Правовой режим космического пространства и небесных тел

В соответствии с ч. 2 ст. I Договора о космосе космическое пространство, включая Луну и другие небесные тела, открыто для исследования и использования всеми государствами, без какой бы то ни было дискриминации на основе равенства и в соответствии с международным правом, при свободном доступе во все районы небесных тел. При подготовке Договора о космосе делегация США стремилась к закреплению в нем права на неограниченный доступ во все районы небесных тел. СССР, признавая принцип свободного доступа как таковой, настаивал на том, что необходимо четко зафиксировать условия для осуществления свободного доступа конкретным государством.

Часть 2 ст. I Договора о космосе прямо устанавливает право свободного доступа во все районы небесных тел. При этом, однако, необходимо учитывать, что ст. XII закрепляет право на посещение любых станций, сооружений, оборудования и космических аппаратов одного государства-участника представителями другого государства-участника на основании принципа взаимности. С учетом этого представляется вполне обоснованным интерпретировать ст. I Договора о космосе как предоставляющую свободный доступ в любое время во все районы небесных тел, кроме случая, предусмотренного ст. XII. Запрет на национальное присвоение небесных тел подтверждает право на свободный доступ, поскольку если ни одно государство не может распространить свой суверенитет на определенную территорию, оно, соответственно, не может и запрещать доступ к этой территории. Правовой режим космический объект

Согласно положениям Договора о космосе космическое пространство и небесные тела свободны для научных исследований, не подлежат национальному присвоению ни путем провозглашения на них суверенитета, ни путем использования или оккупации, ни любыми другими средствами. На космос и небесные тела распространяется международное право, включая Устав ООН. Космос является частично демилитаризованным: запрещаются испытания в нем ядерного оружия, а также вывод на орбиту вокруг Земли любых объектов с ядерным оружием или любыми другими видами оружия массового уничтожения, а также размещение такого оружия в космическом пространстве каким-либо иным образом. Луна и другие небесные тела объявлены полностью демилитаризованными и нейтрализованными: запрещается создание на небесных телах военных баз, сооружений и укреплений, испытание любых типов оружия и проведение военных маневров, а также установка на них любых объектов с ядерным оружием или любыми другими видами оружия массового уничтожения. Луна и другие небесные тела должны использоваться исключительно в мирных целях.

Особый интерес представляет собой режим такой составной части космического пространства, как геостационарная орбита (ГСО). Поскольку под орбитой понимается траектория какого-либо тела (в данном случае - спутника), понятие «геостационарная орбита» чаще всего определяют через понятие геостационарного спутника.

Геостационарным спутником является спутник, орбита которого лежит в плоскости экватора и который обращается вокруг земной оси в том же направлении и с тем же периодом обращения, что и Земля. Таким образом, ГСО представляет собой орбиту, на которую должен быть помещен спутник, чтобы соответствовать указанным параметрам. Такая орбита отстоит от земной поверхности примерно на 35,8 тыс. км 1. Положение спутника на ГСО незначительно колеблется под воздействием ряда факторов, таких как притяжение Земли, Луны, Солнца, интенсивность солнечного излучения.

Привлекательность использования ГСО для размещения спутников объясняется тем фактом, что геостационарный спутник практически неподвижен относительно земного наблюдателя. Таким образом, отпадает необходимость в использовании дорогостоящих движущихся наземных антенн для слежения за спутником. Принимая во внимание указанное выше обстоятельство, нетрудно догадаться, что ГСО имеет важное значение для непосредственного телевизионного вещания на малые домашние фиксированные антенны, а также для метеорологии. В обозримом будущем возможно размещение на ГСО спутников для приема и передачи на Землю солнечной энергии. Необходимо, однако, отметить, что в геостационарном пространстве можно разместить лишь ограниченное количество спутников, поскольку при нахождении друг от друга на слишком близком расстоянии их радиоаппаратура будет создавать взаимные помехи. Именно эти факторы стали причиной длительных дискуссий как о правовом статусе ГСО, так и о режиме ее эксплуатации.

Начало дискуссии было положено в октябре 1975 г., когда Колумбия заявила о своих суверенных правах на сегмент ГСО, находящийся над ее территорией. В ноябре-декабре 1976 г. на конференции восьми экваториальных государств (Бразилия, Заир, Индонезия, Кения, Колумбия, Конго, Уганда, Эквадор), состоявшейся в Боготе (Колумбия), была принята Декларация, зафиксировавшая взгляды экваториальных стран на правовой статус ГСО и получившая название «Боготская декларация».

В качестве отправной точки своих рассуждений авторы Декларации приняли идею о том, что ГСО - объективная физическая данность, неразрывно связанная с нашей планетой. Так как, по их мнению, существование указанной орбиты обусловлено исключительно гравитационным полем Земли, ГСО нельзя рассматривать в качестве составной части космического пространства. Это, в свою очередь, как они считали, позволяет экваториальным государствам распространить свой суверенитет на соответствующие сегменты ГСО, провозгласив их ограниченным природным ресурсом. Второй аргумент, выдвинутый экваториальными государствами, сводился к тому, что ввиду отсутствия четкого определения космического пространства в Договоре о космосе ГСО не является частью космоса в смысле этого Договора, запрещающего национальное присвоение космического пространства.

Тем не менее положения, зафиксированные в Боготской декларации, не получили признания со стороны мирового сообщества. ГСО - не более чем одна из возможных траекторий искусственных спутников Земли. Как уже было указано выше, позиция спутника на ГСО находится под влиянием ряда факторов и притяжение Земли - лишь один из них. Более того, даже этот единственный фактор зависит от массы всей планеты, а не от территории экваториальных государств. Геостационарные спутники не зафиксированы над определенной точкой экватора, а находятся в свободном полете, как и спутники на других орбитах.

Что же касается второго аргумента экваториальных стран, то необходимо отметить, что главной целью Договора о космосе было установление правовых норм, регулирующих деятельность государств по исследованию и использованию космического пространства. Эта деятельность включает в себя запуск космических объектов и, в частности, выведение искусственных спутников на земную орбиту. Таким образом, успешное применение Договора о космосе основывается на том, что его положения относятся к тем регионам космоса, где расположены искусственные спутники Земли. В противном случае Договор о космосе и иные международные соглашения, основанные на нем, были бы лишены смысла.

Следует отметить, что на сегодняшний день большинство ученых придерживаются понимания ГСО именно как части космического пространства, на которую распространяются все существующие принципы и нормы международного космического права.

Луна больше всего привлекает ученых как возможный объект практического использования в интересах Земли. Она находится на расстоянии всего 384 тыс. км от Земли (ее удаленность от Земли меняется в пределах от 363 до 405 тыс. км). Таким образом, Луна в 100 раз ближе к нам, чем ближайшая из планет - Венера, во время ее прохождения мимо Земли на минимальном удалении.

Придавая особое значение исследованию Луны, ученые предполагают, что на ней могут быть созданы обитаемые станции и поселения значительно раньше, чем на других небесных телах, что, в свою очередь, позволит существенно активизировать работу по ее изучению и освоению. Залогом этого являются успешные запуски для указанных целей космических автоматических станций, высадка на ее поверхность экипажей американских космических кораблей «Аполлон-11», «Аполлон-12» и советской автоматической станции «Луна-16», а также обследование лунной поверхности на площади 80 тыс. кв. м советским радиоуправляемым аппаратом «Луноход-1».

С самого начала освоения космоса в литературе по правовым аспектам осуществления космической деятельности, а в дальнейшем и в Комитете ООН по космосу значительное внимание уделялось рассмотрению проблем, касающихся будущей деятельности на небесных телах и, в первую очередь, на Луне. Первым и пока единственным соглашением, регламентирующим освоение небесных тел Солнечной системы, стало Соглашение о деятельности государств на Луне и других небесных телах 1979 г. (далее - Соглашение о Луне). Необходимо отметить, что положения данного Соглашения распространяются на Луну и любые другие небесные тела Солнечной системы, помимо Земли, за исключением тех случаев, когда в отношении какого-либо из таких небесных тел существуют иные международно-правовые нормы (ст. 1).

В ходе разработки проекта Соглашения о Луне его авторы предвидели исключительную сложность решения вопросов, связанных с будущим использованием Луны и ее недр. С тем, чтобы при формировании правовой основы использования ресурсов небесных тел не допустить превращения деятельности на них в источник международных конфликтов, первоначально планировалось оставить подробную регламентацию вопроса о природных ресурсах небесных тел на более позднее время (т.е. когда их эксплуатация станет технически возможна) и ограничиться лишь положениями общего характера в отношении недр Луны и других небесных тел - в духе Договора о космосе. Однако в связи с особой активностью и настойчивостью со стороны некоторых развивающихся стран соответствующее положение все же было включено в текст проекта Соглашения о Луне и, как следствие, в течение многих лет оставалось камнем преткновения на пути его подписания многими государствами. Запрещение национального присвоения Луны и других небесных тел, непосредственно связанное с принципом свободы их исследования и использования, устанавливается ст. 11 Соглашения о Луне в подтверждение ст. II Договора о космосе. В частности, согласно п. 2 ст. 11 Соглашения «Луна не подлежит национальному присвоению ни путем провозглашения на нее суверенитета, ни путем использования или оккупации, ни любыми другими средствами».

Соглашение о Луне исключает возможность приобретения государствами, международными организациями, юридическими или физическими лицами права собственности на поверхность и недра Луны (в том числе их отдельные участки), а также природные ресурсы. Луны и других небесных тел. Более того, п. 3 ст. 11 Соглашения прямо предусматривает, что «размещение на поверхности Луны или в ее недрах персонала, космических аппаратов, оборудования, установок, станций и сооружений, включая конструкции, неразрывно связанные с ее поверхностью или недрами, не создает права собственности на поверхность или недра Луны или их участки».

Приняв в качестве руководящего принцип запрещения национального присвоения любых небесных тел, государства обязались не рассматривать свои достижения в освоении космоса как основу для притязаний на владение Луной и другими небесными телами. Никакие успехи в их освоении не могут создать исключительных прав, которые давали бы основания для распространения суверенных прав государств на Луну или участки на ней. В ином случае привилегии или преимущества, полученные одним государством или группой государств, привели бы к нарушению интересов других государств, а значит, и к нарушению соответствующих договорных норм.

В п. 1 ст. 11 Соглашения о Луне получила закрепление ранее не встречавшаяся в международно-правовых документах формулировка: «Луна и ее природные ресурсы являются общим наследием человечества...» Она была предложена развивающимися странами и включена в текст Соглашения по их требованию, однако вызвала горячие споры. Ввиду отсутствия единого, общепризнанного определения общего наследия человечества, это понятие до сих пор продолжает вызывать различные толкования о последствиях его применения, что препятствует подписанию Соглашения о Луне многими государствами мира и, в первую очередь, ведущими космическими державами.

В рамках рассмотрения вопроса о правовом статусе космического пространства следует обратить внимание на отсутствие вплоть до настоящего времени четкого нормативного определения границ космического пространства, что представляет довольно серьезную проблему. В особенности это касается его нижней границы.

Вопрос о делимитации воздушного и космического пространства впервые был рассмотрен на международном уровне в июле 1959 г., когда Комитет ООН по космосу решил, что установление четкой границы между воздушным и космическим пространством не является проблемой, требующей первоочередного рассмотрения, а также что решение проблем, требующих первоочередного рассмотрения, не зависит от установления такой границы. Резолюцией 2222 (XXI) от 19 декабря 1966 г. ГА ООН поручила Комитету по космосу начать изучение вопроса относительно определения понятия космического пространства и небесных тел, включая различные последствия осуществления космической связи.

Результатом дискуссии, проведенной в ходе 5-й сессии Научно-технического подкомитета Комитета по космосу, стало заявление о том, что «в настоящее время не представляется возможным установить научные либо технические критерии, которые позволят разработать точное и неизменное определение космического пространства». Таким образом, дискуссия была, по большому счету, сведена к вопросу о целесообразности установления четкой границы между воздушным и космическим пространством. Ситуация изменилась лишь в 70-х гг. XX в., когда ряд развивающихся государств инициировали дебаты о правовом статусе геостационарной орбиты. В связи с этим вновь был поднят вопрос о делимитации воздушного и космического пространства.

В ходе дискуссий в Комитете ООН по космосу был выдвинут ряд критериев отграничения космического пространства от воздушного. В числе наиболее распространенных подходов к решению этой проблемы можно выделить такие, как теория наиболее низкого перигея искусственных спутников Земли (составляющего на сегодняшний день 100-110 км над уровнем моря), теория эффективного контроля, в соответствии с которой суверенитет государства на пространство, находящееся над сухопутными и морскими территориями данного государства, распространяется на ту высоту, до которой это государство может его защищать, функциональный подход, приверженцы которого (Р. Квадри и Ш. Шомон (оба - Франция), Д. Гал (Венгрия) и др.) вполне обоснованно исключают подчинение одного аппарата двум различным правовым режимам, поскольку практически невозможно определить момент, в который данный аппарат перестает быть объектом регулирования международного воздушного права и становится объектом регулирования международного космического права. Представители функционального подхода, в частности, предлагают разработать точное определение космической деятельности и соответственно того, что будет регулироваться исключительно нормами международного космического права, независимо, где данная деятельность имеет место.

Существует и такой подход, представители которого предлагают проводить различие не между воздушным и космическим пространством, а между летательным и космическим аппаратами, следуя примеру Чикагской конвенции о международной гражданской авиации 1944 г., которая не содержит определения воздушного пространства, а устанавливает лишь, что такое летательный аппарат. Космическим аппаратом, таким образом, предлагается считать аппарат, не относящийся к летательным аппаратам.

Так, французский ученый Н. Матте, известный благодаря разработанной им оригинальной концепции аэрокосмического права, утверждает, что аппарат, выполняющий задачи космического характера (исследования, транспорт, связь и т.д.), не подлежит юрисдикции государства, в воздушном пространстве которого он находится. Венгерский ученый Г. Гал предлагает рассматривать в качестве критерия, позволяющего отнести определенный вид деятельности к космической, орбитальный характер такой деятельности, то есть осуществляемое либо планируемое орбитальное движение. Любое движение в космическом пространстве, по его мнению, с необходимостью носит орбитальный характер, орбитальное движение является предпосылкой любой деятельности на Луне или ином небесном теле. Таким образом, считает Г. Гал, объект в соответствии с данным подходом может относиться к космическим объектам по функциональному критерию, а именно - осуществлению таким объектом орбитального движения.

Поскольку все подходы, основанные на каком-либо одном критерии, имеют как свои плюсы, так и минусы, наиболее целесообразным для решения этой весьма непростой задачи видится закрепление на международно-правовом уровне конкретного расстояния от земной поверхности до нижней границы космического пространства. Это позволит предотвратить возникновение серьезных трений и противоречий в международных отношениях. Как представляется, такое расстояние должно быть установлено с учетом комплекса взаимосвязанных факторов, рассмотренных выше. С одной стороны, это факторы исключительно научно-технического характера, а с другой - требования обеспечения национальной безопасности государств а также строгого выполнения действующих норм международного космического права.

Следует отметить, что в 80-е гг. прошлого столетия Советский Союз дважды выступал с компромиссным предложением путем договорного закрепления установить нижнюю границу космического пространства на высоте 100-110 км над уровнем моря. Данное предложение было нацелено на то, чтобы примирить противостоявшие друг другу концепций и, в конечном итоге, положить конец дискуссии о делимитации космического пространства. Более того, это предложение в достаточной степени учитывало все вышеперечисленные критерии.

Список литературы

Юзбашян М.Р. Некоторые тенденции развития международного космического права: учебное пособие / Под редакцией Ю.М. Колосова, И.Ю. Штодиной. - М.: МГИМО, 2006. - 567 с.

Васьков С.А., Малков С.П. Нормативно-правовое обеспечение космической деятельности: Монография. - СПб.: ГУАП, 2003. - 178 с.

Абдураимов А.А., Дмитрюк П.Ю., Пасечник Р.Е. Дистанционное зондирование Земли из космоса: Комментарии законодательства и правоприменительной практики. - М.: Вершина, 2006. - 211 с.

Каюмова А.Р. Некоторые вопросы юрисдикции государств в международном космическом праве // Московский журнал международного права. - 2007. - № 3. - С. 109-114.

Жуков Г.П. Декларация о международном сотрудничестве в космосе // Московский журнал международного права. - 1997. - № 3. - С. 197-200.

Павловский А.И. Международная деятельность в освоении космического пространства: ретроспективный анализ и современное развитие // Право и политика. - 2010. - № 5. - С. 23-27.

Зотова О.В., Колосов Ю.М. Правовой режим космического пространства как важный элемент поддержания международного мира и безопасности // Московский журнал международного права. - 2001. - № 2. - С. 204-210.

Верещагин В.С. Международное сотрудничество в космосе: правовые вопросы. - М.: Наука, 1977. - 345 с.

Телятник И.А. О роли международного космического права в деятельности Вооруженных Сил Российской Федерации // Военно-юридический журнал. - 2008. - № 7. - С. 22-27.

Постановление Правительства РФ от 26.06.2004 № 314 (ред. от 14.07.2010) "Об утверждении Положения о Федеральном космическом агентстве" // Российская газета. - 30.06.2004; 19.07.2010.

Колосов Ю.М., Сташевский С.Г. Борьба за мирный космос: правовые вопросы. - М.: Международные отношения, 1984. - 311 с.

Василевская, Э.Г. Правовой статус природных ресурсов Луны и планет / Э.Г. Василевская. - М., 1978.

Верещетин, B.C. Международное сотрудничество в космосе: Правовые вопросы / B.C. Верещетин. - М., 1977.

[1] Некоторые тенденции развития международного космического права: учебное пособие / Под редакцией Ю.М. Колосова, И.Ю. Штодиной. - М.: МГИМО, 2006. - С. 12..

[2] Васьков С.А., Малков С.П. Нормативно-правовое обеспечение космической деятельности: Монография. - СПб.: ГУАП, 2003. - С. 11..

[3] Абдураимов А.А., Дмитрюк П.Ю., Пасечник Р.Е. Дистанционное зондирование Земли из космоса: Комментарии законодательства и правоприменительной практики. - М.: Вершина, 2006. - С. 51..

[4] Каюмова А.Р. Некоторые вопросы юрисдикции государств в международном космическом праве // Московский журнал международного права. - 2007. - № 3. - С. 109..

[5] Жуков Г.П. Декларация о международном сотрудничестве в космосе // Московский журнал международного права. - 1997. - № 3. - С. 197..

[6] . Павловский А.И. Международная деятельность в освоении космического пространства: ретроспективный анализ и современное развитие // Право и политика. - 2010. - № 5. - С. 23.

[7] Зотова О.В., Колосов Ю.М. Правовой режим космического пространства как важный элемент поддержания международного мира и безопасности // Московский журнал международного права. - 2001. - № 2. - С. 204..

[8] Верещагин В.С. Международное сотрудничество в космосе: правовые вопросы. - М.: Наука, 1977. - С. 34..

[9] Телятник И.А. О роли международного космического права в деятельности Вооруженных Сил Российской Федерации // Военно-юридический журнал. - 2008. - № 7. - С. 22..

[10] // Российская газета. - 30.06.2004; 19.07.2010..

[11] Колосов Ю.М., Сташевский С.Г. Борьба за мирный космос: правовые вопросы. - М.: Международные отношения, 1984. - С. 23..

Поиск по сайту: