулллан

Одним из самых нужных эмоциональных уроков, который

усваивается в младенчестве и совершенствуется на протяжении

детства, является способ самоуспокоения, когда ребенок рас­

строен. Очень маленькие дети получают утешение от тех, кто о

них заботится: мать слышит, что ее дитя плачет, берет его на

руки, держит в объятиях и качает до тех пор, пока оно успоко­

ится. Как полагают некоторые теоретики, такая биологическая

настроенность помогает ребенку учиться проделывать то же

самое для себя. На протяжении решающего периода между де­

сятью и восемнадцатью месяцами глазнично-лобная зона пред-

лобной области коры головного мозга быстро создает соедине­

ния с лимбической системой, что превратит ее в главный двух-

позиционный переключатель дистресса. У младенца, ко­

торому с помощью бесчисленных эпизодов утешения помогают

научиться успокаиваться, как предполагается, образуются бо­

лее прочные соединения в этом контуре управления дистрес­

сом, и поэтому он на протяжении всей жизни будет лучше ус­

покаивать себя, когда его что-то расстроит.

Надо признать, что умение успокаивать себя приобретает­

ся годами и с помощью новых средств, по мере того как разви­

вающийся мозг последовательно предлагает ребенку все более

сложные эмоциональные инструменты. Как известно, лобные

доли головного мозга, играющие значительную роль в управ­

лении импульсом, посылаемым лимбической системой, разви­

ваются вплоть до достижения подросткового возраста, то есть

11 — 16 лет. Еще одна важная цепь, постоянно формирующаяся

на протяжении всего детства, принадлежит блуждающему не­

рву, и один ее конец управляет сердцем и другими органами

тела, а второй — через посредство других цепей — посылает

сигналы миндалевидному телу, побуждая его выделять катехо-

ламины, которые запускают реакцию по принципу «сражайся

или спасайся». Коллектив специалистов Университета штата

Вашингтон по изучению влияния процесса воспитания детей

на их развитие обнаружил, что если воспитанием детей зани­

маются сведущие в отношении эмоций родители, то это при­

водит к изменению функции блуждающего нерва в лучшую сто­

рону.

Поиск по сайту: