МИСТИЧЕСКИЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ И ВЫСШИЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ

Экспрессивные акты, получившие название мистических переживаний, так

хорошо описанные Уильямом Джеймсом (212), достаточно характерны для

самоактуализированных людей, хотя и не для всех. Восторг, о котором мы

говорили в предыдущем разделе, иногда бывает настолько мощным, пронзительным

и всеохватывающим, что его можно назвать мистическим переживанием. Я впервые

заинтересовался этим вопросом после общения с некоторыми из моих испытуемых.

Когда эти люди рассказывали мне о своих переживаниях, сопровождающих оргазм, у меня поначалу возникало чувство, что я где-то когда-то слышал нечто

подобное. Позже я вспомнил, где мне приходилось сталкиваться с очень

похожими описаниями - в книгах, описывающих опыты мистического переживания.

И в том, и в другом случае речь шла о бескрайних горизонтах, открывающихся

взору, о внезапном ощущении абсолютного всемогущества, а одновременно с тем

и полной ничтожности, беспощадной беспомощности, о чувстве экстаза, восторга, благоговейного трепета, об утрате ориентации во времени и

пространстве, и наконец, о пронзительном ощущении важности происходящего, о

чувстве духовного перерождения, личностной трансформации. И те, и другие

переживания порой настолько сильны, что в корне изменяют жизнь человека.

Однако считаю нужным сразу же оговориться, что не стоит искать в этих

переживаниях следы божественного промысла или влияние каких-то

сверхъестественных сил, пусть даже многие тысячи лет своей истории человек

связывал воедино мистическое и божественное. Эти переживания имеют под собой

естественную природу, они могут быть изучены с помощью научных методов, и

потому я предлагаю более нейтральное определение им - "высшие переживания".

По мере все более тесного знакомства со своими испытуемыми я все более

утверждался во мнении, что высшие переживания не обязательно должны быть

предельно интенсивными, экстатическими. Описания мистических переживаний в

теологической литературе обычно толкуют о них как о состоянии совершенно

особом, качественно отличающемся от всех иных переживаний. Однако если мы

откажемся от поисков божественных предпосылок высших переживаний, если мы

решимся подступиться к ним как к естественному феномену, то очень скоро

обнаружим, что высшее переживание - вполне измеримая субстанция, что оно

может быть едва выраженным и, наоборот, предельным. Мы обнаружим также, что

эти переживания, но только умеренной интенсивности, знакомы очень многим

людям, быть может, даже большинству людей, и что некоторые люди - и я отношу

их к психологически привилегированному сословию - переживают их очень часто, чуть ли не ежедневно.

Можно предположить, что высшее переживание являет собой сгусток всех

тех состояний и переживаний, при которых происходит утрата или

трансценденция Я, например, таких как состояние полной погруженности в

проблему, предельной концентрации, или описанное Бенедикт состояние муга

(40), или интенсивное чувственное наслаждение, не говоря уже о самозабвенной

поглощенности музыкальным или художественным произведением. Я не стану

останавливаться на этой теме, она достаточно подробно обсуждена в других

работах (252, 293, 295, 310, 315).

За годы своего исследования самоактуализированных людей, которое я

начал в 1935 году (и до сих пор продолжаю), я почти совершенно уверился в

том, что людей, причастных к высшим мгновениям постижения Бытия, и людей

просто здоровых, людей, живущих в долинах житейских забот, на уровне

плато-познания, разделяет гораздо больше, чем это может показаться на первый

взгляд. Разумеется, это различие только количественное, оно состоит лишь в

степени интенсивности их переживаний, но тем не менее оно крайне существенно

и влечет за собой весьма важные последствия, некоторые из которых детально

135.

изложены в другой моей работе (315). Если изложить кратко мое отношение к

этой проблеме, то можно сказать, что, на мой взгляд, здоровые, самоактуализированные люди, не достигшие пределов высшего переживания, живущие на уровне житейского постижения мира, еще не прошли весь путь к

истинной человечности. Они практичны и эффективны, они живут в реальном мире

и успешно взаимодействуют с ним, но полностью самоактуализированные люди, которым знакомы высшие переживания, живут не только в реальном мире, но и в

более высокой реальности, в реальности Бытия, в символическом мире поэзии, эстетики, трансценденуии, в мире религии в ее мистическом, очень личном, не

канонизированном значении, в реальности высших переживаний. Я думаю, что в

этом различии есть некие предпосылки для того, чтобы оно стало

операциональным критерием "касты" или "класса". Этот критерий может

приобрести особую значимость в сфере общественной жизни, - уже на основании

тех данных, которыми я располагаю на сегодняшний день, я могу сказать, что

из "просто здоровых" самоактуализированных людей получаются хорошие

политики, общественные деятели и социальные реформаторы, в то время как

люди, живущие на уровне Бытия, больше склонны творить поэзию, музыку, философию, религию.

Gemeinschaftsgefühl

Это слово, изобретенное Альфредом Адлером (2), каз мне единственно

подходящим для описания тех чувств, которые испытывают самоактуализированные

люди к человечеству в целом. Самоактуализированного человека отличает

глубочайшее чувство идентификации с человечеством, симпатия и любовь к

людям, хотя эти самые люди, как я уже отмечал, могут и раздражать его, и

вызывать его гнев. Можно сказать, что самоактуализированный человек ощущает

себя членом большой семьи, воспринимает людей как своих братьев. Именно

потому, что он любит их, их недостатки и глупость огорчают его, а порой даже

выводит из себя. Но он прощает им их слабости, потому что других братьев у

него нет.

Это чувство идентификации с человечеством не выражается явно, осязаемо, порой его можно "проморгать". Но самоактуализированного человека нельзя

мерить одной меркой с обычными людьми, - в своих мыслях, побуждениях, эмоциях, поведении он коренным образом отличается от них. Я уже говорил, что

порой он чувствует себя чужестранцем, пришельцем, странником в окружении

"нормальных" людей. Мало кто способен понять его, хотя он, как правило, не

обделен любовью и уважением. Несмотря на внешнюю холодность, несмотря на

отчужденность, он глубоко переживает за окружающих его людей, их слабости и

пороки печалят его, а иногда даже повергают в отчаяние. Он остро чувствует

свою принадлежность к человеческому роду, свое родство с людьми, с этими

слабыми, несовершенными созданиями, которых он мог бы презирать, а вместо

этого он относится к ним снисходительно, осознавая, что они просто не умеют

делать того, что умеет он, не умеют понять тех вещей, которые понятны ему, не умеют увидеть истину, которая так очевидна для него. Такое отношение к

людям Альфред Адлер называл братским.

Поиск по сайту: