КЛИНИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Вообще-то говоря, нам следует научиться распознавать - с

психологической точки зрения - любую неудачную попытку достичь

самоактуализации. Средний, или нормальный, человек в этом смысле

представляет не меньший интерес - пусть даже его психотические проявления не

столь эффектны и не требуют безотлагательного вмешательства.

Цели и задачи психотерапии следует формулировать в положительных

терминах (что верно также и для целей образования, семьи, медицины, религии

и философии). Надо акцентировать внимание на терапевтическом эффекте

хорошего, успешного жизненного опыта - например, на счастливом браке, дружбе, финансовом преуспевании и т.п.

Клиническая психология отличается от психопатологии. В клинической

психологии, кроме всего прочего, можно исследовать отдельные случаи

благополучия, изучать счастливых и здоровых людей. Здесь, наряду с больными, слабыми, трусливыми и деспотичными изучают здоровых, сильных и

добросердечных.

Психопатология не должна ограничиваться случаями шизофрении, но должна

рассматривать также и цинизм, авторитаризм, ангедонию, утрату системы

ценностей, предубежденность, ненависть, скупость, эгоизм и т.п. С точки

зрения ценностей, это - серьезные заболевания. Dementia praecox [Устаревшее

латинское название шизофрении - Примеч. перев.], маниакальная депрессия, навязчивые идеи и т.п. - это серьезные человеческие недуги с технологической

229.

точки зрения, то есть в том смысле, что они снижают продуктивность. Какое

было бы благословение, если бы у Гитлера, Муссолини или Сталина вовремя

распознали шизофрению! Что действительно стоит изучать с позиции

положительной и ценностно-ориентированной психологии, так это те нарушения, которые делают человека "плохим" или снижают его ценностную планку. Так, цинизм в социальном отношении важнее, чем депрессивное состояние.

Мы придаем огромное значение исследованию психологии преступника. Но

почему бы ни обратиться к изучению явлений законопослушания, отождествления

себя с обществом, филантропии, социальной сознательности,Се

meinschaffsgefuhl (чувства солидарности)?

Кроме терапевтического эффекта положительного жизненного опыта -

удачного брака, успеха, наличия детей, любовных переживаний, образования и

т.п. - надо изучать и влияние негативного опыта, в особенности личных

трагедий, а также болезней, всевозможных потерь, разочарований, конфликтов и

пр. Думается, что для здоровых людей и отрицательный опыт оборачивается на

пользу.

Изучение интереса (в противовес изучению скуки). Людей энергичных, жизнелюбивых, стойких, деятельных.

Наше сегодняшнее знание о динамике личности, ее здоровье и

приспособляемости практически всецело основано на изучении больных людей.

Поэтому исследование благополучного человека не только скорректирует и

дополнит знания о психическом здоровье, но и - в чем я абсолютно уверен -

даст возможность по-новому взглянуть на неврозы, психозы, психопатию и

психопатологию в целом.

Клинические исследования возможностей, способностей, умений, навыков.

Склонность, призвание, миссия.

Клиническое изучение гениальности и таланта. Мы тратим слишком много

времени и средств на исследование слабоумия - вместо того, чтобы заниматься

людьми разумными.

Теория фрустрации являет собой хороший пример ненормальной психологии.

Во многих теориях воспитания ребенок рассматривается в фрейдовском ключе, как исключительно консервативный организм, всецело зависящий от уже

достигнутого; у него нет побуждений двигаться дальше, расти и развиваться

самобытно.

До сей поры писходиагностические методики использовались в целях

диагностирования патологий, а не здоровых проявлений. У нас нет действенных

критериев - на уровне тестов Роршаха, ТАТ и MMPI - креативности, силы Эго, психического здоровья, самоактуализации, гипноза, сопротивляемости

психическим заболеваниям. В основу большинства опросников для исследования

личности до сих пор кладется модель Вудвортса; в них перечисляются

многочисленные симптомы болезни, а показателем здоровья считается отсутствие

реакции на эти симптомы.

Психотерапия призвана улучшать человека, а мы упускаем возможность

изучать лучшие его проявления. Для этого надо продолжать наблюдения за

людьми, уже прошедшими курс терапии.

Изучение людей, испытавших и не испытавших высшее постижение. пиковые

переживания.

ЗООПСИХОЛОГИЯ

В зоопсихологии исследователи отталкиваются от чувств голода и жажды.

Почему бы не обратиться к изучению более высоких потребностей? В

действительности, мы не знаем, испытывает ли белая крыса что-либо подобное

нашим высшим потребностям в любви, красоте, понимании, уважении и т.п. Но

существующие методики и не позволят нам продвинуться в этом направлении.

Надо покончить с психологией отчаявшейся лабораторной мыши - мышки, изможденной голодом и изнуренной пытками электричеством, доведенной до

такого состояния, в каком человек редко когда оказывается. (Подобные опыты

проводились на обезьянах.)

Пожалуй, следует изучать процессы понимания и постижения, а не делать

230.

упор на экспериментах по механическому запоминанию, научению посредством

слепого ассоциирования; при которых рассматриваются усредненные величины - в

ущерб высшим и низшим уровням проявления умственных способностей, крайним

проявлениям.

Когда Хасбенд (204) продемонстрировал, что крыса способна проходить

лабиринт почти так же как человек, следовало тут же отказаться от

использования лабиринта в качестве инструмента исследования процесса

научения. И так ясно, что по сравнению с крысой человек обладает большими

способностями к обучению. Определять это экспериментально - все равно, что

измерять рост баскетболиста в комнате с низким потолком: мы узнаем

расстояние от пола до потолка, но никак не рост человека. Так и с этими

лабиринтами: измеряется уже заранее известная величина, а не потенциал

обучения и мышления, пусть даже всего лишь крысы.

Маловероятно и то, что опыты с животными, стоящими на высокой ступени

развития, подскажут нам нечто большее о нашей собственной психологии, чем

опыты с животными, стоящими на более низкой ступени. Нельзя забывать, что, делая ставку на изучение животных, мы заведомо отказываемся от рассмотрения

таких исключительно человеческих проявлений, как мученичество, самопожертвование, стыд, символика, язык, любовь, юмор, искусство, красота, совесть, вина, патриотизм, идеалы, поэзия и философия, музыка, наука и т.д.

Зоопсихология ценна там, где идет речь о характеристиках, общих для человека

и приматов. Но какой от нее толк, когда дело касается свойств, которые

присущи только человеку, или по которым у него несомненное превосходство -

скажем, по латентному научению.

СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Социальная психология - нечто большее, чем изучение подражания, внушения, предрассудков, ненависти, враждебности. Это второстепенные силы в

здоровых людях.

Теория демократии, анархия. Демократическое, межличностное

взаимодействие. Демократический лидер. Власть в демократическом обществе, среди демократов, влияние демократического лидера. Мотивация бескорыстного

лидера. Здоровые люди не любят властвовать над другими. В социальной

психологии главенствует концепция власти, основанная на принципе "низкого

потолка", "низших животных".

Конкуренция интересует исследователей больше, чем сотрудничество, альтруизм, бескорыстие.

В современной социальной психологии почти или совсем нет места изучению

свободы и свободного человека.

Как прогрессирует культура? В чем заключается благотворное влияние

отклонения от нормы? Мы знаем, что культурный прогресс невозможен без людей, не вписывающихся в рамки общепринятых норм. Почему же их не изучают

тщательнее? На каком основании их относят к патологическим личностям? Почему

не к здоровым?

Равенство и братство заслуживают не меньшего внимания со стороны

обществоведов, чем деление на классы, касты или деспотия. Почему бы не

обратиться к рассмотрению религиозных братств? Кооперации потребителей и

производителей? Интенциональных и утопических сообществ?

При рассмотрении культурно-личностных связей, двигателем, как правило, считается культура, как если бы ее формирующая сила была абсолютно

непоколебима. Усвоение родной и чужой культуры для некоторых людей имеет

свои границы. Есть запрос на изучение, свободное от окружающей среды.

Изучение общественного мнения основывается на некритическом принятии

концепции ограниченных человеческих возможностей - то есть на допущении, что

ответы человека заведомо будут определяться его эгоистическими соображениями

или привычками. Но это верно только для 99% нездорового населения. Люди

психологически здоровые голосуют, покупают и формируют суждения исходя -

хотя бы отчасти - из логики, здравого смысла, понятий о справедливости, правде и т.д., даже если при этом им приходится идти вразрез с собственными

231.

интересами (если понимать их узко и эгоистически).

Почему мало кто обращает внимание на тот факт, что в условиях

демократии стремление к лидерству нередко питает не жажда власти, а желание

принести пользу? А ведь это очень важное обстоятельство как для Америки, так

и для всемирной истории. Очевидно же, что Джефферсон, идя во власть, не

искал для себя выгоды, но чувствовал, что может и обязан послужить своей

стране.

Чувство долга, лояльность, обязательства перед обществом, ответственность, социальная сознательность. Примерный гражданин, честный

человек. Почему же не выделить на его изучение хотя бы часть того времени, что мы посвящаем исследованию преступной натуры? Активист общественного

движения. Борец за принципы, справедливость, свободу, равенство. Идеалист.

Положительное влияние предубеждения, непопулярности, отрешения, потерь.

Редко кто из психологов пытался всесторонне исследовать такое неоднозначное

явление как предрассудки. Тем временем, несомненны благотворные последствия

остракизма или изгнания из группы - особенно в тех случаях, когда сама

изгоняющая культура сомнительна, больна или недостойна. Подвергнуться

остракизму со стороны такой культуры - благо для отверженного, даже если ему

приходится претерпеть немало страданий. Самоактуализированные люди нередко

добровольно отдаляются от субкультуры, ставшей им чуждой.

Мы не так хорошо осведомлены о святых мучениках, рыцарях, героях, справедливых правителях и прочих благодетелях рода человеческого, как о

тиранах, преступниках и психопатах. Принятые в обществе условности имеют

свою хорошую сторону. Благие установления. Контраст между установлениями

здорового и больного обществ. То же касается и ценностей "среднего класса".

В учебниках по социальной психологии почти не находится места

рассмотрению таких качеств, как доброта, великодушие, щедрость.

Богатые либералы вроде Франклина Рузвельта или Томаса Джефферсона, которые, в ущерб собственному кошельку борются не за свои экономические

интересы, но за справедливость, правосудие и т.д.

Немало написано об антисемитизме, расизме и ксенофобии, а о таких

вещах, как филосемитизм, негрофилия, симпатия к угнетенным и неудачникам и

т.п. мало кто задумывается. Вот подтверждение тому, как сильно мы

концентрируемся на проявлениях враждебности в ущерб альтруизму, сочувствию, заботе о людях, к которым судьба была жестока.

Изучать здоровую конкуренцию, честность, чувство справедливости, заботу

о ближнем.

В руководствах по межличностным отношениям или учебниках по социальной

психологии в любом разделе не лишними были бы примеры терапевтического

воздействия любви, счастливого брака, дружелюбия. Но сегодня в учебной

литературе нет серьезного отношения к этим вопросам.

Пройти мимо распродажи, не поддаться на увещевания рекламы или

пропаганды, противостоять чужому мнению, давлению авторитета, внушению и

соображениям престижа, независимость - по сравнению со "средним человеком"

здоровые люди обладают всеми этими способностями в гораздо большей мере.

Специалистам, работающим в прикладных областях социальной психологии, следует всесторонне исследовать эти качества - несомненные признаки

психического здоровья.

Социальной психологии стоит стряхнуть с себя культурный релятивизм с

его зацикленностью на инертности, гибкости и бесформенности человека. В то

же время, почти не уделяется внимания независимости личности, духовному

росту и социальному созреванию. Фигуры куда как интереснее пешек.

Кроме психологов и обществоведов, никто не даст человечеству

практические ценностные системы. Одна только эта задача порождает тысячи

проблем.

С точки зрения позитивного развития человеческого потенциала, психология в годы второй мировой войны практически потерпела полный крах.

Многие специалисты подходили к психологии лишь как к технологии и

пользовались лишь старыми наработками. В те годы в психологической теории не

было сказано почти ничего нового (хотя, возможно, мы чего-то не знаем). Это

означает, что многие психологи и представители других наук объединились с

людьми близорукими, которые думали только о победе в войне и не заглядывали

в будущее. Они не постигли сути войны, отнесясь к ней как к своего рода

232.

игре, а не как к борьбе двух различных систем ценностей - каковой она на

самом деле является, или, во всяком случае, призвана быть. Но в рядах

психологов некому было предостеречь их от ошибки, не оказалось под рукой

своевременного философского подхода, способного отделить технологию от

науки, не было теории ценностей, раскрывающей человека демократического

склада, сути борьбы в целом и приоритетов в этой борьбе. Во время войны

психологов интересовали скорее вопросы средств, а не цели, и нацисты могли

пользоваться результатами их работы с не меньшим успехом, чем демократы. Со

стороны психологии практически ничего не было сделано для того, чтобы

предупредить рост авторитаризма хотя бы в своей собственной стране.

Социальные институты - в том числе, культура - традиционно

рассматриваются в качестве формирующих, движущих и тормозящих сил, а не как

удовлетворяющие потребности, способствующие счастью и самоактуализации. "Что

такое культура - комплекс проблем или комплекс возможностей?" (А.

Мейкледжон). Концепция культуры-как-организатора - это, вероятно, результат

соединения уникального опыта с патологическими случаями. Обращение к

здоровым людям в большей степени приведет к представлению

культуры-как-источника-удовольствий. То же самое можно сказать и о семье -

которая столь часто выступает как формирующая, обучающая, закладывающая

характер, уникальная сила.

ЛИЧНОСТЬ

Концепция хорошо адаптированной личности или установок высокой

приспособляемости предполагает низкую планку для роста и достижений.

Приспособиться может и корова, и раб, и робот.

Супер-эго ребенка обыкновенно представляется как интроекция страха, наказания, недостатка в любви, заброшенности и т.п. Исследования говорят о

том, что у детей и взрослых, которых окружает атмосфера любви, уважения, безопасности присутствует то, что мы называем совестью, основанной на

чувстве любви, желании доставлять радость другим людям и делать их

счастливыми, а также на правде, логике, справедливости, постоянстве и долге.

Поведение здорового человека в меньшей степени определяется чувствами

страха, ненадежности, вины, стыда, и в большей - правдой, логикой, справедливостью, гармонией, красотой и т.п.

Где исследования, посвященные бескорыстию? Независтливости? Силе воли?

Силе характера? Оптимизму? Дружелюбию? Реальному видению мира?

Самосовершенствованию? Отваге, дерзости? Искренности? Терпимости? Верности?

Надежности? Ответственности?

Самым естественным и очевидным предметом позитивной психологии является

изучение психологического здоровья (равно как и других видов здоровья -

эстетического, физического, здоровой ценностной ориентации и т.п.). Но

позитивная психология предполагает также серьезное рассмотрение "хорошего"

человека: надежного и уверенного в себе, демократа по натуре, спокойного, мирного, не чуждого состраданию, благородного, доброго, творческой личности, святого, героя, убежденного, одаренного - иными словами, человека, воплощающего в себе все то лучшее, что есть в человеческой природе.

Как формируются приветствуемые обществом качества - добросердечие, совесть, стремление помочь ближнему, дружелюбие, солидарность, терпимость, жажда справедливости?

Мы владеем богатейшим словарем психопатологии, а вот для описания

психологического здоровья или трансцендентности наш словарный запас весьма

скуден.

У депривации и фрустрации есть и положительный эффект. Изучение

справедливого и несправедливого регулирования, а также саморегулирования, возможность которого появляется при непосредственном контакте с реальностью, показывает, что научение должно строиться на системе вознаграждений и

наказаний, на принципах обратной связи.

Исследование идиосинкразии и личности (а не индивидуальных различий в

классическом смысле). Нам нужна идеографическая наука о личности.

233.

Как получается, что принадлежащие одной культуре люди такие разные, такие непохожие друг на друга (общая культура, казалось бы, сглаживает

различия и т.д.)?

Что значит посвятить себя какому-то делу? Что заставляет человека

всецело отдаться делу, трансцендирующему его Эго? Откуда он узнает, каково

его призвание?

Удовлетворенная, счастливая, спокойная, безмятежная, миролюбивая

личность.

Вкусы, ценности, мнения и предпочтения самоактуализированных людей

покоятся скорее на внутреннем и детерминированном реальностью базисе, а не

на относительном и внешнем. Этим объясняется их тяготение к справедливому, а

не к неправедному, к истинному, а не к ложному, к красивому, а не к

безобразному. Такие люди живут в рамках системы неизменных ценностей, а не в

мире роботов, где ценности отсутствуют напрочь (а есть только мода, прихоти, чужие мнения, подражание, соображения престижа).

Уровень фрустрации и выносливость в определенных ситуациях чаще намного

выше в самоактуализированных людях. Это справедливо и для чувства вины, внутреннего противоборства и стыда.

Отношения родители-дети обычно трактуются так, как если бы это был

клубок сплошных проблем, единственно источник ошибок и конфликтов. Но эти

отношения прежде всего дарят радость, удовольствие и величайшее наслаждение.

И это верно даже в отношении тех подростков, о которых чуть ли не всегда

говорят как о посланном свыше наказании.

Приложение В.

ХОЛИСТИЧЕСКО-ДИНАМИЧЕСКАЯ, ОРГАНИЗМЕННАЯ ТЕОРИЯ.

ДИНАМИКА СИНДРОМА

Поиск по сайту: